Власть долга
Часть 32 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Невместно госпоже кушать стряпню для слуг, – прогудел он в спину Науле, но та даже не обернулась.
– Еда, – медленно произнесла девочка, указывая на котелок. – Повтори…
Лишних глаз возле Голубиной башни отродясь не водилось, а голубятник, едва завидев приметную парочку, мигом запер дверь и забрался наверх. Научился уже: ведь Наула и Джогаш ходили сюда каждый день, после того как горское войско отправилось на войну. Отгородившись от всех любопытных громадой башни, Наула воспитывала Джогаша.
– Ее-уау-ва, – подражая интонации хозяйки, прогудел Джогаш.
Наула поджала губы. И когда уже Джогаш говорить научится? Нет, Наула уже немного наловчилась разбирать гортанную низкую речь, но… ей так хотелось похвастаться своими успехами перед всеми… а нечем… По-прежнему сердясь и прикусив губу, Наула разлила горячее варево по двум кособоким глиняным плошкам, которые прятала здесь же. Взялась за простенькую деревянную ложку.
«Госпоже невместно кушать стряпню для слуг… – мысленно передразнила Наула распорядителя и развеселилась. Это он еще не видел пахучую рыбную бурду, которую Наула уминала вместе с наследником и остальными воинами во время войны, в работном городке подле Матери Предков. – Да сегодняшняя похлебка по сравнению с той – пища богов!»
Джогаш с тоской глядел, как госпожа орудует хитро выточенной деревянной палкой, и недовольно ворчал. Его собственная деревяшка лежала рядом, но… Джогаш украдкой потянулся к плошке, дабы ухватить ее двумя лапами и опрокинуть в себя вкусную еду.
– Джогаш! – строго одернул девичий голосок. – Возьми ложку! Это же не молоко, а настоящая человеческая еда! А еду кушают ложкой!
Продолжая урчать, Джогаш неловко ухватил деревяшку, зачерпнул – но палка выскользнула из пальцев, и все вылилось обратно.
– На-а-у-у-у-ла-а!.. – просительно провыл он. Хозяйка распахнула глаза, вскочила, и Джогаш повторил: – На-а-у-у-у-ла-а!
Он говорит, говорит наконец-то! Девочка спрыгнула с лавки, захлопала в ладоши, закружилась на месте… Довольный Джогаш тотчас ухватил плошку и выдул содержимое через край одним махом. Наула шутливо погрозила ему пальчиком и засмеялась.
Вдруг Джогаш вжал голову в покатые плечи, сгорбился, напружинился. Не выпуская плошки из рук, повернулся в одну сторону, в другую. Мохнатые ушки поднялись торчком. Наула прислушалась – ничего… Лишь ветер разыгрался вдали, зашумел над ущельем.
Джогаш отставил пустую посудину, виновато глянул на девочку и опустился на четвереньки. Обычно рядом с Наулой он всегда неуклюже шагал на задних лапах. Джогаш вывернул на неприметную тропинку подле высокой каменной ограды и заторопился по ней. Девочка оглянулась – не видит ли кто? – и поспешила следом. Тропка привела их в дальний край имения, где ограда поворачивала под углом. Неподалеку бубнили слуги, которых скрывала глухая стена постройки. Пахло дымком, а за оградой шумела невидимая отсюда речка. Джогаш нырнул в темную нору под камнями, и Наула, не мешкая ни мгновения, поползла следом. На той стороне Джогаш юркнул в кустарник – и Наула за ним. Теперь и ей пришлось встать на корточки, чтобы не попасться на глаза горским охранникам, приглядывающим за имением. Кусты ходили ходуном – парочка пробиралась от имения прочь, карабкаясь на склон. Наконец Джогаш повернул, гора прикрыла их от ненужных глаз, и Наула вскочила на ноги.
– Джогаш! Что такое ты… – притопнула девочка и замолкла.
Темный валун неподалеку вдруг зашевелился и шагнул навстречу. Джогаш поднялся на задние лапы и радостно заворчал.
– Джогу-Вара… Хозяин Гор… – восхищенно прошептала Наула, во все глаза глядя на ожившую горскую легенду. – Вот это да!
