Ветер и сталь. Трилогия
Часть 50 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Заткнись, – посоветовал ей Детеринг, внимательно разглядывая на экране компьютерное изображение противника. – Это ж надо, чтоб так повезло… третья серия, хе! Внимание! – Его вдруг окрепший голос бичом ожег нервы. – Бортовые батареи! Видите четыре черных пятна, там, где у него начинаются пилоны марш-моторов?
– Да, видим. Видим отчетливо.
– На самом деле это не пятна – это дырки размером с футбольное поле каждая. Это – его смерть. Сейчас мы прицелимся в ближайшую к нам дырку и все хором туда засадим. Целеуказание…
– Есть целеуказание.
– Готовность…
Пальцы Жано легли на сенсоры управления носовой батареей. На центральном экране уже полыхало пронзительно яркое перекрестие условного прицела. В центре его, меж четырех помаргивающих нитей, лениво заканчивал маневр тяжелый охотник. Он не спешил, его пилоты, смеясь, выбирали наиболее удобную позицию. Наиболее удобную для того, чтобы одним выстрелом превратить в кипящий прах невесть как попавшего сюда имперского разведчика. Боеприпасы нынче дороги… особенно такая экзотика, как заряд для главного калибра росского ТО третьей серии. Детеринг это отлично понимал…
– Есть готовность, командир.
– Огонь!
«Газель» дернуло так, что я едва не вылетел из своего кресла. Ариану, стоявшую за спиной Детеринга, унесло в угол рубки. Под полом жалобно заныли эскалаторы, поспешно перезаряжающие опустевшую носовую батарею… Меня они не волновали. Я во все глаза смотрел на обзорные экраны. Автоматика боевой коррекции молниеносно вернула изображение на ранее занимаемое им место, прицел погас… пока. А в боку охотника творилось что-то неладное. Из-под основания гигантского левого пилона, несущего на себе острый конус двигателя, вовсю хлестали струи какого-то газа – то ли хладагента, то ли просто воздуха, – и временами поблескивало пламя. Охотник застопорил ход маневра…
– Следующая! – приказал Детеринг.
– Есть ЦУ…
– Внимательно…
– Есть готовность.
– Мать… огонь!
Выстрел! И тотчас заревели дюзы тормозных моторов. Первая секция экранов уже была переключена на обзор задней полусферы… стремительными и точными рывками Детеринг загонял «Газель» обратно в каменную реку, где ей не страшны были грозные пушки подранка. В те секунды, что он еще оставался в зоне прямой видимости, я успел разглядеть порядком распоротый борт и потоки искр, летящие из-под пилона.
В переднем обзоре вновь крутились булыжники. Детеринг управлял кораблем с уверенностью заправского драйвера, тщательно притирающего свою тяжко груженную фуру в узком коридоре заставленного контейнерами склада. Мягко ухнули маршевые, попищали индикаторами эволюционники, и «Газель» встала.
– Обзорный зонд к старту! – приказал Детеринг.
– Есть обзорный зонд! – ответила штурманская рубка. – Куда?
– Куда-куда, на границу потока, конечно! И фиксировать.
– Есть, зонд пошел.
Под полом рубки мокро чавкнуло, корабль чуть качнулся.
– Штурмана, дайте коррекцию в секвентальном режиме, чтоб можно было сразу сорвать.
– Есть секвентальный, командир… зонд готов.
– Давайте, давайте.
На одной из секций экрана появилось изображение ледового поля. Охотника, однако, нигде не было видно.
– Куда он делся? – удивился Детеринг, доставая из кармана сигару. – Поиск, живо.
Изображение заметалось вправо-влево, на секунду погасло, вспыхнуло вновь. Теперь поврежденный корабль был отчетливо виден – он торчал меж двух гигантских ледяных глыб, для нас почти вертикально.
– Разрешение! – прикуривая, скомандовал Детеринг. – Я хочу видеть, что с ним происходит.
Картинка многократно выросла в размерах, теперь было хорошо видно, что черные пятна на самом деле представляют собой огромные темные ниши в гладко-сером борту. Две из них были оплавлены, серую броню зигзагом рвала длинная, висящая лохмотьями трещина, из которой кое-где вяло ползли пузырьки воздуха.
