Волки

– Я, знаешь, натуральный фаталист. Мне кажется, что наша с тобой встреча – это судьба. Нельзя игнорировать такие настойчивые ее намеки. Мы встретились не просто так. Думаешь, я пришел сюда, чтобы убить тебя?

Он смотрел на нее с легкой усмешкой. Так взрослые посмеиваются над не понимающими очевидного детьми.

– Ты ненавидишь этот мир и эту жизнь, верно? Крутишься в балетной индустрии среди лицемерных коллег, похотливых спонсоров и беспощадных хореографов и режиссеров. Как тут можно полюбить жизнь? – Маэль шептал все это на ухо Анне-Марии, легко касаясь губами ее шеи. – Ты не можешь расслабиться и отпустить себя.

– Отойди от меня, – испуганным голосом сказала она.

– Когда отчаешься и возненавидишь свою жизнь еще больше – просто позвони мне. Я научу тебя жить.

Маэль отпустил потрясенную Анну-Марию, спокойно обошел диван, поднял с пола пистолет, поставил его на предохранитель и сунул в кобуру. Ему попался на глаза валявшийся на столе ежедневник. Маэль взял ручку, нагнулся и что-то быстро записал в нем.

После этого он пошел к балконной двери, но вдруг остановился и еще раз глянул на девушку. Она все еще стояла, уставившись на него. Маэль улыбнулся.

– Ты охерительно великолепна, знаешь об этом?

Потом развернулся и вышел на балкон. Послышалась какая-то возня, и Маэль исчез в темноте.





Глава 3. Кроличья нора




Сволочь. Какая же он сволочь!

Анна-Мария сидела в углу, разминая ступни перед репетицией, и с непередаваемой ненавистью смотрела на Аллена Неве, режиссера труппы. Этот напыщенный подхалим весь день ластился к новой приме, Софи. Раньше он пел дифирамбы Валевской о том, как она талантлива и прекрасна. А что теперь? Главную роль в этом сезоне получила другая.

После того случая на премьере Аллен совсем охладел к Анне-Марии. Перекидывался с ней парой фраз, а потом бежал обратно к своей приме, к Софи, к этой слащавой блондинке, которая словно облитый патокой сливочный приторно-сладкий торт. Анна-Мария ненавидела сладкое.

Сегодня на ней был джемпер крупной вязки, оголяющий плечи, легкая шифоновая юбка и лосины. Свои густые темные волосы она собрала в хвост. На ногах – угги, но уже голубые. Те, розовые, Валевская выкинула. Глядя на них, она каждый раз вспоминала фразу Маэля: «Классные туфельки».

С той ночи в ее квартире она все думала о нем, непредсказуемом и безумном. Наверняка он может улыбаться, когда отрезает кому-то голову, может ударить, а потом обнять и поцеловать. В его голове словно не было четкой системы, он потакал своим желаниям и побуждениям, не планируя наперед. Спонтанный, дикий… И при этом действующий всегда наверняка.

Чем он руководствовался, когда вломился к ней? Грозился убить, если Анна-Мария будет болтать, угрожал ей пистолетом. А потом поцеловал в шею, наговорил комплиментов, оставил свой номер и пропал.

– Какого, нахрен, черта, твою мать? – прошипела тихо Валевская.

– Прима негодует уже с утра?

Этот насмешливый голос мог принадлежать только одному человеку. Перед Валевской стоял один из главных солистов, их ангел – белокожий и беловолосый, с заостренными чертами лица и фиолетово-голубыми глазами, взгляд которых всегда казался слегка мечтательным и отсутствующим. Он весь словно светился, и порой действительно можно было поверить, что этот человек сошел с небес.

Но это было не так. Все объяснялось просто – Северин Каст страдал альбинизмом. Отсутствие пигмента меланина в теле сделало его таким. Поэтому он был словно светлое пятно в их разномастной труппе. Эта врожденная особенность сделала его любимцем публики и звездой балетной сферы. А некоторые особо впечатлительные люди и вовсе сразу в него влюблялись.

– Северин, – обратилась к нему Анна-Мария, – ты чертовски не вовремя.