Джогу-Вара был воистину огромен. Ростом выше Туммы, а в ширине плеч с ним не мог состязаться даже Тарх по прозвищу Бык! Длинная спутанная шерсть делала его еще больше. Через плечо на Джогу-Вара болталась видавшая виды шкура, поверх нее на поясе виднелась перевязь. Сбоку висели меч и кинжал. Гигант нюхал воздух и неотрывно буровил Наулу черными глазищами.
– Я слышала про тебя, мне дважды рожденный рассказывал! – торопясь, начала Наула. – Вот этот кинжал… – Она неосторожно махнула рукой, указывая на оружие, и сделала шаг вперед.
Косматый великан глухо зарычал, вздернул верхнюю губу и обнажил огромные клыки. Наула испугалась, но перед ней, глухо ворча, встал Джогаш. Гигант тотчас отступил и наклонил голову к плечу. Рык его сменился ласковым подвыванием. Джогу-Вара обернулся к горам и позвал Джогаша за собой. Малыш искоса глянул на девочку, понурился и качнулся следом за отцом. Выступили слезы, перед глазами все расплылось, и младшая Эттик шмыгнула носом.
– На-а-у-у-у-ла-а, – вдруг расслышала она и заморгала. – На-а-у-у-у-ла-а!
Джогаш застыл ровно посередине между отцом и девочкой. Он протяжно завыл, зарычал… А затем развернулся к Науле и закосолапил навстречу. Девочка улыбнулась сквозь слезы.
Великан глянул детенышу в спину, коротко рыкнул и двумя огромными прыжками вдруг оказался прямо перед Наулой. Она не успела испугаться, как Старый Хозяин вдруг выдернул кинжал из ножен на поясе. Джогаш потянулся к девочке, но Джогу-Вара резко нагнулся и положил клинок под ноги сыну. Качнулся назад и вновь наклонил голову к плечу, глядя на малыша.
Наула затаила дыхание. Джогаш посмотрел на блестящую штуковину, потянул лапу к лезвию… Наула вскрикнула, Джогу-Вара подал голос, и Джогаш ухватил кинжал за рукоять и выставил перед собой. Наула захлопала в ладоши, но вдруг поймала пристальный взгляд бездонных черных глаз Старого Хозяина. Хозяин гор требовал от нее… Но чего? Джогу-Вара перевел взгляд на сына, обнюхивающего клинок, и Наула поняла.
– Я научу его владеть клинком, клянусь! – торжественно пообещала она, склонив голову.
Миг – и ее вдруг прижали вместе с Джогашем к твердой как скала шерстистой груди. Еще миг – и Старый Хозяин пропал, словно и не бывало. Только простенький, малость заржавелый клинок в лапе Джогаша подтверждал – произошедшее ей не причудилось.
– Вот это да-а-а! – протянула Наула и потрепала приятеля по загривку. – Теперь уж я не отстану, никуда ты не денешься… Кинжал – это тебе не деревянная ложка…
Девчонка еще раз оглядела ножик и почесала затылок:
– Только мне и самой придется научиться им владеть. А мама на это ни за что не согласится!..
Арратой миновал распахнутые ворота виллы Эндира, подъехал к коновязи и спрыгнул с седла. Аскод Гворф, подперев кулаком подбородок, пребывал в глубоких размышлениях. Он поднял глаза на стук копыт, ничего не понимающим взглядом мазнул по учетчику… Наконец узнавание проступило на лице, инженер вскочил с бревна и всплеснул руками:
– Что ты так долго? Зачем мы оба понадобились танасу? Неужели нельзя… У меня дел полон рот… Кладку на том берегу Джуры откладываем уже какую седмицу, а тут…
За столько дней бок о бок Арратой уже научился говорить с инженером. Он выставил перед собой ладони:
– Танас здесь хозяин. Он велел – мы приехали.
Гворф обиженно надул губы, и в молчании они отправились в трапезную. Их уже ждали. За длинным столом сидели Гимтар с женой, статной Столхед, носатый ворчливый Вутц и невозмутимый Хоар, отставивший в сторону пастуший посох. Позади Столхед на лавке разлеглась пятнистая горная рысь.
– Ну что там Элам? Показал зубы? – нетерпеливым жестом подзывая гостей, спросил Гимтар.
– Показал, – коротко кивнул Арратой, усаживаясь напротив. Учетчик покосился на запеченный бок барашка и сглотнул слюну. Изысканная беседа с Эттиками под вино с фруктами пробудила нешуточный голод. Сметливый Вутц толкнул блюдо поближе к гостям, а Гимтар плеснул имперцам из кувшина. – Показал, – повторил Арратой, прожевывая кусок душистого мяса. – Сначала ткнул меня носом в потайное побратимство с Мадллом, – Гимтар хмыкнул, и Арратой улыбнулся одними глазами, – а затем поманил прощением и имперским гражданством.
