Влияние ипотеки на личную жизнь

Василиса расхохоталась.

– Ох, и умная же ты, Эстакада! – Зинка покончила с салатом и доедала хлеб из корзинки. – Видала, какая умная? – Она ткнула Василису локтём в бок.

– Дааа! – сказала Василиса. – Я, честно говоря, думала, все красивые девицы дуры, себя успокаивала, ну, чтоб не завидовать, но эта вот точно умная. – Она кивнула головой в сторону Стеллы, видимо, чтоб все уж точно поняли, о ком идёт речь. – А почему Эстакада?

– Да потому, что Стелла. Её ж невозможно Стелкой звать. И ростом она почти два метра, особенно если на каблуках, чисто памятник. Ну, стела такая, знаешь, на площади Восстания? Вот у нас в школе один и придумал её Эстакадой звать. Мол, где стела, там и эстакада. Так и прилепилось.

– Очень хитро.

– Ага! Ты б его видела! – Зинка опять закатила глаза, как она это обычно делала при воспоминании о Турике.

– Кого?

– Артура нашего, который Стеллу Эстакадой прозвал. Обалденный.

– Ну, да, чувак явно с пониманием. Его же тоже Артуркой звать неудобно.

– Там всё не так просто, она же на него всегда ноль внимания, фунт презрения, в точности каменная баба, опять же столб, а потом….

– Девки, хорош прикалываться, давайте к делу. – Стелла прервала программистский стёб. – Чем Бородатая женщина руководит? Чем его направление занимается? Я не совсем поняла.

– Ну, они обеспечивают банковский документооборот.

– Дело, конечно, полезное, но почему он тогда так гордится своими продажами? Дочерняя банковская структура, единственный поставщик услуги, работа вне конкуренции, в отличие от направления Разумовского. Это же практически часть айтишного подразделения банка. В чём гордость-то и заслуги?

– Гордость в том, что в нашем банке сами не знают, чего хотят. Вернее, они там вообще ничего не хотят. У них и так всё хорошо. Поэтому очень важно тамошним объяснить, что именно им просто необходимо до усёру, причём немедленно, и почему без этого они дальше не смогут существовать. Иди, попробуй! Я иногда у них в центральной усадьбе чувствую себя как муха в говне, прилипнешь на неделю как минимум, пока растолкуешь, так всё равно потом переврут.

– Надо говорить не муха в говне, а пчела в патоке. Это же банк. – Стелла подняла глаза к потолку. – А наш директор? Он что за человек?

– Он настоящий вроде, нормальный кент, толковый, но одной ногой уже в Москве. Ему у нас совсем не интересно и всё пофиг. Так что, вопрос времени.

– Теперь расскажи про персонал. Я тут видела одного, спал на диване в холле. Некоторые в трусах на работу ходят. В отзывах в интернете много недовольных, говорят, руководство – жлобы, на персонале экономят.

– Экономят на «рудокопах», они в основном из провинции приезжают, берут ипотеки, влезают в долги и пашут, как сумасшедшие. Они вечно всем недовольны и, да, на них экономят. А куда им деваться? Там среди них звёзд нет. А вот на ключевых, на разрабах, совсем не экономят. У некоторых мотоциклы намного дороже твоей машины. Ты б только видела! Эти в холлах не спят и в трусах не ходят. Но капризные, черти, комфорт любят.

– Кто ж его не любит?

– Любят все, но не всем он полагается!

– Мне показалось, много неадекватных. Я ведь раньше на производстве работала. Таких чудиков у нас не было. Ни в трусах никто не ходил, ни в макинтошах с тросточками. Вот, скажи, вы же с Зинкой тоже программисты, но вы-то без закидонов, нормальные. Хотя, что такое норма? Всё относительно. – Стелла спохватилась, что задаёт вопросы девушке, у которой половина головы зелёная.

– Тут ты права! Норма это быть как все?

– Ага! – встрепенулась Зинка. – Как Эстакада наша. Блондинка и всё остальное. – Она продемонстрировала руками огромный бюст.

