Волчья Луна
Часть 37 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– У земных государств таких возможностей нет.
– Я получила ответ на свой вопрос по поводу ВТО. Но я не понимаю, в чем причина.
– ВТО уникальна по сравнению с другими Драконами, поскольку у нее имеется отделение на Земле. Из-за него она уязвима для политического давления.
– О боги.
– Да. Все до единого, как бы их ни звали и какой бы ни была их природа. Мне жаль, Ариэль. Чаю?
Ариэль почти смеется над несообразностью. Чай. Размятые листья мяты в стакане, залитые кипятком. Сахар по вкусу. Универсальная смазка. Известная, удобная. Прекрасно, прекрасно, небольшая дерзость в стакане. Когда падают звезды, когда миры сталкиваются, когда провидцы и пророки плачут, остается лишь одно. Стакан чаю.
– Спасибо. Пожалуй, да. Последний вопрос, Видья. – Ариэль собирает рассыпавшиеся бумаги и аккуратно складывает их в папку. – Сколько у нас времени?
– О, дорогая. Все уже началось.
* * *
Скука – тихий убийца стеклянных земель. Километр за километром, час за часом – черное стекло и ничего, кроме черного стекла. Внимание ослабевает, концентрация тает, разум обращается вовнутрь. Увеселения и игры предлагают возможность на чем-то сосредоточиться, но грозят иной ловушкой: они отвлекают. Роверы «Тайяна» оборудованы множеством сенсоров и тревожных систем, чтобы предупредить о любом из тысяч внутренних и внешних ЧП, которые могут привести к крушению, но ни один поверхностный рабочий не доверяет ИИ целиком и полностью. По крайней мере тот поверхностный рабочий, который хочет жить.
У Вагнера Корты свои собственные способы работы со стеклом. Они согласуются с его двумя аспектами. В светлом аспекте его мозг принимает множество одновременных входящих потоков информации, и он может следить за стеклом, за горизонтом, системами ровера, играть в «Гонку за сокровищами» и слушать две разные музыки. В темном, когда им овладевают мономания и интенсивная сосредоточенность, Вагнер может пристально глядеть на черное стекло, пока не погрузится в состояние глубокой мистической осознанности. Высоко над стеклянными землями застыла убывающая Земля, и Вагнер превращается в темную версию себя. В периоды полного света и полной тьмы волки – превосходные лаоды; когда наступает переход, они уязвимы, они могут ошибаться.
Сообщение от контрольного пункта «Тайян-Спокойствие». Потерян контакт с грейдерным отрядом, работающим в Армстронге. Большие лунные боты-бульдозеры – рабочие лошадки стеклянных земель; выстроившись рядком в десять штук, самба-линия может делать полосу реголита шириной в сотню метров гладкой, как кожа. Самба-линия – старое название, времен «Корта Элиу».
Моргнув, Вагнер включает общий канал.
– Планы изменились. Мы уходим со стекла. Армстронг потерял отряд бульдозеров.
Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» насмешливо присвистывает. Несоответствие между публичными заявлениями «Тайяна» по поводу величия их солнечного пояса и рабочей реальностью уже превратилось из шуток, понятных только поверхностным рабочим, в лунную легенду.
– Нам поручили разобраться, перехватить и осуществить перезагрузку.
Контрольный пункт «Тайян-Спокойствие» передает координаты на линзу Вагнера. Вагнер пересылает их роверу и закладывает новый курс: длинную дугу через солнечные панели, уходящую на юго-восток.
– Будут премиальные.
«Везучая восьмерка» отвечает нестройным радостным возгласом.
«У нас есть изображение с орбиты», – сообщает КП «Тайян-Спокойствие». Вагнер изучает его, сопоставляя с картой. Самба-линию лунных бульдозеров можно почти различить с Земли: десять пар следов на безупречном расстоянии друг от друга ведут прямой наводкой на равнины Восточного сектора Моря Спокойствия.
– В этом есть что-то необычное? – спрашивает Вагнер.
«У них простой стайный алгоритм, так что они обычно держатся вместе, – отвечает КП. – А необычно то, что они направляются прямиком к Квабре».
– Что это?
«Это новое сельскохозяйственное ядро АКА. Там работает команда инженеров, они налаживают экосистему». Пауза.
