Волчья Луна
Часть 39 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет, но дело не в этом.
Дистанционный секс, как и любой другой способ выражения человеческой сексуальности, опирается на согласие. Изменив аватар Лукасинью без его ведома, Абена совершила правонарушение.
– Коджо и Афи не должны были ничего говорить.
– Афи на тебя злится. Какие-то ваши дела в коллоквиуме.
– Это не значит, что она может рассказывать тебе о том, что я делаю.
– А ты бы мне рассказала?
– Да, – лжет Абена. Теперь, когда он знает, с тайными острыми ощущениями покончено. – Она тебе показала?
– Ага.
– Понравилось?
– Член очень даже ничего.
– Не благодари. А сиськи?
– Я с ними еще не разобрался. Они тебя возбуждают?
Абена отвечает не сразу.
– Мне подсказал идею Григорий Воронцов. Ты знаешь, он был большим Воронцовским медведем. Ну так вот, это в прошлом. – Она кивком указывает на аватар Лукасинью.
– Фута?
– В реальной жизни.
– Вау, – говорит Лукасинью Корта. Он садится. «О боги, какую задницу я тебе сделала, – молча молится Абена. – Словно абрикос». И опять. – Вау. Когда это случилось?
– Еще в месяц Козерога. Понадобилось время, чтобы восстановиться после операции.
– Григорий. Я бы о таком и не подумал.
– Он великолепен, – говорит Абена. Аватар Лукасинью сидит на краю кровати, болтая ногами. В половине Луны от нее, в кабине для сетевого секса в Тве его физическое тело делает то же самое. – Лука, а ты когда-нибудь менял мою оболочку?
* * *
Григория Воронцова потрясающая. Абена сказала чистую правду. Коренастый рыжеволосый русский мальчик с бездонной похотью к Лукасинью Корте превратился в стройную рыжеволосую футанари с полными бедрами и глазами, как в манге.
– Ола, Лука, – говорит она. – Рада тебя слышать.
– Э-э, привет… – заикается Лукасинью. – Ты выглядишь…
– Фантастически? Так мило. А ты все хорошеешь, Лука.
В своей комнате в доме Ойко абусуа в Тве, в четверти Луны от Меридиана, Лукасинью Корта краснеет. Григория Воронцова всегда знала, как запустить пальцы ему прямо в душу.
– Ну и кто тебе больше нравится?
– Не понимаю, о чем ты, – бормочет Лукасинью.
– Тот Григорий или этот? Давай помогу определиться. – Григория отходит от объектива. На ней платье с юбкой-туту и жакет болеро. Перчатки без пальцев, прозрачные леггинсы-капри и балетки. На шее распятия и изображения Богоматери Константиновской, золотая лента в волосах. Слой за слоем, Григория снимает с себя одежду. Бюстгальтер расстегивается и падает на пол, а Григория с вызовом глядит в камеру. Лукасинью ахает.
– То ли еще будет, Лукасинью Алвес Мано ди Ферро Арена ди Корта.
Она подцепляет пальцами пояс трусиков и тянет их вниз.
В этот миг свет мигает и выключается. Григория Воронцова исчезает с его линзы. Комната сотрясается, сыпется пыль, снаружи начинаются крики.
* * *
Вагнер выглядывает из-под ровера. Дождь из камней и металла закончился несколько минут назад, и теперь земля покрыта градом мелких камней и брызгами расплавленного металла.
– Доложить о ситуации, – зовет Вагнер.
«Лаода», – отвечает Зехра.
«Лаода», – говорят Мейрид и Ола.
Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» выбирается из укрытий. Ровер в ужасном состоянии: на нем сотня царапин и трещин. Зехра изучает повреждения, перенаправляет испорченные кабели, латает пробоины в системе жизнеобеспечения. Вагнер и его коллега из АКА встречаются на испещренной ямами площадке между двумя роверами.
– Что это было? – спрашивает Вагнер.
– Тве сообщает о взрыве на электростанции Маскелайн-G, – говорит Аджоа.
– Термоядерная установка? – У Вагнера внизу живота все напрягается, он просит Сомбру проверить, не было ли всплесков радиации. Новые инстинкты, сидящие в подкорке у рожденных на Луне: защищай ДНК от радиации.
