Вера в ближнего

В свете новых сведений вопросов к Дворнику немало поднакопилось. На некоторые ответить мог только он сам. Потому в его отсутствие приходилось фантазировать.

И фантазии, как правило, получались нехорошими.

Впервые за все время зашипела рация. Через помехи, коими богат эфир приграничных территорий, пробилось единственное слово от Марта:

— Готовьтесь.

Всякие разговоры тут же стихли. Читер было собрался спросить, как там обстановка, но тут уши уловили звук, от которого волосы зашевелились.

И не исключено, что начали седеть.

Урчание твари. Урчание настолько огромной твари, что даже здесь, за сотню метров от суши, прекрасно слышно. А ведь она не на берегу находится, а где-то среди нагромождения руин. Возможно, даже на другом конце острова.

Да уж, впечатляет.

А затем раздались другие звуки. Похоже на то, как работает мощная дробильная машина. И дробит она те самые руины.

Читер поежился, представив, каково сейчас Марту с Дворником. Засели на макушке чего-то древнего и непонятного, напоминающего причудливый обелиск. И сейчас до них пытается добраться одна или две громадные твари. А товарищи, цепляясь за камень, терпеливо выжидают, когда соберутся все три.

— Вижу третью, — вновь ожила рация. — Она рядом. Пришлось врубить оболочку. Ох они и злые, чуть не достали…

Читер не мог ничего видеть, но понимал, что оболочку неуязвимости Март использовал не из-за ударов могучих лап по обелиску. Скорее всего, твари пытались дотянуться до игроков какими-то опасными умениями.

Значит, дело совсем плохо. Сгруппировались монстры или нет, а через тридцать секунд придется лидеру выкладывать на стол свой самый смертоносный козырь.

— Читер, давай, — скомандовал Март. — Жги!

По этой команде желательно и самому сферу неуязвимости использовать, но Читер не стал тратить ценный трофей. Зачем? Ценный бонус, полученный при пересечении границы, он влил в дополнительное свойство Улыбки Фортуны. Теперь при активации получал не три секунды иммунитета, а пять.

Но это далеко не все, ведь для начала он применил Растяжение помощи. И лишь потом Улыбку.

Поэтому дополнительный эффект провисит не пять секунд, а все пятьдесят. Такой вот теперь разгон у Растяжения. Это даже больше, чем от оболочки неуязвимости, если использовать ее без Растяжения.

Правда, есть сомнения, что иммунитет от них равноценен. Но пока что причин сомневаться в этом нет.

Иконка Марта погасла. И сейчас первой это заметила не Соска.

Похоже, все четверо увидели смерть лидера одновременно.

Ну а на что здесь, в лодке, еще смотреть? Только на меню отряда.

Вместо телевизора.

Клоун, высунувшись из-за кучи каменных блоков, расслабленно опустил ствол автомата и пораженно выдохнул:

— Охренеть!

Читер, подойдя к товарищу, посмотрел туда же, куда смотрел тот, и едва не выразился погрубее.

Было отчего.

До этого Читеру всяких зараженных доводилось видеть. В том числе матерых элитных, несомненно переваливших через сотый уровень.

Но то, что наблюдал сейчас, — совсем другое. Тут даже матерые отдыхают. Троица и после гибели смотрелась так страшно, что начинаешь понимать — к таким тварям полагается обращаться со всем уважением. То, что они записаны с большой буквы, вполне нормально. Неудобно, конечно, перед верующими игроками, но с маленькой об эдаких образинах упоминать — рука не поднимется.

И дело тут не в запредельных размерах. В сравнении с тем, что Читеру доводилось слышать, эти монстры, можно сказать, выглядели скромно. Вряд ли при жизни достигали десятиметровой высоты, поднимаясь в полный рост. А если и достигали — это их максимум.

Дело тут не в габаритах, а даже трудно сказать в чем. Наверное, в их совершенстве. Все твари, им уступающие, выглядели линейкой развития от примитивных форм до все более и более сложных.

А вот Троица смотрелась вершиной этой линейки. Так сказать, логичный финал эволюции зараженных. Все прочие мертвяки — всего лишь кривые ступеньки к достижению безупречной формы.

Причем разной формы. Твари друг на друга разве что некоторыми деталями походили. Они даже прилично бронированными не выглядели, хотя при этом парадоксально казались защищенными от всех угроз, какие только можно вообразить. Просто костяные пластины на порядки симметричнее и изящнее, чем у любой элиты, когда-либо встреченной Читером. Будто латный европейский доспех, созданный перед тем, как средневековые специалисты окончательно сдались, отказавшись соперничать со стремительно прогрессирующим огнестрельным оружием. Ничего лучше мастера броневых дел придумывать не стали.

Не видели смысла.

— Да вы посмотрите, их же за деньги показывать можно! Офигеть! — Жук простыми словами выразил мысли, вертевшиеся у всех в головах.

— А они точно мертвые? — опасливо спросила Сойка.

