Война за Пустоши

Уже начинало темнеть, когда старый орк прошел в сторону своей землянки.

Спать не хотелось, мы достаточно отдохнули днем. Я поднялся, одеваться не стал, лишь завернулся в плащ и подошел к выходу из шатра. Небо налилось тем густым синим цветом, какой бывает после заката, но перед наступлением полной темноты. На его фоне чернели столбы онгонов, окружающие мохнатый горб землянки. Вдали серебристыми отблесками светилось озеро.

В вечернем воздухе глухо прогудел первый удар шаманского бубна. Потом еще один, и еще. Ритм ударов постепенно убыстрялся, над холмом, служившим крышей землянки, вспыхнул странный огонь. Мертвенно-синий, острыми языками взметнувшийся в темное уже небо. Столбы такого же пламени выросли между деревянными идолами. В воздухе замелькали непонятные тени. Они совсем не напоминали те, что я видел накануне в глубинах озера. Там были непонятная мне мощь и древняя сила. Здесь творилось что-то другое, хотя тоже непонятное. Я вспомнил слова шамана о том, что ночь – время недобрых духов. Я не ощущал присутствия пробуждающейся волшбы или применения хоть какой-то магии. Снова, в который уже раз. Молчало и кольцо-артефакт. А раз так, то нечего пялиться на происходящее, словно деревенщина, впервые попавшая на городскую ярмарку. Шаману моя помощь не нужна, так что стоять здесь всю ночь бессмысленно. Приняв такое решение, я закрыл легкую деревянную дверцу и повернулся спиной к шаманским чудесам.

Спать по-прежнему не хотелось, но я все же лег и закрыл глаза. Слышно было, как орчанка ворочается на своем ложе, устраиваясь поудобнее, и тихонько ругается себе под нос на родном наречии. Ей тоже не спалось. Снаружи продолжали доноситься приглушенные удары в бубен, изредка заглушаемые совсем непонятными звуками. Не разобрать, то ли это стоны, то ли протяжные крики. Словно странные голоса вели в ночи непонятный нам разговор.

Внезапно я услышал, как Урр решительно откидывает плащ, которым укрылась, и встает. По полу шатра прошлепали босые ноги, и я почувствовал, как орчанка ложится рядом со мной.



– Холодная ночь, вместе теплее, – буркнула она, прижимаясь ко мне плотнее. В шатре было довольно тепло, но я не стал спорить и накрыл Урр полой своего плаща. Так мы пролежали некоторое время, пока орчанка снова не заворочалась. На ощупь она не казалась холодной или замерзшей, но я чувствовал: девушка слегка дрожит всем телом. Я обнял ее посильнее и, не удержавшись, погладил ладонью. Ощутил крепкие мышцы под гладкой и упругой кожей и внезапно сообразил, что на степнячке нет никакой одежды.

– А ты все же настоящий воин, Повелитель, – внезапно заявила Урр.

– Воин? – не понял я.

– Да, воин! Потому что только истинные воины могут быть такими баранами, – рявкнула Урр, разворачиваясь ко мне.

И на меня обрушилась буря. Улетел в темноту мой верный плащ, я почувствовал, как неистовый ураган срывает с меня одежду, закручивает, возносит ввысь до самых звезд и роняет обратно на землю. Война, Орда, Великая Степь и Северные Пустоши, враги и союзники, все, какие есть в этом мире, – все перестало для меня существовать, все разлетелось, растворилось в этом сумасшедшем вихре. Я кричал в полный голос и сам не слышал себя, я задыхался, умирал и рождался заново, чувствуя, как в моих объятиях бьется искорка чужой жизни. Я – жил этим и не хотел сейчас ничего иного!



Не знаю, сколько времени прошло, пока я не пришел в себя. Я лежал мокрый от пота и тяжело дышал. Слегка болело плечо, на котором даже в полутьме едва тлеющего очага виднелся багровый след от зубов. Похоже, Урр в какой-то момент не сдержалась и здорово меня укусила. Но мог ли я на нее за это сейчас сердиться? Сама орчанка лежала рядом, положив голову мне на плечо. Ее рука покоилась у меня на груди, а одну ногу степнячка и вовсе перебросила через меня. Почувствовав, что я пошевелился, девушка открыла глаза и с наслаждением потянулась.