– Если бы взорвалась сама станция Маскелайн-G, нас бы здесь не было, – говорит Аджоа. – Что-то проделало дыру сквозь пятьдесят метров реголита, прямо через наружную и среднюю оболочки, и от удара треснул внутренний кессон.
Бормотание на общем канале.
– Ударная установка? – спрашивает Вагнер.
– ВТО бы нас предупредила, – возражает Аджоа.
– ВТО должна была прийти на помощь, – огрызается Зехра с крыши ровера «Везучей восьмерки».
Одна тайна за другой. Вагнер не любит тайны. Тайны убивают. В Восточном секторе Моря Спокойствия случилось слишком много смертей. Единственное безопасное место – на глубине, спиной к небу, под каким-нибудь камнем.
– Это какая-то не очень точная ударная установка, – говорит Зехра, латая и переподключая.
– В смысле? – спрашивает Аджоа.
– В смысле целились в Маскелайн, – говорит Зехра. – Я проверила несколько параметров по массе и скорости. Удар был нанесен либо чем-то большим, и в этом случае мы должны были его увидеть, либо чем-то маленьким и быстро движущимся.
– Кто-то что-то видел? – спрашивает Аджоа. Ее «черные звезды» и «Везучая восьмерка» отвечают отрицательно. На камерах тоже ничего.
– Я лишь хочу сказать, те боты, с которыми мы расправились, сделали не мы и не АКА, – говорит Зехра. – Маккензи сражаются за эту четверть Луны, но им хватает ума не втягивать Суней или АКА. Кто-то ударил по Маскелайну. У ВТО в точке Лагранжа L2 есть электромагнитная катапульта. С какой стороны на нее не посмотришь, вылитая пушка.
– А зачем… – начинает Аджоа.
Зехра ее перебивает:
– Откуда нам знать? Мы же просто рабочие лошадки, поверхностные рабочие. Косвенный ущерб.
– Можем двигаться? – спрашивает Вагнер.
– С трудом, – говорит Зехра, спрыгивая с крыши ровера в нарушение всех протоколов безопасности и легко приземляясь на реголит. – Потеряли пару солнечных панелей. Я бы и не пыталась кого-то обогнать.
– Следуйте за нами до Тве, – говорит Аджоа и прыгает на свое командное место.
* * *
В середине 2060-х годов войско ботов-копателей отправилось в южную часть Моря Спокойствия. Они развернули солнечные генераторы и начали копать. Они копали точно и аккуратно, вырезая спираль в морском дне Mare Tranquilitatis. Там, где реголит покрывали трещины, они его спекали; обнаружив твердый базальт лунного моря, продвигались медленно, сантиметр за сантиметром. Через два месяца экскаваторы выкопали шахту глубиной в сто метров к западу от кратера Маскелайн, с тремя спиральными рампами, вырезанными в стенах. Они поднялись по винтовым рампам к солнцу. Потом высекли себе убежища в скале и стали ждать.
Из-за горизонта пришла Эфуа Асамоа со своим караваном рабочих, нанятых на короткий срок. Они припарковали трейлеры-обиталища и завалили их реголитом. С платформ разгрузили универсальные строительные опоры, экстрактор, который прогонял водород через прослойку из реголита, производя воду, и две тонны дерьма и мочи из Царицы Южной.
Эфуа Асамоа вложила все свое состояние в этот «ружейный ствол» в Море Спокойствия. Дерьмо строило особенно дорого. Теперь пришел черед потрудиться. Строительные опоры собрали в стержень, который шел по всей длине шахты и возвышался над поверхностью еще на сотню метров. Плавильщики вылепили из реголита черные стеклянные зеркала: Эфуа Асамоа и ее команда одно за другим прикрепили их к стержню. Боты возвели над шахтой купол из прозрачного ударопрочного углерода, запечатав ее. Под этой крышей Эфуа Асамоа создала экосистему. Она вручную смешивала дерьмо из Царицы Южной с измельченной в пыль отработанной породой, пока не получилась пахотная земля. В тот день Эфуа Асамоа поднял горсть своей почвы, попробовала ее и увидела, что это хорошо. Ее работники вручную распределили почву по винтовым выступам. Они установили системы обработки воды и орошения, газообмен для переработки избыточного кислорода, моторы для перенаправления зеркал и матрицу розового света. Потом Эфуа Асамоа привезла караван рассады из самой Царицы Южной и в розовом свете она и ее фермеры трудились на протяжении долгой лунной ночи, вручную засаживая спиральные выступы.
