Внутри меня гасли звезды

— Прости меня за это.

— Ты не использовала меня, Даки. Кажется, все как раз-таки наоборот. Это я влюбился в тебя по уши и, видя всю картину, продолжал удерживать рядом с собой. Я надеялся, мечтал, что однажды ты посмотришь на меня по-другому, сможешь полюбить. Все это время я был счастлив… но вот ты нет. А я хочу, чтобы ты была счастлива и нашла тот самый путь, который приведет тебя к счастью.

Я не ожидала, что Дилан все так быстро поймет. Он действительно очень умный и очень чуткий человек. Такого нельзя было считать занудой…

Глядя в его грустные голубые глаза, я задерживаю дыхание, словно сейчас погружусь под воду. Обида за него сворачивается комом в желудке.

— Я не думаю, что скоро смогу прийти в себя после всего этого. Мне нужно время, но знаешь, я справлюсь. Ты даже не переживай за это, — продолжает он. — Я хочу, чтобы мы остались хотя бы хорошими знакомыми. Знаю, что это глупо, но мне бы не хотелось вычеркивать тебя из своей жизни. Ты не заслужила этого. Ты та, которую стоит помнить.

— Ты один из немногих, кто может понять меня. Спасибо за это, Дилан… — Я снимаю дорогущее кольцо и кладу в его горячую руку. — И я обещаю, что не буду избегать тебя всякий раз, когда мы случайно встретимся на каком-нибудь приеме…

— А я обещаю, что не буду прятаться за нелепую огромную скульптуру, чтобы не говорить с тобой.

И мы улыбаемся.

Дилан обнимает меня на прощание и скрывается за тонированными окнами черного форда. В компании с ним уезжает какая-то часть меня.

Все закончилось.

Я смотрю вслед исчезающей машине, и вместе с доброй грустью встречаю спокойствие. Я и не мечтала о таком хорошем исходе, потому что знала, что не заслуживаю его. Но все же я свободна. По-настоящему свободна от своих дурацких планов, установок, идиотских решений! И как приятно чувствовать этот вкус: он сладкий, но не приторный, свежий, но не холодный. Все в моих руках: будущее, настоящее. И я надеюсь, что плохое из моего прошлого станет лишь грунтом, на котором однажды вырастет плодовитое дерево.

Я улыбаюсь зиме. Тру в руках холодный снег и вдыхаю полной грудью свежий морозный воздух.

Так пахнет мир с самим собой.

Мое воодушевленное настроение вскоре прерывает настойчивый и очень знакомый рев мотора на задней парковке университета. Короткое чувство спокойствия настигает волна тревоги.

Если это то, о чем я думаю, то это нехороший знак.

***

Хантер!

Он здесь вместе со своей несменной свитой наркоманов и бунтарей. Что они здесь забыли? И почему именно сегодня решили напомнить о себе? Когда это все прекратится?!

Накапливая остатки дрянной сущности, я уверенно иду к толпе байкеров, чтобы во всем этом разобраться, но замедляю ход, замечая Джейдена. И чем ближе я подхожу, тем больше подробностей всплывает на поверхность. Он весь в крови: лицо, руки, костюм. Белый снег тоже осквернен красными брызгами.

Сердце сжимается в крохотную точку от увиденного. Что-то в глубине моей души переживает за него и молится, чтобы с ним все было в порядке.

Около пяти человек стоят спиной ко мне и как последние уроды ржут.

— Что здесь происходит?! — появляясь перед ними, грозно рявкаю я.

Хантер, видимо не ожидав меня здесь увидеть, вылупляется в удивлении. Его дурацкое кольцо на разбитой губе тут же оттопыривается в хищном оскале.

— Святая корова, какая леди! Коуэн, ты просто сногсшибательно выглядишь в этом платье.

— На вопрос отвечай!

— Я часто думал о тебе, малышка. Может, чуть позже зависнем где-нибудь? — игнорируя мою злость, лепечет он.

— И это был активист клуба «Мы любим быть тупыми». До тебя с первого раза не доходит, да?

— Дакота, проваливай отсюда! — рычит Ривз, подходя ближе, но Лихачи отталкивают его в сторону, и он падает.

— Даки, только не говори, что ты встречаешься с этим придурком! Иначе я его тут на месте и прикончу.

— Два раза один вопрос повторять не буду. — Я чувствую, что шагаю в огонь.

Хантер начинает злиться. Джейд прожигает меня суровым, ошпаривающим кожу, взглядом. Лица знакомых Лихачей расплываются в акульей эфемерной ухмылке, не предвещающей ничего хорошего.

— Обычные разборки. Месть. Пару недель назад этот окровавленный танцоришка набил Харлею морду, может, помнишь его? Вот и проучаем.

— Ха-ха, а он заплатил Ривзу за это?

— В смысле?