– Как себя чувствуешь, Темный? – спросила она.

– Как и положено пережившему налет Орды. Налетели, ободрали до последней нитки, я даже не успел понять как. И бросили лежать в степи без сил.

Урр довольно хмыкнула и потерлась носом о мою щеку.

– Повелитель Глуум обещал тебе приятную ночь. Я должна была выполнить его желание.

– И как только Глуум расстался с таким сокровищем? – спросил я шутливо. Просто чтобы поддержать разговор, особо не ожидая ответа. Но, похоже, спросил зря. Урр перестала улыбаться и заметно напряглась под моей рукой.

– Не думаю, что он проплакал всю ночь от горя, – неожиданно зло отрезала орчанка. – Я ведь его тоже хотела убить. Сразу, в первую же ночь, когда меня к нему притащили. Знаешь, как у нас возят девушек, которые не хотят, чтобы их дарили, словно обычную скотину? Одежду отбирают, чтобы не сбежала по дороге от своего счастья, закатывают в кошму или ковер и везут. На повозке или просто поперек седла. Если кричать будешь – рот заткнут и везут дальше. Потом ковер разматывают, и ты голая катишься прямо под ноги своему новому господину и повелителю. А все вокруг сидят, на тебя пялятся, языками цокают, слюни пускают. Вот и меня так везли. Свои же, те, кто моему отцу в глаза посмотреть боялся. Привезли и под ноги Глууму вытряхнули. Пока везли, решила – убью. Сначала его, потом всех остальных, до кого успею дотянуться. Потом себя, если стражники раньше не зарубят. Не смогла. Только и успела, что выхватить его кинжал да раз им замахнуться. Знала, что Глуум очень сильный. Слышала, что очень быстрый, но не думала, что он настолько сильный и быстрый. Утек, как вода из горсти, увернулся от моего удара и сам ударил так, что я через весь шатер летела вместе с кинжалом. Тут стража набежала, я даже успела полоснуть одного или двоих. Потом навалились толпой, кинжал выбили, саму избили так, что шевельнуться не могла, и отволокли в тот самый шатер, где мы встретились. День пролежала, как свежесодранная шкура, двинуть пальцем от боли, и то не могла. Вечером Великий Глуум пожаловал. Думала, добьет сразу или сначала силой возьмет, а добьет потом. Нет, посмотрел, как я валяюсь без сил, и только посмеялся. А перед уходом предложил выбор – либо меня задушат той же ночью, либо меня станут лечить, выхаживать, а как на ноги встану, в напарницы к его любимой Ай-Ше пойду. Буду подругой для особых гостей, тех, которые утром проснуться не должны. Сказал, что понравилось, как я кинжалом била. Оценил, доголон могой[4] подарок. Я тогда поклялась отомстить, потому только и выжила. Решила всем отомстить! Глууму, Орде, своим родичам, всем этим ач холбогдолгуй тэнег[5], которые меня Глууму под сапог кинули. Только об этом и думала, потому лишь не умерла. Хотя Глуум не соврал, меня хорошо лечили, травами, снадобьями, отварами всякими. Понемногу вставать начала, в себя пришла. Думать стала. До Глуума теперь сразу не доберешься, значит, надо бежать из Орды. Стала готовиться понемногу, чтобы никто не заметил, не сообразил. Пока готовилась, троих убила. Одного воина из личной тысячи Глуума, это он меня в ту ночь сильнее всех бил. Вечером улыбнулась, ночью встретила, в темноту завела, а утром нашли его. С распоротым брюхом и без головы. На меня не подумали, решили, что в случайной ссоре погиб. Бывает, это Орда, слабые у нас долго не живут. Хо! А другие двое – племенные вожди-бараны, к Глууму приехали, а кланяться ему не захотели. Вот и не проснулись. Глуум доволен был, меня сильно хвалил. Сам меня не трогал, для особых гостей берег. А потом ты в Орду приехал. Когда Глуум сказал, что мы с Ай-Шой к тебе пойдем, я решила, что если бежать, то сейчас. Пришли мы в шатер, а дальше ты знаешь.