– Ого, – произнес Танк, – ничего себе мы врезали. Видно, он туда уже получал когда-то… шпангоут увело, это не шутки. Приваренный был, точно… вот его и сорвало. Теперь они не скоро в себя придут, клянусь сапогами, хе!
– Полковник, а что это за отверстия? – спросила Ариана.
– А это не отверстия, девочка, это бред конструкторов, который стоил жизни многим хорошим людям. В те светлые времена, когда проектировалась эта серия, конусных зарядов еще не существовало, и «эфки» не умели прицельно стрелять с большого расстояния. И эти умники придумали – вместо того, чтобы вывести отражатели в самую корму, они запихнули их в гораздо более удобное место. Ну а в атмосферах, то есть в самых тяжелых режимах, им требовался хладагент – любой не шибко плотный газ. Вот они и додумались до этих дырок. Считалось, что попасть в них практически невозможно. Ну, при тогдашней стрельбе, оно конечно, не спорю. А сейчас – сама видишь. Тем не менее третью серию выбили почти всю и сразу же. Одно-два попадания – и порядок. Ты сама подумай: мы своими пукалками слегка тюкнули – и этого уже достаточно. А удар крупной пушки?
– И где это он раздобыл такую редкость? – задумчиво поинтересовался я.
– Скорее всего, у этого корабля долгая и трудная судьба. Войну он как-то пережил… а может, стоял в рембазе после какого-то повреждения. А потом попал в руки к аккуратным людям, вот и дожил до наших дней.
– Никогда такого не видел.
– Я и сам его вижу второй раз в жизни. Просто я как-то интересовался судьбой всех охотников вообще… она у них интересная.
– Да, я знаю, это была самая распространенная конструкция своего времени.
– У россов – да. Их лепили тысячами. Хотя наших «Нордов» наделали больше, но у нас и потери были другого порядка. Да… а потом, после войны, «Норд» и «Ариэль» составляли основу пиратского парка.
– Этой рухляди и сейчас полно. И стоит она почти что ничего.
– Рухляди? Я бы не сказал. «Норд» был непревзойденной в своей универсальности машиной, этаким мастером на все руки. И вооружен хорошо, и движки мощные, и груза берет прорву, и трюмы многофункциональные.
– Однако ж флот с ними расстался быстро и довольно охотно.
– Гм… во-первых, изменилась тактическая концепция – решили, что вместо полчищ фрегатов нужны небольшие соединения тяжелых линкоров. Для мирного времени это, пожалуй, правильно, но вот в условиях всеобщей мобилизации… не знаю. Во-вторых – сам знаешь, – начался погром. Сокращение бюджета, сокращение личного состава. Э-ээ… Ариана, принесла б ты кофе, а?
– Линкор – штука страшная, – кивнул я, – и для того, чтобы громить пиратов, лучше не придумаешь. Но сколько их можно построить? Тысячу, сто тысяч? Этого мало.
– Дело не только в этом, – вздохнул Детеринг. – Сложно понять, почему, но сейчас почти треть территории Союза осталась без патрулирования. Твори, что хочу – называется… Конечно, это выгодно кланам конвойников, но ведь должен же быть и здравый смысл! Когда стали строить гораздо меньше фрегатов и крейсеров, тогда же сократили и патрульный эшелон. Оставили, по сути, одно лишь приграничье – и то потому, что уж его-то бросать никак нельзя.
– Да, шею скрутят очень быстро. Начнут с дальних баз, а потом… потом осмелеют, и начнется новая война. А она для нас смертельна. На сегодняшний день только у Корвара потенциал вооруженных сил сравним с его потенциалом последних лет войны. А у остальных – что тут говорить… Хо-хо! Смотри-ка..
Я повернулся к экранам. Охотник, осторожно попыхивая дюзами эволюционных двигателей, начал выбираться из ледяного хаоса. Миновав последний плавающий в пустоте айсберг, корабль не спеша развернулся носом к поясу астероидов и замер.
