Волчье лето

Карин ушла домой, вахта была пуста и погружена в темноту, когда Ханна прошла мимо и провела своей карточкой. У двери на лестницу она притормозила. Самая короткая дорога наверх, если она хочет туда попасть. Хочет ли. Она не могла собраться с мыслями. Домой ей не хотелось, но, может, ей все-таки стоит туда вернуться? Пойти следом. Подняться — значит обязательно пройти мимо офиса Гордона. Сейчас этого ей тоже не хотелось. Она пошла прямо по подвальному этажу, вошла в раздевалку, вылезла из мокрой формы и вытерлась. А что потом?

Куда пойти, когда нигде не хочешь быть?

В итоге она поднялась по задней лестнице наверх и тяжело упала в свое офисное кресло. Не стала зажигать свет. Так, как будто весь мир отражал ее настроение, снаружи давно не было так темно. Полярные дни в этом году закончились. Сегодня ночью солнце постепенно опустится за горизонт. Не то чтобы это что-то меняло — закрывшие небо темные тучи, похоже, решили остаться.

Она закрыла глаза, стараясь не расплакаться. Она не помнила, когда последний раз плакала, а сейчас пыталась не дать этому случиться в третий раз за вечер. Из-за одного и того же.

Из-за всего и всех, кого у нее забрали.

Она открыла глаза, взгляд упал на доску объявлений. Карта с окружностью, фотография Ренé Фукé, расследование, которому она целый день пыталась придать наибольшее значение. Все аккуратно развешано.

Аккуратнее, чем она помнила.

Она выпрямилась в кресле. Порядок что-то напоминает… Ровно друг к другу. Прямые линии. Свободные, ничего не крепившие к доске кнопки расположены в ряд по левому краю.

Красный, зеленый, красный, зеленый, красный, зеленый.

Точно что-то напоминает, что-то связанное с делом… Внезапно ее осенило. Она не сразу поняла, что на самом деле обнаружила. Потому что это так… невероятно. Неужели действительно?

Когда пришло осознание, Ханна подскочила так резко, что кресло влетело в стену сзади, а она ударилась бедрами об стол, закрыла рот ладонью, задержала дыхание и почувствовала, как просто стоит и смотрит, не мигая, с широко раскрытыми глазами.

— Зашибись, — выдавила она из себя, прежде чем, бросив последний взгляд на доску, выскочила в коридор и направилась к кабинету Гордона.

— Она была здесь! Это женщина! — почти закричала она, ворвавшись к нему в кабинет. Он услышал ее бег и уже на половину встал с кресла.

— Кто был где? — спросил Гордон готовый действовать, в то же время в полной растерянности. Ханна заставила себя сделать глубокий вдох. Слова застревали в горле, все стремились одновременно выйти наружу.

— Сама по себе или одна из тех, кого отправили русские. Это женщина, и она была дома у Фукé, Свэрда и здесь. Она была здесь! Она здесь убирается. В отделе!

Она заметила, что эта информация почти ничего ему не дала. Эйфория смешалась с раздражением. Они должны что-то делать. Прямо сейчас. Она сделала прорыв в расследовании, а он не врубается.

— Она убирается у меня в кабинете. Новая уборщица. Это она.

— Она сейчас там?

— Нет, да, черт возьми, конечно, ее там нет, — раздраженно прошипела Ханна. — Пойдем. Пойдем туда.

Она повернулась и поспешила обратно, Гордон — всего в паре шагов следом. Когда они зашли к ней в кабинет, она зажгла свет наверху и практически усадила Гордона на стул для посетителей, а сама подошла к доске.

— Смотри, на кнопки — зеленая, красная, зеленая, красная. Цвета чередуются по левому краю. Дома, у Свэрда есть магниты для холодильника трех разных цветов, и они тоже располагались по левому краю: красный, зеленый, синий, красный, зеленый, синий.

Она отошла от доски к столу, включила компьютер и стала нетерпеливо ждать. Гордон пока не совсем понимал, что происходит, но сидел молча, пока она не нашла то, что искала.

— Вот, — сказала она и открыла присланные криминалистами снимки из квартиры Ренé Фукé, повернула к нему экран. — Дома у Ренé подложки слева на столе: красная, черная, красная, черная, красная, черная.

Она повернулась к Гордону, который, кажется, начал понимать, к чему она клонит и значение сказанного.