– Силен, – шмыгнул носом Вутц, отхлебывая вино.
Хоар глянул на старого шута и налил себе взвара:
– Денег не сулил?
– Не напрямую. Я пожаловался – мулов у нас мало, вот он и хотел дать…
– А мулов и впрямь не хватает! – взвился инженер, отталкивая тарелку. – Уважаемый танас, уважаемый Вутц! Я уже столько раз просил…
– Да не блажи ты, Аскод, – скривился пайгал. – Послал я уже вниз за животиной… Ну нет в долине столько мулов… На кой столько здесь держать – для тебя всех выгребли…
– Монеты-то взял? – оборвал перепалку Гимтар.
После побега внучки шутки старого пайгала жалили всех без разбору. А уж бесхитростного инженера Вутц любил трепать по малейшему поводу. Впрочем, для дорча от его въедливости был толк: многие челобитчики сторонились несносного старика и искали встречи с танасом, от которого раньше шарахались, точно от огня. Тревожные новости из имперских земель быстрее ветра разносились среди нанятых имперских строителей, и они все чаще поглядывали в сторону дома. Вутц, не будь дураком, понизил им оплату – за наем и первый месяц работникам взялся платить толстосум Элам, а дальнейшие траты возложили на казну Дорчариан. Выборные от строителей заявились к Гимтару, бухнулись в ноги. Просили милости – разрешения перевезти семьи, дать кров. Сами обещались работать от зари до зари за одну лишь еду и защиту для себя да малых деток.
– Какие монеты? Конечно, не брал, – напоказ обиделся Арратой. – Только сунь палец – Элам руку по локоть оттяпает. Сказал ему – деньгами танас заведует.
– Зря, – вздохнул Гимтар. – Монеты лишними не бывают. Ты бы один раз взял… А потом, глядишь, глава Торгового союза и со мной расщедрился…
– Аскод? И ты бы съездил, пощупал бы торговца за вымя, – влез неугомонный Вутц. – Тебе-то он точно не отказал бы…
– Я не мастак играть словами! – вскочил Аскод. Кресло за его спиной брякнуло об пол, но инженер этого даже не заметил. Носатый пайгал пихнул Хоара в бок; в глазах старика плясали злые смешинки. – Не для того я сбежал из академии, прочь от надутых вельмож, в достославные горы, чтобы…
– Мы поняли, Аскод, – мягко прервал Хоар. – Мы поняли…
В дверь осторожно постучали.
– Что там?
В трапезную протиснулся слуга:
– Послание из Новой виллы.
Перед танасом опустился свиток. Гимтар сломал печать и пробежал глазами по ровным строчкам.
– Не иначе имперский Пагот и здесь устраивает свои шуточки, – хмыкнул танас. – К охотнику и олень скачет… Элам завтра пожалует в гости.
– Паук раскидывает свои сети, – нахмурился Хоар. Упоминание за общим столом чужого бога пришлось Главе Хранителей не по сердцу.
– А мы иного и не ждали, – пожал плечами Гимтар. – Пусть резвится под нашим приглядом. Покамест от главы Торгового союза нам один только прибыток. Передай гонцу – мы с радостью примем высокого гостя, – велел поджидающему слуге танас.
– Меня ждет работа, – влез Аскод, так и не подняв кресло. – Из каменоломни наконец доставили камни нужного размера, и…
– Подожди, Аскод, – попросил Гимтар и выложил перед собой пухлую дорогую пергаментную тетрадь весьма потрепанного вида.
Инженер, увидев книжицу, подался вперед и сощурился.
– «Как сберечь Дорчариан и победить Империю», – прочитал он вслух и удивился. – Я перечитал все знаменитые труды в Арнской библиотеке, но никогда не слышал такого удивительного названия… Или сей труд написан еще в Старой Империи?
Руки инженера потянулись к тетради. Глядя на него, горцы невольно грохнули хохотом. Почуяв рукописную мудрость, Аскод вмиг забыл обо всем на свете!
