Воронята

– Возможно, в процессе я буду вносить поправки. Магия – штука довольно гибкая. Люди редко проявляют интерес к нюансам моей работы, Баррингтон.

– Мне очень интересно, – заверил тот. – Иногда процесс – это самое интересное.

Когда она отвернулась, чтобы взять ножи, он высвободил руки из веревок, подобрал упавший сук и изо всех сил обрушил его на голову Нив. Вряд ли этого было достаточно, чтобы убить ее – сук оказался достаточно свежий и упругий, – но, в любом случае, женщина рухнула на колени.

Она застонала и медленно замотала головой, поэтому Пуп ударил ее еще раз. Потом связал веревкой, которую снял с себя, – крепко, чтобы не повторить чужую ошибку, – и втащил бесчувственное тело в центр пентаграммы.

А затем поднял голову и увидел Адама Пэрриша.

Впервые Блу заподозрила, что ей могло быть опасно находиться в Кабесуотере, поскольку она усиливала всё, что звучало вокруг. Делала мир громче. Когда они добрались до леса, ночь уже буквально трещала от напряжения. Дождь сменился прерывистой моросью. Упомянутое ощущение в сочетании с дождем заставило Блу с тревогой взглянуть на Ганси, когда он вылез из машины, но плечи у него почти не намокли, и он был не в школьном свитере. Когда Блу видела Ганси на дороге мертвых, он совершенно точно был в свитере с вороном – и гораздо мокрее. Разумеется, она не изменила будущее Ганси настолько, чтобы сделать сегодняшний день днем его смерти, не так ли? Разумеется, с самого начала их встреча была неизбежной, раз уж ей выпала судьба полюбить его или убить.

И, разумеется, Персефона не отпустила бы их, если бы почувствовала, что сегодня ночью Ганси умрет.

Пробираясь по тропе с фонариками, они обнаружили «Камаро», стоявший неподалеку от того места, где они нашли «Мустанг» Ноя. От машины в лес вели несколько утоптанных стежек, как будто Адам никак не мог решить, куда идти.

При виде «Камаро» лицо Ганси, и без того мрачное, сделалось буквально каменным. Все молчали, когда приблизились к кромке леса.

На границе зарослей напряжение и ощущение чего-то вполне возможного немедленно стали еще ярче. Плечом к плечу, они вошли в лес – и в следующую секунду их окружил романтический вечерний свет.

Хотя Блу морально готовилась к магии, у нее захватило дух.

– О чем думает Адам? – пробормотал Ганси, ни к кому не обращаясь. – Разве можно шутить с…

Он не стал отвечать на собственный вопрос.

Перед ними стоял «Мустанг» Ноя, который в неземном золотистом свете казался еще более ирреальным, чем в тот день, когда они его нашли. Матовые лучи пробивались сквозь полог листвы и полосами ложились на облепленную пыльцой крышу машины.

Стоя перед ней, Блу подозвала Ганси и Ронана. Они подошли и уставились на ветровое стекло. С тех пор как они в последний раз здесь побывали, кто-то вывел на пыльном стекле одно-единственное слово – круглыми рукописными буквами. УБИТ.

– Ной? – спросила Блу в пустоту – хотя окружающий лес вовсе не выглядел пустым. – Ной, ты здесь, с нами? Это ты написал?

Ганси сказал:

– О…

И более ничего. Вместо того чтобы попросить уточнений, Блу и Ронан проследили взгляд Ганси. Невидимый палец выводил на стекле напротив водительского сиденья очередное слово. Хотя Блу подозревала, что именно Ной оставил ту, первую надпись, ей казалось, что он проделал это, находясь в телесном обличье. Гораздо страшнее было наблюдать, как буквы появляются сами собой. Блу живо вообразила Ноя с темными провалами вместо глаз, с изуродованным лицом. Почти не похожего на человека. И даже в этом теплом лесу девушке стало холодно.

«Ной здесь, – подумала она. – Он черпает силы у меня. Вот что это за ощущение».

Слово на стекле обрело форму.

УБИТ.

Стало появляться следующее слово. После «Т» осталось мало места, поэтому буквы частично налезли друг на друга.

УБИТ.

И снова, снова, друг на друге:

УБИТ

УБИТ

УБИТ

Писание продолжалось, пока стекло со стороны водительского сиденья не сделалось чистым, пока невидимый палец не стер с него пыль полностью, пока слов не стало так много, что их невозможно было прочитать. Пока перед ними не оказалось всего-навсего окно пустой машины, с останками гамбургера на пассажирском кресле.

– Ной, – сказал Ганси. – Мне страшно жаль.

