Воскрешение секты

Несмотря на конец апреля, на улице было холодно. Только что прошел мощный весенний дождь, и под куртку пробиралась сырость. В такой вечер Симон предпочел бы вообще не выходить из дома. Но сегодня у него не было выбора. Долг зовет — или приключения… это уж как посмотреть. В будке охранников горел свет, поэтому он пошел кружным путем, соблюдая особую осторожность. Некоторое время неподвижно стоял у калитки, желая удостовериться, что это не ловушка. То, что должно произойти, — почти невероятно. Но все было тихо, только капли падали с веток деревьев. Потом раздался негромкий шепот, похожий на шелест листьев.

Они пришли.

Открыв калитку, он тут же увидел их. Они стояли всего в паре метров от дуба, за которым обычно прятался Симон. Когда тот сделал шаг вперед, Буссе попятился.

— Черт, это и правда ты! — прошептал он.

Буссе стоял перед ним в форменной рубашке, без куртки, с небольшим рюкзаком через плечо. В его глазах Симон увидел тревогу. Не только холод заставлял его дрожать.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спросил Симон.

— Уверен. Больше не могу.

Симон повернулся к Якобу.

— Что там происходит? Сколько у нас времени?

— Всем разрешили поспать после целой недели без сна. Жилые домики должны быть готовы к приему гостей через несколько дней. Но сейчас все дрыхнут. Если вы не потревожите сигнализацию, вас никто не заметит. Стен сидит в будке, пойду отвлеку его… Но и он наверняка дрыхнет.

У Симона возникло желание схватить Якоба и увести с собой. Подумать только, как тот выдерживает все это… Словно прочитав его мысли, Якоб ответил:

— Скоро. Но сейчас очередь Буссе.





* * *


Они шли по лесу, пока не оказались за пределами видимости из усадьбы. Симон заметил, что Буссе хромает.

— Ты что, повредил ногу?

— Да нет, ничего особенного. Ударился немножко…

— Что случилось?

— Поскользнулся на камнях перед ледяным купанием.

— Что за ледяное купание?

— Это новое наказание для тех, кто не справился с работой, пока не было Франца. Мы идем к скалам и окунаемся в воду. Каждый день. Под охраной.

— Черт возьми, Буссе! Это же опасно для жизни. Вода ледяная.

— Франц говорит, что даже дряхлые старики могут окунаться в прорубь.

— Да, но потом они отогреваются в бане, и к тому же спят по ночам… Он совсем спятил — ты что, не понимаешь?

— Наверное, ты прав.





* * *


Первые дни в домике Симона Буссе сидел как парализованный. Этот сгусток энергии, носившийся по территории «Виа Терра», самый фанатичный последователь, работавший больше всех, самый преданный, сидел теперь молчаливый, как рыба, на диване у Симона и смотрел в одну точку. Но Симон понимал: Буссе не за что было зацепиться. По другую сторону каменной стены у него не было своей жизни. Симон знал историю Буссе. Его родители погибли в автокатастрофе, когда тому было четыре года. После этого он жил в нескольких приемных семьях, а в подростковые годы связался с преступными группировками. Освальд завербовал его после одного своего выступления. Позднее он говорил, что его привлекла преданность во взгляде Буссе.

«Виа Терра» стала для него своего рода перерождением. Он был буквально воплощением секты; энергичный и верный Освальду, стал его правой рукой. Но все это было до того, как Освальд стал сердиться на него, — а рано или поздно он начинал сердиться на всех. Симон знал, что Буссе пришлось вынести бесчисленное количество насмешливых прозвищ и выволочек, к тому же Освальд несколько раз бил его.

Симон подумал, что человека можно освободить — но освободить для чего-то, а не в полную пустоту. Для Буссе же не существовало мира за пределами усадьбы.

Поначалу он, как и Анна, почти все время спал и жадно ел. На третий день начал беспрерывно говорить. В целом Буссе рассказывал то же самое, что и Анна, только добавил еще про то, что произошло после возвращения Освальда. Первой мишенью для его гнева стала Мадлен, а потом и сам Буссе. Самым ужасным было то, когда Освальд заставил их целые сутки просидеть неподвижно на стульях, в то время как другие стерегли их и лили на них воду, когда они отключались. Предполагалось, что в ходе наказания виновные обдумывают последствия своих безответственных поступков.

Симон мог легко сказать Буссе, что тот рассказывает о вещах совершенно диких и должен уже и сам это понять. Но он знал, что Буссе все еще сомневается и что должен сам сделать выводы. Этот процесс невозможно ускорить.

Симон старался сделать так, чтобы Буссе каждый день выходил на территорию пансионата подышать свежим воздухом. Задача не из легких — за ним охотились. И не пару дней, как за Анной, а целую неделю: мотоциклы, гонявшие взад-вперед по дороге, возгласы и крики из леса, который прочесывали несколько раз охранники, приходившие в пансионат…

Инга терпеливо объясняла, что у нее действительно нет никакого беглеца. Но в домик Симона так никто и не заглянул, что слегка сбило его с толку.