Построить ферму, накормить мир – вот что Эфуа Асамоа сказала своим инвесторам. Риск был колоссальный. Эфуа Асамоа просила богачей принять, что Луна должна развиваться вдоль экватора, а не вокруг полюсов. Что ее радикальная конструкция фермы, использующей солнечный свет и лунный реголит, сработает, не говоря уже о том, что она окажется дешевле и эффективнее существующих вертикальных ферм. Большинство ушли. Только двое явились в тот день, когда Эфуа Асамоа открыла ставни, и свет восходящего солнца пролился до самого дна шахты, от зеркала к зеркалу, и пробудил сад под Морем Спокойствия.
Тот обнесенный стеной сад превратился в два, потом в пять, отрастил корни и туннели, потом их стало пятьдесят, потом он стал городом-садом Тве: триста стеклянных куполов на равнинах Моря Спокойствия.
И теперь Тве был в осаде.
Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» и «черные звезды» Аджоа Йаа Боакье выезжают на невысокий гребень западного каньона и останавливаются. Теперь Вагнер Корта видит, куда отправились его беглые грейдеры. Сотня бульдозеров терпеливо хоронит прозрачные купола Тве под лунным реголитом.
Преградить поступление света, отключить электроэнергию, которая питает искусственное освещение, и урожай погибнет. Вагнер все сразу оценил. Убей ферму, и мир постигнет голод.
Вагнер присоединяется к Аджоа на невысоком наблюдательном посту. Его темный разум перебирает идеи, стратегии и отбрасывает их одну за другой. Два ровера поверхностных рабочих против армии убийц-бульдозеров.
Дистанционный секс, как и любой другой способ выражения человеческой сексуальности, опирается на согласие. Изменив аватар Лукасинью без его ведома, Абена совершила правонарушение.
– Коджо и Афи не должны были ничего говорить.
– Афи на тебя злится. Какие-то ваши дела в коллоквиуме.
– Это не значит, что она может рассказывать тебе о том, что я делаю.
– А ты бы мне рассказала?
– Да, – лжет Абена. Теперь, когда он знает, с тайными острыми ощущениями покончено. – Она тебе показала?
– Ага.
– Понравилось?
– Член очень даже ничего.
– Не благодари. А сиськи?
– Я с ними еще не разобрался. Они тебя возбуждают?
Абена отвечает не сразу.
– Мне подсказал идею Григорий Воронцов. Ты знаешь, он был большим Воронцовским медведем. Ну так вот, это в прошлом. – Она кивком указывает на аватар Лукасинью.
– Фута?
– В реальной жизни.
– Вау, – говорит Лукасинью Корта. Он садится. «О боги, какую задницу я тебе сделала, – молча молится Абена. – Словно абрикос». И опять. – Вау. Когда это случилось?
– Еще в месяц Козерога. Понадобилось время, чтобы восстановиться после операции.
– Григорий. Я бы о таком и не подумал.
– Он великолепен, – говорит Абена. Аватар Лукасинью сидит на краю кровати, болтая ногами. В половине Луны от нее, в кабине для сетевого секса в Тве его физическое тело делает то же самое. – Лука, а ты когда-нибудь менял мою оболочку?
* * *
Григория Воронцова потрясающая. Абена сказала чистую правду. Коренастый рыжеволосый русский мальчик с бездонной похотью к Лукасинью Корте превратился в стройную рыжеволосую футанари с полными бедрами и глазами, как в манге.
– Ола, Лука, – говорит она. – Рада тебя слышать.
– Э-э, привет… – заикается Лукасинью. – Ты выглядишь…
– Фантастически? Так мило. А ты все хорошеешь, Лука.