Он сел рядом с ней и тоже начал разминать ступни в теплых мягких тапочках. На фоне серой майки и черных брюк кожа его белела как снег. Северин поглядывал на Анну-Марию и улыбался по-доброму. Он был единственный, с кем она могла спокойно общаться, кого не приходилось терпеть и с кем она, наверное, даже водила дружбу. По крайней мере, в этом убеждал ее он.

– Давай, расскажи, – пихнул он ее в плечо, – не дуйся.

– Хорошо тебе, ты танцуешь одни главные роли, – пробормотала Анна-Мария.

– Не ной, Валевская. Ты же знаешь, я тоже хочу, чтобы ты стала примой и чтобы мы танцевали вместе. Аллен, наша голубая звездочка, просто капризничает. Подожди немного, и он сам прибежит к тебе с ролью.

Анна-Мария рассеянно кивнула. Да, ее бесило то, что она пока просто солистка, но сейчас она думала о другом. Маэль. Он оставил ей своей номер. Зачем? Что он хочет от нее? Сказал, чтобы она позвонила, когда отчается и возненавидит мир больше, чем сейчас.

А куда больше?

Она почувствовала на плече руку Северина, который обеспокоенно смотрел на нее. При ярком дневном свете было видно, как его белесые ресницы, словно густой ковровый ворс, обрамляют бледные голубые глаза.

– Ты переживаешь из-за премьеры?

– Что было, то прошло, – ответила Анна-Мария. – Но знаешь…

Она запнулась. Болтливость была для нее нехарактерна, но поделиться с Северином она всегда могла.

– Что?

– Север, пообещай, что будешь молчать, – вкрадчиво проговорила Анна-Мария.

– Ты кого-то убила? – спросил он. – Я знал, что ты способна на это. По тебе видно, знаешь.


Анна-Мария нахмурилась.

– Ты совсем дурной? – она чуть наклонилась, глубоко вздохнув. – В общем, слушай. На днях я столкнулась с одним человеком. Он очень опасный. По-настоящему опасный, он может убить. Он пристал ко мне, мы с ним почти подрались. Так вот… Он все вертится у меня в голове.

– С кем ты связалась? – недовольно спросил Северин. – Что происходит?

– Его зовут Маэльен.

– А, ну это все объясняет! – с сарказмом ответил друг.

– Я все время думаю о нем. Интересно, кто он такой и что ему нужно от меня.

Северин задумался. Ему было двадцать три года, и его балетная карьера стабильно шла в гору. В их сфере его знали все, и не только благодаря волшебной внешности, мастерство также сыграло свою роль. Их с Софи дуэт в новом балете «Спящая красавица» все ждали с трепетом. А потом появился этот Маэльен и сорвал долгожданную премьеру с противной Софи в главной роли. Может, он не так уж и плох?

– Уверена, что все в норме? – спросил Каст. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Анна-Мария. Тебе сейчас нужно сосредоточиться на работе, чтобы тебя сделали примой.

Валевская кивнула. Мысли о Маэле серьезно отвлекают. Обычно труппа берет два проекта на один сезон, поэтому, репетируя «Спящую красавицу», французская балетная труппа Марселя выбирала и второй проект. И Валевская чертовски надеялась, что в нем она получит главную роль.

Пока Северин и Анна-Мария разговаривали, в танцклассе, где проходила репетиция, началось какое-то движение. Аллен вышел в центр, готовясь сделать объявление. И все знали, о чем он хотел сказать: начиная с сегодняшнего дня в студии будут проходить пробы на роли в новом спектакле. Каждый покажет, на что способен, и режиссер сделает свой выбор. Для Анны-Марии это был шанс. Хотя, учитывая охлаждение их с Алленом отношений, получить роль будет весьма непросто.

Валевская была уверена в своих силах. Ведь солисткой она была уже давно, самое время ей стать примой. Спонсоры от нее в восторге, фотографы мечтают поснимать ее из-за прекрасного тела и выразительной внешности. Ее техника отточена до совершенства. Она заработала авторитет везде, где только могла. Работа вообще была смыслом жизни Анны-Марии. И если она провалит пробы, для чего тогда жить? Для нее не было большей радости, чем танцевать на сцене. Но в этом ли ее счастье? Валевская уже не была так уверена.