— Я думала, что это просто его любовь к порядку, но это была она. Она аккуратно расставила игрушки и развесила ножи дома у Свэрда, и смотри сюда… — Ханна показала на порядок у себя на столе, где ручки, стикеры и прочие канцелярские принадлежности были красиво разложены по цвету и размеру, где это возможно. — Это она. Она была здесь.

— Как блин она сюда попала? — спросил Гордон, но Ханна видела, что мысленно он был уже где-то далеко. Там же, где и она.

Ближе к разгадке.



— Я знал, что вы придете, — тихо поздоровался он, открывая дверь в квартиру и провожая их в гостиную, где на диване вместе с мальчиком восьми-девяти лет сидела женщина, которую Ханна узнала. София несколько лет занималась уборкой в участке. С тех пор как фирма Степана Хорвата выиграла муниципальный конкурс. Ханна кивнула ей. София чуть улыбнулась, узнав ее, а потом с тревогой взглянула на мужа, который уселся на диван рядом.

— Кто это? — спросил Александр, сразу приступив к делу.

Степан взглянул на пододвинутый к нему на журнальном столике снимок. Бегло и поверхностно, как будто уже знал, что или кого увидит.

— Не знаю, — ответил Степан, поднимая глаза от снимка.

— Это фотография с камеры наблюдения около здания полиции, — продолжил Александр. — Вы наняли эту женщину. Карта-ключ выписана на вашу супругу.

— Но это не ваша супруга. Как вы это объясните? — спросила Ханна.

Степан глубоко вздохнул и посмотрел на жену. В их взглядах была какая-то обреченность. София встала и подошла к комоду у стены. Гордон сделал пару шагов в ее сторону, чтобы иметь обзор. Не то чтобы он ожидал, что что-то произойдет, но предпочел перестраховаться. Если женщина на фотографии — та, кого они подозревают, то они окажутся замешанными в массовом убийстве.

— Она пришла несколько дней назад, — сказал Степан. — Принесла фотографии.

— Она? Женщина на снимке? — спросила Ханна. Степан кивнул, и в то же время София протянула Гордону маленький конверт. Он быстро похлопал по карманам, а потом обратился к Ханне и Александру.

— У вас с собой перчатки?


Оба быстро потрогали одежду снаружи и покачали головами. Гордон осторожно зажал ногтями уголок конверта, положил его на стол, открыл ручкой и осторожно вытряхнул содержимое. Ханна с Эксом наклонились вперед.

На всех фотографиях — маленькая темноволосая кареглазая девочка, лет трех, в разных местах: детская площадка, детский сад, в каком-то саду. Снимки объединяло то, что везде на девочку был направлен красный луч лазерного прицела. На лоб и на грудь.

— Наша дочь, — объяснил Степан.

— Она, женщина со снимка, дала вам это? — спросила Ханна, подняв глаза от конверта. Степан кивнул.

— Почему вы не обратились в полицию? — спросил Гордон.

— Она сказала нам этого не делать, — бесхитростно ответила София и села на место. Мальчик сразу же прижался к ней.

— Она хотела попасть в здание полиции. Я поместил ее фото на новую id-карточку и дал ей ключ Софии.

У Ханны возникло ощущение, что они получили именно те ответы, которые и должны были получить. Они знали, как и зачем, но совершенно не приблизились к пониманию, кто же в этом замешан. В целом допрос проходил неудачно, на прорыв в расследовании это никак не походило.

— Почему ей важно было попасть в полицию? — спросил Степан с искренним беспокойством в голосе. — Она что-то сделала? Она ведь не нанесла никому вреда?

— Отнюдь, — коротко ответил Александр и встал.

— У меня есть ее снимок более хорошего качества, если вас интересует, — сказал Степан, тоже вставая и протягивая распечатанный снимок с камеры наблюдения обратно Александру.

— Откуда он у вас?

— Она оставила два, для id-карточки.

Он пошел к комоду и вернулся с маленькой фотографией на паспорт, сделанной в обычном фотоавтомате. Молодая блондинка расслабленно им улыбается. Ханна взяла снимок и начала его разглядывать. Без сомнения, именно она бывала у нее в кабинете. Но тут было что-то еще. Что-то, что она пока не могла уловить. Что-то глубоко в подсознании, за что она не могла ухватиться, какая-то связь, которую не получалось установить.

— Когда она приходила сюда, у нее были короткие темные волосы.

— Паж, — вклинилась София и одной рукой показала длину. — У нее была стрижка под пажа.

— Ханна?

