Вещие сны Храпунцель

Я кивнула.

– Теперь объясни, что делать с гречкой?

Кисуня улыбнулась.

– Смотри. Мессером аккуратно отделяешь несколько комочков каши. Потом габелем накалываешь их, и ам!

– Есть по крупинке? – растерялась я. – Но это неудобно, так до завтра провозишься.

– Вовсе нет, – возразила Киса, – по-моему, это очень легко!

Девочка начала ловко орудовать приборами.

– Попытаемся есть интеллигентно, – решил Макс, – надо же хоть когда-нибудь научиться хорошим манерам.

– Согласна, – вздохнула я и принялась загребать на вилку крупинки.

А те оказались ближайшими родственниками блохи, скакали по тарелке, егозили, убегали… В какой-то момент меня охватил азарт: ну, гречка, погоди! И я что есть сил стукнула по комочкам трезубцем. Не могу с помощью мессера справиться с задачей, так просто наколю непоседливую кашу. Вилка скользнула по тарелке, попала в массу гречки, та взметнулась вверх и осыпалась на стол. Через секунду мне в лицо шмякнулась губка. От неожиданности я замахала руками, уронила нож, тот шлепнулся в миску с салатом и опрокинул ее. А губка, которую я смахнула, упала на пол. Именно в этот момент Роза Леопольдовна поставила в центр стола блюдо с тортом. Увидев, что случилось с гречкой, она всплеснула руками, задела бокал с водой, и та потекла по скатерти. С пола донесся гневный возглас кота Альберта Кузьмича.

Я посмотрела вниз. Всегда невозмутимый британец, отряхиваясь, не переставал быстро лопать котлету, которая спланировала на пол вместе с тарелкой и осталась лежать на ней. А мопсихи Фира и Муся подлизывали гречку.

– У кота бифштекс? – удивилась я. – Как он к нему попал?

Макс продемонстрировал свое «шило».

– Ну… я хотел повторить интеллигентные пассажи Кисы, стал вертеть эту фигню, потом попытался ее вынуть, но она застряла. Тряхнул ее легонечко… Котлета слетела и прямо в тебя угодила. А ты ее на паркет сбросила!

– Альберт Кузьмич! Не ешь мясо! – закричала Краузе. – Фу, тебе нельзя! Доктор запретил! Только лечебный корм!

Кот сообразил, что сейчас у него отнимут вкуснятину, схватил добычу и с несвойственной ему живостью ринулся к выходу из столовой. Мопсы поспешили следом. Когда британец подрулил к порогу, из коридора показалась Зоя.

– У вас дверь открыта, а у меня вопрос назрел… – начала она.

Альберт Кузьмич решил, что Яковлева появилась в доме для того, чтобы отобрать у него котлету, прошмыгнул у нее между ног и был таков. Мопсы же, не столь юркие и изворотливые, ткнулись носами в икры Яковлевой. Наши собаки небольшого размера, а вот объемом они напоминают бочонки. Что случится, если в ваши ноги неожиданно вломятся два корпулентных тела, которые передвигаются со всей возможной для них скоростью? Зоя замахала руками, пакет, который она держала в руках, вылетел из ее рук и как камень из пращи Давида поразил Голиафа. В роли последнего выступило блюдо с яблочным тортом, которое Роза Леопольдовна поместила в центр стола. Наша домработница ушла на недельку в отпуск, и Краузе отважно легла грудью на амбразуру домашнего хозяйства. Пакет попал прямехонько в центр торта. К потолку взлетел фонтан из теста, белкового крема и начинки из антоновки.

Фира, которая из-за упавшей Яковлевой не могла помчаться за Альбертом Кузьмичом вкупе с более прыткой Мусей, увидела дождь из останков десерта и залаяла:

– Гав, гав, гав, гаааав!

Как правило, она не утруждает себя лаем. Зачем нервничать? И гулять выведут, и миску полную дадут, и спать на подушки уложат. Вот сладкое мопсам достается крайне редко, в основном случайно, когда кто-нибудь уронит со стола кусочек. Огромные ломти на собак не валятся, в основном обламываются крошечки. А сейчас! Целый торт взорвался! Конечно, сие восхитительное зрелище привело Фиру в состояние истеричного восторга.