Я слушал негромкий рассказ орчанки, тихонько поглаживая ее гладкую зеленоватую кожу. Бережно и осторожно, словно на коже еще не зажили следы страшных побоев. И понимал, что главные рубцы остались у этой смелой, порывистой и гордой девочки глубоко на сердце, и их не вылечить никакими притираниями. Только время способно исцелять такие раны, только долгое милосердное время.

– Ты, если боишься меня рядом с собой держать или брезгуешь, скажи, – подняв голову, попросила Урр тихо. Я заметил, как ее глаза в уголках поблескивают крохотными слезинками. – Сейчас скажи, утром расстанемся. Я тебе твое слово возвращаю, можешь не брать меня с собой на Север. Постарайся только Глуума убить, мне и этого хватит.

Сейчас, сжавшись у меня под боком, Урр ничем не походила на ту отважную и решительную воительницу, к которой я уже привык. Скорее она напоминала маленькую девочку, оказавшуюся в одиночестве в огромном незнакомом мире. И мир этот встретил ее неласково. Я погладил девушку по голове, словно несмышленыша, которого надо успокоить, и прижал к себе. Вдохнул уже привычный мне резковатый аромат ее тела.

– Глупая Урр, глупая маленькая Урр! Ну куда я тебя дену, такую страшную и опасную! Оставить тебя, так ты еще кого-то убить попробуешь. Нет уж, я слово дал и забирать его не собираюсь. Поедем на Север вместе, сокровище ты мое степное.

Урр пристально взглянула на меня, пытаясь понять, не издеваюсь ли я над ней. И все, что я мог сделать в такой ситуации, это осторожно обнять ее голову ладонями, легонько потянуть к себе и поцеловать в иссиня-черные искусанные губы. Совершенно забыв, что зеленокожие в таких случаях трутся друг о друга носами. Но орчанка неожиданно ответила, сама потянулась навстречу и впилась своими губами в мои. Из-за торчащих клыков, пусть небольших, но острых, ощущения от этого поцелуя были непривычные, но все равно очень приятные. Правда, один из клыков случайно кольнул мне губу, и по подбородку потекла вниз маленькая капелька крови. Заметив ее, Урр слизнула каплю своим темным языком и зажмурилась.

– Ну, не знаю, кто ты на самом деле, но кровь у тебя на вкус точно человечья, – заявила она после недолгого размышления.

– Ты что, людоед?

– Хуже, я – орк! Страшный и голодный орк, которому попалась настоящая добыча. И не жди, пощады не будет.

Орчанка снова засмеялась и вновь потянулась ко мне.





Глава 12




Проснулся я на рассвете, расслышав сквозь сон осторожные тихие шаги у самого входа в шатер. Открыл глаза и чуть не вылетел голым с мечом наперевес навстречу диковинной фигуре, заглядывающей внутрь, лишь чудом не разбудив при этом Урр, которая сладко спала после столь бурной для нас обоих ночи. Странная фигура схватила себя за голову, сдернула ее и оказалась старым шаманом, который помимо привычного уже одеяния облачился в высокую шапку странной формы, расшитую затейливыми узорами и фигурками. По бокам шапки свисала бахрома из разноцветных шнуров и ремешков, к которым были прикреплены многочисленные подвески. Бахрома эта оказалась столь густой, что при надетой шапке голову орка рассмотреть было невозможно. Неудивительно, что, увидев такое чудище, я спросонья схватился за оружие.