– Бульдозеры могут их раздавить. – Вагнер прибавляет скорость. Все равно времени в обрез. – Вы их предупредили?
«Мы не можем с ними связаться. Мы обратились к АКА, но и они не смогли достучаться до инженеров».
Есть сотня причин, по которым связь может дать сбой. Есть десяток причин, по которым бульдозеры могли выйти из-под контроля. Пересечение этих причин пугает Вагнера Корту.
– Попробую выйти на них через местную сеть, когда преодолею горизонт.
Квабре находится в сорока километрах от южного края солнечного пояса. За десять кэмэ Вагнер запускает антенну и пытается связаться с аграриумом. Ни проблеска, ни шепота. За пять кэмэ «Везучая восьмерка» видит грейдеры. Двигаясь с безупречной синхронностью, большие машины – в пять раз выше ровера «Везучей восьмерки» и в двадцать раз его шире – толкают реголит поверх прозрачных куполов сельскохозяйственных труб Квабре.
Вагнер ни разу не видел ничего подобного. Как и члены его отряда. Как и вся Луна.
Когда проходит первый шок, причина молчания Квабре становится очевидной. Коммуникационные башни повалены, зеркала, которые направляют свет в сельскохозяйственные трубы, превратились в пустые рамы, свисающие с поворотных устройств.
– Лаода, – говорит Зехра. – Грейдеры могли свалить коммы. Но зеркала сломали одно за другим.
– Я объявляю СУТРА-1, – говорит Вагнер. Высочайший уровень поверхностной угрозы: «Человеческая жизнь в неминуемой опасности, окажите всяческую помощь». – Зехра, сообщи Тве. Приготовься послать Код 901, адресованный ВТО.
– Тве посылает три отряда, – сообщает Зехра.
Вагнер тихим ходом направляет ровер вперед. Все чувства напряжены, он видит не только глазами и осязает не только кожей. Один из грейдеров разворачивается лицом к «Везучей восьмерке». Вагнер резко останавливается и поворачивает направо. Лунный бульдозер тоже разворачивается и подстраивается под скорость и положение ровера.
– Какого хрена? – спрашивает Зехра по частному каналу связи с Вагнером.
– Сообщи об этом в КП.
Вагнер снова меняет направление хода ровера. Бульдозер не отстает.
– Я не хочу идти на крайние меры, – говорит Вагнер.
– Я тоже этого не хочу, – отвечает Зехра.
Грейдер толкает огромную берму из пыли, которая словно волна накатывает на последний стеклянный купол и душит его, погребает. Бульдозеры строятся; машина, которая не давала «Везучей восьмерке» приблизиться, присоединяется к остальным. Самба-линия едет на северо-северо-восток.
– Лаода, КП поручил нам… – начинает Зехра.
– Это СУТРА-1, – говорит Вагнер. – Неминуемая опасность для человеческой жизни. – Он ведет ровер к краю главного шлюза. – Нили, Мейрид, Ола, со мной. Зехра, передай в Тве трансляцию с камер Нили.
– Тве?
– Туда едут бульдозеры.
Команда Вагнера сходит со своих мест на реголит. Зехра включает прожектор, и округу заливает светом.
– Нили. – Вагнер приседает возле следов на реголите. – Посмотри сюда.
– Машины?
– Отпечатки бота. – Отметины тройных «копыт» с острыми концами едва заметны, изящны, но теперь, когда Вагнер их опознал, он видит, что поверхность вокруг Квабре испещрена ими. – Гляди-ка.
Цепь следов стерта шинами грейдера.
– Кто бы это ни сделал, они побывали тут до бульдозеров, – говорит Нили.
Вагнер-волк встает.
– Зехра, пожалуйста, освети главный шлюз.
Прожектор поворачивается и озаряет щель наружного шлюза, похороненную под твердым наплывом спекшегося реголита. Шлюз открыт. В жестком свете становится заметно, что прямо за дверями шлюза на рампе что-то лежит.
– Направить туда камеру? – спрашивает Зехра.
– Нет, – говорит Вагнер. – Мы идем внутрь.
– Мать твою, лаода, ты там поосторожнее, – говорит Зехра по частному каналу. Она не напоминает – в этом нет нужды, – что отряд Вагнера Корты не потерял ни одного члена.