Блу стерла слезинку.

– Мне тоже.

Шагнув вперед, Ронан навалился на капот машины, прижал палец к стеклу и под взглядами остальных написал:

НЕ ЗАБЫТ

В голове Блу зазвучал голос Каллы, так отчетливо, что она испугалась, не слышат ли его остальные. «Тайна убила твоего отца, и ты знаешь, что это было».

Ронан молча сунул руки в карманы и зашагал в лес.

Над ухом у Блу холодно и настойчиво зашипел Ной, но она не понимала, что он пытается сказать. Она попросила повторить, но тот замолчал. Она тщетно ждала несколько секунд. Адам был прав: Ной исчезал.


Теперь, когда у Ронана была фора в несколько секунд, Ганси занервничал: ему хотелось идти дальше. Блу прекрасно его понимала. Казалось особенно важным не выпускать друг друга из виду. В таком месте, как Кабесуотер, ничего не стоило моментально потеряться.

– Excelsior, – мрачно сказал Ганси.

Блу спросила:

– Что это значит?

Ганси посмотрел на нее через плечо. И вновь стал капельку ближе к тому юноше, которого она видела на церковном дворе.

– Вперед и вверх.





45




– Господи, – сказал Пуп, когда увидел Адама, стоявшего рядом с опрокинутой им миской. Пуп держал в руках огромный, зловещего вида нож. Он был растрепан и небрит и походил на ученика Агленби после бурных выходных.

– Господи, почему?

В его голосе звучала искренняя досада.

Адам не встречал учителя латыни с тех пор, как узнал, что тот убил Ноя. Он удивился массе эмоций, которые пробудил в нем вид Пупа. Особенно когда Адам понял, что это снова ритуал и в середине круга лежит очередная жертва. Ему понадобилось лишь несколько секунд, чтобы вспомнить лицо Нив, которое он видел в доме номер 300 на Фокс-Вэй. Нив смотрела на него из круга, образованного углами пентаграммы. Впрочем, она, по мнению Адама, не выглядела такой испуганной, как полагается человеку, который лежит связанным в центре подобного символа.

Адам хотел сказать многое – но ничего из этого не сказал.

– Почему Ной? – спросил он. – Почему не кто-нибудь плохой?

Пуп на мгновение прикрыл глаза.

– Я не буду это обсуждать. Зачем ты сюда явился?

Очевидно, он не знал, что делать с Адамом, – и хорошо, поскольку Адам понятия не имел, что делать с Пупом. Единственное, что оставалось, – не позволить ему пробудить силовую линию. Всё прочее (обезоружить Пупа, спасти Нив, отомстить за Ноя) было опционально. Адам сразу вспомнил, что в сумке у него отцовский пистолет. Он мог взять Пупа на прицел и велеть ему… что? В кино всё выглядело просто: тот, у кого пушка, выигрывает. Но в реальности Адам не сумел бы целиться в Пупа и одновременно связывать его, даже будь у него веревка. Пуп справился бы с ним. Как вариант, использовать веревку, которой была связана Нив, чтобы…

Адам достал пистолет. На ощупь оружие казалось тяжелым и злым.

– Я здесь, чтобы это не повторилось. Развяжи ее.

Пуп повторил:

– Господи…

Он подошел к Нив и приложил нож к ее щеке. Женщина слегка поджала губы – и только.

Пуп сказал:

– Отпусти пистолет, иначе я изуродую ей лицо. А еще лучше, бросай его сюда. И не забудь сначала поставить на предохранитель, иначе ты можешь ее чисто случайно застрелить.

У Адама возникло подозрение, что Ганси на его месте сумел бы как-нибудь отболтаться. Он расправил бы плечи и подавил Пупа авторитетом. И тот сделал бы всё, что от него требовали. Но Адам был не таким, как Ганси; и ему пришел в голову единственный вариант:

– Я пришел сюда не для того, чтобы кто-то умер. Я брошу пистолет подальше, но только не вам в руки.

– Тогда я изуродую ей лицо.

Нив спокойно произнесла:

– Тогда ничего не получится. Ты что, не слушал? Я думала, тебе интересен процесс.

Адам посмотрел ей в глаза, и у него возникло странное, сбивающее с толку ощущение, как будто он увидел нечто необычное. Как будто на него взглянули сразу Мора, Калла и Персефона.

Пуп сказал:

– Ладно. Бросай пистолет в сторону. И не подходи ближе.

Он обратился к Нив:

– В каком смысле – ничего не получится? Ты блефуешь?

– Брось пистолет, – сказала Нив Адаму. – Я не против.