– Радарная рубка – командиру: противник ведет поиск. У них странная частота, мы не можем настроить поглощение…
– Еще бы не странная – сколько лет его аппаратуре, а? Узнаю, однако, Тони Бранда. Все ему мало… Получил по уху – мало! Еще хочет.
Детеринг поставил на пол принесенную Арианой кружку с кофе и развернулся к пульту.
– Ну, пускай он нас поищет, пускай… глядишь, и найдет. Нам-то уже недолго ждать осталось.
Охотник чуть качнулся, слегка накренился на правый борт (относительно наших глаз, разумеется) и уверенно двинулся прямиком на нас. В носу его распахнулись огромные орудийные клюзы, выпуская на волю тупорылые «зонтики» старомодных ф-пушек.
– Нашел, – сказал я.
– Да, – кивнул Детеринг, – и что дальше?
Его рука качнула штурвал, давая сброс автомату коррекции, пальцы запорхали над сенсорами пульта, и «Газель» снова пошла задним ходом, лавируя меж сонно летящих глыб. Охотник тем временем приблизился к невидимому берегу каменной реки и замер. Острыми иглами вспыхнули дюзы боевой коррекции, ослепительно голубой вспышкой взорвались клюзы носовой батареи. «Газель» слегка качнуло, ноги ощутили несколько тупых ударов в броню корпуса.
– Постреляй, парень, – хмыкнул Детеринг, – если денег много.
Командир охотника, вероятно, осознал идиотизм своего положения. ТО закрыл клюзы и отошел назад, покинув свою позицию – весьма рискованную из-за непредсказуемости траекторий полета внешних каменюк и не лучшей на свете маневренности.
– Ага… – Полковник остановил субрейдер, перебросил автомат в прежний секвентальный режим и поднял с пола свой чуть расплескавшийся кофе. – Сейчас они начнут ломать голову, отчего ж мы не ушли. Если представить, что мы нарвались на них случайно, то после этакого хамского обстрела мы должны были сразу же унести ноги, а? Тем более, что не им за нами гоняться.
– Они могут решить, что мы вызвали патрули, – предположил я, – а сами засели в кустах, чтобы при случае получить свою порцию наград.
– Правильно мыслишь. Я на это и рассчитываю. Если так, то они начнут не спеша приводить в порядок свои отражатели, потому что ближайший патруль придет сюда как минимум через шестьдесят часов. А там, глядишь, и Маркос на своем «Дрэгоне» пожалует.
– Здорово, – прищурился Жано. – Ну и мозги у вас, милорд! Простите…
– Ничего… суть, парень, заключается в том, что любую проблему надо решать минимально возможными силами, а в драку лезть только в крайнем случае. Да, точно. Глянь, Королев: уходят.
– Действительно… возвращаются в свои льды!
– Ну вот, Ариана, а ты тряслась… ха. С дядей Танком в лужу не сядешь, не бойся.
Глава 11
Они появились на час с минутами раньше, чем мы предполагали. Первой из-за астероидов вынырнула черная громада «Трейсера» с ярким, радужно переливающимся крылатым черепом на борту. Тяжелый фрегат огневого подавления, прозванный в народе «башней», действительно представлял собой огромную орудийную башню, до отказа набитую самым мощным оружием, – никакого груза он нести не мог по причине полного отсутствия трюмов как таковых. Следом за ним над потоком астероидов появилось узкое, вытянутое в длину тело «Барракуды», а над ней, полыхая искрящимися иглами тормозных импульсов, парил старый добрый «Ариэль».
Вытормозившись, «Трейсер» отстрелил аж три обзорных зонда, которые исчезли в ледовом поле, и начал разворот. Пилоты его были мастерами своего дела: чтобы занять позицию, удобную для стрельбы, им понадобилось несколько секунд. Часто заморгали дюзы боевой коррекции, и левый борт фрегата полыхнул залпом нескольких сотен орудий. Там, где только что висели десятка два огромных ледяных скал, встало облако пара. Ударил второй залп.
– Вот это да, – прошептал Жано, – такого я еще не видел.