– Зехра, я хочу, чтобы ты была готова уехать по моей команде.
Жесткий белый свет отражается от серых стен; механизмы шлюза отбрасывают длинные тени. Вагнер жестом направляет свой отряд вниз по склону, к округлому предмету, который явно не принадлежит к числу механизмов шлюза. Тени «Везучей восьмерки» опережают их.
Зехра говорит:
– Что думает волк?
– Волку страшно.
Лучи нашлемных фонарей прыгают по тому, что лежит на рампе. Вакуум убивает подло, но этого человека прикончил не он. Отряд отодвигается, чтобы прожектор Зехры полностью осветил труп. Это юноша в одежде сельскохозяйственного рабочего – водонепроницаемые сапоги и жилет со множеством карманов; он вскрыт от грудины до пупка. Блестит кровь и внутренности.
– Охренеть… – шепчет Ола.
– Ты передаешь это в Тве? – спрашивает Вагнер у ровера.
– Кто это сделал?.. – отвечает Зехра.
– Я узнаю. – Нили присаживается на корточки рядом с мертвецом. – Возможно, оставшейся в его линзе энергии хватит, чтобы прочитать ее содержимое через ближнее поле.
Ее лицевой щиток касается его лба. Ее свет отражается от замерзших глазных яблок. Вагнер обнаруживает, что от близости живого с мертвецом его пробирает озноб. Поцелуй с трупом.
– Вот, пересылаю тебе.
Отрывок воспоминаний, который удалось восстановить, короткий и пронзительный. Движение, бег, потом поворот – и на линзу прыгает нечто маленькое, быстрое, сделанное из лезвий. Вспышка серебра, затем падение. Предсмертные судороги. Краем глаза умирающий видит миниатюрные, дерзкие стальные «копытца» из трех сегментов.
– Иисус Мария, – говорит Мейрид, целуя тыльную сторону ладони сквозь перчатку.
Вагнер поднимает руку, призывая к тишине. Что-то на самом краю его волчьего восприятия. Не звук – в вакууме нет звуков, – но дрожь. Движение.
– Зехра, направь свет в дальний левый угол.
– Я получила ответ на свой вопрос по поводу ВТО. Но я не понимаю, в чем причина.
– ВТО уникальна по сравнению с другими Драконами, поскольку у нее имеется отделение на Земле. Из-за него она уязвима для политического давления.
– О боги.
– Да. Все до единого, как бы их ни звали и какой бы ни была их природа. Мне жаль, Ариэль. Чаю?
Ариэль почти смеется над несообразностью. Чай. Размятые листья мяты в стакане, залитые кипятком. Сахар по вкусу. Универсальная смазка. Известная, удобная. Прекрасно, прекрасно, небольшая дерзость в стакане. Когда падают звезды, когда миры сталкиваются, когда провидцы и пророки плачут, остается лишь одно. Стакан чаю.
– Спасибо. Пожалуй, да. Последний вопрос, Видья. – Ариэль собирает рассыпавшиеся бумаги и аккуратно складывает их в папку. – Сколько у нас времени?
– О, дорогая. Все уже началось.
* * *
Скука – тихий убийца стеклянных земель. Километр за километром, час за часом – черное стекло и ничего, кроме черного стекла. Внимание ослабевает, концентрация тает, разум обращается вовнутрь. Увеселения и игры предлагают возможность на чем-то сосредоточиться, но грозят иной ловушкой: они отвлекают. Роверы «Тайяна» оборудованы множеством сенсоров и тревожных систем, чтобы предупредить о любом из тысяч внутренних и внешних ЧП, которые могут привести к крушению, но ни один поверхностный рабочий не доверяет ИИ целиком и полностью. По крайней мере тот поверхностный рабочий, который хочет жить.
У Вагнера Корты свои собственные способы работы со стеклом. Они согласуются с его двумя аспектами. В светлом аспекте его мозг принимает множество одновременных входящих потоков информации, и он может следить за стеклом, за горизонтом, системами ровера, играть в «Гонку за сокровищами» и слушать две разные музыки. В темном, когда им овладевают мономания и интенсивная сосредоточенность, Вагнер может пристально глядеть на черное стекло, пока не погрузится в состояние глубокой мистической осознанности. Высоко над стеклянными землями застыла убывающая Земля, и Вагнер превращается в темную версию себя. В периоды полного света и полной тьмы волки – превосходные лаоды; когда наступает переход, они уязвимы, они могут ошибаться.
