Внутри мафии
Часть 23 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Звонил насчет квартиры ее отца?
Сашка вздохнул, повел плечами, флегматично отозвался, глядя в сторону:
— Вчера звонил, звонил — трубку не брала. Сегодня утром дозвонился, а она: «Что ты все звонишь?! Что ты такой назойливый?!» Я даже обалдел… Говорю, мол, насчет квартиры твоего отца все выяснил, а она: «Меня этот скот больше не интересует — ни он, ни его квартира! И ты больше не звони!»
— Бабская истерика, — хмыкнул Сергей. — Может, вчера ей помешал звонками с кавалером развлекаться? Он, может, у нее нервный, а ты звонишь — у него би-ишь хрен опадает… Она минетом ему поднимет, а ты дзынь — би-ишь…
— Шеф! — взмолился Сашка.
— Ладно. Но ты сказал ей, что папика реально могут лишить жилья?
— Ничего не сказал — она прекратила связь… Отключилась…
— Связь. У тебя и не было с ней никакой связи! Так, навыдумывал себе!
— Не хочу об этом больше говорить!
— Разлюбил? — Сергею было Филиппова совсем не жалко, хотя пожалеть, наверное, следовало бы, все-таки любовных дел у Сашки было катастрофически мало, и кончались они вот так вот — катастрофически, не успев, в сущности, начаться.
— Я не буду говорить на эту тему!
— На какую тему ты не будешь говорить, Саша? — Из кухни появился улыбающийся Демон в фартуке — мутил завтрак на всех, протянул Филиппову руку для пожатия. Тот пожал вяло. Демон удивленно посмотрел на свою руку, потом на Сергея, кивнул, мол, что это с ним?
Сергей пояснил шепотом:
— Любовь…
— Я все слышу! — буркнул Филиппов.
— Да от тебя мы не скрываемся! Ты лучше ответь — раз с любовью ты порвал, Настя твоя для тебя все-таки не твоя, ты теперь в долю к Владу войдешь? Он тебе обещал отстегнуть с проданной квартиры вчера.
— Ай, шеф, все! — Филиппов, кривясь, пошел и скрылся в ванной комнате, зашумела вода.
Сергей подмигнул Демону:
— Чавкать будем?
— Конечно. Все готово. Сегодня день обещает быть напряженным, силы нам понадобятся.
Сергей вздохнул, игривое настроение улетучилось.
— Да уж…
После молчаливого завтрака помчали к бывшему казино «Домино», ныне, после запрета на игорный бизнес, оно называлось лотерейный клуб. Чем отличалось первое от второго, было не ясно никому, но первое запретили, а второе процветало и прибавляло в оборотах. Лотерейный клуб работал не круглосуточно, как другие подобные заведения в городе, а с восьми вечера до восьми утра, но и днем за зеркальными окнами теплилась жизнь — персонал прибирался, в баре мылись стаканы, загружались полуфабрикаты в холодильник кухни, в тесном кабинете управляющего братва подсчитывала ночные барыши.
Демон провел Сергея беспрепятственно в кабинет.
Филиппов остался в баре, несмотря на то что недавно ел, заказал себе большой окорочок гриль индейки — потеря любви всегда пробуждает зверский аппетит.
Сергей вошел в святая святых клуба вслед за Демоном и замер, осматриваясь. Посреди кабинета, на полу, стояла большая картонная коробка из-под унитаза, наполненная доверху тысячными, двухтысячными и пятитысячными купюрами. Вокруг на стульях, согнувшись, сидели славяне и кавказцы в белых рубашках, классического покроя серых брюках и цветных подтяжках (ни много ни мало — мафиози из Чикаго!) и считали деньги. Набирая пачки по сто купюр, перетягивали их цветными резинками и передавали их худому мужику лет сорока в полностью белом костюме. Он укладывал рыхлые пачки в распахнутые титановые чемоданы. Некоторые пачки, непонятно по какому критерию, мужчина укладывал в старинный саквояж из рыжей кожи.
Саквояж удивил Сергея — какой-то раритетный, сейчас такой и за очень большие деньги не достанешь!
— Это Сергей! — громко сказал Демон, на мгновение прерывая слаженную работу.