Из седого снежного крошева голубым фейерверком вспыхнул ответный залп охотника. Его экипажу не занимать было ни мужества, ни мастерства: едва «Трейсер» успел сманеврировать уклонение – из грязно-серого облака, недавно бывшего хаосом льда, сотнями пронзительно-синих игл шарахнул второй залп – и на сей раз бортовой, гораздо более сокрушительный. Фрегат не смог от него уклониться, и по его широкой спине пронесся вихрь синих искр. «Трейсер» молниеносно крутнулся по продольной оси, выводя борт на прямой вектор… Залп! Удар тормозными, стремительный разворот… выстрел носовой батареи! В глубине пепельной стены вспухла яркая бледно-зеленая вспышка, за ней еще одна… из снега появилась сперва корма охотника, затем искрящийся, добела раскаленный обломок левого моторного пилона… длинная рваная рана в левом боку – были хорошо видны вмятые, искореженные шпангоуты, развороченные гнезда батарей. Борт обильно парил, стремительно теряя давление в разгерметизированных отсеках. ТО выполз на свет божий задницей вперед. Черной молнией мелькнуло стройное тело «Барракуды». Фрегат вплотную подошел к искалеченному левому боку охотника, а справа, пару раз вонзив в правый борт хищные стрелы ракетных ударов, прижался к нему «Ариэль».
– Все, – сказал Детеринг, сбрасывая коррекцию, – Брокмоллер есть Брокмоллер, не этим клоунам с ним воевать. Поехали…
– На «Трейсере» – Эдвин Брокмоллер? – удивился я. – Он же торчал в доках на Даймонд-Тир и вылезать оттуда вроде как не собирался.
– Вылез, как видишь. А что ж не вылезти, когда тебе предлагают восстановление в рядах ВКС да сразу в полковничьем чине? И плюс интересную работу в спецкоманде Службы безопасности?
«Газель» уверенно тронулась, на сей раз наконец-то носом вперед, а не раком. Впрочем, Детерингу было все равно, как летать: носом вперед или носом назад, подобные маневры он учился делать на дубовых старых фрегатах, где «сдать назад» было чуть проще, чем просунуть палец в игольное ушко. Хрупкий верткий субрейдер, в ужасе трепещущий от мощности собственных моторов, был для него приятной игрушкой.
– Да, видим. Видим отчетливо.
– На самом деле это не пятна – это дырки размером с футбольное поле каждая. Это – его смерть. Сейчас мы прицелимся в ближайшую к нам дырку и все хором туда засадим. Целеуказание…
– Есть целеуказание.
– Готовность…
Пальцы Жано легли на сенсоры управления носовой батареей. На центральном экране уже полыхало пронзительно яркое перекрестие условного прицела. В центре его, меж четырех помаргивающих нитей, лениво заканчивал маневр тяжелый охотник. Он не спешил, его пилоты, смеясь, выбирали наиболее удобную позицию. Наиболее удобную для того, чтобы одним выстрелом превратить в кипящий прах невесть как попавшего сюда имперского разведчика. Боеприпасы нынче дороги… особенно такая экзотика, как заряд для главного калибра росского ТО третьей серии. Детеринг это отлично понимал…
– Есть готовность, командир.
– Огонь!
«Газель» дернуло так, что я едва не вылетел из своего кресла. Ариану, стоявшую за спиной Детеринга, унесло в угол рубки. Под полом жалобно заныли эскалаторы, поспешно перезаряжающие опустевшую носовую батарею… Меня они не волновали. Я во все глаза смотрел на обзорные экраны. Автоматика боевой коррекции молниеносно вернула изображение на ранее занимаемое им место, прицел погас… пока. А в боку охотника творилось что-то неладное. Из-под основания гигантского левого пилона, несущего на себе острый конус двигателя, вовсю хлестали струи какого-то газа – то ли хладагента, то ли просто воздуха, – и временами поблескивало пламя. Охотник застопорил ход маневра…
– Следующая! – приказал Детеринг.
– Есть ЦУ…
– Внимательно…
– Есть готовность.
– Мать… огонь!
