Вопрос и ответ
Часть 28 из 112 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Жива она!
Но тут я увидел…
Как она идет вверх по ступеням…
А там стоит мэр Прентисс…
который раскрывает руки навстречу…
и обнимает ее…
и она ему позволяет…
и в голове у меня только…
а сказать я могу….
што…
кто…
– Виола?!
Часть III
Война окончена
12
Предательство
[Виола]
Мэр Прентисс стоял передо мной – вождь этого города, этого мира.
Руки раскрыты.
Объятия ждут.
Словно это и есть цена.
И я… буду платить?
Один раз, думаю я, всего один раз.
(правда же?)
Один раз обняться и потом увидеть Тодда.
Я шагнула вперед…
(только один раз)
…и он меня обнял.
Я постаралась не одеревенеть от прикосновения.
– Я еще не говорил тебе, – сказал он мне в самое ухо. – Но по дороге сюда мы нашли твой корабль там, на болотах. Мы нашли твоих родителей.
Я судорожно вздохнула и попыталась поскорей проглотить слезы.
– Мы достойно похоронили их. Мне так жаль, Виола. Я знаю, как одиноко тебе должно быть сейчас. И ничто, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем… если когда-нибудь, в один прекрасный день, ты смогла бы увидеть во мне твоего…
Внезапный звук прошил насквозь этот РЕВ…
Клочок Шума взлетел выше всего остального, чистый и звонкий, как стрела…
Нацеленная прямо в меня…
Виола! – вскрикнул он, затолкав недоговоренную фразу мэру обратно в рот…
Я попятилась, его руки опали с меня, как…
Я о-бер-ну-лась…
На площади, весь в солнечном свете, верхом на коне, всего в каком-то десятке метров…
Был он.
Он!
Он.
– ТОДД!
Я уже бежала к нему.
Он так там и стоял, возле коня, почти упав с седла, держал руку под каким-то нехорошим углом, и весь его Шум рычал: Виола! – а еще там была боль от руки и смятение – насквозь всего вообще, – но мой собственный разум мчался к нему на всех парах, а сердце колотилось таким оглушительным барабаном, что ничего толком расслышать не получалось.
– ТОДД!
Я добежала. И его Шум распахнулся еще шире, и обволок меня, окутал, как одеяло, и я вцепилась в него и прижала к себе, словно никогда, никогда больше не собиралась отпускать, а он закричал, потому что ему стало больно, но все равно схватил меня другой, здоровой рукой, схватил, схватил, прижал к себе, к себе…
– Я думал, ты умерла, – шептал он мне в шею. – Я думал, ты умерла.
– Тодд, – твердила я и плакала, и единственное, что я еще могла твердить, было его имя – Тодд.
Он вдруг резко втянул воздух, и боль в Шуме полыхнула так громко, что я чуть не ослепла.
– Твоя рука…
– Сломана, – выдохнул сквозь зубы он. – Ее сломали…
– Тодд? – Мэр очень пристально смотрел на него. – Ты что-то рановато вернулся.
– У меня рука. Спаклы…
– Спаклы?! – ахнула я.
– Выглядит скверно, – перебил мэр. – Нам нужно немедленно ее вылечить.
– Я отведу его к мистрис Койл! – встряла я.
– Виола, – сказал мэр; Виола? – подумал Тодд (с какой стати мэр так ее называет). – Твой дом исцеления слишком далеко, чтобы Тодд мог дойти до него вот с такой раной.
– Я пойду с тобой! – Я даже не взглянула на него. – Я учусь на целителя!
– Ты – што? – Боль завывала, как сирена, но он все равно недоверчиво переводил взгляд с меня на мэра и обратно. – Што происходит? Откуда ты зна…
– Я все тебе объясню, – мэр взял его за вторую руку, – как только мы поправим твое здоровье. – Дальше он повернулся ко мне: – Приглашение на завтра в силе. Тебе пора на похороны.
– Похороны? – вскинулся Тодд. – Какие похороны?
– Завтра, – твердо повторил мэр и потащил Тодда прочь.
