Вор с черным языком

– Просто дай мне ноги.

– Я просто дам тебе ноги.

Но не успел я ничего сделать, как она ударила меня.

По рукам.

Больно.

И кровожадно ухмыльнулась.

– Какого хрена?

– Просто на память обо мне.



Вскоре пришли великаны.

Дюжина, если не больше, и один из них был двоюродным братом Мисфы. Они тянули в пещеру руки длиной с целого вола и пытались просунуть головы величиной со свинью. Гальва бросилась сражаться с ними, но Мирейя остановила ее. Я этому только обрадовался. Мы едва одолели троих, да и то лишь с помощью мощного заклинания Фульвира. Мисфа неуверенно поднялась на ноги и подошла к входу в пещеру, слишком узкому и для нее, и для сородичей. Она взяла за руку двоюродного брата, и он рассказал ей, какая она сильная и как хорошо шла война, но теперь приближается войско маленьких людей.

– Это спантийцы или холтийцы, – решил я. – То войско, которое мы повстречали в Средиморье. Но какие демоны смогут вывести нас отсюда? Нам придется драться с великанами?

– Разумеется, нет, – сказала Мертвоножка. – Они передавят нас, словно репу. Я могу использовать еще одно сильное заклинание, но потом буду спать целую неделю. Если великаны не убьют нас, кто-то должен вывести их соплеменницу из пещеры. А для начала, Кинч, ты выпустишь из нее лошадь.

– Что? Спящую татуировку? Я не умею.

– Придется научиться. Твое будущее – не воровать, а создавать, дружок.



Мы предложили Мисфе сделку, и она согласилась.

Мертвоножка провела меня через все заклинание, высвобождающее спящую татуировку. Это была самая сильная магия, с какой мне доводилось иметь дело, сильнее всего, о чем я мечтал. Не представляю, что именно я делал, но в конце концов лошадиное копыто вырвалось из кожи великанши. Следом появились голова и грива, испуганные глаза. И вот уже животное целиком вылезло наружу и застучало копытами по полу пещеры.

Всё в крови великанши, как будто оно родилось из ее чрева.

Жеребец.

Молодой, сильный жеребец.

Ничего похожего мир людей не видел уже двадцать лет. Мор погубил всех самцов и бо́льшую часть самок, а теперь даже те, кто выжил, состарились и умерли. Этот прекрасный гнедой, пахнущий потом теплый жеребец, этот мощный травоядный упрямец, не знавший седла скакун, был настоящим чудом.

Услышав топот копыт по камню, Гальва вздрогнула, а когда по пещере пронеслось ржание, она, возможно, разрыдалась бы и упала на колени в благодарном удивлении, но у нее была идея получше. Она подошла к жеребцу и протянула ему яблоко. Проживи я хоть тысячу лет, мало что из увиденного мною сравнилось бы с этим мгновением, когда спантийка угощала яблоком последнего, или первого, или единственного жеребца на свете. Даже великаны снаружи пещеры затихли, лежа на животе и завороженно наблюдая за нами сквозь узкую щель входа.

Потом пришла наша очередь выполнить обещанное.

Мертвоножка была особенно сильна в магии камня. Потому ее каменные и земляные слуги и действовали так хорошо, потому она и смогла погрузить в землю перевернутую вверх тормашками башню. Она попросила камни пещеры немного раздвинуться, если их не затруднит. Пещера затряслась, нас так осыпало щебнем и пылью, что мы побелели.

– Фотаннон, она точно не обрушится на нас?

– Может, и обрушится, – безразличным тоном ответила Мертвоножка.

Но этого не произошло.

Только вход в пещеру расширился втрое, и теперь там без труда проехали бы верхом две всадницы, а великанша могла поднырнуть под него.



Мы вышли из пещеры, покрытые пылью, словно процессия призраков. Великаны оказались вполне достойным народом, по крайней мере это племя. Когда Мисфа приковыляла в их объятия, громогласный смех ее сородичей мало чем отличался от человеческого. Они посторонились, пропуская Мертвоножку и Мирейю, ехавших верхом на жеребце, которого королева нарекла именем Эскалер, что по-галардийски означало «молния». Не знаю, как глубока была их благодарность за возвращение соплеменницы, насколько ценили они собственное слово, пришлось ли великанам по нраву то доверие, с которым мы вышли к ним, и сильно ли они боялись Мертвоножки, заставившей гору раскрыться. На самом деле ведьма не должна была их тревожить. Оставшегося у нее топлива для заклинаний едва хватило бы, чтобы запустить камнем в полевую мышь. Во всяком случае, пока она не выспится, не поест и не примет ванну.