Шаман никак не отреагировал ни на мой рывок к мечу, ни на соблазнительную фигурку Урр, раскинувшуюся на моем ложе. Он лишь молча кивнул, приглашая следовать за ним, и пошел прочь от шатра. Я быстро собрал свои вещи, разбросанные давешним ураганом по имени Урр, и оделся. Перед тем как уходить, воровато оглянулся на вход и прикрыл прелести обнаженной орчанки краем плаща. Урр что-то мурлыкнула, не просыпаясь, и тут же высунула из-под плаща свою стройную ногу с умилительно светлой, чуть ли не светящейся розовым светом пяткой. Наконец я соблаговолил вылезти наружу, к терпеливо дожидавшемуся меня шаману. Тьма меня побери, война надвигается, шаман ждет, а я все о девичьих ножках думаю. И обо всем остальном, что к этим ножкам прилагается в придачу. Ну, Урр…

Такого со мной не было уже больше века, с тех пор, как похоронил последнюю из своих прежних возлюбленных, высокородную Винзельтруду де Сагарах, для друзей просто Ви. Красавица-магичка, неожиданно заявившаяся в Черный замок на исходе суровой зимы, оказалась не только красавицей, но и умницей и надолго задержалась у меня в гостях. Магичкой она тоже была не из последних и частенько сутками пропадала в богатой замковой библиотеке или башне, отведенной для лабораторий магов. Незаметно, как она думала, испробовав на мне несколько заклинаний, боевых и приворотных, и не получив ожидаемых результатов, Винзельтруда успокоилась и решила, что лучше иметь меня в друзьях, чем доводить дело до открытой магической войны. Постепенно наша дружба переросла в нечто большее, хотя характер у Ви оказался под стать лесному пожару. Только что все вокруг было спокойно – и вдруг перед тобой вырастает стена огня, и уже поздно бежать. Мне было хорошо с ней, и будь проклят тот светлый маг, что сумел пробить защиту Ви во время их магического поединка. Возможно, не стоило брать ее в тот поход, но Винзельтруда уперлась. Ей очень хотелось проверить в деле пару вновь разработанных заклинаний, и я согласился. Большой войны тогда не ожидалось, я собирался уничтожить всего один замок, который Светлые воздвигли на границе моих земель, в очередной раз пытаясь перерезать пути из Черного замка в Скальдберг. Мы знали, что в замке будут маги Светлых, но никто не ожидал, что они будут так сильны. Осада и штурм того замка дорого мне обошлись, погибло много моих сподвижников, а воспоминания о гибели Ви отравляли мне душу еще лет пятьдесят, пока время постепенно не приглушило боль от потери прекрасной магички. С тех пор я не то чтобы избегал женщин, просто старался, чтобы случавшиеся временами увлечения не перерастали во что-то серьезное. Больше века мне это удавалось, и кто бы мог подумать, что я, как какой-то юнец, потеряю голову от обычной орчанки.

Помотав головой, я постарался избавиться от мыслей и воспоминаний о моих подругах, бывших или нынешних. Не сейчас. Не то время и не то место.

Я поспешил догнать старого шамана и пошел с ним рядом. Но Ут-Шаас молча шел вперед, не торопясь начинать обещанный разговор.


Мы шли к скрытой под холмом землянке. Прошли мимо торчащих среди травы онгонов. Мне показалось, что с ними за ночь произошли какие-то изменения. Померещилось со сна, что ли? Я помотал головой, еще раз протер глаза. Нет, не померещилось. Фигура с бычьими рогами, раньше возвышавшаяся почти в середине строя, теперь стояла с самого края. А страшилище с черепами выгнулось совсем уж немыслимой дугой. Но шаман прошел мимо, не обращая на разгулявшихся идолов ни малейшего внимания. Я решил последовать его примеру.

Сидеть у входа в этот раз не пришлось. Орк по-прежнему молча откинул кожаную занавесь и движением руки показал мне, чтобы я заходил внутрь.

Мы, пригибаясь, вошли. Внутри горели два небольших светильника, воздух в землянке был спертым, сильно пахло дымом и какими-то то ли курениями, то ли зельями. Шаман прошел в дальний от входа угол и сел на лежащую на земляном полу шкуру. Указал мне место у входа напротив себя, надел свою диковинную шапку. Свисающая с нее бахрома снова полностью скрыла его лицо. Я вспомнил, что подобные одеяния изредка встречались и у северных шаманов. В Пустошах считалось, что все эти заговоренные шнуры, ремешки и подвески-амулеты должны защитить пришедших к шаману от дыхания Нижнего мира, а тело самого шамана, остающееся без хозяина, ушедшего на время в другие миры, – от проникновения в него зловредных духов.