Она подняла глаза, увидела протянутую руку, поняла, что стояла и не сводила глаз с фотографии и передала фото Александру, который убрал его в карман. Они собрались уходить.

— Вы поймаете ее? Мы тут в безопасности? — спросил Степан и указал на семью на диване. Александр взглянул на мальчика, который все время молча и серьезно сидел около мамы, слушал, что происходит. Он улыбнулся ему, чтобы успокоить. Мальчик и бровью не повел.

— Вероятно… но будет лучше, если ваша жена с детьми уедут на пару дней.

— А я? — спросил Степан, но Ханне показалось, что он уже знает ответ.

— Вы поедете с нами.



Она смотрела на Кеннета на противоположной стороне стола. На то, как он запихивает в себя последний кусок мяса, пытается с помощью картошки собрать как можно больше соуса. Тот факт, что она сидит напротив, — наверное, единственное, что удерживало его от того, чтобы облизать тарелку как ребенок, которому досталось мороженое. Ему досталось говяжье филе. Она соврала и сказала, что купила его по большой скидке из-за срока годности. Неправда. Она заплатила полную цену. Сандра много чего сделала сегодня.

Единственное, чего она не сделала, так это не рассказала ему, что решила продать наркотики. Сама не знала почему. Просто чувствовала, ему лучше этого не знать. Возможно, потому что изначально она задумала этого не делать и запретила ему даже пытаться. Ей не хотелось, чтобы он целыми днями брюзжал, что идея оказывалась плохой, если ее придумал он, и становилась хорошей, когда она решила так поступить.

Ему точно не надо знать о том, что она заключила с УВ договор. Она знала, как болезненно он воспринял предательство бывшего друга и расстроился бы от того, что она отплатила за предательство полутора миллионами.

План был совершенно другой — она действительно поехала в мастерскую решительно настроенная вернуть деньги, отданные ему Кеннетом, но УВ так непринужденно предложил, как легко увеличить состояние вчетверо.

Она берет большую часть денег, он — все риски.

Если он сядет, настучит на нее, она просто будет все отрицать, он бывалый заключенный, который просто по какой-то причине нашел возможность ее отблагодарить. Люди, которые знают их отношения, дружбу Кеннета и УВ, наверное, подумают, что это звучит странно, но какие у них доказательства? Никаких. Вообще никаких.

Она уже предчувствовала, какой может быть новая жизнь.

Оказавшись у разрушенного дома, она забрала и немного денег из сумки. Покинув мастерскую, она переехала через мост и провела остаток дня за покупками в Торнео. В Хапаранде кто-нибудь мог обратить внимание на то, что она платит евро. Она купила новую одежду, косметику, обувь, потратилась на дорогое нижнее белье, новые часы, декор для дома и эпилятор Ladyshave, который многие рекомендовали для ног и линии бикини на лето в Instagram. Вернувшись в Швецию, она повернула в центр, к маникюрному салону, надеясь, что у них будет свободное окно. Ей повезло. Больше часа кто-то другой ухаживал за ней, делал ее красивой.

Просто потому что она могла, потому что хотела и ей это нравилось.

Покупая продукты по дороге домой, Сандра не хотела, чтобы день заканчивался макаронами, или рыбными палочками, или что там еще оставалось в доме. Сегодня будет говяжье филе.

Приехав домой, она не стала доставать из машины все пакеты, чтобы Кеннет не заинтересовался, как ей на все хватило, но он ничего не заметил. Не заметил новые подсвечники, которые она поставила на окно, и то, что она переоделась в одежду, которую он никогда не видел, или то, что сделала маникюр, хотя она никогда не красила ногти лаком, а сейчас они светились светло-розовым. Заметил только говяжье филе.

С одной стороны, ее расстраивало, что он не очень к ней внимателен, не ценит ее усилия, чтобы хорошо выглядеть, украшать их дом. В то же время ее устраивало, что он не спрашивает, откуда у нее деньги. Если он узнает, что она брала деньги из тайника, ей будет сложнее устраивать скандал из-за его новой приставки. Она пока не рассказывала, что нашла ее на чердаке, хотела оставить это до момента, когда ей понадобится преимущество, понадобится заставить его чувствовать вину.

Кроме того, у нее есть две более срочные проблемы.

Первая заключалась в том, что если Кеннет надумает снова действовать у нее за спиной и еще раз поедет в хибару, то точно заметит, что сумка с наркотиками исчезла, поймет, что ее забрала именно она, так как остальные сумки на месте. Вторая проблема — что делать с деньгами, которые она получит от УВ.