Полусонная, она привалилась к спине Мирейи.

– Куда вы теперь? – спросил я.

– Искать спантийское войско, – заплетающимся от усталости языком ответила она по-гальтски. – Посмотрим, любят ли они королеву так же сильно, как ее вероломного дядю Калита.

– Рискованная затея, – сказал я. – Что помешает им выхватить яйцерезы и изрубить друг друга в куски? Или зарезать ее спящую.

Усталые глаза Мертвоножки побродили из стороны в сторону, прежде чем сосредоточились на мне.

– У тебя есть предложение получше?


– Не сказал бы.

В этом, по крайней мере, был хоть какой-то смысл. Мирейя казалась настоящей королевой, она была королевой, правила страной и долгое время оберегала короля от полчища самых опасных негодяев во всем мире людей, пытавшихся убить их обоих. К тому же спантийцы без ума от лошадей. Если Мирейя не сможет очаровать спонтийское войско и добиться от него преданности, представ перед ним верхом на единственном в мире жеребце, то не добьется этого уже никогда.

– Кроме того, – добавила Мертвоножка, пуская слюни, – это куда лучше, чем отправиться через губительные горы на запад, в страну великанов, и там прятаться от Гильдии Берущих с небольшим запасом магии, одним мечом на двоих и этой кусающейся засранкой, книгой-убийцей в твоей сумке.

– Твоя правда, – сказал я. – А что будет с моей семьей? Ты им поможешь?

Она медленно кивнула из-за спины королевы:

– Я велю спрятать и охранять их. Но никаких обещаний. Просто сделаю все, что смогу.

Этого может и хватить. Если она передаст весточку на восток, моя семья сможет уйти из Плата-Глурриса и Брит-Миннона. Гильдия не посчитается с расходами, разыскивая меня и книгу. Но сколько сил она приложит, чтобы найти мою старую, усталую маму, горстку братьев и сестер и племянницу-заику, – это другой вопрос.

Тем временем я, возможно, сумею выдоить из книги все ее секреты и найду способ рассказать о них. И тогда Берущим придется несладко. Если выяснится, что это они убили наших лошадей ради собственной выгоды и укрепления своей власти, им будет трудно скрыться. Все равно что сделать каждому из этих выродков татуировку с петлей на шее и объявить в тавернах бесплатную выпивку для всех, кто будет так любезен, что вздернет одного из них.

– А теперь, – сказала Мертвоножка, – ради любви к Самнайру и всем остальным богам. Заткнись. И дай. Мне. Поспать.

И она уснула.

Мирейя закончила с утешающими разговорами и долгими взглядами на Гальву, чьи глаза были так же влажны, как и у нее самой, резко кивнула мне и развернула коня.

Коня.

Самого настоящего коня, которого я вернул в мир своими руками. Даже если мне суждено завтра погибнуть – а такое очень даже может случиться, – я все равно что-то успел сделать в этом мире, правда?

Мы с Гальвой направились на запад. Я шел с котом на плечах, мешком за спиной и ядовитой книгой в другой сумке под мышкой. Это была сумка из промасленной ткани, которую Глубокая Тень, скорее всего, держала именно для этой цели. На пальце у меня красовалось Кольцо падающей кошки, а на шее – ожерелье неизвестного назначения. Небо на западе потемнело, и стало ясно, что мы попадем под дождь еще до заката, но пока еще светило солнце, согревая нас последним теплом.

– Я немного поношу тебя, – сказал я Обормоту. – Но если ты обгадишься, считай, что все кончено.

Он не ответил.

– Ты хотел бы когда-нибудь побывать в Гальтии?

Опять никакого ответа.