Продолжая лаять и подпрыгивая от возбуждения, наша «госпожа Невозмутимость со всех лап кинулась подбирать с пола лакомство. Через пару секунд в столовую влетели Муся и Альберт Кузьмич. Я давно знаю, что собаки и кот прекрасно понимают друг друга и активно общаются. То, что они говорят на разных языках: британец мяукает, а мопсихи сопят, лают, стонут, им не мешает. Муся ринулась к горе белкового крема. Альберт Кузьмич, брезгливо тряся лапами, приблизился к мопсихе и отвесил ей затрещину. В нашей семье есть только один воспитанный член – это кот. Альберта Кузьмича можно смело приглашать на чаепитие юных княгинь, он не ударит в грязь мордой лица. Британец постоянно воспитывает собак. По его мнению, они обе ведут себя недостойно. Вот и сейчас Муся получила от кота лапой за то, что ест с пола. Альберт Кузьмич никогда себе этого не позволит! Никогда! И не надо напоминать ему про только что сожранную котлету, она очутилась на полу вместе с тарелкой, лежала на ней.

Муся обернулась и что-то проворчала. Кот наклонился, понюхал крем, лизнул его раз, другой, третий… Потом сел около белой горки, растопырил когти на одной лапе, аккуратно зачерпнул ими маленькую толику, отправил в рот, пожевал, проглотил, прищурился, протянул:

– М-м-м-м!

И продолжил трапезу.

Я уставилась на Альберта Кузьмича. Ну все! Руины торта пришлись коту по вкусу, на моих глазах пал последний оплот хорошего воспитания семьи.

– Зоя, – прошипела Роза Леопольдовна, – хорош валяться на полу, мы паркет недавно лаком покрыли, ты его протрешь! Что у тебя в пакете? Камень?

Яковлева, кряхтя, встала.

– Ага! Образец!

– Чего? – зарычала Роза Леопольдовна.

– У нас подоконники позорные, – заявила старшая по подъезду, – пластик голимый. Надо их заменить на приличные. Назрел вопрос выбора. Все жильцы собрались проголосовать за синтетический натуральный леопердовый гранит. Его добывают…

Зоя закашлялась.

– В копях царя Соломона, – с самым серьезным видом договорил Макс.

– Никогда не слышала о таком магазине, – изумилась Яковлева. – Где он находится?

Вульф приложил к лицу салфетку.

– Это самая настоящая фотопопа! – воскликнула Киса. – Очень невоспитанно прийти в гости без приглашения и швырнуть в торт камень. Вот просто фотопопища!

Яковлева прищурилась.


– Я подам на вас в суд за оскорбление моего лица при исполнении служебных обязанностей. Вы заплатите огромный штраф! Вот тогда выдерете ремнем девчонку, которая позволяет себе посылать взрослого человека в задницу!

– Зоя, – прервала гневный спич Яковлевой Краузе, – ты за то, что нам надоедаешь, получаешь от домоуправа деньги. Работаешь за зарплату.

– Ой! Нашла о чем говорить, – всплеснула руками соседка, – две жалкие копейки!

Но Розу Леопольдовну невозможно столкнуть с лыжни.

– Ты устраиваешь бесконечные ремонты подъезда, потому что договариваешься с фирмами за процент, – возвестила Краузе, – мы заплатим за ненужные нам подоконники на тридцать процентов дороже. И они, эти тридцать, упадут в твой карман. Такой шахер-махер называется отброс!

– Откат, – неожиданно поправила ее Киса, – вообще мрак и туман с фотопопой!

– Лучше вам уйти, – сказал Макс таким тоном, что Яковлева, двигаясь, как солдат Кремлевского полка, молча направилась к двери и исчезла в коридоре. В столовой наконец стало тихо. Только раздавалось чавканье мопсих и утробные стоны кота Альберта Кузьмича, который вкушал белковый крем.





Глава четырнадцатая




– У Кабановой отравление ботулотоксином, – отрапортовал Николаша, – по ходу дела, Миша ей жизнь спас.