Читер, нехотя обернувшись, попросил:

— Вернись к берегу. Мало ли что. Тут надо разобраться.


Нет, его напрягали не дохлые твари. Пораженный их совершенством, Читер не забывал об осторожности. Вернувшись к обелиску, первым делом врезал Вспышкой и, пристально изучив каждую тушу, не уловил признаков жизни.

Но это сняло лишь часть тревог. Оставались другие.

Например, непонятно, что с Дворником и где он. Его иконка не погасла, так и продолжала мигать. По карте можно определить, что кваз рядом, но установить его точное местоположение — проблема. Это не голая равнина, здесь, в руинах, можно спрятаться на разных уровнях.

Искать Дворника не пришлось. Выбравшись из-за угла, он, ковыляя на обе пострадавшие ноги, приблизился и протянул Читеру огромную лапищу, на которой лежал ажурный шарик оболочки неуязвимости.

— Забирай. Не пригодилось, — прогудел кваз.

— Как же ты выжил без нее? — напряженно спросил Читер.

Дворник подмигнул:

— У нас, больших уродов, свои секреты. Но скажу тебе, что это было непросто. Забирай давай.

Читер покачал головой:

— Март тебе ее дал. Марту и верни, если решил возвращать.

— И где теперь Март? — хмыкнул кваз.

— Март с нами, — твердо ответил Читер. — Даже если его нет, он все равно с нами. И он здесь главный. Ты с этим не согласен?

Кваз устало вздохнул:

— Вот только не надо меня приплетать туда, где меня нет. Я все понимаю, у вас с Мартом особое доверие. И вы никому не доверяете. Это нормально, он человек недоверчивый. Да такие здесь почти все. И я даже прощаю, что лечить меня не стали. Только давай хоть ты не будешь напрягать мою лысую башку своими подозрениями. Что-то не нравится? Так давай не стесняйся, завали меня прямо здесь. Мне легче с респа вернуться, чем смотреть сутками, как ты меня такими взглядами сверлишь. Я тебя, конечно, не люблю, но не хочу, чтобы ты из-за меня так нервничал.

Последние слова Дворник произнес издевательским голосом. Точнее, попытался произнести. Звучало это забавно, потому как дыра в щеке не способствовала акустике. Клоун даже не удержался и усмехнулся.

— Насчет доверия потом поговорим, — заявил Читер. — Сейчас о другом подумать надо.

— А что тут еще думать? — удивился Жук. — Надо потрошить мешки. Вам что, неинтересно, что там?

Кваз покачал головой:

— Читер прав, что-то не так.

— Что? — с интересом уточнил Клоун, пиная ближайшую тварь по громадной башке.

Читер коснулся рации:

— Сойка, спрячься где-нибудь на берегу и не высовывайся.

— Да что за дерьмо тут происходит?! — напрягся Клоун, вновь хватаясь за автомат.

Читер, вновь врезав Вспышкой, напряженно бросил:

— Самого главного лога нет.

Победное уведомление может запаздывать по сотням причин или даже беспричинно. Иногда невозможно понять, почему Система выдала его в разгар боя или, наоборот, спустя полчаса после того, как отгремели последние выстрелы. Все очень непредсказуемо.

Но много чего повидавшие игроки, как правило, к таким вещам относятся настороженно. Вот и Читер всматривался в переплетение безжизненных линий древних конструкций, обращая внимание на все биологическое. Голубоватые переплетения нитей, обозначающие траву и низенькие кустарники. Все еще багрово-красные громадные пятна, в которые под действием Вспышки превратились туши трех исполинских тварей. Радужные искры и сгустки, выдававшие мелких грызунов и ящерок. Кучка крохотных кругляшей и непонятных фигурных штуковин. Что это? Очень похоже на древний клад.

Бесполезный хлам и ноль угроз. Но что-то тут явно не так. И дело тут не только в отсутствии победного лога. Предчувствие прямо-таки кричало о том, что все плохо.

Это за спиной. Оно определенно позади. Все прочие направления уже осмотрены.

Медленно оборачиваясь, Читер краем глаза увидел то, чего за спиной быть не должно. Там ведь чистое пространство, за которым шагах в двадцати возвышается толстенная стена без окон и проходов.

Но вместо ожидаемого переплетения линий древних конструкций периферийное зрение выхватило красное.

Сплошную красноту, сверху донизу.

Беспросветную.

Читер не стал разворачивать голову до конца. Увиденного ему вполне хватило, чтобы осознать главное.

Здесь не просто что-то не так. Здесь творится такое, от чего следует держаться как можно дальше.

Он даже успел дернуться, бросая тело вправо, к проходу, который привел группу от берега к обелиску.

Но это все, что ему удалось сделать. Воздух справа заколыхался, будто взбудораженный мощнейшим потоком тепла, и тут же сгустился, выпуская из ниоткуда исполинский коготь.

И случилось это так быстро и так близко, что Читер даже разглядеть происходящее толком не успел. Времени не дали, потому что первое, что сделал коготь, — врезал по голове ближайшего к нему игрока.