— Ваня, займись деньгами, — сказал Крольчонок одному из русских. Он посмотрел на Сергея с веселым интересом. — Я к вашим услугам. Пройдемте в зал.
Сергей послушно вышел за Крольчонком в узкий коридор, а оттуда в помещение бара с низким потолком. У оригинальной стойки располагалось несколько столиков — здесь выпивали и закусывали в перерыве игры. Крольчонок присел на полукруглый диванчик и указал на место против себя.
— Выпьете что-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Итак, я могу рассказать про Костю Игрока не много — он наезжал в наш «клуб», в этот и в другой, которыми я управляю, наезжал, когда вздумается: проходил в кабинет, открывал сейф, пересчитывал наличность и сверялся с отчетностью. С ним никто никогда не спорил. А он был очень вежлив — мои люди дела ведут честно. Вазелину на нас обижаться не за что — в общяк мы отстегиваем положенное, без утайки.
— Он играл у вас?
— То есть?
— В рулетку там или блэк-джек? Играл?
— Нет. Никогда. Он не был игроком.
— Можно я похожу здесь, порасспрошу персонал?
Крольчонок убрал с лица любезность, насупленно посмотрел на Сергея, но утвердительно кивнул.
— Больше я вам не интересен? — Крольчонок ухмыльнулся.
Сергей простодушно улыбнулся на все его подозрения. Глупо расспрашивать человека о его темных делишках и надеяться, что он тут же сознается в собственных преступлениях. Единственный вариант, если человек сам захочет поведать о себе. Но Крольчонок (тот радостно улыбнулся Сергею) каяться в грехах не собирался. А то, что Крольчонок и Костя Игрок были в одной связке, словно два альпиниста, было понятно как дважды два. Почему? Под Крольчонком был игровой бизнес вазеловской организации, а Игрок отвечал за верную отчетность — при обоюдной договоренности они могли легко укрывать от Вазелина какие-нибудь «мелочи» в миллион-другой евро… Сергею именно хотелось нащупать тайный изъян в святом ореоле Игрока — пусть Вазелин почувствует укол в душе — друг и брат был не таким преданным, как ему казалось! А где легко стянуть бабки? Конечно, в подконтрольном тебе казино, даже если оно теперь называется лотерейный клуб.
Сергей оглянулся — Демона видно не было. Сашка Филиппов, сидя на высоком табурете у стойки бара, хрустел индюшачьими костями над стальной тарелкой. Рядом стоял пригубленный бокал с коньяком.
— Пьешь на работе? — подсел к нему Сергей, забрал бокал и допил коньяк. Сашка расстроенно скривился.
— Что? — спросил Сергей.
— Улучшает пищеварение.
— Дальше.
— Дальше я ел и слушал, и никого ни о чем не расспрашивал.
— Плохо, Филиппов. Очень плохо.
— Не спеши ворчать. Видишь вон тех холуев у зачехленного стола?
— О! — Сергей удивился: здесь даже рулетка функционирует — основной признак казнно, но тут же понял, что, раз все здесь хорошо, значит, кто-то очень важный из властителей покрывает это «хозяйство», поважнее самого главного авторитета Африкана Иноземцева. Ведь множество подобных мест в Москве и Питере также процветают, про них писано-переписано во всех СМИ, о них знают все властители, и… ничего. Вот тому подтверждение…
Филиппов ничего не понял из его переживаний, но продолжил:
— Вон те холуи…
— Зачем их называть холуями?
— Как хочу, так называю. Вон те холуи, о чем они говорят?
Сергей прислушался.
— Главное, держать язык за зубами. Здесь все стучат. Ты понял, Сокол?
Сергей посмотрел на Филиппова.
— Да, шеф, — сказал Сашка, вытирая масляные пальцы о салфетку. — Я кое-что слышал. Когда ты прошел в кабинет, здесь все зашушукались, что Крольчонка прихватят за паленую задницу. У того столика, рядом с окном, шептались охранники, и один другому поведал, что Игрок был в доле с Крольчонком, он приводил сюда некоего Курка, и тот брал блэк-джек, а иногда и рулетку. Курок или баба, что с ним приходила. Или просто бабы, коих предварительно светил здесь Курок. Потом Игрок делил «выигрыш» с Крольчонком.