Сообщение от контрольного пункта «Тайян-Спокойствие». Потерян контакт с грейдерным отрядом, работающим в Армстронге. Большие лунные боты-бульдозеры – рабочие лошадки стеклянных земель; выстроившись рядком в десять штук, самба-линия может делать полосу реголита шириной в сотню метров гладкой, как кожа. Самба-линия – старое название, времен «Корта Элиу».
Моргнув, Вагнер включает общий канал.
– Планы изменились. Мы уходим со стекла. Армстронг потерял отряд бульдозеров.
Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» насмешливо присвистывает. Несоответствие между публичными заявлениями «Тайяна» по поводу величия их солнечного пояса и рабочей реальностью уже превратилось из шуток, понятных только поверхностным рабочим, в лунную легенду.
– Нам поручили разобраться, перехватить и осуществить перезагрузку.
Контрольный пункт «Тайян-Спокойствие» передает координаты на линзу Вагнера. Вагнер пересылает их роверу и закладывает новый курс: длинную дугу через солнечные панели, уходящую на юго-восток.
– Будут премиальные.
«Везучая восьмерка» отвечает нестройным радостным возгласом.
«У нас есть изображение с орбиты», – сообщает КП «Тайян-Спокойствие». Вагнер изучает его, сопоставляя с картой. Самба-линию лунных бульдозеров можно почти различить с Земли: десять пар следов на безупречном расстоянии друг от друга ведут прямой наводкой на равнины Восточного сектора Моря Спокойствия.
– В этом есть что-то необычное? – спрашивает Вагнер.
«У них простой стайный алгоритм, так что они обычно держатся вместе, – отвечает КП. – А необычно то, что они направляются прямиком к Квабре».
– Что это?
«Это новое сельскохозяйственное ядро АКА. Там работает команда инженеров, они налаживают экосистему». Пауза.
– Бульдозеры могут их раздавить. – Вагнер прибавляет скорость. Все равно времени в обрез. – Вы их предупредили?
«Мы не можем с ними связаться. Мы обратились к АКА, но и они не смогли достучаться до инженеров».
Есть сотня причин, по которым связь может дать сбой. Есть десяток причин, по которым бульдозеры могли выйти из-под контроля. Пересечение этих причин пугает Вагнера Корту.
– Попробую выйти на них через местную сеть, когда преодолею горизонт.
Квабре находится в сорока километрах от южного края солнечного пояса. За десять кэмэ Вагнер запускает антенну и пытается связаться с аграриумом. Ни проблеска, ни шепота. За пять кэмэ «Везучая восьмерка» видит грейдеры. Двигаясь с безупречной синхронностью, большие машины – в пять раз выше ровера «Везучей восьмерки» и в двадцать раз его шире – толкают реголит поверх прозрачных куполов сельскохозяйственных труб Квабре.
Вагнер ни разу не видел ничего подобного. Как и члены его отряда. Как и вся Луна.
Когда проходит первый шок, причина молчания Квабре становится очевидной. Коммуникационные башни повалены, зеркала, которые направляют свет в сельскохозяйственные трубы, превратились в пустые рамы, свисающие с поворотных устройств.
– Лаода, – говорит Зехра. – Грейдеры могли свалить коммы. Но зеркала сломали одно за другим.
– Я объявляю СУТРА-1, – говорит Вагнер. Высочайший уровень поверхностной угрозы: «Человеческая жизнь в неминуемой опасности, окажите всяческую помощь». – Зехра, сообщи Тве. Приготовься послать Код 901, адресованный ВТО.
– Тве посылает три отряда, – сообщает Зехра.
Вагнер тихим ходом направляет ровер вперед. Все чувства напряжены, он видит не только глазами и осязает не только кожей. Один из грейдеров разворачивается лицом к «Везучей восьмерке». Вагнер резко останавливается и поворачивает направо. Лунный бульдозер тоже разворачивается и подстраивается под скорость и положение ровера.
– Какого хрена? – спрашивает Зехра по частному каналу связи с Вагнером.