– Ну, если б все были как Эстакада, это ж был бы всеобщий праздник и веселье. Красивых единицы, остальные кто, во что горазд выделяются. Независимо от пола. Кто в трусах, мол, плевал я на ваши правила и нормы, кто в макинтоше. Кто вот, причёской. – Василиса плюнула на ладонь и провела ею по волосам. – Внимание же надо как-то привлекать, интерес и всё такое. Видали, какая я интересная?

– Ты очень интересная! – Опять встряла Зинка. – А некоторые просто сиськи себе вставляют и губы надувают.

– Бабушка говорила, что некрасивых женщин нет. – Стелла почувствовала себя виноватой.

– Ага! Ты ж на неё наверняка похожа, на бабушку свою. Хорошо так говорить, когда по утрам себя в зеркале не пугаешься. А нам, обычным, только и остаётся радоваться своим мозгам. Ты, правда, вроде тоже с мозгами, толковая. Совсем обидно. Правда, ты по финансам ….

Видимо Василиса решила намекнуть, что толковый финансист, это совсем другое дело, нежели толковый программист. Стелла намёк поняла и мысленно согласилась. Действительно! Куда там ей до той же Зинки. У Зинки мозги ещё с детства в техническую сторону уклон имели. Серьёзный такой уклон. По всем точным наукам сплошные пятерки. Однако книги Зинка не читала, считала пустой тратой времени, да и писала с ошибками. Насколько Стелла знала о студенческой жизни подруги, в их группе было всего две девушки: Зинка да вот эта Василиса.

– Ты тоже, знаешь, Вася, завязывай преувеличивать! Чего ты там в зеркале пугаешься? Разве что своей причёски! – Стелла не смогла удержаться. – Ты ж хорошенькая! И Зинка хорошенькая. Обе хорошенькие, даже очень.

– Уговорила, – согласилась Василиса, – может быть, мы и хорошенькие, но не настолько, как вот некоторые.

– Да, ладно! Зато, Васька, мы с тобой самые-самые умные и через это самые-самые скромные. – Зинка хихикнула. Она уже прикончила свою тарелку с горячим и усиленно моргала официанту, чтоб нёс десертное меню.

Официант с готовностью подскочил к столику. Зинка и Василиса принялись изучать предложения модного места в части пироженок, печенек, конфет и тортиков. В результате заказали всё. Стелла мысленно охнула. Во-первых, она никак не предполагала, что программистские мозги требуют столько сладкого, а во-вторых, её зарплата, к сожалению, в несколько раз отличалась от зарплаты великолепного Эдуарда Разумовского. И отличалась, разумеется, в меньшую сторону.

Интересно, а сколько же зарабатывает Бородатая женщина? Ведь наверняка, ничуть не меньше. Хотя, не исключено, что поведением Бородатой женщины в отношении Разумовского движет не только чувство конкуренции, но ещё и зависть из-за разницы в зарплатах. Позиции-то у обоих примерно одинаковые, но в жирной-прежирной конторе это ничего не значит. Значит, скорее всего, только степень близости к банковскому начальству и положение этого начальства в банковской иерархии.

Из беседы с Василисой вытекало, что в жирной-прежирной конторе Стелла безбоязненно может иметь дело с главным бухгалтером, с начальницей хозяйственного отдела Ариной, с которой Стелла делила кабинет, и со своей непосредственной подчинённой начальницей отдела финансового учёта. Хотя бы эти точно не подставят. Уже что-то. Выходит, ей даже повезло, ведь все эти дамочки имеют непосредственное отношение к управлению финансами.

После ужина Стелла развезла сытых и довольных программисток по домам. Прощаясь, Зинка сказала:

– Дай шанс Артуро, выслушай подлеца!

Ну, конечно, заметила, что в процессе беседы Стелла сбрасывала входящие звонки, догадалась, кто это названивает, всё же лучшая подруга. А вот адвокат не позвонил ни разу! Но с другой стороны, он же знает, что Стелла сегодня с девчонками и ей не до него.

Очередной звонок от Турика она сбрасывать не стала, взяла трубку и сказала:


– Ну?!

– В чём дело? – устало спросил Турик.

– Ни в чём, – безразлично сказала Стелла.