— Саша, такой вопрос, ты над ним подумай, прежде чем дать мне ответ: это они специально нашептали рядом с тобой, чтобы ты услышал и мне передал?
Филиппов не удивился, не возмутился и не проявил других эмоций — его физиономия выражала только грусть по выпитому Сергеем коньяку. Он смиренно, словно молоденький послушник в монастыре, сказал:
— Может, специально, а может, не думая обо мне. Народ-то знает только тебя, сыщика. Я-то никто. Пустое место. Шестерка — тупой и никуда не годный.
Сергей хмыкнул.
— Какой ты хитрый. Имидж себе выбрал: мистер Никто. Деньги давайте, а в остальном — пустое место!
— Ради дела.
— Не заливай, Филиппов. Тебя, кроме бабок, ни хрена не интересует. Прости за резкость. Еще есть коньяк?
— Закажи!
Сергей кивнул бармену — тот наполнил до половины два стеклянных бокала. Выпили. Понюхав пальцы, Сергей спросил:
— Я на чем остановился?
Филиппов, выпив свою порцию, грустно и добро пояснил:
— Ты ругался. И дальше ругайся… Ругайся, ругайся, только этот раунд за мной. Тебе-то Крольчонок не очень много рассказал!
Сергей усмехнулся — Филиппов был прав. Кивнул на стальную тарелку с обкусанным окорочком:
— Ты кушай, Саша. А я погуляю здесь пока, может, тоже что-нибудь услышу!
Как и предполагал Филиппов, служащие лотерейного клуба стойко держали язык за зубами. Выходя на улицу, Сергей внимательно проел глазами «болтливых» охранников. Их специально научили пошептаться недалеко от Филиппова или они обычные лопухи?
У входа в клуб был небольшой фонтанчик, украшенный цветными булыжниками. Демон задумчиво сидел на лавочке у фонтана, еще пустого и не работающего по причине ранней весны, и бросал на грязное дно камушки. Сергей подсел к нему.
— Демон, ты знаешь человека по кличке Курок?
Сашка вздохнул, повел плечами, флегматично отозвался, глядя в сторону:
— Вчера звонил, звонил — трубку не брала. Сегодня утром дозвонился, а она: «Что ты все звонишь?! Что ты такой назойливый?!» Я даже обалдел… Говорю, мол, насчет квартиры твоего отца все выяснил, а она: «Меня этот скот больше не интересует — ни он, ни его квартира! И ты больше не звони!»
— Бабская истерика, — хмыкнул Сергей. — Может, вчера ей помешал звонками с кавалером развлекаться? Он, может, у нее нервный, а ты звонишь — у него би-ишь хрен опадает… Она минетом ему поднимет, а ты дзынь — би-ишь…
— Шеф! — взмолился Сашка.
— Ладно. Но ты сказал ей, что папика реально могут лишить жилья?
— Ничего не сказал — она прекратила связь… Отключилась…
— Связь. У тебя и не было с ней никакой связи! Так, навыдумывал себе!
— Не хочу об этом больше говорить!
— Разлюбил? — Сергею было Филиппова совсем не жалко, хотя пожалеть, наверное, следовало бы, все-таки любовных дел у Сашки было катастрофически мало, и кончались они вот так вот — катастрофически, не успев, в сущности, начаться.
— Я не буду говорить на эту тему!
— На какую тему ты не будешь говорить, Саша? — Из кухни появился улыбающийся Демон в фартуке — мутил завтрак на всех, протянул Филиппову руку для пожатия. Тот пожал вяло. Демон удивленно посмотрел на свою руку, потом на Сергея, кивнул, мол, что это с ним?
Сергей пояснил шепотом:
— Любовь…
— Я все слышу! — буркнул Филиппов.
— Да от тебя мы не скрываемся! Ты лучше ответь — раз с любовью ты порвал, Настя твоя для тебя все-таки не твоя, ты теперь в долю к Владу войдешь? Он тебе обещал отстегнуть с проданной квартиры вчера.
— Ай, шеф, все! — Филиппов, кривясь, пошел и скрылся в ванной комнате, зашумела вода.