– Сообщи об этом в КП.
Вагнер снова меняет направление хода ровера. Бульдозер не отстает.
– Я не хочу идти на крайние меры, – говорит Вагнер.
– Я тоже этого не хочу, – отвечает Зехра.
Грейдер толкает огромную берму из пыли, которая словно волна накатывает на последний стеклянный купол и душит его, погребает. Бульдозеры строятся; машина, которая не давала «Везучей восьмерке» приблизиться, присоединяется к остальным. Самба-линия едет на северо-северо-восток.
– Лаода, КП поручил нам… – начинает Зехра.
– Это СУТРА-1, – говорит Вагнер. – Неминуемая опасность для человеческой жизни. – Он ведет ровер к краю главного шлюза. – Нили, Мейрид, Ола, со мной. Зехра, передай в Тве трансляцию с камер Нили.
– Тве?
– Туда едут бульдозеры.
Команда Вагнера сходит со своих мест на реголит. Зехра включает прожектор, и округу заливает светом.
– Нили. – Вагнер приседает возле следов на реголите. – Посмотри сюда.
– Машины?
– Отпечатки бота. – Отметины тройных «копыт» с острыми концами едва заметны, изящны, но теперь, когда Вагнер их опознал, он видит, что поверхность вокруг Квабре испещрена ими. – Гляди-ка.
Цепь следов стерта шинами грейдера.
– Кто бы это ни сделал, они побывали тут до бульдозеров, – говорит Нили.
Вагнер-волк встает.
– Зехра, пожалуйста, освети главный шлюз.
Прожектор поворачивается и озаряет щель наружного шлюза, похороненную под твердым наплывом спекшегося реголита. Шлюз открыт. В жестком свете становится заметно, что прямо за дверями шлюза на рампе что-то лежит.
– Направить туда камеру? – спрашивает Зехра.
– Нет, – говорит Вагнер. – Мы идем внутрь.
– Мать твою, лаода, ты там поосторожнее, – говорит Зехра по частному каналу. Она не напоминает – в этом нет нужды, – что отряд Вагнера Корты не потерял ни одного члена.
– Зехра, я хочу, чтобы ты была готова уехать по моей команде.
Жесткий белый свет отражается от серых стен; механизмы шлюза отбрасывают длинные тени. Вагнер жестом направляет свой отряд вниз по склону, к округлому предмету, который явно не принадлежит к числу механизмов шлюза. Тени «Везучей восьмерки» опережают их.
Зехра говорит:
– Что думает волк?
– Волку страшно.
Лучи нашлемных фонарей прыгают по тому, что лежит на рампе. Вакуум убивает подло, но этого человека прикончил не он. Отряд отодвигается, чтобы прожектор Зехры полностью осветил труп. Это юноша в одежде сельскохозяйственного рабочего – водонепроницаемые сапоги и жилет со множеством карманов; он вскрыт от грудины до пупка. Блестит кровь и внутренности.
– Охренеть… – шепчет Ола.
– Ты передаешь это в Тве? – спрашивает Вагнер у ровера.
– Кто это сделал?.. – отвечает Зехра.
– Я узнаю. – Нили присаживается на корточки рядом с мертвецом. – Возможно, оставшейся в его линзе энергии хватит, чтобы прочитать ее содержимое через ближнее поле.
Ее лицевой щиток касается его лба. Ее свет отражается от замерзших глазных яблок. Вагнер обнаруживает, что от близости живого с мертвецом его пробирает озноб. Поцелуй с трупом.
– Вот, пересылаю тебе.
Отрывок воспоминаний, который удалось восстановить, короткий и пронзительный. Движение, бег, потом поворот – и на линзу прыгает нечто маленькое, быстрое, сделанное из лезвий. Вспышка серебра, затем падение. Предсмертные судороги. Краем глаза умирающий видит миниатюрные, дерзкие стальные «копытца» из трех сегментов.
– Иисус Мария, – говорит Мейрид, целуя тыльную сторону ладони сквозь перчатку.
Вагнер поднимает руку, призывая к тишине. Что-то на самом краю его волчьего восприятия. Не звук – в вакууме нет звуков, – но дрожь. Движение.
– Зехра, направь свет в дальний левый угол.