В своей комнате в доме Ойко абусуа в Тве, в четверти Луны от Меридиана, Лукасинью Корта краснеет. Григория Воронцова всегда знала, как запустить пальцы ему прямо в душу.
– Ну и кто тебе больше нравится?
– Не понимаю, о чем ты, – бормочет Лукасинью.
– Тот Григорий или этот? Давай помогу определиться. – Григория отходит от объектива. На ней платье с юбкой-туту и жакет болеро. Перчатки без пальцев, прозрачные леггинсы-капри и балетки. На шее распятия и изображения Богоматери Константиновской, золотая лента в волосах. Слой за слоем, Григория снимает с себя одежду. Бюстгальтер расстегивается и падает на пол, а Григория с вызовом глядит в камеру. Лукасинью ахает.
– То ли еще будет, Лукасинью Алвес Мано ди Ферро Арена ди Корта.
Она подцепляет пальцами пояс трусиков и тянет их вниз.
В этот миг свет мигает и выключается. Григория Воронцова исчезает с его линзы. Комната сотрясается, сыпется пыль, снаружи начинаются крики.
* * *
Вагнер выглядывает из-под ровера. Дождь из камней и металла закончился несколько минут назад, и теперь земля покрыта градом мелких камней и брызгами расплавленного металла.
– Доложить о ситуации, – зовет Вагнер.
«Лаода», – отвечает Зехра.
«Лаода», – говорят Мейрид и Ола.
Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» выбирается из укрытий. Ровер в ужасном состоянии: на нем сотня царапин и трещин. Зехра изучает повреждения, перенаправляет испорченные кабели, латает пробоины в системе жизнеобеспечения. Вагнер и его коллега из АКА встречаются на испещренной ямами площадке между двумя роверами.
– Что это было? – спрашивает Вагнер.
– Тве сообщает о взрыве на электростанции Маскелайн-G, – говорит Аджоа.
– Термоядерная установка? – У Вагнера внизу живота все напрягается, он просит Сомбру проверить, не было ли всплесков радиации. Новые инстинкты, сидящие в подкорке у рожденных на Луне: защищай ДНК от радиации.
– Если бы взорвалась сама станция Маскелайн-G, нас бы здесь не было, – говорит Аджоа. – Что-то проделало дыру сквозь пятьдесят метров реголита, прямо через наружную и среднюю оболочки, и от удара треснул внутренний кессон.
Бормотание на общем канале.
– Ударная установка? – спрашивает Вагнер.
– ВТО бы нас предупредила, – возражает Аджоа.
– ВТО должна была прийти на помощь, – огрызается Зехра с крыши ровера «Везучей восьмерки».
Одна тайна за другой. Вагнер не любит тайны. Тайны убивают. В Восточном секторе Моря Спокойствия случилось слишком много смертей. Единственное безопасное место – на глубине, спиной к небу, под каким-нибудь камнем.
– Это какая-то не очень точная ударная установка, – говорит Зехра, латая и переподключая.
– В смысле? – спрашивает Аджоа.
– В смысле целились в Маскелайн, – говорит Зехра. – Я проверила несколько параметров по массе и скорости. Удар был нанесен либо чем-то большим, и в этом случае мы должны были его увидеть, либо чем-то маленьким и быстро движущимся.
– Кто-то что-то видел? – спрашивает Аджоа. Ее «черные звезды» и «Везучая восьмерка» отвечают отрицательно. На камерах тоже ничего.
– Я лишь хочу сказать, те боты, с которыми мы расправились, сделали не мы и не АКА, – говорит Зехра. – Маккензи сражаются за эту четверть Луны, но им хватает ума не втягивать Суней или АКА. Кто-то ударил по Маскелайну. У ВТО в точке Лагранжа L2 есть электромагнитная катапульта. С какой стороны на нее не посмотришь, вылитая пушка.
– А зачем… – начинает Аджоа.
Зехра ее перебивает:
– Откуда нам знать? Мы же просто рабочие лошадки, поверхностные рабочие. Косвенный ущерб.
– Можем двигаться? – спрашивает Вагнер.