— Чтобы улучшить внешность, обычно деньги платят. Думаю, сейчас эта кривоносая подбитая канистра выглядит намного привлекательнее, чем раньше.

— Да, запал у тебя остался. Даже в таком платье остаешься все той же… — Главарь выжидающе таращится на меня. — А теперь и ты мне на вопрос ответь, милая! Ты встречаешься с одним из Пантер?

— Не дай и не приведи мне связаться хоть с одним байкером еще раз.

— Я тоже по тебе скучал.


Он подходит ближе и кладет руку мне на плечо. Несменный, чуть затхлый запах его кожаной куртки встает в воздухе. Желудок вот-вот вывернется наизнанку. Я почти слышу, как кричу в своем сознании. Вижу, как мои руки каменеют, чтобы дать отпор. Но усилием воли сдерживаю это желание в себе.

— Жалко… — стараясь сохранять невозмутимость, говорю я.

— Что?

— Жалко, что ты не видишь себя таким, каким вижу тебя я.

— Есть смысл?

— Конечно. Может быть, тогда бы ты понял, насколько дешевый, тупой, мерзкий тип.

Джейден единственный, кто начинает смеяться. Все остальные уставились на меня, словно я только что выстрелила в Хантера из пистолета.

— Тебе это когда-то нравилось, детка.

— Убирайся, пока не произошло столкновения моей руки с твоей паршивой мордой! — глядя в его черные зрачки, шиплю я.

— Не слишком ли ты смело себя ведешь?

— Хочешь узнать?

— Я и так знаю. Я помню ту ночь в мотеле, крошка!

Терпение кончается.

Я врезаю кулаком со всей силы по, исколотой пирсингом, роже. Мерзко об этом вспоминать, но я готова предаться прошлому и изуродовать каждый дюйм его плоти. Я забываю, кто я есть, свои обещания не срываться. Есть только сгусток гнева, который необходимо впечатать в Хантера как можно сильнее.

Меня останавливает Джейден. Он оттаскивает вместе с разгоряченным телом мою ярость подальше от главаря. Я оказываюсь в его руках, как в клетке.

— Что ты творишь, совсем крыша поехала? — орет он мне прямо в лицо, приводя в чувства.

Находя в себе силы, я отталкиваю Ривза в сторону и возвращаюсь к, красной от крови, физиономии главаря.

Я его не боюсь, и он это прекрасно знает.

— У тебя будут огромные неприятности, если ты еще хоть раз покажешься мне на глаза! Ты помнишь, что я достаточно богатенькая тварь, способная испортить твою жизнь? Как стервозная мразь, советую держаться от меня подальше.

— Мы еще встретимся, милая. И обещаю, что встреча эта будет не совсем приятной.

Он прижимает тыльную сторону ладони к носу и тяжело дышит ртом, словно собака. Да он и есть собака. Худая, облезлая, злая.

Как же я ненавижу себя за то, что когда-то связалась со всей этой мутью!

— А когда-то было иначе?

Лихач не отвечает, последний раз даря мне свою отвратительную ухмылку. Удаляющиеся байкеры пару раз громко сигналят и исчезают со стоянки.

Мигом все затихает, будто бы ничего и не произошло. Даже легкий ветер, подхватывающий снежинки, дует в другом направлении. И только мое, вырывающееся из груди, сердце и ноющие побледневшие костяшки дают понять, что я снова влезла в дерьмо.

— Вот почему ты вечно появляешься там, где тебя быть не должно?!

Ривз злостно зыркает, словно это не я только что спасла его от плохой банды, а он ввязался из-за меня в неприятности.

— Я и сама не знаю. Кажется, судьба у меня такая — купаться в неприятностях, как в горячих источниках.

Плюхаясь прямо на холодную землю и взяв горсть снега, он вытирает окровавленные руки. Да, вид у него не самый лучший, а завтра все будет ещё хуже. Я знаю это не понаслышке.

— Нужно обработать эту красоту. — Глубоко вздыхаю я и присаживаюсь на корточки, чтобы получше разглядеть масштаб увечий.

Нижняя губа полностью распухла, словно ее поцеловала пчела. Под левым глазом фингал размером с кулак, бровь рассечена. Даже представить страшно, что скрывается под рубашкой…

— Надо же, я думал, ты на хореографическом учишься, а ты, оказывается, доктор.

— И это твоё «спасибо»?

— За что я должен тебя благодарить? За то, что ты влезла, куда не стоило или за то, что ты не дала мне закончить разборку?

— Закончить разборку?! Да ты ее даже и не начинал, тебя здесь чуть не пришибли. Ты точно голову не повредил?

— До этого бы дело не дошло.

— Хантер придурок, ему человеческая жизнь, особенно врага, мало интересна. А покалечить такого, как ты, доставит ему только удовольствие.