Воронята

– Позаботишься? – переспросила Блу.

– Да. Сколько ты обычно зарабатываешь в час? Я всё улажу. И поговорю с твоим менеджером.

На мгновение Блу утратила дар речи. До сих пор она не верила людям, которые утверждали, что утратили дар речи, но вот Блу открыла рот – и поначалу оттуда вырвался только воздух. Потом нечто вроде смеха. И, наконец, она с трудом выговорила:

– Я не проститутка.

Парень из Агленби явно удивился. А потом до него дошло.

– О. Я не это имел в виду. Я сказал совсем другое.

– Нет, ты сказал именно это! Думаешь, можно просто взять и заплатить мне, чтобы я побеседовала с твоим другом? Ты, очевидно, платишь своим приятельницам за час и понятия не имеешь, как это работает в реальном мире. Но… но…

Блу знала, что хотела сказать нечто очень важное, но забыла, что именно. Негодование отключило все высшие функции, осталось одно лишь желание дать ему пощечину. Парень открыл рот, чтобы возразить, и Блу сразу всё вспомнила.

– Большинство девушек, если парень их интересует, болтают с ним бесплатно.

Надо отдать ему должное – Деловой Тип из Агленби некоторое время молчал. Он задумался, а потом бесстрастно произнес:

– Ты сказала, что зарабатываешь на хлеб. Вот я и подумал, что было бы грубо не принять это во внимание. Жаль, что ты обиделась. Я понимаю, из чего ты исходишь, но, по-моему, немного несправедливо, что ты не хочешь разделить мою точку зрения.

– А по-моему, ты просто важничаешь, – заметила Блу.

Мельком она заметила, как Солдат изобразил рукой самолет. Он носился над поверхностью стола, и Грязнуля подавлял смех. Третий парень – тот, изящный, – с преувеличенным выражением ужаса закрыл лицо рукой, растопырив пальцы достаточно широко, чтобы можно было заметить, как он морщится.

– О господи, – сказал Деловой Тип с Мобильником. – Я даже не знаю, что еще сказать.

– Например, «извини», – намекнула Блу.

– Я уже извинился.

Она задумалась.

– Тогда «до свиданья».

Он поднес руку к груди, словно хотел поклониться или сделать еще какой-нибудь насмешливый, типа джентльменский жест. Калла показала бы ему средний палец, но Блу просто сунула руки в карманы фартука.

Когда Деловой Тип с Мобильником вернулся за свой столик и достал толстую тетрадь в кожаном переплете, которая совершенно не вязалась с его обликом, бритый издал презрительный смех. Блу услышала, как он передразнил: «Я не проститутка!» Его элегантный сосед наклонил голову. Уши у него порозовели.

«Даже за сто долларов, – подумала Блу. – Даже за двести».

Но, надо признать, порозовевшие уши ее слегка выбили из колеи. Это было как-то не в духе Агленби. Неужели Воронята умели смущаться?

Она слишком долго смотрела на них. Элегантный парень поднял голову и перехватил ее взгляд. Брови у него были сдвинуты, скорее покаянно, чем гневно, и Блу вновь засомневалась.

Но тут же она покраснела, когда в ее ушах раздался голос Делового Типа с Мобильником: «Я всё улажу». Блу устремила на него сердитый взгляд, точь-в-точь как Калла, развернулась и пошла обратно на кухню.

Нив ошиблась. Она ни за что не влюбится в одного из них.





7




– Повтори еще раз, – попросил Ганси Адама. – Почему ты считаешь, что экстрасенс – это хорошая идея?

Пицца была уничтожена (без участия Ноя), и Ганси стало легче, а Ронану хуже. К концу обеда Ронан ободрал все свои болячки, оставшиеся после катания на тележке, и сделал бы то же самое с болячками Адама, если бы только тот ему позволил. Ганси отправил Ронана на улицу выпустить пар, а за компанию с ним – Ноя.

И теперь Ганси и Адам стояли в очереди, пока какая-то женщина спорила с кассиром насчет грибов.

– Они связаны с энергией, – сказал Адам, перекрикивая рев музыки.

Он рассматривал собственную руку, где тоже красовалась болячка. Кожа под струпом слегка воспалилась. Подняв голову, Адам посмотрел через плечо. Возможно, он высматривал злобную официантку («не проститутку»). Отчасти Ганси чувствовал себя виноватым за то, что изрядно уменьшил шансы Адама. С другой стороны, он не исключал, что спас друга от ужасной участи: эта девица вполне могла переломить его пополам и сожрать.

Вполне возможно, что он опять забыл про деньги. Он не хотел никого оскорблять, но если подумать хорошенько, то, наверное, все-таки оскорбил. И ему предстояло мучиться из-за этого весь вечер. Ганси, как уже бывало сто раз, поклялся впредь осторожней выбирать слова.

Адам продолжал:

– Силовые линии – это энергия. Энергия и энергия.


– То есть мы споемся, – сказал Ганси. – Если, конечно, это настоящий экстрасенс.

Адам намекнул:

– Нам выбирать не приходится.

Ганси посмотрел на рукописный счет за пиццу. Там говорилось, что их официантку звали Сиалина. Она даже оставила номер телефона, хотя трудно было сказать, кого именно из парней она надеялась привлечь. Некоторые члены компании были менее опасны при общении, чем другие. Сиалина уж точно не считала, что он важничает.

Возможно, потому что не слышала, как он говорит.

Весь вечер. Это будет мучить его весь вечер.

Ганси сказал:

– Жаль, что мы не знаем, насколько широки линии. Даже спустя столько времени я понятия не имею, что мы ищем, нитку или шоссе. Мы могли быть в шаге от линии и не сознавать этого.

