Волк в ее голове. Книга I

Реально, в анал такую помощь. Фальшивые пятерки мы и сами можем получить

У вокзала, дня три назад Аня



В ушах гудит. Листок буквально источает вампирическую злость: мигом лишает сил и приносит глухую обиду. Я не обманывался, будто меня считают гением, но откуда такое отношение? Может, слово «инфармащия» у Артура Александровича и не получается с первого раза, но химия и физика мне нравятся, они легко даются — что плохого, если я предлагаю помощь?

Что?

— Так и да, и продегустируем, — пробивается сквозь шум в ушах Богиня. — Во сколько мы заканчиваем? Это первый урок? Еще… семь минут? Так! Воины духа, кто вызовется на передовую?

Прежде, чем мозг успевает опомниться, моя рука поднимается к потолку.

— Э-а-а… — каркаю я и хмуро оглядываю класс, точно увижу своих ненавистников и одной решительностью, одной поднятой рукой их посрамлю. Конечно, глупо так думать — лицо у меня, наверное, сейчас особенно тупое. — Че делать?

Богиня показывает указкой на доску. Господи, не представляю, какую хрень несла эта безумная.

— Самолеты строят, чтобы они летали.

— Ты — левитирующий Воин духа, — шепчет Валентин, и по классу, как мышки, разбегаются смешки. — С большой буквы.

Я прокашливаюсь, неуклюже складываю пышащий злобой листок и прохожу между рядами. Свет молнии белым выжигает доску, выделяя контрастом трещину посреди. Кажется, будто края ее сейчас разойдутся и затянут меня в черное нутро междустенья.

— Гроза! — с восторгом замечает кто-то. Ему вторят:

— Смотрите, гроза!

— Зимняя гроза!

— … давайте похлопаем… — сквозь рев грома говорит Богиня, — манифест…

Класс радостно, как дебилы, хлопает, но я чувствую в этих аплодисментах лицемерие и смотрю только на Богиню. Та невозмутимо протягивает бледно-голубой мелок.

— Так, манифест современной молодежи. Манифест, с большой буквы, БУДУЩИХ ВОИНОВ ДУХА. Пишем все. С большой буквы.

Волнами проносится ленивое шебуршание. Щелкают ручки, кто-то прокашливается. Класс вновь зажигается белым-белым, и гром барабанной дробью проходит по округе: дребезжит стеклами, сметает с проводов черных птиц и вгоняет машины через дорогу в сигнализационный ступор.

Два раза за зиму гроза? Выглядит, как плохое предзнаменование.

— Время идет, Воин духа, — сообщает Богиня. — Тик-так. Тик-так.

Моя рука утыкает бледно-голубую рожицу мела в доску. Тараканы, омлет… ииии… Слизни?

Я осознаю, как глупо вызываться, если в голове нет нужного ответа. Осознаю, что точно получу клеймо «ТУПОЙ», если напишу о тараканах и слизнях с ошибками. Осознаю, что лучше бы угадал, какая девочка назвала меня «хорошеньким», или позлорадствовал бы, как сильно ненавидят Диану — но в мыслях, как в стиральной машинке, крутятся лишь слова о никчемности.

То есть, эти люди говорят со мной на переменах, здороваются у гимназии, а втайне… эм? Презирают? Считают идиотом, которому оценки ставят за глаза? За трах Вероники Игоревны с моим батей?

Листок ответов будто вспыхивает в кармане и обжигает шею, щеки, лицо.

Я сосредотачиваюсь и внимательно скребу по доске.

М А Н И Ф Е С Т



Мел плохой — не мягкий, а твердый, из тех, что царапают эмаль. Это неприятное ощущение передается от подушечек пальцев к спинному мозгу и ввинчивается куда-то в затылок — так, что хочется повести головой.

