Вентиляция легких
Часть 36 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вы имеете в виду, детей мужа?
– У детей мужа от другой женщины есть мать, – сурово сказала Альбина Андреевна. – Нет, Леша, я о другом.
– Не может быть… Ваш сын… Вы его усыновили, что ли?
– А почему этого не может быть?
– Но у вас ведь есть дочь! Дочь-то, надеюсь, родная?
– Дочь родная… Посмотри на меня, Леша. Сколько мне лет, как думаешь?
– Вы сказали, что ровесницы с Верещагиной. Я думаю, за семьдесят.
– Правильно. А сыну тридцать.
– Вы могли его и в сорок родить.
– Могла, да не родила. Я ведь уже дважды прабабушка, Леша. Иру я родила в двадцать. А она так и вовсе в девятнадцать внука мне подарила, еще в институте учась. Чего мне стоило, чтобы она его закончила, каких нервов!
– Вы сказали, она врач.
– Да. Эндокринолог. Работает в платной клинике. У нее все отлично, и я за Иру спокойна. Но правнукам хотелось бы тоже наследство оставить. Это ведь как болезнь, – призналась Альбина Андреевна. – Когда всю жизнь в риелторском бизнесе, и видишь, сколько люди наваривают на продаже квартир. Как покупают их на котловане, потом ждут, когда цена вырастет. Продают и снова вкладывают деньги в квадратные метры…
– Сколько у вас квартир? – сообразил Алексей.
– Не скажу.
– Хорошо. Расскажите тогда про Шажкова. Какие дела вас связывают?
Он заметил, как Альбина Андреевна еле заметно вздрогнула.
– Я знаю, Шажков здесь был в тот день, когда мы закладывали ячейки. Знаю, что вы взяли кураторство над Юлей Свиягиной с его подачи. Вы знали, что она сидела?
– Откуда? – вяло удивилась Альбина Андреевна. – Герман сказал, что она его любовница. Я охотно поверила: не в первый раз. Я тебе клянусь: для меня открытие, что Юля сидела за убийство ребенка.
– Как вы познакомились с Шажковым?
– Дело об опеке.
– Это касается вашего сына?
– Да.
– Расскажите.
– Вообще-то он сын моей двоюродной сестры. Родились мы с ней в Грозном.
– Где?!
– А ты, небось, думал, что я москвичка? – усмехнулась Альбина Андреевна.
– Нет, вы говорили, что приезжая. Откуда-то из Поволжья.
– Все так. Но в Поволжье я попала из Грозного. В начале девяностых начался массовый исход оттуда русских. Их ото всюду стали потихоньку выдавливать: из бывших союзных республик, из Чечни, где они развивали нефтяную промышленность по указу партии. Мои родители так туда и приехали: по назначению. Отец был крупным специалистом, его направили на грозненский нефтеперерабатывающий завод. У нас была прекрасная трехкомнатная квартира в центре города и такая же большая, просторная двушка. Все пришлось продать за гроши. Война начиналась. И хорошо, что хоть продали, город потом разбомбили, и завод, на котором много лет проработал мой отец, в 99-м тоже разбомбили. Уезжали всей семьей: моих пятеро, да Оксаниных четверо. Ее муж остался в Грозном, он был из местных. А ей с грудным ребенком пришлось, чуть ли не тайком бежать. Думали: прибьемся где-нибудь. Но очень уж по-разному наша судьба сложилась…
Альбина Андреевна
До сорока лет она была уверена, что жизнь удалась. Отец – большой начальник, партиец. За ним по утрам приезжала служебная машина с персональным водителем, чтобы отвезти на нефтеперерабатывающий завод. Единственная дочка, Альбина, получила прекрасное образование, и замуж вышла удачно. Ее муж работал инженером на том же заводе, что и отец Альбины, и, само собой, быстро сделал карьеру.