Удивительно, как у Адама не сломалась шея, так энергично он оглядывался. Но официантка не показывалась. Вид у него был утомленный – Адам явно не высыпался, попеременно занятый то работой, то учебой. Ганси не нравилось видеть его таким, но ничего из того, что крутилось у него в голове, нельзя было сказать вслух. Адам не выносил жалости.

– Мы знаем, что их можно искать при помощи ивовой лозы, а значит, они не могут быть настолько узкими, – сказал Адам и потер висок.

Именно это в первую очередь и привело Ганси в Генриетту – месяцы поисков и хождения с лозой. Впоследствии он пытался искать линию с большей точностью, с помощью Адама. Они обошли весь город с ивовым прутом и датчиком электромагнитных частот, передавая инструменты друг другу. Датчик пару раз выдал странные колебания, и Ганси показалось, что одновременно волшебная лоза дрогнула в его руке, но возможно, он просто выдавал желаемое за действительное.

«Я могу сказать ему, что вся учеба пойдет к черту, если он не сделает передышку», – подумал Ганси, глядя на темные круги под глазами Адама.

Адам, скорее всего, не счел бы это благотворительностью, если бы Ганси заговорил о самом себе. Он задумался, как бы выразиться поэгоистичнее. «Какой мне от тебя будет прок, если ты заболеешь?» Нет, Адам бы сразу это раскусил.

Поэтому Ганси сказал:

– Нам нужен твердый пункт А, прежде чем мы начнем думать про пункт Б.

Но пункт А у них был. И даже пункт Б. У Ганси имелась вырванная из книжки карта Вирджинии, поперек которой пролегала приблизительно вычерченная силовая линия. Как и британские энтузиасты, американские искатели силовых линий отмечали ключевые точки паранормальной активности и соединяли их, так что изгиб линии становился очевиден. Казалось, всю работу уже проделали за Ганси.

Но создатели этих карт никогда не предполагали, что ими будут пользоваться как реальными путеводителями; они были слишком грубы. К примеру, на одной из карт как возможные ориентиры были просто отмечены Нью-Йорк, Вашингтон и Пайлот-маунтин в штате Северная Каролина. Каждая из этих точек имела много миль в ширину, и даже самые тонкие из карандашных линий, проведенных на карте, в реальности были не уже десяти метров. Даже если исключить ряд вариантов, силовая линия могла пролегать где угодно на площади в несколько тысяч акров. Несколько тысяч акров, где мог находиться Глендауэр, если он вообще был похоронен на силовой линии.

– Интересно, – вслух размышлял Адам, – можно ли наэлектризовать лозы либо саму линию. Взять аккумулятор от машины или что-нибудь такое.

«Если возьмешь кредит, тебе до окончания колледжа не придется думать о работе». Нет, это немедленно породит спор. Ганси слегка потряс головой, больше отвечая собственным мыслям, чем словам Адама. Он сказал:

– Это похоже на описание пытки или начало музыкального клипа.

Лицо Адама, Ищущего Демоническую Официантку, сменилось лицом Адама, Которому Пришла Гениальная Идея. Усталость как рукой сняло.

– Усилитель. Вот о чем я подумал. Чтобы линия звучала громче и ее было проще найти.

Идея была не такая уж плохая. В прошлом году, в Монтане, Ганси беседовал с человеком, которого ударило молнией. Он сидел за рулем своего вездехода в дверях сарая, когда это произошло, и в результате у него, во-первых, возник необъяснимый страх замкнутого пространства, а во-вторых, проявилась сверхъестественная способность нащупывать местные силовые линии при помощи всего лишь изогнутого куска радиоантенны. Два дня они с Ганси вместе бродили по полям, изрезанным ледниками и уставленным круглыми стогами сена, которые вздымались выше головы. Им попадались скрытые источники воды, крошечные пещеры, обожженные молниями пни и камни со странными знаками. Ганси пытался убедить парня поехать на Восточное побережье и применить свои чудесные способности к тамошним силовым линиям, но патологический страх перед замкнутыми помещениями исключал путешествия на самолете и на машине. А пешком идти было слишком далеко.

И все-таки это был не совсем бесполезный опыт.

Ганси получил еще одно доказательство атмосферной теории, которую только что описал Адам: силовые линии и электричество вполне могут быть связаны.

Там энергия, и тут энергия.

Подойдя к стойке, Ганси понял, что рядом маячит Ной, с каким-то напряженным и настойчивым выражением лица. То и другое было для него типично, поэтому Ганси не сразу встревожился. Он протянул кассиру сложенную стопочку счетов. Ной продолжал торчать рядом.

– Что? – поинтересовался Ганси.

Ной, похоже, хотел сунуть руки в карманы, но передумал. Казалось, они у него были даже прилажены не так, как у других. Наконец Ной просто опустил руки, посмотрел на Ганси и сказал:

– Диклан здесь.

Ганси быстро окинул взглядом ресторан и ничего не заметил. Он спросил:

– Где?

– На парковке. Они с Ронаном…

Не дожидаясь окончания фразы, Ганси вылетел в темноту. Обогнув здание, он выбежал на парковку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ронан наносит удар.

Это движение казалось бесконечным.

Судя по всему, веселье только началось. Ронан стоял в болезненно зеленом свете гудящего уличного фонаря – с незыблемой осанкой и лицом, как будто высеченным из гранита. Он не колебался; он принял все последствия наносимого удара задолго до того, как размахнулся.

От отца Ганси унаследовал склонность к логике, любовь к исследованиям и персональный счет, на котором лежала сумма размером с призовой фонд общегосударственной лотереи.