Сергей подмигнул Демону:
— Чавкать будем?
— Конечно. Все готово. Сегодня день обещает быть напряженным, силы нам понадобятся.
Сергей вздохнул, игривое настроение улетучилось.
— Да уж…
После молчаливого завтрака помчали к бывшему казино «Домино», ныне, после запрета на игорный бизнес, оно называлось лотерейный клуб. Чем отличалось первое от второго, было не ясно никому, но первое запретили, а второе процветало и прибавляло в оборотах. Лотерейный клуб работал не круглосуточно, как другие подобные заведения в городе, а с восьми вечера до восьми утра, но и днем за зеркальными окнами теплилась жизнь — персонал прибирался, в баре мылись стаканы, загружались полуфабрикаты в холодильник кухни, в тесном кабинете управляющего братва подсчитывала ночные барыши.
Демон провел Сергея беспрепятственно в кабинет.
Филиппов остался в баре, несмотря на то что недавно ел, заказал себе большой окорочок гриль индейки — потеря любви всегда пробуждает зверский аппетит.
Сергей вошел в святая святых клуба вслед за Демоном и замер, осматриваясь. Посреди кабинета, на полу, стояла большая картонная коробка из-под унитаза, наполненная доверху тысячными, двухтысячными и пятитысячными купюрами. Вокруг на стульях, согнувшись, сидели славяне и кавказцы в белых рубашках, классического покроя серых брюках и цветных подтяжках (ни много ни мало — мафиози из Чикаго!) и считали деньги. Набирая пачки по сто купюр, перетягивали их цветными резинками и передавали их худому мужику лет сорока в полностью белом костюме. Он укладывал рыхлые пачки в распахнутые титановые чемоданы. Некоторые пачки, непонятно по какому критерию, мужчина укладывал в старинный саквояж из рыжей кожи.
Саквояж удивил Сергея — какой-то раритетный, сейчас такой и за очень большие деньги не достанешь!
— Это Сергей! — громко сказал Демон, на мгновение прерывая слаженную работу.
— Ваня, займись деньгами, — сказал Крольчонок одному из русских. Он посмотрел на Сергея с веселым интересом. — Я к вашим услугам. Пройдемте в зал.
Сергей послушно вышел за Крольчонком в узкий коридор, а оттуда в помещение бара с низким потолком. У оригинальной стойки располагалось несколько столиков — здесь выпивали и закусывали в перерыве игры. Крольчонок присел на полукруглый диванчик и указал на место против себя.
— Выпьете что-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Итак, я могу рассказать про Костю Игрока не много — он наезжал в наш «клуб», в этот и в другой, которыми я управляю, наезжал, когда вздумается: проходил в кабинет, открывал сейф, пересчитывал наличность и сверялся с отчетностью. С ним никто никогда не спорил. А он был очень вежлив — мои люди дела ведут честно. Вазелину на нас обижаться не за что — в общяк мы отстегиваем положенное, без утайки.
— Он играл у вас?
— То есть?
— В рулетку там или блэк-джек? Играл?
— Нет. Никогда. Он не был игроком.
— Можно я похожу здесь, порасспрошу персонал?
Крольчонок убрал с лица любезность, насупленно посмотрел на Сергея, но утвердительно кивнул.
— Больше я вам не интересен? — Крольчонок ухмыльнулся.
Сергей простодушно улыбнулся на все его подозрения. Глупо расспрашивать человека о его темных делишках и надеяться, что он тут же сознается в собственных преступлениях. Единственный вариант, если человек сам захочет поведать о себе. Но Крольчонок (тот радостно улыбнулся Сергею) каяться в грехах не собирался. А то, что Крольчонок и Костя Игрок были в одной связке, словно два альпиниста, было понятно как дважды два. Почему? Под Крольчонком был игровой бизнес вазеловской организации, а Игрок отвечал за верную отчетность — при обоюдной договоренности они могли легко укрывать от Вазелина какие-нибудь «мелочи» в миллион-другой евро… Сергею именно хотелось нащупать тайный изъян в святом ореоле Игрока — пусть Вазелин почувствует укол в душе — друг и брат был не таким преданным, как ему казалось! А где легко стянуть бабки? Конечно, в подконтрольном тебе казино, даже если оно теперь называется лотерейный клуб.