– Эту книгу написал мой брат, Эндир Законник. А его дважды рожденный внук, презрев вежество, немало начеркал меж строк своих заметок… – Гимтар перелистнул страницы, отыскивая разворот, и наконец нашел нужное место. – «Земляное масло дорча не стоит использовать только лишь для одной тайной торговли. Подземный дар Матери Предков нужно обратить во благо Дорчариан. Кораблей для смоления нет у дорча, но светильники…» Дальше все зачеркано, а другой рукой сбоку приписано: «Негасимый огонь!»
– Декурион и вправду подожгли негасимым огнем? – подал голос Хоар.
Гворф и Арратой невольно переглянулись, вспоминая скоротечную битву на стенах Декуриона, и осушили кубки, помянули павших героев.
– Декурион… Красивейшее место из легенд; как же счастлив я был, когда впервые оказался на вершине мира, – прошептал инженер. – Камни не горят. Сплетник поджег ворота негасимым огнем, вот и…
– Негасимый огонь и вправду делают из земляного масла?
– Не только! Конечно, земляное масло в основе, но…
– Ты сможешь сделать для дорча негасимый огонь?
– Негасимый огонь!.. О, Пагот-хохотун! Негасимый огонь в глиняных горшках и деревянных бочонках, имперские метатели! – схватился за голову инженер и забегал вдоль стола. – Дважды рожденный говорил мне об этом! Как же я мог забыть! Я немедленно же займусь…
– Нет, Аскод, нет, что ты… – успокоил возбужденного имперца танас. – Стена не ждет. Но ты расскажешь Арратою о том, что тебе потребуется. Расскажешь, что нам нужно приготовить заранее. Он запишет, а когда придет время…
– Да, да, да. – Инженер понятливо закивал, пальцы его зашевелились. – Желтые кристаллы, оливковое масло… – шептал Аскод и то и дело косился на суму Арратоя, где тот носил учетные листы, на которых отмечались отданные на ходу распоряжения.
– Идите, идите уже, – хмыкнул Гимтар, отсылая строителей.
Вслед за ними трапезную покинули и Вутц с Хоаром, условившись собраться завтра, дабы совместно принять важного имперского гостя.
Стоило хлопнуть двери, как Ры́ча подняла голову и мягко спрыгнула на пол. Приблизилась к хозяйке, потерлась о кресло и забралась на колени.
– Еда, – медленно произнесла девочка, указывая на котелок. – Повтори…
Лишних глаз возле Голубиной башни отродясь не водилось, а голубятник, едва завидев приметную парочку, мигом запер дверь и забрался наверх. Научился уже: ведь Наула и Джогаш ходили сюда каждый день, после того как горское войско отправилось на войну. Отгородившись от всех любопытных громадой башни, Наула воспитывала Джогаша.
– Ее-уау-ва, – подражая интонации хозяйки, прогудел Джогаш.
Наула поджала губы. И когда уже Джогаш говорить научится? Нет, Наула уже немного наловчилась разбирать гортанную низкую речь, но… ей так хотелось похвастаться своими успехами перед всеми… а нечем… По-прежнему сердясь и прикусив губу, Наула разлила горячее варево по двум кособоким глиняным плошкам, которые прятала здесь же. Взялась за простенькую деревянную ложку.
«Госпоже невместно кушать стряпню для слуг… – мысленно передразнила Наула распорядителя и развеселилась. Это он еще не видел пахучую рыбную бурду, которую Наула уминала вместе с наследником и остальными воинами во время войны, в работном городке подле Матери Предков. – Да сегодняшняя похлебка по сравнению с той – пища богов!»
Джогаш с тоской глядел, как госпожа орудует хитро выточенной деревянной палкой, и недовольно ворчал. Его собственная деревяшка лежала рядом, но… Джогаш украдкой потянулся к плошке, дабы ухватить ее двумя лапами и опрокинуть в себя вкусную еду.
– Джогаш! – строго одернул девичий голосок. – Возьми ложку! Это же не молоко, а настоящая человеческая еда! А еду кушают ложкой!
Продолжая урчать, Джогаш неловко ухватил деревяшку, зачерпнул – но палка выскользнула из пальцев, и все вылилось обратно.
– На-а-у-у-у-ла-а!.. – просительно провыл он. Хозяйка распахнула глаза, вскочила, и Джогаш повторил: – На-а-у-у-у-ла-а!
