Воскрешение секты

— Но мне с самого начала показалось, что ты блефовал, когда приехал в «Виа Терра» и делал вид, что тебе интересно, — проговорила она.

— Но ведь я действительно всем интересовался, София! Я вошел в ворота совершенно непредвзятым человеком. Но то, что я увидел, вызвало у меня тошноту. Знаешь, что меня ужаснуло больше всего?

— Нет. Что?

— Девушки. Парни, работавшие там, казались идиотами, роботами. Они считали, что Освальд крут, и пытались подражать ему. Но девушки были в совершенно безнадежном положении. Их тянуло к нему, как мух на мед. Я был потрясен тем, как он обращался с девушками.

София почувствовала, как румянец разливается по ее лицу — по щекам, до самого лба. Магнус заметил это.

— Ну, ты-то его в конце концов раскусила, не так ли? А теперь подумай о тех, кто по-прежнему там и молится на него как на божество…

— И как, по-твоему, я должна поступить?

— Не удаляй свой блог. Продолжай писать. Пиши обо всех преследованиях. Выкладывай фотографии. Я бы на твоем месте подумал, не хочешь ли ты создать книгу. Ты ведь любишь писать.

— Об этом я уже думала. Хотела написать триллер об усадьбе на острове. В них было что-то зловещее — в том семействе, которое там жило раньше. Ведь Освальд — сын последнего графа. У меня сложилось впечатление, что там что-то произошло, когда он был еще ребенком… Существует семейная хроника, в которой содержится ответ, но она у Освальда.

— Вот видишь! Тебе есть чем заняться. Начни собирать сведения. Просто невероятно, сколько всего можно найти в интернете… Но если станет тяжело, уезжай. Однажды все останется позади, я уверен. Моя статья вызовет реакцию. Будь готова. И звони, если нужно будет с кем-нибудь поговорить.





* * *


Когда на следующее утро София смотрела вслед уходящему поезду, увозящему Магнуса, то чувствовала себя совсем другим человеком — членом команды, которая никогда не отступит.

Прямо с вокзала она отправилась на работу. Была пятница, в библиотеке царило затишье, и это дало ей время обдумать слова Магнуса. София осознала ту внутреннюю борьбу, с которой ей пришлось иметь дело после того, как она покинула секту, — не все одинаково обращаются с травматическими переживаниями, и она явно не из тех, кто может оставить все позади, лишь пожав плечами.

По пути с работы София погрузилась в мысли о том, как она проведет уик-энд. Беньямин не приедет, и она взяла в библиотеке несколько книг.

Выходные… Она принимает ванну, а потом сидит и читает на диване с чашкой кофе… София подумала обо всех тех, кого позабыла за последнюю неделю, — родителей, Вильму, Симона; представила себе, как она поговорит с ними, и даже, возможно, с Беньямином, если тот уже немного успокоился…

У ее подъезда стояла припаркованная машина. Беньямин, стоявший прислонившись к машине, просиял, увидев Софию.

— Ты здесь!.. А как же вечеринка твоей сестры?

— Для меня куда важнее увидеть тебя.

София как раз собиралась броситься ему на шею, но он остановил ее, подняв ладонь.

— Подожди. У меня для тебя подарок.

— Что?

— Стой так, не двигайся.

Беньямин медленно открыл дверцу машины.

Из машины пулей вылетел щенок и запрыгал, как мячик, по газону, а затем с безграничным энтузиазмом кинулся к Софии. Он был маленький, коричневый с белым, на коротких лапах. Одно ухо стояло торчком, второе висело. Щенок был некрасивый, но забавный.

— Скажи, что это шутка, Беньямин. Я не могу держать собаку.

Беньямин расстроился.

— Да нет же, тебе обязательно нужна собака. Он будет охранять квартиру.

— Вот этот? Ты шутишь?

София посмотрела на песика, который сидел, преданно уставившись на нее, бесперебойно виляя хвостом.

— Нет, я не шучу. Это помесь терьера с датско-шведской фермерской собакой; он точно будет охранять, у них это в генах.

— Ты имеешь в виду — остервенело лаять каждый раз, когда кто-то проходит по лестнице или мимо дома?

— Нет. Заводчица, у которой я его купил, сказала, что он научится распознавать звуки. Потом он будет предупреждать тебя только о необычных звуках.

— И сколько на это потребуется времени?

— София, посмотри на него. Он тебя уже обожает. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

Песик, не спуская с нее глаз, тихонько заскулил. Она присела и погладила его. Шерстка у него оказалась мягкая и гладкая, а нос, уткнувшийся в щеку Софии, — прохладный и влажный.


— Ничего не выйдет, Беньямин. Я не могу держать собаку. Я же работаю целыми днями.

— Я уже переговорил с твоей соседкой Альмой. Она дважды в день выходит на прогулку и с удовольствием будет брать его с собой.

— Ты не имеешь права вступать в сговор с моими соседями!

— Ей показалось, что все это забавно. Она пригласила меня выпить кофе. А потом заставила меня рассказать, как я сбежал из «Виа Терра». Мне пришлось повторить всю историю дважды.

— Все это ужасно глупо…

— Напротив, исключительно разумно.

— Как его зовут?

— Дильберт.

Песик поднял глаза и навострил висячее ухо. А потом накинулся на Софию в приступе неподдельной любви.





