Вернувшийся

– И какое же?

– Тебе оно ни к чему! Ты его уже никогда не получишь!

– Я тоже хочу знать, – поддержал ан-Атлума Макар. И не столько уже из любопытства, сколько стало обидно за обвинение в смертности. Словно они сами себя сделали смертными.

Бог помолчал, играя желваками, затем махнул рукой:

– Впрочем, легенда себя изжила, выполнив свою функцию до конца, и теперь в ней нет надобности. Всем заинтересовавшимся я предлагал власть над своими рунами. Здесь и сейчас они получали могущество, которого сами бы не достигли никогда. Любой из вернувшихся, посвяти он себя войне, в одиночку мог разрушить небольшой город, включая его армию, усиленную обычными магами. Но я запрещал им воевать. Впрочем, те, кто приходил ко мне, искали совсем не войны.

– А что взамен?

– Только их тело после смерти. Тело, пропитанное моей магией. С каждого «вернувшегося» я получал ту каплю нужной мне силы, чтобы в определенный день влить все, что скопилось, в очередного иномирянина, сделав его магом.

– И зачем? Что во мне такого, что не могут обычные маги?

– Я думаю, ты, – бог оглядел присутствующих, – да и не только ты, уже догадался. Тебе подчиняется вся магия этого мира. Руны гномов, заклинания людей, травы эльфов и мои руны. Ты – маг-универсал.

– Все равно не понимаю, для чего это?

– Это как раз необходимо, чтобы выполнить то, что я вам здесь предлагаю. Чтобы избежать кровопролитной войны рас, уничтожения своего родового мира, а также превращения в снежных бросчей, необходимо убить остальных богов.

– Ха!

– И всего-то!

– Что?

– Это невозможно!

Высказались все. И пошли по второму кругу, развивая свое удивление и возмущение.

Керк попытался переждать бурю эмоций, но в конце концов не выдержал и примирительно поднял руки ладонями вперед:

– Хорошо, вы правы!

Народ смолк.

– Вы правы: убить бога вы не сможете. Но сможете убить его божественную ипостась. Одно из ограничений Гардена, как и любого созданного мира, – мы способны его посещать только в божественной ипостаси. Моя ипостась – вот она, перед вами. Если ее сейчас убить, я смогу возродиться только через пятьсот лет. С Ауле и Матерью-природой так же. Убейте их – и будете жить в счастье и согласии целых пятьсот лет!

– Ага, – криво усмехнулся Матаири, – а через пятьсот лет они возродятся вновь и точно сотрут нас с лица планеты.

– Я же пояснял, что у нас будет взаимовыгодное сотрудничество. Сейчас вы помогаете мне. В результате я получаю к своей силе силу разрушенных ипостасей. Суммарной мощи мне хватит как наградить вас, отправив желающих домой в родовой мир, так и задушить в зародыше очередное возрождение ипостасей через пятьсот лет.

– Но как мы их убьем? – Макар вспомнил, как они совсем недавно безрезультатно обстреляли бога. – Наше оружие не причинило тебе никакого вреда.

– Я научу, – улыбнулся Керк, чувствуя, что все же заинтересовал слушателей. – Время у нас еще…

– А я знаю! – влез в разговор Хардон. – Я все понял! С помощью вот ее мы их победим!

Схватившись за рукоять секиры, застрявшей в артефакте, он вырвал ее и победно задрал к потолку пещеры.

Исписанная письменами каменная пирамида окуталась бордовым туманом и осыпалась самым обыкновенным каменным крошевом.

Все уставились на гнома.

– Это не я! – сразу пошел тот в отказ.

– Да… – задумчиво протянул Керк. – Похоже, я ошибся. Времени у нас теперь нет.

– Почему?

Никого разрушение портала не взволновало. Он же односторонний, а значит, бесполезный.

– Теперь остальные божества знают, что я веду свою игру. Так что пока остаточный фон портала не пропал, я должен успеть посвятить вас в свои планы.



26-е скарнаша

Лес Эльфийского клинка

В эту ночь Матаири спал на окраине, не решаясь вернуться домой. Хотя «спал» – это сильно сказано. Провалившись в сон лишь под утро, все остальное время он обдумывал сложившуюся ситуацию. В голове был хаос. Самозваный бог, как и обещал, перенес его домой, в родной лес. Такими возможностями не обладал никто. Это просто невозможно!


Однако вот он, здесь, дома. Значит, назвавшееся Керком существо – на самом деле бог? Или не значит? А этот его сумасшедший план убийства богов? Поднять руку на Мать-природу? Да за одну эту фразу его Вечный отправит на казнь веры, а это… Матаири содрогнулся. Хотя его и без этого ждет мало приятного. Задание не выполнил, гроздь потерял, оружия лишился. А учитывая неприязнь к нему со стороны Вечного, суд чести – это самое меньшее, что его ждет по возвращении.

Как ни обдумывал сложившуюся ситуацию Матаири, а мысли все чаще скатывались к задумкам людского бога. Без деталей план действительно был прост: как можно скорее втянуться в войну рас, а в подходящий момент подставить под удар Мать-природу. Гномы со своей стороны делают то же самое. Как только божественные ипостаси Ауле и Матери-природы будут разрушены, война прекращается. Всё, награда ждет своих героев.

Вот только на поверку всплывает целая масса «если». Начиная с того, что Матаири не очень-то себе представлял Мать-природу в роли сущности. Для всех она и была самой природой, тем, что вокруг. Это коротышки поклоняются конкретному персонажу – Ауле, а эльфы чтут окружающий лес, живут с ним в гармонии и используют как свою магическую силу.