Он говорит, говорит наконец-то! Девочка спрыгнула с лавки, захлопала в ладоши, закружилась на месте… Довольный Джогаш тотчас ухватил плошку и выдул содержимое через край одним махом. Наула шутливо погрозила ему пальчиком и засмеялась.
Вдруг Джогаш вжал голову в покатые плечи, сгорбился, напружинился. Не выпуская плошки из рук, повернулся в одну сторону, в другую. Мохнатые ушки поднялись торчком. Наула прислушалась – ничего… Лишь ветер разыгрался вдали, зашумел над ущельем.
Джогаш отставил пустую посудину, виновато глянул на девочку и опустился на четвереньки. Обычно рядом с Наулой он всегда неуклюже шагал на задних лапах. Джогаш вывернул на неприметную тропинку подле высокой каменной ограды и заторопился по ней. Девочка оглянулась – не видит ли кто? – и поспешила следом. Тропка привела их в дальний край имения, где ограда поворачивала под углом. Неподалеку бубнили слуги, которых скрывала глухая стена постройки. Пахло дымком, а за оградой шумела невидимая отсюда речка. Джогаш нырнул в темную нору под камнями, и Наула, не мешкая ни мгновения, поползла следом. На той стороне Джогаш юркнул в кустарник – и Наула за ним. Теперь и ей пришлось встать на корточки, чтобы не попасться на глаза горским охранникам, приглядывающим за имением. Кусты ходили ходуном – парочка пробиралась от имения прочь, карабкаясь на склон. Наконец Джогаш повернул, гора прикрыла их от ненужных глаз, и Наула вскочила на ноги.
– Джогаш! Что такое ты… – притопнула девочка и замолкла.
Темный валун неподалеку вдруг зашевелился и шагнул навстречу. Джогаш поднялся на задние лапы и радостно заворчал.
– Джогу-Вара… Хозяин Гор… – восхищенно прошептала Наула, во все глаза глядя на ожившую горскую легенду. – Вот это да!
Джогу-Вара был воистину огромен. Ростом выше Туммы, а в ширине плеч с ним не мог состязаться даже Тарх по прозвищу Бык! Длинная спутанная шерсть делала его еще больше. Через плечо на Джогу-Вара болталась видавшая виды шкура, поверх нее на поясе виднелась перевязь. Сбоку висели меч и кинжал. Гигант нюхал воздух и неотрывно буровил Наулу черными глазищами.
– Я слышала про тебя, мне дважды рожденный рассказывал! – торопясь, начала Наула. – Вот этот кинжал… – Она неосторожно махнула рукой, указывая на оружие, и сделала шаг вперед.
Косматый великан глухо зарычал, вздернул верхнюю губу и обнажил огромные клыки. Наула испугалась, но перед ней, глухо ворча, встал Джогаш. Гигант тотчас отступил и наклонил голову к плечу. Рык его сменился ласковым подвыванием. Джогу-Вара обернулся к горам и позвал Джогаша за собой. Малыш искоса глянул на девочку, понурился и качнулся следом за отцом. Выступили слезы, перед глазами все расплылось, и младшая Эттик шмыгнула носом.
– На-а-у-у-у-ла-а, – вдруг расслышала она и заморгала. – На-а-у-у-у-ла-а!
Джогаш застыл ровно посередине между отцом и девочкой. Он протяжно завыл, зарычал… А затем развернулся к Науле и закосолапил навстречу. Девочка улыбнулась сквозь слезы.
Великан глянул детенышу в спину, коротко рыкнул и двумя огромными прыжками вдруг оказался прямо перед Наулой. Она не успела испугаться, как Старый Хозяин вдруг выдернул кинжал из ножен на поясе. Джогаш потянулся к девочке, но Джогу-Вара резко нагнулся и положил клинок под ноги сыну. Качнулся назад и вновь наклонил голову к плечу, глядя на малыша.
Наула затаила дыхание. Джогаш посмотрел на блестящую штуковину, потянул лапу к лезвию… Наула вскрикнула, Джогу-Вара подал голос, и Джогаш ухватил кинжал за рукоять и выставил перед собой. Наула захлопала в ладоши, но вдруг поймала пристальный взгляд бездонных черных глаз Старого Хозяина. Хозяин гор требовал от нее… Но чего? Джогу-Вара перевел взгляд на сына, обнюхивающего клинок, и Наула поняла.
– Я научу его владеть клинком, клянусь! – торжественно пообещала она, склонив голову.