Выстрел! И тотчас заревели дюзы тормозных моторов. Первая секция экранов уже была переключена на обзор задней полусферы… стремительными и точными рывками Детеринг загонял «Газель» обратно в каменную реку, где ей не страшны были грозные пушки подранка. В те секунды, что он еще оставался в зоне прямой видимости, я успел разглядеть порядком распоротый борт и потоки искр, летящие из-под пилона.
В переднем обзоре вновь крутились булыжники. Детеринг управлял кораблем с уверенностью заправского драйвера, тщательно притирающего свою тяжко груженную фуру в узком коридоре заставленного контейнерами склада. Мягко ухнули маршевые, попищали индикаторами эволюционники, и «Газель» встала.
– Обзорный зонд к старту! – приказал Детеринг.
– Есть обзорный зонд! – ответила штурманская рубка. – Куда?
– Куда-куда, на границу потока, конечно! И фиксировать.
– Есть, зонд пошел.
Под полом рубки мокро чавкнуло, корабль чуть качнулся.
– Штурмана, дайте коррекцию в секвентальном режиме, чтоб можно было сразу сорвать.
– Есть секвентальный, командир… зонд готов.
– Давайте, давайте.
На одной из секций экрана появилось изображение ледового поля. Охотника, однако, нигде не было видно.
– Куда он делся? – удивился Детеринг, доставая из кармана сигару. – Поиск, живо.
Изображение заметалось вправо-влево, на секунду погасло, вспыхнуло вновь. Теперь поврежденный корабль был отчетливо виден – он торчал меж двух гигантских ледяных глыб, для нас почти вертикально.
– Разрешение! – прикуривая, скомандовал Детеринг. – Я хочу видеть, что с ним происходит.
Картинка многократно выросла в размерах, теперь было хорошо видно, что черные пятна на самом деле представляют собой огромные темные ниши в гладко-сером борту. Две из них были оплавлены, серую броню зигзагом рвала длинная, висящая лохмотьями трещина, из которой кое-где вяло ползли пузырьки воздуха.
– Ого, – произнес Танк, – ничего себе мы врезали. Видно, он туда уже получал когда-то… шпангоут увело, это не шутки. Приваренный был, точно… вот его и сорвало. Теперь они не скоро в себя придут, клянусь сапогами, хе!
– Полковник, а что это за отверстия? – спросила Ариана.
– А это не отверстия, девочка, это бред конструкторов, который стоил жизни многим хорошим людям. В те светлые времена, когда проектировалась эта серия, конусных зарядов еще не существовало, и «эфки» не умели прицельно стрелять с большого расстояния. И эти умники придумали – вместо того, чтобы вывести отражатели в самую корму, они запихнули их в гораздо более удобное место. Ну а в атмосферах, то есть в самых тяжелых режимах, им требовался хладагент – любой не шибко плотный газ. Вот они и додумались до этих дырок. Считалось, что попасть в них практически невозможно. Ну, при тогдашней стрельбе, оно конечно, не спорю. А сейчас – сама видишь. Тем не менее третью серию выбили почти всю и сразу же. Одно-два попадания – и порядок. Ты сама подумай: мы своими пукалками слегка тюкнули – и этого уже достаточно. А удар крупной пушки?
– И где это он раздобыл такую редкость? – задумчиво поинтересовался я.
– Скорее всего, у этого корабля долгая и трудная судьба. Войну он как-то пережил… а может, стоял в рембазе после какого-то повреждения. А потом попал в руки к аккуратным людям, вот и дожил до наших дней.
– Никогда такого не видел.
– Я и сам его вижу второй раз в жизни. Просто я как-то интересовался судьбой всех охотников вообще… она у них интересная.
– Да, я знаю, это была самая распространенная конструкция своего времени.
– У россов – да. Их лепили тысячами. Хотя наших «Нордов» наделали больше, но у нас и потери были другого порядка. Да… а потом, после войны, «Норд» и «Ариэль» составляли основу пиратского парка.
– Этой рухляди и сейчас полно. И стоит она почти что ничего.
