Вообрази меня

Я не знаю, что могу натворить снова.



Из дневников Джульетты в психиатрической лечебнице





Кенджи




Я застываю на месте. Не могу прийти в себя. Когда же до меня, наконец-то, доходит, что Назира и правда рядом, что она очнулась, что она в порядке, я заключаю ее в объятия. От ее защитной позы ничего не остается, она вдруг вся такая девочка-девочка – моя девочка, – и все внутри меня взрывается счастьем. Назвать Назиру невысокой язык не повернется, однако в моих руках она кажется маленькой. Совсем кроха. Словно так и задумано, чтобы ей было удобно у меня на груди.

Я в раю.

Когда мы прекращаем обниматься, улыбаюсь, как идиот. И мне по барабану, что все на нас пялятся.

– Привет. Я так рад, что ты в порядке.

Она резко и глубоко вздыхает, а потом… на ее губах расцветает улыбка, которая полностью меняет выражение ее лица. Назира уже не похожа на наемницу, намного больше – на восемнадцатилетнюю девчонку. Впрочем, если честно, мне по душе обе ипостаси.

– Я так счастлива, что ты тоже в порядке, – тихо говорит она.

Мы не можем наглядеться друг на друга… Потом рядом раздается чье-то театральное покашливание.

Не успеваю и обернуться, как уже догадываюсь – это Нурия: руки скрещены на груди, глаза – щелочки. Сэм же, наоборот, ситуация вроде забавляет.

Зато Касл, кажется, счастлив. Удивлен, но счастлив. Улыбаюсь ему.

Нурия еще больше хмурится.

– Вы понимаете, что Уорнер ушел?

Ее слова стирают с моего лица довольную ухмылку. Круто разворачиваюсь, однако Уорнера и след простыл. Поворачиваюсь обратно, тихо ругаясь себе под нос. Назира выразительно на меня смотрит.

– Да знаю я, знаю, – качаю я головой. – Он собирается уехать без нас.

– Однозначно, – почти смеется она.

Нурия вскакивает на ноги.

– Стойте, – говорит она.

– Нет времени. – Я уже на полпути к двери. – Уорнер нас кинет, а я…

– Он идет в душ, – прерывает меня Сэм.

Резко торможу, едва не споткнувшись. Удивленно приподнимаю брови.

– Он что?

– Он идет в душ, – повторяет Сэм.

Я смотрю на нее, медленно-медленно моргаю, как полный идиот, которым, положа руку на сердце, себя и чувствую.

– То есть ты типа видишь, как он собирается принимать душ?

– Ничего сверхъестественного, – сухо отвечает Нурия. – Не извращай ситуацию.

Искоса смотрю на Сэм.

– И что Уорнер делает прямо сейчас? – интересуюсь. – Он в душе?

– Да.

Теперь уже Назира приподнимает бровь.

– То есть ты прямо сейчас вроде как рассматриваешь Уорнера в душе, голого?

– Я не разглядываю его тело, – чуть раздражаясь, поясняет Сэм.


– Но могла бы. – Я в шоке. – Дикость какая! Ты можешь подсматривать за любым из нас, как мы принимаем душ, полностью голые!

– А знаешь? – резко реагирует Нурия. – Я хотела помочь вам, ребята, с дорогой, но передумала.

– Постой… – вмешивается Назира. – Как именно ты хотела помочь?

– Украсть самолет.

– Ладно, все, беру свои слова обратно. – Я поднимаю руки в знак примирения. – Отказываюсь от всех своих предыдущих замечаний насчет обнаженки. Также хочу принести официальные извинения Сэм, которая, как нам всем давно известно, слишком добра и слишком рассудительна, чтобы шпионить за кем-то в душе.

Сэм закатывает глаза. Расплывается в улыбке.

– Не понимаю, – со вздохом обращается Нурия к Каслу, – как ты с ним общаешься? От его шуточек меня мутит. Если бы я выслушивала такое целый день, с ума бы сошла.

Открываю рот, чтобы возразить, Касл меня опережает.

– Ты его просто не знаешь, – говорит он, улыбаясь мне. – К тому же мы его любим не за шуточки, правда, Назира? – Эти двое на миг встречаются взглядами. – Мы любим его за большое сердце.

Улыбка сползает с моего лица. Пока перевариваю слова Касла, пропускаю нечто интересное: Нурия что-то рассказывает.