Миг – и ее вдруг прижали вместе с Джогашем к твердой как скала шерстистой груди. Еще миг – и Старый Хозяин пропал, словно и не бывало. Только простенький, малость заржавелый клинок в лапе Джогаша подтверждал – произошедшее ей не причудилось.
– Вот это да-а-а! – протянула Наула и потрепала приятеля по загривку. – Теперь уж я не отстану, никуда ты не денешься… Кинжал – это тебе не деревянная ложка…
Девчонка еще раз оглядела ножик и почесала затылок:
– Только мне и самой придется научиться им владеть. А мама на это ни за что не согласится!..
Арратой миновал распахнутые ворота виллы Эндира, подъехал к коновязи и спрыгнул с седла. Аскод Гворф, подперев кулаком подбородок, пребывал в глубоких размышлениях. Он поднял глаза на стук копыт, ничего не понимающим взглядом мазнул по учетчику… Наконец узнавание проступило на лице, инженер вскочил с бревна и всплеснул руками:
– Что ты так долго? Зачем мы оба понадобились танасу? Неужели нельзя… У меня дел полон рот… Кладку на том берегу Джуры откладываем уже какую седмицу, а тут…
За столько дней бок о бок Арратой уже научился говорить с инженером. Он выставил перед собой ладони:
– Танас здесь хозяин. Он велел – мы приехали.
Гворф обиженно надул губы, и в молчании они отправились в трапезную. Их уже ждали. За длинным столом сидели Гимтар с женой, статной Столхед, носатый ворчливый Вутц и невозмутимый Хоар, отставивший в сторону пастуший посох. Позади Столхед на лавке разлеглась пятнистая горная рысь.
– Ну что там Элам? Показал зубы? – нетерпеливым жестом подзывая гостей, спросил Гимтар.
– Показал, – коротко кивнул Арратой, усаживаясь напротив. Учетчик покосился на запеченный бок барашка и сглотнул слюну. Изысканная беседа с Эттиками под вино с фруктами пробудила нешуточный голод. Сметливый Вутц толкнул блюдо поближе к гостям, а Гимтар плеснул имперцам из кувшина. – Показал, – повторил Арратой, прожевывая кусок душистого мяса. – Сначала ткнул меня носом в потайное побратимство с Мадллом, – Гимтар хмыкнул, и Арратой улыбнулся одними глазами, – а затем поманил прощением и имперским гражданством.
– Силен, – шмыгнул носом Вутц, отхлебывая вино.
Хоар глянул на старого шута и налил себе взвара:
– Денег не сулил?
– Не напрямую. Я пожаловался – мулов у нас мало, вот он и хотел дать…
– А мулов и впрямь не хватает! – взвился инженер, отталкивая тарелку. – Уважаемый танас, уважаемый Вутц! Я уже столько раз просил…
– Да не блажи ты, Аскод, – скривился пайгал. – Послал я уже вниз за животиной… Ну нет в долине столько мулов… На кой столько здесь держать – для тебя всех выгребли…
– Монеты-то взял? – оборвал перепалку Гимтар.
После побега внучки шутки старого пайгала жалили всех без разбору. А уж бесхитростного инженера Вутц любил трепать по малейшему поводу. Впрочем, для дорча от его въедливости был толк: многие челобитчики сторонились несносного старика и искали встречи с танасом, от которого раньше шарахались, точно от огня. Тревожные новости из имперских земель быстрее ветра разносились среди нанятых имперских строителей, и они все чаще поглядывали в сторону дома. Вутц, не будь дураком, понизил им оплату – за наем и первый месяц работникам взялся платить толстосум Элам, а дальнейшие траты возложили на казну Дорчариан. Выборные от строителей заявились к Гимтару, бухнулись в ноги. Просили милости – разрешения перевезти семьи, дать кров. Сами обещались работать от зари до зари за одну лишь еду и защиту для себя да малых деток.
– Какие монеты? Конечно, не брал, – напоказ обиделся Арратой. – Только сунь палец – Элам руку по локоть оттяпает. Сказал ему – деньгами танас заведует.