– Рухляди? Я бы не сказал. «Норд» был непревзойденной в своей универсальности машиной, этаким мастером на все руки. И вооружен хорошо, и движки мощные, и груза берет прорву, и трюмы многофункциональные.
– Однако ж флот с ними расстался быстро и довольно охотно.
– Гм… во-первых, изменилась тактическая концепция – решили, что вместо полчищ фрегатов нужны небольшие соединения тяжелых линкоров. Для мирного времени это, пожалуй, правильно, но вот в условиях всеобщей мобилизации… не знаю. Во-вторых – сам знаешь, – начался погром. Сокращение бюджета, сокращение личного состава. Э-ээ… Ариана, принесла б ты кофе, а?
– Линкор – штука страшная, – кивнул я, – и для того, чтобы громить пиратов, лучше не придумаешь. Но сколько их можно построить? Тысячу, сто тысяч? Этого мало.
– Дело не только в этом, – вздохнул Детеринг. – Сложно понять, почему, но сейчас почти треть территории Союза осталась без патрулирования. Твори, что хочу – называется… Конечно, это выгодно кланам конвойников, но ведь должен же быть и здравый смысл! Когда стали строить гораздо меньше фрегатов и крейсеров, тогда же сократили и патрульный эшелон. Оставили, по сути, одно лишь приграничье – и то потому, что уж его-то бросать никак нельзя.
– Да, шею скрутят очень быстро. Начнут с дальних баз, а потом… потом осмелеют, и начнется новая война. А она для нас смертельна. На сегодняшний день только у Корвара потенциал вооруженных сил сравним с его потенциалом последних лет войны. А у остальных – что тут говорить… Хо-хо! Смотри-ка..
Я повернулся к экранам. Охотник, осторожно попыхивая дюзами эволюционных двигателей, начал выбираться из ледяного хаоса. Миновав последний плавающий в пустоте айсберг, корабль не спеша развернулся носом к поясу астероидов и замер.
– Радарная рубка – командиру: противник ведет поиск. У них странная частота, мы не можем настроить поглощение…
– Еще бы не странная – сколько лет его аппаратуре, а? Узнаю, однако, Тони Бранда. Все ему мало… Получил по уху – мало! Еще хочет.
Детеринг поставил на пол принесенную Арианой кружку с кофе и развернулся к пульту.
– Ну, пускай он нас поищет, пускай… глядишь, и найдет. Нам-то уже недолго ждать осталось.
Охотник чуть качнулся, слегка накренился на правый борт (относительно наших глаз, разумеется) и уверенно двинулся прямиком на нас. В носу его распахнулись огромные орудийные клюзы, выпуская на волю тупорылые «зонтики» старомодных ф-пушек.
– Нашел, – сказал я.
– Да, – кивнул Детеринг, – и что дальше?
Его рука качнула штурвал, давая сброс автомату коррекции, пальцы запорхали над сенсорами пульта, и «Газель» снова пошла задним ходом, лавируя меж сонно летящих глыб. Охотник тем временем приблизился к невидимому берегу каменной реки и замер. Острыми иглами вспыхнули дюзы боевой коррекции, ослепительно голубой вспышкой взорвались клюзы носовой батареи. «Газель» слегка качнуло, ноги ощутили несколько тупых ударов в броню корпуса.
– Постреляй, парень, – хмыкнул Детеринг, – если денег много.
Командир охотника, вероятно, осознал идиотизм своего положения. ТО закрыл клюзы и отошел назад, покинув свою позицию – весьма рискованную из-за непредсказуемости траекторий полета внешних каменюк и не лучшей на свете маневренности.
– Ага… – Полковник остановил субрейдер, перебросил автомат в прежний секвентальный режим и поднял с пола свой чуть расплескавшийся кофе. – Сейчас они начнут ломать голову, отчего ж мы не ушли. Если представить, что мы нарвались на них случайно, то после этакого хамского обстрела мы должны были сразу же унести ноги, а? Тем более, что не им за нами гоняться.
– Они могут решить, что мы вызвали патрули, – предположил я, – а сами засели в кустах, чтобы при случае получить свою порцию наград.