– Иногда ожидание того, что хозяйка тебя впустит, может закончиться плохо для нее, – хмыкнул Макс, – неприлично вламываться в чужой дом с помощью отмычек, но в данном случае Джейн должна благодарить Михаила. А какие консервы она ела?

На экране появилось фото банки.

– Какая-то она странная, – заметил Константин Львович, – скорее, пластиковая. Интересно, кто производитель? Надо сообщить их руководству о ботулизме. А то ведь отравят народ.

– Могла всего одна упаковка оказаться испорченной, – сказал Вуколов, – рыба должна храниться при определенных условиях. Но, зная, что творится у Джейн дома, я не удивлюсь, если она держала консервы не в холодильнике.

Я вспомнила, как открывала холодильник.

– Он отключен, там склад пустых картонных пакетов из-под молока. Судя по их внешнему виду, собирать их стали еще в то время, когда пол-литра стоили копейки. Треугольная такая тара.

Михаил кашлянул.

– Коробку с рыбой я забрал и поместил как улику в спецупаковку. Утром осмотрел ее со всех сторон. Наклейки с указанием производителя нет. Но на боку остались потертости. Похоже, там удалили буквы. Я восстановил надпись. Николаша, покажи фото. Люди такие наивные, думают: стер название – и концы в воду. Да я почти любую информацию, которую уничтожили, соскребли, восстановлю.

На большом экране на стене появился снимок.

– Ресторан «Рыбка-дрибка», – прочитал Николаша, – мне номер его телефона узнать, как чихнуть. Секундос! Алло! Ставлю на громкую связь!

– Слушаю вас, – ответил приятный женский голос, – администратор Галина. Чем могу помочь?

– У нас знакомая отравилась, – безо всякой подготовительной речи заявил прямодушный Махонин, – вашими консервами! Вчера угостилась и уехала в больницу. Ботулизм. Кстати, банка была без указания числа изготовления.

– Переключаю вас на начальство, – ответила Галина, и вскоре комнату наполнил баритон.

– Леонид Рылов, управляющий.

Николаша повторил историю.

– Как к вам обращаться? – спросил Рылов и, услышав ответ, продолжил: – Уважаемый Николай. Я весьма встревожен полученной информацией. Есть ли у вас возможность сбросить мне на ватсапп фото упаковки со всех сторон? И, если можно, остатки консервов тоже снимите.

– Нет проблем, – ответил Махонин, – ловите.

– Могу я перезвонить на определившийся номер? – спросил Леонид.

– Жду, – ответил наш гений и уронил свои очки в здоровенную чашку с кофе.

– Похоже, в трактире занервничали, – заметил Энтин, – случай отравления едой для них неприятное событие. Ботулизм опасен. Джейн может отсудить у ресторана компенсацию. Надеюсь, ее поставят на ноги. Значит, Сергея недолюбливали в школе?

– У него в классе был только один друг, Майя Трошина, – ответила я. – Интересно, где она сейчас?

– Секундос, – азартно воскликнул Махонин и застучал по клавишам, – вот пусть всегда так хорошо и просто работается! Если девочка сидела за одной партой с Кабановым, то они ровесники. Ну, может, есть год разницы. Сергею примерно тридцать пять. Посещали дети простую среднюю школу, в то время она одна вблизи Горяева и других сел работала. И битте вам результат! Майя Юрьевна Трошина. Сирота. Отец работал на предприятии СХ-ноль девять дробь три!

– Почтовый ящик, – сделал вывод Константин Львович, – оборонное предприятие.

– Юрий Трошин умер в возрасте двадцати пяти лет от пневмонии, – вещал Махонин, – Карина, его жена, скончалась вскоре после смерти мужа от того же недуга. Их дочери тогда исполнилось полтора года. Девочке повезло, ее не отправили в приют, а отдали бабушке Раисе Сергеевне. По нынешним временам та была тогда совсем не старая, ей всего сорок девять лет стукнуло. Она работала машинисткой в областной газете «Заря коммунизма». Наверное, сбегала к начальству, попросила помочь и удочерила внучку. В пятьдесят пять вышла на пенсию. Бабулька живет в Италии.

– Где? – поразилась я.