А если людской бог лжет? Если руками всех трех рас он просто хочет уничтожить своих соперников? Что потом ему, единоличному богу, мешает уничтожить жалких смертных?

Краткий сон принес облегчение. Во сне эльф увидел свой собственный план действий, устраивающий лично его. А что до остальных… остальным придется смириться.

Но проблемы нужно решать по мере их поступления. Пока Мать-природа никак себя не проявила, а Вечный здесь, и он будет очень рад, что Матаири оступился. С этим нужно что-то делать, и делать в первую очередь.



26-е скарнаша

Суздан, Бронн

– Почему мы должны им помогать? – Король недовольно мял жесткий подлокотник трона и хмуро взирал на Саулу.

– Может, потому, что так хочет бог? – напомнила девушка.

– А может, потому, что так хочешь ты? – стукнул кулаком король.

Подданные одобрительно заворчали, обсуждая нахальную девчонку. То, что у этой девчонки прав на трон больше, чем у властвующего Старжа, как-то забылось за двадцать лет правления.

– Я не знаю, где ты была целый месяц и что там произошло на самом деле, но на пользу это тебе не пошло. Помощи от нас острова Короны не получат! Это мое последнее слово! – рявкнул его величество.

– Хочу напомнить тебе и всем здесь присутствующим, что последнее слово уже два года за мной! – жестко отрезала Саула. – И если я не напоминала об этом до сего дня, это еще не значит, что я забыла и подарила корону тебе.

Король вскочил, гневно сжимая кулаки!

– Ты что, угрожаешь мне?!

Стража напряглась.

– Хочу лишь напомнить, что ты – простой наместник, которого назначил мой отец. На срок до моего совершеннолетия. Которое настало два года назад!

– Я очень уважал твоего отца и внял его просьбе не раскрывать тебе правду, но ты не оставила мне выбора, – театрально вздохнул король. – Я думал, за эти годы мысли о власти выветрятся из твоей головы, но ошибся. Ты просто одержима ими! Так знай! Ты – приемная дочь умершего короля Крэстона Седьмого, и никаких прав на корону у тебя не было и нет!

– Но…

– Я дал тебе образование, – не обращая внимания на попытки возразить, продолжил нагнетать Старж, – ты ни в чем не нуждалась эти годы. Так ты отплачиваешь за мою доброту и заботу? Убирайся и не приходи сюда больше! Я действительно забыл, что ты уже совершеннолетняя. Спасибо, что напомнила. Я более не обязан тебя воспитывать и содержать. Свое слово перед твоим приемным отцом я сдержал. Дальше делай что хочешь, но за пределами замка!

Саула огляделась. Похоже, Старж заявлял все это с полной уверенностью, что ни от кого из придворных возражений не последует. Он точно знал, что среди приближенных нет сторонников вздорной девчонки, а уж тем более свидетелей тех лет. Похоже, он постепенно вообще избавился от тех, кого уважали и кто мог поддержать законную наследницу. Впрочем, Саула давно уже это заметила, потому и отправилась на поиски Кровавой диадемы. А уж насколько вовремя ей попалась информация об этой семейной реликвии, только теперь стало понятно. И как после этого не верить явившемуся богу?

– Отец тебе доверял, – осуждающе покачала головой девушка, – назначил наместником. Впрочем, нужно признать, правил ты неплохо, и Суздан не потерял своих позиций на мировой арене. Даже отделившееся когда-то вольное княжество кормится, по сути, с твоих рук…

Король приосанился, довольный похвалой. Советники согласно закивали.

– Но, – продолжила Саула, – пришло время отдать власть, и ты показал свое истинное лицо.

– Не испытывай мое терпение, девчонка! – Старж направился к Сауле, словно намереваясь лично выпроводить ее из приемного зала дворца.

– У меня есть доказательство! – Саула выхватила из мешка Кровавую диадему. – Я нашла утерянную реликвию! Она подтверждает, что я – законная королева Суздана.

Девушка поспешно надела украшение на голову.

– Видите? – победно обвела она взглядом присутствующих, остановилась на Старже: – И я требую, чтобы ты сложил свои полномочия и покинул дворец!

– Ты?! Требуешь?! – вконец рассвирепел Старж. – На основании вот этой безделушки?!

Подскочив, он сорвал с головы девушки диадему. Замер. Дернулся. Диадема, выскользнув из онемевших пальцев, зазвенела по зеленому мраморному полу. Саула быстро наклонилась и, подняв украшение, вернула себе на голову.

Тем временем кожа короля посерела. Он попытался что-то сказать, но не смог, так и замерев с открытым ртом. По серому лицу побежала сеть трещин. Спустя десять секунд отличить его от установленных вдоль стен каменных статуй стало практически невозможно. Разве что по небольшой высоте – те были пятиметровые, выполненные гномами-мастерами и установленные здесь еще прошлым правителем, Крэстоном Седьмым.

– Кто еще хочет проверить свою причастность к королевской крови? – Саула победно поглядела на придворных. Сняла диадему, протянула опешившим людям: – Может, ты? Или ты?

– Да что вы ее слушаете?! – Один из стражников с шелестом достал меч из ножен и шагнул вперед. – Она убила короля!

Девушка вернула диадему на голову и спокойно двинулась навстречу стражнику:

– Ты не прав, солдат. Я не убивала короля. Он сам по глупости себя убил, приняв нашу семейную реликвию за простую побрякушку.

Она подошла почти вплотную. Меч стражника качнулся, поднимаясь, и уперся ей в горло. Но дальше не пошел. Убивать такую красивую девушку совсем не хотелось. Он уже даже жалел, что все это затеял. Какая, в конце концов, лично ему разница, кто правит?