Тем временем Ут-Шаас взял в руки стоявший у стены большой бубен и начал тихонько в него постукивать. Мне приходилось видеть шаманские камлания, когда племенные колдуны северных орков заклинали духов перед большой охотой или набегом на соседнее племя. Вот и сейчас я ожидал, что Ут-Шаас вскочит и закружится в безумной пляске, сопровождаемой гортанными криками, призовет духов, и те будут говорить со мной устами шамана. Но старый орк не торопился кружиться и голосить. Похоже, постукиванием по бубну он лишь настраивал себя на предстоящий разговор. И его молчание в дыму от светильников производило большее впечатление, чем самые дикие прыжки.

– Ночью я говорил с духами Нижнего мира, – наконец заговорил шаман, продолжая постукивать по бубну. – Теперь я знаю, кто ты.

– Я сам этого не знаю, – усмехнулся я. – Хотя и не отказался бы узнать все до конца.

– Все до конца не знает никто. Ни орки, ни люди, вообще никто. Даже тонконогие, хоть и называют себя Перворожденными, не могут знать всего. Хотя их познания и велики. Даже боги, что создали нас всех, всего не знают. Это и не нужно. Ты хочешь знать, кто ты? Ты – хозяин Черного замка, тот, кого называют Владыкой Тьмы и Повелителем людей черного железа. Тебе этого мало?

– Я хочу знать, как и зачем я появился в этом мире, кто меня таким создал?

– Хочешь – ищи, узнавай, – пожал плечами старый шаман. – Но представь – ты узнал все, что хотел. Что это изменит?

– Многое. Многое, если не все.

– Это ничего не изменит. Глуум все равно станет готовить большую войну, чтобы захватить мир. Тонконогие будут твоими врагами, а народы Севера – союзниками. Ты не станешь своим среди Светлых, не превратишься в величайшего волшебника этого мира. Да, летать ты тоже не сможешь. Так будь тем, кто ты есть, и делай, что хотел. Ты хотел остановить Глуума и предотвратить большую войну? Раз решил, сделай это.

– Чтобы остановить Глуума, мне надо знать, в чем его сила. Откуда та магия, что он дал своим шаманам?

Ут-Шаас тяжело вздохнул.

– Не знаю. Даже духи не смогли мне помочь. Я давно искал следы силы Глуума. В Верхней Степи искал, в Нижний мир спускался. По-разному искал. А вижу одно и то же. Огромная гора, а в ней пещера. Сила Глуума из этой пещеры начинается. Я это вижу. Вижу, а внутрь зайти не могу. Знаю, что если войду, то назад уже не выйду. Может быть, ты сильнее меня. Если найдешь пещеру – войди в нее. Без этого ты никогда не поймешь, в чем сила Глуума, и не сумеешь победить его. Но я не знаю, что ты там встретишь и сумеешь ли ты выйти оттуда.

– А как я узнаю, что это за пещера?

– Узнаешь. Увидишь и сразу поймешь. Ты и Глуум носите в себе частичку этой силы. Рано или поздно, но она сама приведет тебя туда.

– А что мне делать сейчас?

– То, что ты должен. Возвращайся к себе и готовься к войне. Духи Нижнего мира беспокоятся, они чуют большую кровь. Похоже, что война все же будет и никому не удастся отсидеться в стороне. Страшная будет война, и погибнут многие. Надеюсь, что Великая Степь не сгорит в ней целиком. Но мир прежним уже не будет. Жаль, мне его будет не хватать.





Глава 13




Наши сборы не заняли много времени. Ут-Шааса мы снова увидели лишь перед самым отъездом, когда уже заседлали лошадей и готовились влезть в седла. Лошадей у нас осталось всего две, мой притворщик-мерин и кобыла Чохо, доставшаяся Урр. Третью лошадь мы решили оставить шаману, чтобы хоть как-то отблагодарить его за кров и гостеприимство.

Орк принес с собой две увесистые кожаные сумки, которые перебросил через седло.