– Зря, – вздохнул Гимтар. – Монеты лишними не бывают. Ты бы один раз взял… А потом, глядишь, глава Торгового союза и со мной расщедрился…
– Аскод? И ты бы съездил, пощупал бы торговца за вымя, – влез неугомонный Вутц. – Тебе-то он точно не отказал бы…
– Я не мастак играть словами! – вскочил Аскод. Кресло за его спиной брякнуло об пол, но инженер этого даже не заметил. Носатый пайгал пихнул Хоара в бок; в глазах старика плясали злые смешинки. – Не для того я сбежал из академии, прочь от надутых вельмож, в достославные горы, чтобы…
– Мы поняли, Аскод, – мягко прервал Хоар. – Мы поняли…
В дверь осторожно постучали.
– Что там?
В трапезную протиснулся слуга:
– Послание из Новой виллы.
Перед танасом опустился свиток. Гимтар сломал печать и пробежал глазами по ровным строчкам.
– Не иначе имперский Пагот и здесь устраивает свои шуточки, – хмыкнул танас. – К охотнику и олень скачет… Элам завтра пожалует в гости.
– Паук раскидывает свои сети, – нахмурился Хоар. Упоминание за общим столом чужого бога пришлось Главе Хранителей не по сердцу.
– А мы иного и не ждали, – пожал плечами Гимтар. – Пусть резвится под нашим приглядом. Покамест от главы Торгового союза нам один только прибыток. Передай гонцу – мы с радостью примем высокого гостя, – велел поджидающему слуге танас.
– Меня ждет работа, – влез Аскод, так и не подняв кресло. – Из каменоломни наконец доставили камни нужного размера, и…
– Подожди, Аскод, – попросил Гимтар и выложил перед собой пухлую дорогую пергаментную тетрадь весьма потрепанного вида.
Инженер, увидев книжицу, подался вперед и сощурился.
– «Как сберечь Дорчариан и победить Империю», – прочитал он вслух и удивился. – Я перечитал все знаменитые труды в Арнской библиотеке, но никогда не слышал такого удивительного названия… Или сей труд написан еще в Старой Империи?
Руки инженера потянулись к тетради. Глядя на него, горцы невольно грохнули хохотом. Почуяв рукописную мудрость, Аскод вмиг забыл обо всем на свете!
– Эту книгу написал мой брат, Эндир Законник. А его дважды рожденный внук, презрев вежество, немало начеркал меж строк своих заметок… – Гимтар перелистнул страницы, отыскивая разворот, и наконец нашел нужное место. – «Земляное масло дорча не стоит использовать только лишь для одной тайной торговли. Подземный дар Матери Предков нужно обратить во благо Дорчариан. Кораблей для смоления нет у дорча, но светильники…» Дальше все зачеркано, а другой рукой сбоку приписано: «Негасимый огонь!»
– Декурион и вправду подожгли негасимым огнем? – подал голос Хоар.
Гворф и Арратой невольно переглянулись, вспоминая скоротечную битву на стенах Декуриона, и осушили кубки, помянули павших героев.
– Декурион… Красивейшее место из легенд; как же счастлив я был, когда впервые оказался на вершине мира, – прошептал инженер. – Камни не горят. Сплетник поджег ворота негасимым огнем, вот и…
– Негасимый огонь и вправду делают из земляного масла?
– Не только! Конечно, земляное масло в основе, но…
– Ты сможешь сделать для дорча негасимый огонь?
– Негасимый огонь!.. О, Пагот-хохотун! Негасимый огонь в глиняных горшках и деревянных бочонках, имперские метатели! – схватился за голову инженер и забегал вдоль стола. – Дважды рожденный говорил мне об этом! Как же я мог забыть! Я немедленно же займусь…
– Нет, Аскод, нет, что ты… – успокоил возбужденного имперца танас. – Стена не ждет. Но ты расскажешь Арратою о том, что тебе потребуется. Расскажешь, что нам нужно приготовить заранее. Он запишет, а когда придет время…
– Да, да, да. – Инженер понятливо закивал, пальцы его зашевелились. – Желтые кристаллы, оливковое масло… – шептал Аскод и то и дело косился на суму Арратоя, где тот носил учетные листы, на которых отмечались отданные на ходу распоряжения.
– Идите, идите уже, – хмыкнул Гимтар, отсылая строителей.
Вслед за ними трапезную покинули и Вутц с Хоаром, условившись собраться завтра, дабы совместно принять важного имперского гостя.
Стоило хлопнуть двери, как Ры́ча подняла голову и мягко спрыгнула на пол. Приблизилась к хозяйке, потерлась о кресло и забралась на колени.