Мой «М А Н И Ф Е С Т» доходит до овражка трещины и на букве «Е» пересекает его. Нет, серьезно, откуда такая пробоина? Будто кто-то рвался наружу из доски и долбился рогами-ногами-головой.

Словно в насмешку, в шею ударяется бумажка и закатывается под умывальник.

— Воин духа, спишь ты или пишешь? — интересуется Богиня. — Времени нету — есть только жизнь.

Я ударяю мелом в доску, чтобы хоть так, звуком, взбодрить себя.

«Манифест» — девиз или типа того.

Да?

В затылок долбит еще одна бумажка, отчего появляется желание почесаться, а затем — кого-то придушить.

Шум грозы стихает, и воцаряется неуютная тишина.


Я поднимаю руку с мелом и выскребаю первое, что приходит в голову.

СВОБОДНАЯ ФОРМА



В классе раздается хохот, от которого по моему телу пробегают одновременно волны страха и паралича.

Что? Что не так?

Ты перепутал буквы «л» и «д». Соберись.

Я перевожу дух и начинаю пункт «манифеста» снова.

О чем вообще писали в моей анкете?

Гадости о Диане. Гадости обо мне.

Один человек упомянул гимназию.

«Твой Валентос». «Угадай кто я».

Валентос.

Раньше он не тыкал меня в спину. Или тыкал, но редко, так, дурачась. А сейчас… сейчас в этих пытках прорывается некая злость. На что?

Я уже не обращаю внимания на звуки класса, потому что снова и снова прокручиваю в голове ответы о Диане.

Кто-то упоминал склады. Еще написали о ППЧ. О вокзале. Об Афгане.

Афган?

Бело-голубая спинка буквы «З» уходит в сторону, меня охватывает дрожь. Я делаю вид, что перечитываю текст на предмет ошибок, пока сам напрягаю память.

Афганом у нас называют район вокзала и складов за ним. Взрослые говорят, будто раньше там кипела жизнь — в советское время, когда заводы Северо-Стрелецка вовсю работали. Теперь это место пользуется дурной репутацией. Там постоянно избивают, насилуют, втыкают отвертки в шеи, и ни одна живая душа не понимает, кому принадлежит это кладбище северо-стрелецкой промышленности.

Пальцем я подтираю горбатую спинку «З» и дорисовываю «Э». «ОГЭ». Теперь верно.

Трое… нет, четверо написали об Афгане, о вокзале или складах.

Четыре, блин, человека.

Раздается звонок, от резкого вибрато которого меня сковывает льдом. Я ошалело отступаю от доски и оглядываюсь.

За окнами промаргивается солнце, и класс прочерчивают контрастные тени. Громко шлепают в ведро капли с потолка. Народ шепчется, фотографирует меня, доску. Плохо соображая, что происходит, я перечитываю свое творение.

М А Н И Ф Е С Т

1) Свободная форма за хорошие оценки.

2) Опоздание на первый урок на 15–20 мин без ора и вызова отца за отдельные достижения.

3) Учить только интересные предметы.

4) Оценка работы учителей учениками, и зарплата учителям с учетом их рейтинга.

5) Государство должно платить ученикам с учетом такого же рейтинга. Можно вообще рейтинг гражданина ввести, и за высокий рейтинг — особые привилегии. Например, иммунитет от коллекторов.

6) В топку ОГЭ, в топку ЕГЭ, в топку ДЗ.

7) Внутригимназиучрежденческие партии с увеличением самоуправления гимназистов вплоть до участия чемпионов гимназий в правительстве.

8) Передача власти в стране интеллектуальной элите.



Ошибок нет, я это вижу — ни одной долбанной ошибки, — но что-то не так, если весь 10 «В» включил камеры на телефонах.

Я еще раз всматриваюсь в текст и лишь тогда, с холодком, со стыдом понимаю: с грамотностью все нормально, но буквы… буквы вычерчены в зеркальном отражении. Будто писало существо с ТОЙ стороны доски. С изнанки.





Сон девятый