* * *


Писать и читать Буссе умел не особо, так что Симон не стал давать ему книги. Вместо этого посадил его за компьютер, дав полазить по интернету. На пятый день Буссе проснулся необычно бодрым.

— Знаешь, полное безумие, что я терпел все это дерьмо. Только вот куда мне теперь податься? Если меня найдут, то поступят со мной еще хуже, чем с Софией.

— Кстати, расскажи мне о проекте «София Бауман».

Буссе вздрогнул.

— А ты-то как про это узнал?

— Плевать. Рассказывай.

— Это был проект, цель которого была заставить Софию замолчать. Затравить ее настолько, чтобы она никогда больше не решилась выступать против Франца.

— Ты сам этим занимался?

— Поначалу — да. Бенни, Стен и я. Но Франц пришел в бешенство, узнав о некоторых вещах, которые мы сделали. Короче, мы немного перестарались, когда написали на ее двери «потаскуха» и все такое. Это совершенно не в духе Франца. Тогда в «Виа Терра» приехала Каллини и устроила нам выволочку, тем самым голосом… короче, хорошего мало. А потом отправила Бенни и Стена на «Покаяние». Франц пообещал сам заняться этим делом, когда освободится. Так он и сделал, как ты слышал.

— А что еще вы делали?

— В основном всякие штуки в интернете. Из будки охранников. С нами работал один хакер… Ну и еще этот резиновый член, который мы послали ее соседке-старушке.

— Тьфу, какая гадость, Буссе… А собака?

— Какая собака? Та, которую приволок Бенни?

Симон издал вздох облегчения.

— Нет, другая собака. Ладно, неважно… Послушай, мне кажется, ты должен сообщить обо всем этом в полицию.

Буссе побледнел.

— Симон, умоляю тебя! Этого я никогда не смогу сделать. Это все равно что заявить на самого себя — я же по самые уши в дерьме, во всем участвовал… Да и какое это имеет значение теперь, когда София в США?

— Что? Так ему известно, что она там?

— Да, Мадде рассказала как-то на общем сборе. Заявила, что София сбежала, поджав хвост. Это звучало как победа. По крайней мере, для «Виа Терра».

— Но она ничего не слышала от них с тех пор, как перебралась туда.

— Да, но Франц ее не забыл, в этом можешь быть совершенно уверен.

— Буссе, почему он так зациклился на Софии?

— Разве не очевидно? Она устроила ему веселую жизнь.

— Это да, но мне кажется, есть что-то еще. Просто печенкой чую.

Буссе задумался.

— Помнишь тот раз, когда София и Беньямин собирались сбежать?

Естественно, Симон помнил эту историю. Освальд поставил камеры в комнате Софии и Беньямина — и застиг их, когда они обсуждали план побега.

— После этого Франц вызвал меня на беседу. Он сказал, что София должна находиться под особым наблюдением, что ей не разрешается покидать территорию и что она — важная часть его планов на будущее. Больше я ничего не знаю.

— Да, но почему он не выбросил ее из головы, когда она уехала за границу?

— Не знаю, что тебе ответить, Симон. Может быть, ему надоело играть в кошки-мышки… Рано или поздно ему всё и вся надоедает.

Симон подумал о Софии, которая наконец-то проявилась пару дней назад. На его сообщения она не отвечала. Когда наконец позвонила, он понял почему. Она завела роман с этим Маттиасом и по каким-то загадочным причинам стыдилась этого перед Симоном. Сказала, что это все ненадолго и она выяснит отношения с Беньямином, когда вернется домой. На что Симон ответил, что он ей не папочка и пусть она поступает, как считает нужным. Тем не менее он почему-то испытал раздражение.

Сообщение о том, что Освальд знает о ее местонахождении, сразу вызвало у Симона приступ паранойи. Он почувствовал, что надо сменить тему.

— Буссе, мы должны подумать о том, куда тебе двигаться дальше.

— Я готов делать все, что угодно, только б они меня не нашли. Где я могу спрятаться? У меня такое чувство, словно я использую тебя, Симон, но у меня нет ни гроша. С чего мне начать? Наверное, я должен подыскать себе работу…

Симон внимательно оглядел Буссе, сидящего на диване. На лице у парня появился легкий румянец, в глазах зажегся огонек. Сомнений быть не может. Симон выглянул в окно на угодья пансионата, простиравшиеся до самого леса. Все начало зеленеть. В бледном весеннем небе торчали острые крыши теплиц. Когда Симон снова перевел взгляд на Буссе, у него возникла идея, хотя он и сам не почувствовал, как пришел к ней.