21




На Центральном вокзале было холодно, гуляли сквозняки. Анна-Мария решила зайти в кафе и сесть как можно дальше от небольшой группы людей.

Поначалу она намеревалась лишь заглянуть, посмотреть, с кем встречается Освальд. Но потом любопытство взяло верх. Если он заметит ее, она может сделать вид, что зашла выпить кофе по пути в Стокгольм. У нее ведь там есть клиенты. Словно Освальд не раскусит эту ее ложь… Снова вернулась навязчивая мысль — что она затеяла нечто немыслимое. Солнечные очки в такой пасмурный день и высоко поднятый воротник, как у шпионки из сериала… Но она не смогла просто остаться в стороне. Бродила туда-сюда по квартире, не находя себе места; отгрызла пару ногтей, ненавидя себя за то, какой стала… Но момент, о котором она так мечтала, уже близок. Анна-Мария видела это в его глазах. Почувствовала, что вопрос уже готов слететь у него с языка. Ничто не должно угрожать тому, что их сейчас объединяет.

Их отношения улучшились с тех пор, как она стала поставлять ему записи. Маленькие клипы о супертоскливых вечерах Софии Бауман. По большей части эта дрянь просто сидела на диване и читала. Пару раз камера поймала ее и ее парня, когда они трахались, как безумные, на диване. Если это не заставит Франца испытать отвращение, то Анна-Мария уже и не могла придумать ничего больше.

В первый раз, когда она принесла ему записи и рассказала о камере, он поначалу выглядел возмущенным.

— Что ты натворила, черт возьми? Совсем ума лишилась?

Но вскоре в уголках его рта заиграла улыбка, в глазах мелькнул недобрый огонек. Франц жадно вырвал у нее из рук диск. В тот день, когда она собиралась уходить, он обнял ее и шутливо поцеловал в мочку уха.

— Ты суровая, Анна-Мария. Люблю суровых девчонок.

Когда она повернулась, чтобы уйти, он шлепнул ее по попе, отчего по всему ее телу пробежала волна наслаждения.

Ей казалось вполне естественным, что она будет сопровождать его в первую увольнительную. Поняв, что Франц собирается ехать без нее, Анна-Мария совершенно утратила самообладание. Но в его устах все звучало совершенно разумно.

— Есть люди, с которыми я должен встретиться. Ведь мы с тобой встречаемся чуть ли не каждый день. Когда ты наконец поймешь, что мы и так вместе? Ты ведь не собираешься меня ревновать, когда я выйду? Я этого не вынесу.

— Нет-нет, я не буду ревновать, — заверила она его, в то время как перед глазами промелькнули бесчисленные образы женщин. Красивые женщины с Освальдом во время его увольнительных…

— Вот и хорошо. Прочти еще раз тезис номер два. О том, что ты — это твое прошлое. И сбавь обороты. Некрасиво, когда ты так закусываешь губу. Расслабься, черт возьми!

Так что она сдалась, как обычно, и подумала о хорошем — ведь он сказал, что они вместе. Он и она против всего мира. Это он объяснял ей не раз…





* * *


Медленно повернувшись, Анна-Мария посмотрела в сторону небольшой группы людей. В темных очках все казалось темным, однако она узнала людей за столом. Тощий долговязый Буссе из «Виа Терра», от которого всегда пахнет по́том. Мадлен, глупая девушка с белыми ресницами. И еще лузер, но на этот раз не в тапках и джинсах, а в костюме, как ни странно. Охранник стоял на почтительном расстоянии, прислонившись к стене. Голос Франца зазвучал на весь ресторан. Он околдовал группу своим авторитетом и пылом. Рассказал что-то, от чего они захохотали. Другие вокруг них стали оборачиваться, невольно прислушиваясь. Некоторые узнавали его; Анна-Мария увидела, как две девушки уставились на Освальда и зашептались.

Внезапно она осознала, в каком напряжении находилась в последнее время, и расслабилась. Ведь это разговоры о работе, а не свидание с женщиной. Теперь осталось только незаметно выскользнуть из кафе.

Выйдя, она задержалась снаружи. Внезапно услышала рядом голос Франца и замерла. Медленно обернулась и увидела, как он выходит из кафе в сопровождении остальных. Анна-Мария едва успела отвернуться. Услышала, как он шутит, а остальные смеются, чуть слишком громко. Стало быть, встреча прошла хорошо. Анна-Мария не удержалась от соблазна последовать за ними. Она не спускала глаз с широкой спины Освальда. Дала им чуть-чуть уйти вперед, но шла следом, пока они не вышли из здания вокзала. Франц сел в машину вместе с охранником, заявив, что отправится за покупками. Буссе и Мадлен некоторое время стояли в полной растерянности и смотрели ему вслед, потом исчезли в толпе. Лузер помахал вслед машине Освальда и тут же сел в другую, отполированную до блеска. Анна-Мария дождалась, пока все уехали.

По каким-то непонятным причинам в голове у нее всплыла аналогия с паутиной, которую использовал Освальд. И тут Анна-Мария все поняла. Все эти нелепые личности застряли в его паутине. Как и София Бауман. Они следуют малейшему его движению, когда он тянет за ниточки. Но он и она, Анна-Мария, сидят наверху и управляют всем происходящим. Поэтому она не понадобилась ему во время увольнительной. Как она раньше не поняла? Что она тут делает в таком идиотском наряде?





* * *