Все рухнуло, когда начал разваливаться Советский Союз и Чечня превратилась в горячую точку. В зону боевых действий. Пришлось даже не уезжать: спешно эвакуироваться. В Грозном шла самая настоящая война. Альбина до сих пор с ужасом вспоминала тот год. Как по бросовой цене еле продали обе прекрасные квартиры, полученные когда-то от государства. Как тайно, ночью, пришла к ним двоюродная сестра Оксана с грудным Русланом. Повезло, что его отец ушел в горы, воевать. А всесильная Оксанина свекровь от переживаний за сыновей слегла. Все они теперь воевали.
– Они мне этого никогда не простят, – сказала Оксана дрожащими губами. – Мне лучше умереть. Или всю жизнь прятаться. Если муж вернется…
– Он нас не найдет. Ты сама подумай: вдруг его убьют? Что ты будешь делать? Ты же русская. А к русским теперь сама знаешь, как относятся.
Вот чем обернулся интернациональный брак! Альбина вспоминала, как выбирали имя мальчику: чтобы и русское, и чеченское. И остановились на Руслане…
…Осели после долгих мытарств в небольшом городке, в Поволжье. Купили два частных дома, один для родителей Альбины и ее маленькой семьи, другой для родителей Оксаны с сыном. Оба дома были старые, с холодными полами, рассохшимися оконными рамами, топить приходилось углем, а он был дорогим, да и надо его было много. Но зато домА стояли рядом: забор в забор. Таким образом, удалось заполучить участок побольше и посадить там по весне овощи и зелень. Все четыре женщины копались в этом огороде, радуясь дружным всходам, как прежде радовались новому золотому перстню или цепочке. Теперь это золото потихоньку приходилось продавать: на жизнь не хватало. И продавать задешево: денег не было ни у кого. В магазинах – голые полки.
В общем, это была совсем не та жизнь, к которой Альбина и ее родители привыкли. И климат в Грозном был мягче, и жизнь сытая, когда глава семейства работал большим начальником на нефтеперерабатывающем заводе. Теперь же за окнами завывал пронизывающий степной ветер, а работы для пенсионеров не было совсем.
Оказавшись в таких условиях, мать и отец Альбины, обоим было глубоко за шестьдесят, дружно начали болеть. Хорошо хоть, у них была пенсия. Но чуть ли не вся она улетала в прямом смысле слова в трубу.
Альбине, преподавателю математики в вузе, с ее университетским образованием и многолетним стажем удалось пристроиться в детскую библиотеку. Это все, что она смогла найти в маленьком Поволжском городке. Ирочку она стала готовить в медицинский университет, который находился в областном центре. Сама занималась с дочкой, да просила отца, который на глазах сдавал. Ему было труднее всего: прежде большой начальник, а теперь пенсионер, оторванный от корней, он целыми днями курил, одну сигарету за другой, словно пытался забыться, после того, как прочитает неутешительные новости. Но получалось плохо. Разрушенный Грозный был его плотью и кровью, и теперь эту плоть кромсали бомбами и рвали пулеметными очередями.
В конце концов, Альбина не выдержала такой жизни. Когда Ира поступила в институт, мужа позвали в Москву, в частную торгово-закупочную фирму. Один из сокурсников заделался бизнесменом. И Альбина решилась. Так, в сорок пять лет, она начала жизнь заново, с чистого листа.
В Москве ей удалось пристроиться риелтором. Сняли с мужем однушку в пригороде, Ирочка жила далеко, в студенческом общежитии, но Альбина регулярно посылала дочери деньги. Но все равно ее упустила. Вместо того чтобы учиться, Ира влюбилась и забеременела. Сама Альбина с ужасом поняла, что тоже беременна. Так бывает, когда у женщины начинается климакс. Беременность она принимает за сбой в цикле. Вот и Альбина закрутилась, оформляя сделку за сделкой, и на задержку не обратила внимания. Аборт она делала уже на позднем сроке и чуть было не умерла. Никто за это не брался. А когда она увидела то, что было в тазике… В общем, ей стало дурно. Зеленая после наркоза, она рухнула на кушетку и разревелась…
…Вскоре жизнь наладилась. Ира переехала в Москву и возобновила учебу. Ее муж, зять Альбины Андреевны, оказался на удивление востребован. Альбина-то думала, что дочка выбрала такого же нищего студента, как и сама, а оказалось, что парень был с большой родней и получил прекрасное образование! Молодым купили в Москве квартиру.