– Погодите… – начала я.
Но тут я увидел…
Как она идет вверх по ступеням…
А там стоит мэр Прентисс…
который раскрывает руки навстречу…
и обнимает ее…
и она ему позволяет…
и в голове у меня только…
а сказать я могу….
што…
кто…
– Виола?!
Часть III
Война окончена
12
Предательство
[Виола]
Мэр Прентисс стоял передо мной – вождь этого города, этого мира.
Руки раскрыты.
Объятия ждут.
Словно это и есть цена.
И я… буду платить?
Один раз, думаю я, всего один раз.
(правда же?)
Один раз обняться и потом увидеть Тодда.
Я шагнула вперед…
(только один раз)
…и он меня обнял.
Я постаралась не одеревенеть от прикосновения.
– Я еще не говорил тебе, – сказал он мне в самое ухо. – Но по дороге сюда мы нашли твой корабль там, на болотах. Мы нашли твоих родителей.
Я судорожно вздохнула и попыталась поскорей проглотить слезы.
– Мы достойно похоронили их. Мне так жаль, Виола. Я знаю, как одиноко тебе должно быть сейчас. И ничто, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем… если когда-нибудь, в один прекрасный день, ты смогла бы увидеть во мне твоего…
Внезапный звук прошил насквозь этот РЕВ…
Клочок Шума взлетел выше всего остального, чистый и звонкий, как стрела…
Нацеленная прямо в меня…
Виола! – вскрикнул он, затолкав недоговоренную фразу мэру обратно в рот…
Я попятилась, его руки опали с меня, как…
Я о-бер-ну-лась…
На площади, весь в солнечном свете, верхом на коне, всего в каком-то десятке метров…
Был он.
Он!
Он.
– ТОДД!
Я уже бежала к нему.
Он так там и стоял, возле коня, почти упав с седла, держал руку под каким-то нехорошим углом, и весь его Шум рычал: Виола! – а еще там была боль от руки и смятение – насквозь всего вообще, – но мой собственный разум мчался к нему на всех парах, а сердце колотилось таким оглушительным барабаном, что ничего толком расслышать не получалось.
– ТОДД!
Я добежала. И его Шум распахнулся еще шире, и обволок меня, окутал, как одеяло, и я вцепилась в него и прижала к себе, словно никогда, никогда больше не собиралась отпускать, а он закричал, потому что ему стало больно, но все равно схватил меня другой, здоровой рукой, схватил, схватил, прижал к себе, к себе…
– Я думал, ты умерла, – шептал он мне в шею. – Я думал, ты умерла.
– Тодд, – твердила я и плакала, и единственное, что я еще могла твердить, было его имя – Тодд.
Он вдруг резко втянул воздух, и боль в Шуме полыхнула так громко, что я чуть не ослепла.
– Твоя рука…
– Сломана, – выдохнул сквозь зубы он. – Ее сломали…
– Тодд? – Мэр очень пристально смотрел на него. – Ты что-то рановато вернулся.
– У меня рука. Спаклы…
– Спаклы?! – ахнула я.
– Выглядит скверно, – перебил мэр. – Нам нужно немедленно ее вылечить.
– Я отведу его к мистрис Койл! – встряла я.
– Виола, – сказал мэр; Виола? – подумал Тодд (с какой стати мэр так ее называет). – Твой дом исцеления слишком далеко, чтобы Тодд мог дойти до него вот с такой раной.
– Я пойду с тобой! – Я даже не взглянула на него. – Я учусь на целителя!
– Ты – што? – Боль завывала, как сирена, но он все равно недоверчиво переводил взгляд с меня на мэра и обратно. – Што происходит? Откуда ты зна…
– Я все тебе объясню, – мэр взял его за вторую руку, – как только мы поправим твое здоровье. – Дальше он повернулся ко мне: – Приглашение на завтра в силе. Тебе пора на похороны.
– Похороны? – вскинулся Тодд. – Какие похороны?
– Завтра, – твердо повторил мэр и потащил Тодда прочь.
– Погодите… – начала я.