* * *


С самого утра все шло великолепно: чудесная погода за окном, терпкий кофе и сытный завтрак, приятная прогулка по набережной, интересная книжка в полдень. А потом хорошее итальянское вино к обеду и флирт с симпатичной флористкой в магазине на углу. Маэль мог бы наслаждаться этим днем вечно. И ничто не могло его омрачить. Кроме звонка Ная Леманна.

– Слушаю тебя, Най, – буркнул Маэльен, нависая над полуобнаженной девушкой.

Флирт перешел в объятия, он почти раздел ее, и тут в заднем кармане джинсов завибрировал мобильный. Теперь девушка выжидающе смотрела на Маэля, поправляя прическу. Маэль и сам был взлохмаченный и голый по пояс – он успел снять футболку, пока ему не позвонили.

– Привет, красавчик, – поздоровался Най. – Занят?

– Немного, – коротко ответил Маэль.

– У меня тут дело есть.

– Выкладывай.

– Тебе же нравятся бриллианты? Ну, те, что в ювелирных магазинах Cartier или типа того.

– Допустим, – снова коротко бросил Маэль, глядя на девушку. Она закусила губу и улыбнулась.

– Есть предложение одно. Но дело сложное, вчетвером нам не справиться.

– Поговорим в студии, о, кей?

Маэль сбросил вызов. И его чертовски разозлила эта информация. Ограбить хороший ювелирный всегда здорово и прибыльно. Иногда бывает просто провернуть такое дело, но если охрана на высоте, сложность возрастает. Однако параллельно с этим растет и выигрыш, который можно получить. Если Най сказал, что вчетвером им не справиться, значит, все плохо. Но раз вообще предложил, значит, дело того стоит.

Сантана, думая обо всем этом, и вовсе забыл, что перед ним лежит горячая девушка, которая уже заждалась. Она дотронулась до его руки:

– Эй, мы продолжим или как?

Маэль вернулся к реальности и, нахмурившись, ответил:

– Прости, детка, у меня кое-какие дела.

Потом поднял с пола футболку, натянул на себя и собрался уходить.





* * *


Припарковав свой белый Porsche у высокого здания, Маэль надел солнцезащитные очки и вышел из машины. Светлая футболка делала его загорелую кожу еще смуглее. Подходящие мимо девушки засматривались на него, а он им игриво подмигивал, не стыдясь. Окружающие считали Сантану богатым и безалаберным красавчиком-испанцем, который неизвестно откуда берет деньги. Как раз такие и нравятся женщинам. И лишь он один знал, как непохожи его дневная и ночная жизнь. Если днем он – парень с обложки Men’s Health, то ночью они с друзьями зарабатывали деньги способом грязным и опасным, но дарящим азарт и те яркие моменты, ради которых и жил Маэль. Он любил жизнь, любил адреналин. И его работа, где были важны скорость, интеллект и обаяние, как раз удовлетворяла все его потребности. Он был доволен жизнью, но на людях предпочитал умалчивать о том, как зарабатывает. Когда его спрашивали, на что он живет, Маэльен лишь пожимал плечами и отвечал: «Ничего интересно, я просто специалист по ценным вещам», а потом, ухмыльнувшись, спрашивал: «Кстати, а вы пробовали настоящую испанскую паэлью[8]? Клянусь богом, моя мама готовит ее лучше всех!» Если не вдаваться в подробности, с виду дело обстояло так: Маэль Сантана был довольным жизнью жителем Марселя, богатым и беспечным. Узнать иные его стороны означало бы усложнить себе жизнь и испортить этот образ идеального парня. И Маэль понимал это.

Знал ли его кто-нибудь как свирепого и ловкого участника группировки «Лобос»? Да, таких людей было не больше десяти. И каждый готов был унести эту тайну в могилу.

Маэль взбежал по лестнице до тяжелой железной двери, набрал нужную комбинацию на кодовом замке и вошел в студию. Най и Кайле уже сидели за столом и играли в карты.