– Здесь вяленое мясо, – объяснил он нам. – И другая еда, что долго не портится в походе. Пригодится, если в дороге не сможете охотиться. Хотя бы не съедите друг друга, хо?

Урр бросила поводья и, подхватив руку шамана, потерлась о нее щекой. Ут-Шаас грустно улыбнулся и потрепал ее по голове.

– Я рад, что смог увидеть тебя еще раз, маленькая Урр. Нас всех ждут тяжелые времена. Даже духи степи не знают, увидимся ли мы еще раз в этой жизни. А теперь слушайте и запоминайте. Обогните гору и поворачивайте на север. Духи сказали мне, что на два дня пути вокруг отрядов Орды нет. Обогните стороной Сладкое озеро, там хорошие травы. Какой-нибудь из кланов наверняка уже остановился в тех местах на летний выпас. Потом начнутся горы. Что вас встретит там, я уже не вижу. Помни, гость, что я сказал тебе утром. Да помогут вам в пути духи Великой Степи!

Мы тронулись по тропинке и, пока не скрылись за поворотом, видели, как старый шаман стоял и молча смотрел нам вслед. Лишь оставленная нами лошадь тоскливо заржала за шатрами, словно чувствуя, что мы расстаемся надолго, если не навсегда.

Мы продолжили ехать по той же тропинке, по которой приехали к шаману.

Тропинка не торопясь вела нас по берегу озера, а справа над нами высилась та самая приметная скала, на которую пролилась кровь богов. Вблизи скала была еще огромнее, чем казалась с того берега. Она вгрызалась вершиной в небо, закрыв его более чем наполовину.

Я покачивался в седле, прикидывая, не начнет ли Глуум войну сейчас, пока я еще не вернулся в Черный замок. Похоже, Повелитель Степи собрал еще не все свои силы. С налета Черный замок не удавалось взять никому, и даже Великий Глуум не рискнет бросать свои силы в бой с Севером по частям. Время еще оставалось, знать бы точно, сколько именно.

– Смотри, Темный, – отвлекла меня от размышлений Урр, ткнув плетью в сторону. – Смотри, вот он – камень бога!

Я посмотрел туда, куда она указывала. Там, на поляне, виднелся огромный камень. Что ж, по своим размерам он действительно мог послужить оружием бога. Камень был чуть пониже того шатра, где мы с Урр ночевали накануне, но в ширину ему не уступал. На поверхности валуна действительно виднелись борозды, напоминавшие вмятины от гигантских пальцев. Силой древнее божество явно не было обделено. Странный, однако, камень. Гора темно-серая, с рыжими полосами, камешки на берегу озера белые или светло-серые, а этот валун – розовато-белого цвета. Непонятно, откуда он здесь взялся. Разве что действительно его забросил сюда неведомый гигант из невообразимо далеких времен. Впрочем, никакой особой магии, исходящей от этого места, я не ощущал.

Рядом с тропой возвышалась небольшая пирамидка из обычных камней. Над ней торчал деревянный шест, обвязанный лентами и шнурами. Урр, не слезая с седла, торопливо подвязала к вершине шеста небольшой плетеный ремешок и кинула к камню пару монеток. Я неожиданно для себя последовал ее примеру и тоже бросил серебряный кружок, звонко стукнувший по камню. В знак уважения к древним воинам, сражавшимся здесь. В отличие от тысяч других бойцов, от этих хоть память осталась. Пусть лишь в виде странного камня.

Мы ехали по тропе, огибая скалу, почти полдня. Наконец священное озеро осталось позади, и мы снова поехали без дороги прямо по опьяняющему своими ароматами разнотравью Великой Степи. В полдень, когда солнце начало выжигать окрестности совсем уж немилосердно, мы устроили дневку у очередного ручья. Расседлали мокрых от пота лошадей, пустили их пастись, а сами укрылись в тени невысоких, но густых кустов. Есть не хотелось, и я решил прикинуть, куда и как нам дальше ехать.