Беда пришла внезапно: умер отец, за ним слегла мать. Альбина понадеялась на Оксану, но когда приехала домой, пришла в ужас. Ее двоюродная сестра, так и не найдя работу запила. Молодая еще женщина, она спуталась с местными алкашами, которые теперь тусовались в доме у Оксаны. Ее мать вместе с мужем-диабетиком перебралась в соседний дом к сестре, взяв маленького Руслана, пока с мальчиком что-нибудь не случилось. По общему участку бродили какие-то маргинальные личности. Забор, который когда-то снесли, объединив участки, теперь надо было восстанавливать.
– Дочка спасай, – умоляюще посмотрела на Альбину умирающая мать.
Вот он, климат! Плюс психологическая травма, когда пришлось бросить почти все нажитое. Да несчастье с Оксаной, которая на глазах спивалась. Сошлась с каким-то местным алкашом, а у него оказались друзья-бандиты. Родителей Оксаны они так запугали, что те теперь боялись сунуться на соседний участок. Альбина Андреевна молча достала из сумочки пачку денег…
…Через два года Оксану в пьяной драке зарезал сожитель. Мать Альбины умерла. Тогда она и решила взять Руслана. Его бабка с дедом воспротивились. А у Альбины так и стоял перед глазами тот тазик с кровью и ошметками того, что было ее ребенком. Приняв решение усыновить Руслана, она подумала, что искупает грех: убийство плода.
Ситуация оказалась непростой: отец ребенка пропал без вести. Формально он мог считаться погибшим. Но по факту возникли сложности. Плюс упрямые бабка с дедом, которые имели на опеку прав больше, чем Альбина. Еще одной причиной стал ее возраст, все-таки Альбине Андреевне уже было к пятидесяти. У комиссии по опеке возникли серьезные вопросы.
Тогда-то Альбина и познакомилась с Германом Шажковым. Ушлый адвокат обещал помочь. Альбина сразу догадалась, как Шажков ведет дела: нахрапом, наглостью и взятками. Все и везде у него было схвачено. Разговаривая с Шажковым, Альбина чувствовала себя девочкой, хотя была на десять лет старше.
– Будешь должна, – намекнул Шажков. – Мальчик уже взрослый, он всегда будет помнить, что ты ему не родная мать. И кровь у него горячая, он ведь наполовину джигит. Ты это учти.
Муж отговаривал Альбину от усыновления, как мог, они даже из-за этого поругались.
– Мне этот ребенок не нужен! – отрезал Алексей. – Мне уже за пятьдесят, у меня внук есть. И еще внуки будут. Родные. Русские. А этот черно… пусть там живет, с дедом и бабкой.
Альбина и сама не поняла тогда, почему проявила такое упрямство. Климакс, что ли? Который сделал ее сентиментальной. И она дала слабину. Сделала, как потом поняла, совсем не тот выбор. Надо было выбирать между мужем и Русланом, и она выбрала мальчика. Развод не оформляли, поскольку ребенка могли отдать под опеку только в полную семью. Но как только в доме появился Руслан, Алексей от них с Альбиной съехал.