– Воздушная база неподалеку отсюда, – говорит она, – и, думаю, сейчас самое время признаться: мы с Сэм хотим позаимствовать у Эллы ее тактику и захватить власть в Двести сорок первом секторе. Угон самолета принесет наименьший вред, и это отличный способ инициировать нашу наступательную стратегию. – Она бросает взгляд через плечо. – Что скажешь, Сэм?

– Великолепно, – соглашается та. – Впрочем, как всегда.

Нурия улыбается в ответ.

– Я и не подозревал, что вам придет в голову такая стратегия. – Улыбка исчезает с лица Касла. – А вы не боитесь, что, учитывая, как разворачиваются события последних дней, може…

– Почему бы нам не обсудить все после того, как отправим ребят на задание? Сейчас важнее ввести их в курс дела и проводить соответствующим образом, пока не стало слишком поздно.

– Да, кстати, – выпаливаю я, – а почему вы считаете, что мы еще не опоздали?

Нурия пристально на меня смотрит.

– Если бы они осуществили переход, мы бы это почувствовали.

– Каким образом?

Вместо нее отвечает Сэм:

– Чтобы их план сработал, Эммелина должна умереть. Конечно, они не позволят ей умереть естественным образом, ведь естественная смерть может наступить по целому ряду причин, значит, возникнет куча неопределенных факторов. А эксперимент необходимо контролировать постоянно – именно поэтому они так отчаянно пытались заполучить Эллу до того, как умрет Эммелина. Они почти наверняка убьют Эммелину в контролируемой среде и организуют все так, чтобы не было и шанса на ошибку. Но даже при таких условиях мы все равно почувствуем изменения. Этот ничтожный сдвиг – после того, как силы Эммелины отступят, но до того, как они перетекут в новое тело носителя – создаст ощутимый сбой в нашем восприятии. Поскольку этот миг еще не наступил, мы делаем вывод, что Элла, вероятно, пока в безопасности. – Сэм пожимает плечами. – Однако время действительно не ждет.

– Откуда вам столько известно? – нахмурившись, интересуется Назира. – Я пять лет пыталась раздобыть информацию, совершенно безуспешно, хотя была близка к ее источнику. А вам, похоже, известно все, причем на каком-то подсознательном уровне. Невероятно.

– Не так уж и невероятно, – качает головой Нурия. – Просто мы были предельно сосредоточены на том, что искали. У каждой повстанческой группы свои преимущества, свои базовые принципы. Для одних приоритетом является безопасность. Для других – война. Для нас приоритетом всегда был анализ. То, что мы увидели, никто и не скрывал – сбои идут постоянно, – но если не искать, то и не заметишь. Я вот заметила. Сэм заметила. Это одна из причин, почему мы вместе.

Женщины обменялись понимающими взглядами.

– Мы были точно уверены, что угнетение людей – частично лишь иллюзия, – объясняет Сэм. – И в погоне за правдой использовали любую возможность. К сожалению, все детали нам до сих пор не известны.

– Но мы ближе других, – подключается Нурия. Она делает резкий вдох и переводит тему. – В ваше отсутствие мы будем придерживаться цели. Надеюсь, когда вы вернетесь, мы переманим на нашу сторону больше, чем один сектор.

– Вы правда считаете, что удастся провернуть так много за такой короткий промежуток времени? – спрашиваю я с широко раскрытыми глазами. – Я рассчитывал, что мы задержимся не больше чем на пару дней.

Нурия улыбается – какой-то странной улыбкой, испытующей.

– Ты что, не понимаешь? Пришел тот поворотный момент, ради которого мы сражались. Конец целой эпохи. Конец революции. В настоящий момент все преимущества – мы этого дождались – на нашей стороне. У нас есть свои люди в тылу врага. Если правильно разыграть карту, мы развалим Оздоровление в считаные дни.

– Все завязано на том, доберемся ли мы до Джей вовремя, – заключаю я. – А если не успеем?

– Тебе придется ее убить.

– Нурия, – ахает Касл.

– Шутишь, да? – не верю я. – Скажи, что шутишь.

– Ни капли. Если, когда вы туда доберетесь, Эммелина будет мертва и Элла займет ее место, ты должен убить Эллу. Нужно убить и ее, и как можно больше главнокомандующих. Всех, кого сможешь.

У меня отвисает челюсть.

– А как же весь тот вздор, что ты гнала Джей, когда мы сюда прибыли? А разговоры о том, как она вдохновляет, как много людей тронули ее поступки… что она настоящий герой? Это полная чушь?

– Нет, не чушь, – возражает Нурия. – Каждое слово – правда. Только мы на войне, Кишимото. У нас нет времени на сантименты.

– Сантименты? Ты совсем из ума…