Достал из кармана единственную оставшуюся у меня карту. Мелкую, ведь на ней изображалась чуть ли не половина нашего континента. Отправляясь в Орду, я прихватил с собой несколько дорожных карт, но почти все они вместе с остальными моими вещами остались в ставке Глуума. Хорошо еще, что ничего ценного о землях Севера Глуум из них не узнает. На оставленных картах в основном изображались Приграничье и земли людских королевств. Эти территории степняки прекрасно знали по своим набегам и без моих карт. А эту я в последний момент, уже собираясь на вечерний пир к Повелителю Великой Степи, все же прихватил с собой. Тогда мне подумалось, что карта может пригодиться. «Вдруг все же сумеем договориться о совместных действиях», – подумал я и сунул ее в поясную сумку. И вот не пригодилась. Да и сейчас от нее было немного пользы. С картами вообще тяжело. Возьмем, к примеру, людские как наиболее часто встречающиеся. И что мы на них видим? Понятно, что наш, созданный Творцом мир, который велик и разнообразен. Естественно, в нем в изобилии есть леса, поля, реки, болота, горы, пустыни и вулканы. Леса стоят, поля лежат, реки текут, болота тоже лежат и мерзко булькают. Вулканы, соответственно, извергаются. Имеются континенты, на которых все это и расположено, а также моря и океаны, которые оные континенты омывают. Короче, смотрите карты мира, там все это изображено. Но в том-то и фокус, что изображено далеко не все. Карты людей дают лишь примерную картину окружающего мира. Почему примерную? Потому что мир у нас один, а государств много, и каждое государство старается карты немного подправить, естественно, с самыми благими намерениями. Границы сопредельных королевств, например, в свою пользу передвинуть, это же благое дело, разве не так? А потом у соседа требовать земель, исконно принадлежащих родной державе. Соседи тоже не лыком шиты, свои карты давно заготовили и рады предъявить. Вот и мотает на людских картах эти границы, как облака по небу в ветреный день. Да и не только границы. Некий людской Владыка, у которого в бурю несколько кораблей напоролось на рифы вокруг одного островка и затонуло, высочайшей волей запретил всю провинившуюся островную гряду. Четыре острова со всех карт этого королевства стерли и повелели забыть навеки. Корабли, правда, на рифы продолжали налетать, так что эту область объявили запретной для мореплавания. Корабли там гибнут? Гибнут. Почему гибнут – понятно, от козней Черного Властелина и его проклятого чародейства, от чего же еще? Интересно, вот не было бы меня в этом мире, на кого бы они всех собак вешали? У остальных народов карты тоже не без греха. На гномьих картах, например, гор нет. Точнее, есть, но в виде бесформенных пятен, чтобы Враг, то есть я, не догадался, где у них что полезное или нужное. А так как у гномов полезным и нужным считается все, на их картах сплошная секретность и завеса из тумана. Зато за пределами гномьих владений все дороги и города, особенно торговые, указаны с истинно гномской точностью. Но это хоть понять можно. Эльфийские карты довольно точные, но зато полны того, что эльфы именуют «магией», а лично я называю «эльфийским прибабахом от большого же эльфийского ума». Вот скажите мне на милость, кому нужна карта, нарисованная краской, видимой только в свете луны, причем исключительно луны нарождающейся? Или карта, где все названия написаны на древнеэльфийском времен их Второй династии? Где она, та Вторая династия? Даже прямых потомков почти не осталось, и сейчас эти руны не каждый эльфийский Владыка разберет. Там значение каждого знака меняется в зависимости от фазы той же луны, времени дня и еще от десятка столь же важных по эльфийским меркам обстоятельств.

Разумеется, свои карты имеются и в Черном замке. И каждый год рисуются новые. Но большая часть этих карт показывает только мои земли, а потому пределы Черного замка они и не покидают. Более-менее подробно изображены сопредельные территории, которые нам хорошо известны. Есть описания и начертания всех наиболее важных морских и сухопутных торговых путей. А вот с землями, лежащими далеко в стороне от них, полная неизвестность. Как сейчас, например. Карта передо мной. Мелковата, правда, но какая есть, других не будет. Вот на ней Великая Степь, перечеркнутая несколькими торговыми трактами. А где на этой карте место, где я нахожусь? Тут даже священное орочье озеро не указано.