Ира, которая уже прочно встала на ноги, закончив вуз и интернатуру, отцу помогла. Он стал жить в ее загородном доме, куда сама Ирина с мужем и детьми приезжала только летом, да и то на выходные. Дочь Альбины Андреевны быстро вошла во вкус богатой сытой жизни. Отдыхать предпочитала за границей, жить в московской квартире, одеваться в бутиках. Родители ее мужа осыпали сноху и внуков дорогими подарками. У Иры все было настолько хорошо, что Альбина Андреевна невольно вспоминала себя в ее возрасте. Ха! У нее тоже все было хорошо! И тоже благодаря родителям! Жизнь ой как переменчива!
И Альбина вдохновенно ринулась в риелторский бизнес. Когда она видела, как люди отращивают стоимость квартир, покупая их на котловане, у нее, математика по образованию, прямо руки чесались. Это была сумасшедшая прибыль! Начала она скромно: продала родительский дом и все оставшиеся от мамы с папой драгоценности. Фамильное мамино кольцо с изумрудами, семейную реликвию. Альбина плакала, когда его продавала, мать даже в годы самой глубокой бедности свято хранила кольцо, чтобы передать его единственной дочери. Но ради Руслана она рассталась и с памятью о маме, ее чуть ли не единственной радостью в последние годы жизни. Муж Альбины категорически отказался помогать неродному сыну, рассчитывать приходилось только на себя.
Все деньги Альбина вложила в однушку в ближайшем Подмосковье. После кризиса 98-го года начался настоящий квартирный бум.
Хапали, как в последний день. С выгодой продав свою однушку, как только дом был построен и сдан, Альбина тут же купила еще две. Деньги заняла у Иры.
– Отцу помогаешь – помоги и мне.
Руслан рос проблемным ребенком. Кровь, что тут скажешь? Обиды терпеть не мог, тут же в драку. И учиться не очень хотел. Вот в войнушку играть – это да. А потом подсел на компьютерные игры, всякие там стрелялки.
Альбина уже поняла, что сделала ошибку. Но что тут поделаешь? Мы в ответе за тех, кого приручили. После дела об опеке, которое они проиграли, родители Оксаны перестали с Альбиной общаться. Потому что все в городке их осуждали, не зная истинного положения дел: внука отдали тетке! И Альбина изо всех сил старалась доказать, что мальчику у нее лучше, чем у пенсионеров в какой-то Поволжской дыре.
Шли годы. Квартир у Альбины Андреевны становилось все больше, так же, как и проблем с Русланом. Приемный сын не хотел ни работать, ни жениться. Хотя любовницы у него были постоянно. Парень был темпераментный, любвеобильный.
«Я давно уже ничего ему не должна», – уговаривала себя Альбина. Она отдала приемному сыну одну из своих квартир. Оформила в собственность. Альбина догадывалась, что там творится. Постоянной женщины у Руслана не было, но соседи жаловались: по вечерам громкая музыка, визги, крики, стоны.
– Ну а мне вы почему звоните? – устало отбивалась Альбина Андреевна. – Это теперь квартира сына.
– Да, но вы как мать можете на него повлиять? Иначе мы пойдем к участковому!
«Идите, – вяло думала она. – Подумаешь, женщин водит. Небось, отмажется». Ей давно уже не нравилось, как живет Руслан. Прав был бывший муж. Алексей умер в семьдесят, от обширного инфаркта, так и не узнав, сколько у его жены квартир. Они так и не развелись, и случись ему пережить Альбину Андреевну, у Руслана были бы огромные проблемы с наследством. Но ему везло.
В конце концов, Альбина Андреевна не выдержала:
– Будешь мне помогать. Мне уже за семьдесят, я болею, ноги не те, по просмотрам бегать. Займись уже хоть чем-нибудь.
Руслан стал ездить с ней на сделки. Неохотно, как повинность отбывал. Альбина Андреевна задумалась: а любит ли он меня? Хотя бы ценит? Они никогда не обсуждали тему усыновления. Руслан ни разу не спросил: где мой отец?