– Эстакада, хорош выпендриваться. Почему на звонки не отвечаешь?

– Ни почему.

– Ну, трам-та-ра-рам-там-там. Ты чего, как все девицы, что ли? Придумала чего-то и на это же сама и обиделась?

– Ничего я не придумала! Ты сам исчез вне зоны, затаился, а потом и вовсе спал. Зачем тебе мешать? Спи дальше.

– Затем, что я проснулся, и звоню тебе второй день.

– Зачем? Не трать время, сон штука полезная.

– Ну, не дурацкая ли ты Эстакада? Вот, что ты несешь? У меня на контору в субботу поутру менты нагрянули, весь персонал повязали, мол, все работники без регистрации, типа будут выяснять, меня штрафовать, а их депортировать. Я тебя не разбудил, пожалел, уж больно сопела сладко, поехал в ментовню, там сказали, разбираться не будут раз суббота, короче послали меня подальше, моих всех оставили до выяснения. А у меня заказы горят, процесс же непрерывный. Я в контору, там связь плохая, особенно по выходным. Полуподвал всё же, промзона. Мы с дежурным техником вдвоём заступили, потом из второй смены народ подоспел, потом опять в ментовне разбирался, потом опять в пересменке стоял на вахте, потом до дома добрался и упал.

Стелла слушала его и потихоньку расплакалась. Было стыдно и обидно. Стыдно перед Туриком и обидно за свою глупость. Вот бы Зинка с Василисой сейчас узнали, какая она на самом деле умная. Права Василиса, все красивые девицы – непроходимые дуры, особенно те, которые из себя финансистов корчат.

– Я приеду сейчас, а? – спросил Турик из смартфона. – Говори адрес.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я дура, – честно призналась Стелла.

– Ну, не во всех же местах, а только в голове, – справедливо заметил Турик.

– Это самое главное место, – всхлипнув, сообщила Стелла. – Я решила, что ты меня бросил.

– Бросил? С чего бы это? Мне всё понравилось, как ты заметила. Ведь ты ж заметила, я хорошо помню. И вообще, мы только начали.

– Ну, не знаю. Вдруг у тебя так принято.

– У меня так не принято. Всё ж разъяснилось? Или нет? Ещё что-то тебя волнует?

– Волнует. Я тебе назло ну, это.

– Что это? То самое, что я думаю?

– Дааа!

– Ты переспала с кем-то мне назло?!

Стелла ничего не ответила, только хлюпнула носом. Она тысячу раз могла бы наврать Зинке, другое дело, что Зинка бы ей не поверила, но почему-то Турику врать у неё не получалось никак и никогда. Даже в детстве, как бы она на него не злилась, всегда говорила ему правду. Ни разу не могла соврать, что уроки не сделала, и всегда давала списывать.

– Вот скажи, это разве можно делать назло?! Ты самая дурацкая эстакада во вселенной. То есть, правильно ли я понял, что ты не из тех, кто подносит патроны, перевязывает раны и ждёт бойца из похода, вглядываясь в горизонт?

– Из тех, но мне надо знать, быть уверенной, что боец ко мне стремится, – жалостно попыталась оправдаться Стелла.

– И по каким же признакам ты определила, что боец не стремится к тебе всем сердцем?

– Не знаю, я ошиблась. – Она опять хлюпнула носом.

– И что теперь?

– Я не знаю.

– Ты самая позорная Эстакада из тех, что мне известны. Вот просто гадостная Эстакадища. – В голосе Турика сквозила горечь. – Разбирайся пока в своих переплетениях и тайнах души, я подожду, но учти, недолго. Позвони сама, как управишься!

Турик нажал на отбой, а Стелла, послушав короткие гудки, окончательно разрыдалась. Уж отомстила, так отомстила за все свои детские переживания и обиды. Только вот кому?!

На следующий день в кабинет к ней и начальнице хозяйственного отдела, колыхая телесами, ввалилась запыхавшаяся Борец сумо со словами:

– К нам едет ревизор! И не один.

– Что случилось? – поинтересовалась Арина.

– Вы не знаете?! – Борец сумо плюхнулась на стул. Стул жалобно пискнул.