– С трудом, – говорит Зехра, спрыгивая с крыши ровера в нарушение всех протоколов безопасности и легко приземляясь на реголит. – Потеряли пару солнечных панелей. Я бы и не пыталась кого-то обогнать.
– Следуйте за нами до Тве, – говорит Аджоа и прыгает на свое командное место.
* * *
В середине 2060-х годов войско ботов-копателей отправилось в южную часть Моря Спокойствия. Они развернули солнечные генераторы и начали копать. Они копали точно и аккуратно, вырезая спираль в морском дне Mare Tranquilitatis. Там, где реголит покрывали трещины, они его спекали; обнаружив твердый базальт лунного моря, продвигались медленно, сантиметр за сантиметром. Через два месяца экскаваторы выкопали шахту глубиной в сто метров к западу от кратера Маскелайн, с тремя спиральными рампами, вырезанными в стенах. Они поднялись по винтовым рампам к солнцу. Потом высекли себе убежища в скале и стали ждать.
Из-за горизонта пришла Эфуа Асамоа со своим караваном рабочих, нанятых на короткий срок. Они припарковали трейлеры-обиталища и завалили их реголитом. С платформ разгрузили универсальные строительные опоры, экстрактор, который прогонял водород через прослойку из реголита, производя воду, и две тонны дерьма и мочи из Царицы Южной.
Эфуа Асамоа вложила все свое состояние в этот «ружейный ствол» в Море Спокойствия. Дерьмо строило особенно дорого. Теперь пришел черед потрудиться. Строительные опоры собрали в стержень, который шел по всей длине шахты и возвышался над поверхностью еще на сотню метров. Плавильщики вылепили из реголита черные стеклянные зеркала: Эфуа Асамоа и ее команда одно за другим прикрепили их к стержню. Боты возвели над шахтой купол из прозрачного ударопрочного углерода, запечатав ее. Под этой крышей Эфуа Асамоа создала экосистему. Она вручную смешивала дерьмо из Царицы Южной с измельченной в пыль отработанной породой, пока не получилась пахотная земля. В тот день Эфуа Асамоа поднял горсть своей почвы, попробовала ее и увидела, что это хорошо. Ее работники вручную распределили почву по винтовым выступам. Они установили системы обработки воды и орошения, газообмен для переработки избыточного кислорода, моторы для перенаправления зеркал и матрицу розового света. Потом Эфуа Асамоа привезла караван рассады из самой Царицы Южной и в розовом свете она и ее фермеры трудились на протяжении долгой лунной ночи, вручную засаживая спиральные выступы.
Построить ферму, накормить мир – вот что Эфуа Асамоа сказала своим инвесторам. Риск был колоссальный. Эфуа Асамоа просила богачей принять, что Луна должна развиваться вдоль экватора, а не вокруг полюсов. Что ее радикальная конструкция фермы, использующей солнечный свет и лунный реголит, сработает, не говоря уже о том, что она окажется дешевле и эффективнее существующих вертикальных ферм. Большинство ушли. Только двое явились в тот день, когда Эфуа Асамоа открыла ставни, и свет восходящего солнца пролился до самого дна шахты, от зеркала к зеркалу, и пробудил сад под Морем Спокойствия.
Тот обнесенный стеной сад превратился в два, потом в пять, отрастил корни и туннели, потом их стало пятьдесят, потом он стал городом-садом Тве: триста стеклянных куполов на равнинах Моря Спокойствия.
И теперь Тве был в осаде.
Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» и «черные звезды» Аджоа Йаа Боакье выезжают на невысокий гребень западного каньона и останавливаются. Теперь Вагнер Корта видит, куда отправились его беглые грейдеры. Сотня бульдозеров терпеливо хоронит прозрачные купола Тве под лунным реголитом.
Преградить поступление света, отключить электроэнергию, которая питает искусственное освещение, и урожай погибнет. Вагнер все сразу оценил. Убей ферму, и мир постигнет голод.
Вагнер присоединяется к Аджоа на невысоком наблюдательном посту. Его темный разум перебирает идеи, стратегии и отбрасывает их одну за другой. Два ровера поверхностных рабочих против армии убийц-бульдозеров.