– Правильно мыслишь. Я на это и рассчитываю. Если так, то они начнут не спеша приводить в порядок свои отражатели, потому что ближайший патруль придет сюда как минимум через шестьдесят часов. А там, глядишь, и Маркос на своем «Дрэгоне» пожалует.
– Здорово, – прищурился Жано. – Ну и мозги у вас, милорд! Простите…
– Ничего… суть, парень, заключается в том, что любую проблему надо решать минимально возможными силами, а в драку лезть только в крайнем случае. Да, точно. Глянь, Королев: уходят.
– Действительно… возвращаются в свои льды!
– Ну вот, Ариана, а ты тряслась… ха. С дядей Танком в лужу не сядешь, не бойся.
Глава 11
Они появились на час с минутами раньше, чем мы предполагали. Первой из-за астероидов вынырнула черная громада «Трейсера» с ярким, радужно переливающимся крылатым черепом на борту. Тяжелый фрегат огневого подавления, прозванный в народе «башней», действительно представлял собой огромную орудийную башню, до отказа набитую самым мощным оружием, – никакого груза он нести не мог по причине полного отсутствия трюмов как таковых. Следом за ним над потоком астероидов появилось узкое, вытянутое в длину тело «Барракуды», а над ней, полыхая искрящимися иглами тормозных импульсов, парил старый добрый «Ариэль».
Вытормозившись, «Трейсер» отстрелил аж три обзорных зонда, которые исчезли в ледовом поле, и начал разворот. Пилоты его были мастерами своего дела: чтобы занять позицию, удобную для стрельбы, им понадобилось несколько секунд. Часто заморгали дюзы боевой коррекции, и левый борт фрегата полыхнул залпом нескольких сотен орудий. Там, где только что висели десятка два огромных ледяных скал, встало облако пара. Ударил второй залп.
– Вот это да, – прошептал Жано, – такого я еще не видел.
Из седого снежного крошева голубым фейерверком вспыхнул ответный залп охотника. Его экипажу не занимать было ни мужества, ни мастерства: едва «Трейсер» успел сманеврировать уклонение – из грязно-серого облака, недавно бывшего хаосом льда, сотнями пронзительно-синих игл шарахнул второй залп – и на сей раз бортовой, гораздо более сокрушительный. Фрегат не смог от него уклониться, и по его широкой спине пронесся вихрь синих искр. «Трейсер» молниеносно крутнулся по продольной оси, выводя борт на прямой вектор… Залп! Удар тормозными, стремительный разворот… выстрел носовой батареи! В глубине пепельной стены вспухла яркая бледно-зеленая вспышка, за ней еще одна… из снега появилась сперва корма охотника, затем искрящийся, добела раскаленный обломок левого моторного пилона… длинная рваная рана в левом боку – были хорошо видны вмятые, искореженные шпангоуты, развороченные гнезда батарей. Борт обильно парил, стремительно теряя давление в разгерметизированных отсеках. ТО выполз на свет божий задницей вперед. Черной молнией мелькнуло стройное тело «Барракуды». Фрегат вплотную подошел к искалеченному левому боку охотника, а справа, пару раз вонзив в правый борт хищные стрелы ракетных ударов, прижался к нему «Ариэль».
– Все, – сказал Детеринг, сбрасывая коррекцию, – Брокмоллер есть Брокмоллер, не этим клоунам с ним воевать. Поехали…
– На «Трейсере» – Эдвин Брокмоллер? – удивился я. – Он же торчал в доках на Даймонд-Тир и вылезать оттуда вроде как не собирался.
– Вылез, как видишь. А что ж не вылезти, когда тебе предлагают восстановление в рядах ВКС да сразу в полковничьем чине? И плюс интересную работу в спецкоманде Службы безопасности?
«Газель» уверенно тронулась, на сей раз наконец-то носом вперед, а не раком. Впрочем, Детерингу было все равно, как летать: носом вперед или носом назад, подобные маневры он учился делать на дубовых старых фрегатах, где «сдать назад» было чуть проще, чем просунуть палец в игольное ушко. Хрупкий верткий субрейдер, в ужасе трепещущий от мощности собственных моторов, был для него приятной игрушкой.