Ну что ж, он никогда не был хорошим предсказателем, но я радовался, ощущая его теплоту и хорошее настроение. Впереди меня ожидало много холодных ночей в компании одной только спантийки, которая больше любила точить свой меч, чем вести разговоры. Я тосковал по Норригаль, ставшей частью моей души, о которой мне прежде не было известно. Теперь она уже в Бесснежном лесу и, вероятно, так и останется с покалеченными ногами, пока – не знаю, каким способом, – не создаст себе служанку.

Мы с Гальвой шли по предгорьям Аустрима. Мимо деревьев с ярко-желтыми листьями, шелестевшими на ветру, мимо разрушенных великанами домов, мимо ручьев, журчавших так, будто ничего плохого в мире не происходило. Когда у нас появится возможность передохнуть, я подумаю о том, не переправить ли Обормота снова себе под кожу.

Но сейчас мне было приятно ощущать маленького зверька на своем плече. Уверен, что Обормоту тоже нравилось чувствовать солнце на своей морде и ветер на своих усах. У слепого кота не так уж много радостей.

Пусть пока немного побудет на свободе.

Пусть вдыхает запах осени и пожаров, мышей и птиц, которых ему никогда не поймать, готовясь к зиме.

– Мяу, – пискнул он.

И мне хотелось бы думать, что это означало «спасибо».





Благодарности




В ряду многих, кому я чем-то обязан за эту историю, хочу начать с той, что прошла со мной весь путь от зачатия до ее рождения, – редактору Линдси Холл. Это выше моего понимания, как многому она научилась в столь юном возрасте, однако в мире не найдется более острого ножа, отрезающего все лишнее от романа и защищающего его сердце.

Точно так же эта история не сложилась бы без моего надежного, талантливого, проницательного агента Мишель Брауэр, столько лет допытывавшейся у меня, в каком еще жанре я хотел бы писать, помимо хоррора.

Хочу поблагодарить Кайла и Мариту-Бет Кэрутер, чей бар «Дайс кап» обеспечивал мне прохладную и гостеприимную гавань жаркими днями на фестивале Скарборо-Фейр в штате Техас. Они всегда рады были послушать вновь сочиненные эпизоды. Спасибо также Марку, Мэгги, Хантеру и Тери, Саре и Сайрусу, Джону, Ронде, Бобу, Стивену и всем остальным, кто вольно или невольно оказался слушателем этих чтений.

Я благодарен первым моим читателям, давшим отзывы на рукопись: Эллисон Уильямс, Иэну Макдональду, Кейт Полак, Келли Кокрейн, Джейми Хаузер, Эндрю Пайперу и Келли Робсон. Я должен угостить вас выпивкой в «Четвертованном солнце», когда мы в следующий раз окажемся в Эдте.

И чтобы не забыть: спасибо Майклу и Стефани, Байрону и Аарону, Лиаму, Крису К. и другим рьяным игрокам в «Башни», которые помогли превратить авторскую фантазию в суровую и увлекательную азартную игру. А самой задорной в этой тестовой группе игроков была моя партнерша Дженнифер – моя жена, мой комфорт, моя сила.

Хочу также поблагодарить тех, кто проторил этот путь: разумеется, Дж. Р. Р. Толкина, общего предка всех современных писателей фэнтези; еще издателя Тома Доэрти, который помог представить его американской публике и руководил компанией, выпустившей в свет эту книгу. Джорджа Р. Р. Мартина, унаследовавшего не только инициалы Толкина, но также его талант создания миров и установил ошеломляюще высокую планку для нас всех. Аудиокнига «Песнь льда и пламени», прочитанная покойным Роем Дотрисом, сгладила долгие мили моей дороги и остается, на мой взгляд, золотым стандартом писательского искусства. Справедливо будет сказать, что работы современных мастеров Джо Аберкромби и Патрика Ротфусса также повлияли на автора этой книги; в мире, щедром на хорошую литературу, но скупом на время, их книги входят в число тех, которые я с удовольствием перечитываю.

И наконец, спасибо Лютеру. Он появился на крыльце моего дома летом 2015 года и замяукал, требуя, чтобы его впустили. Он был очень красивый мальчик, только болезненный, с уже отмеренным сроком всего в несколько лет. Хотя глаза его ничего не видели, это я был слепцом, потому что не любил котов.

Но он кое-чему меня научил.