Сергей оглянулся — Демона видно не было. Сашка Филиппов, сидя на высоком табурете у стойки бара, хрустел индюшачьими костями над стальной тарелкой. Рядом стоял пригубленный бокал с коньяком.
— Пьешь на работе? — подсел к нему Сергей, забрал бокал и допил коньяк. Сашка расстроенно скривился.
— Что? — спросил Сергей.
— Улучшает пищеварение.
— Дальше.
— Дальше я ел и слушал, и никого ни о чем не расспрашивал.
— Плохо, Филиппов. Очень плохо.
— Не спеши ворчать. Видишь вон тех холуев у зачехленного стола?
— О! — Сергей удивился: здесь даже рулетка функционирует — основной признак казнно, но тут же понял, что, раз все здесь хорошо, значит, кто-то очень важный из властителей покрывает это «хозяйство», поважнее самого главного авторитета Африкана Иноземцева. Ведь множество подобных мест в Москве и Питере также процветают, про них писано-переписано во всех СМИ, о них знают все властители, и… ничего. Вот тому подтверждение…
Филиппов ничего не понял из его переживаний, но продолжил:
— Вон те холуи…
— Зачем их называть холуями?
— Как хочу, так называю. Вон те холуи, о чем они говорят?
Сергей прислушался.
— Главное, держать язык за зубами. Здесь все стучат. Ты понял, Сокол?
Сергей посмотрел на Филиппова.
— Да, шеф, — сказал Сашка, вытирая масляные пальцы о салфетку. — Я кое-что слышал. Когда ты прошел в кабинет, здесь все зашушукались, что Крольчонка прихватят за паленую задницу. У того столика, рядом с окном, шептались охранники, и один другому поведал, что Игрок был в доле с Крольчонком, он приводил сюда некоего Курка, и тот брал блэк-джек, а иногда и рулетку. Курок или баба, что с ним приходила. Или просто бабы, коих предварительно светил здесь Курок. Потом Игрок делил «выигрыш» с Крольчонком.
— Саша, такой вопрос, ты над ним подумай, прежде чем дать мне ответ: это они специально нашептали рядом с тобой, чтобы ты услышал и мне передал?
Филиппов не удивился, не возмутился и не проявил других эмоций — его физиономия выражала только грусть по выпитому Сергеем коньяку. Он смиренно, словно молоденький послушник в монастыре, сказал:
— Может, специально, а может, не думая обо мне. Народ-то знает только тебя, сыщика. Я-то никто. Пустое место. Шестерка — тупой и никуда не годный.
Сергей хмыкнул.
— Какой ты хитрый. Имидж себе выбрал: мистер Никто. Деньги давайте, а в остальном — пустое место!
— Ради дела.
— Не заливай, Филиппов. Тебя, кроме бабок, ни хрена не интересует. Прости за резкость. Еще есть коньяк?
— Закажи!
Сергей кивнул бармену — тот наполнил до половины два стеклянных бокала. Выпили. Понюхав пальцы, Сергей спросил:
— Я на чем остановился?
Филиппов, выпив свою порцию, грустно и добро пояснил:
— Ты ругался. И дальше ругайся… Ругайся, ругайся, только этот раунд за мной. Тебе-то Крольчонок не очень много рассказал!
Сергей усмехнулся — Филиппов был прав. Кивнул на стальную тарелку с обкусанным окорочком:
— Ты кушай, Саша. А я погуляю здесь пока, может, тоже что-нибудь услышу!
Как и предполагал Филиппов, служащие лотерейного клуба стойко держали язык за зубами. Выходя на улицу, Сергей внимательно проел глазами «болтливых» охранников. Их специально научили пошептаться недалеко от Филиппова или они обычные лопухи?
У входа в клуб был небольшой фонтанчик, украшенный цветными булыжниками. Демон задумчиво сидел на лавочке у фонтана, еще пустого и не работающего по причине ранней весны, и бросал на грязное дно камушки. Сергей подсел к нему.
— Демон, ты знаешь человека по кличке Курок?