Но однажды Альбина Андреевна решилась на нелицеприятный поступок: увидев лежащий на столе айфон Руслана, заглянула в него, пока сын был в ванной комнате. И увидела в контактах «Бабушка». Альбина Андреевна похолодела: какая бабушка? Судя по активности, Руслан звонил ей где-то раз в месяц. Альбина Андреевна торопливо записала телефон.
Голос она узнала, хоть он с годами и изменился. Это была мать Оксаны, теперь уже глубокая старуха:
– Але. Говорите. Кто это? Але.
Альбина Андреевна торопливо сбросила звонок. Как Руслан ее нашел-то? Или она его. Но факт есть факт: они общаются. Выходит, Руслан знает и о своей матери, и об отце. Откуда он родом, и чья в нем течет кровь. То-то Альбина Андреевна порою ловила на себе его пристальный взгляд. И казалось ей, что это взгляд молодого волка: глаза у Руслана были цвета янтаря, в огромных черных ресницах. Опасный взгляд.
«Мне надо с кем-то поговорить, – в отчаянии подумала она. – С кем-то опытным в делах криминальных. Кто даст мне дельный совет».
И она вспомнила о Шажкове. С Германом они время от времени общались. Шажков никогда не терял контакта ни с кем из своих бывших клиентов. Похоже, все они были у него на крючке. Шажков умел заинтересовать: хорошими адвокатами не бросаются, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. А с Русланом у Альбины Андреевны и в самом деле были проблемы. Поэтому она на звонки Шажкова отвечала. Герман всегда поздравлял ее с Новым годом, Восьмым марта и с днем рождения. Он, похоже, обзванивал по праздникам всех, кто был в его записной книжке.
– У детей мужа от другой женщины есть мать, – сурово сказала Альбина Андреевна. – Нет, Леша, я о другом.
– Не может быть… Ваш сын… Вы его усыновили, что ли?
– А почему этого не может быть?
– Но у вас ведь есть дочь! Дочь-то, надеюсь, родная?
– Дочь родная… Посмотри на меня, Леша. Сколько мне лет, как думаешь?
– Вы сказали, что ровесницы с Верещагиной. Я думаю, за семьдесят.
– Правильно. А сыну тридцать.
– Вы могли его и в сорок родить.
– Могла, да не родила. Я ведь уже дважды прабабушка, Леша. Иру я родила в двадцать. А она так и вовсе в девятнадцать внука мне подарила, еще в институте учась. Чего мне стоило, чтобы она его закончила, каких нервов!
– Вы сказали, она врач.
– Да. Эндокринолог. Работает в платной клинике. У нее все отлично, и я за Иру спокойна. Но правнукам хотелось бы тоже наследство оставить. Это ведь как болезнь, – призналась Альбина Андреевна. – Когда всю жизнь в риелторском бизнесе, и видишь, сколько люди наваривают на продаже квартир. Как покупают их на котловане, потом ждут, когда цена вырастет. Продают и снова вкладывают деньги в квадратные метры…
– Сколько у вас квартир? – сообразил Алексей.
– Не скажу.
– Хорошо. Расскажите тогда про Шажкова. Какие дела вас связывают?
Он заметил, как Альбина Андреевна еле заметно вздрогнула.
– Я знаю, Шажков здесь был в тот день, когда мы закладывали ячейки. Знаю, что вы взяли кураторство над Юлей Свиягиной с его подачи. Вы знали, что она сидела?
– Откуда? – вяло удивилась Альбина Андреевна. – Герман сказал, что она его любовница. Я охотно поверила: не в первый раз. Я тебе клянусь: для меня открытие, что Юля сидела за убийство ребенка.
– Как вы познакомились с Шажковым?
– Дело об опеке.
– Это касается вашего сына?
– Да.
– Расскажите.
– Вообще-то он сын моей двоюродной сестры. Родились мы с ней в Грозном.
– Где?!
– А ты, небось, думал, что я москвичка? – усмехнулась Альбина Андреевна.
– Нет, вы говорили, что приезжая. Откуда-то из Поволжья.
– Все так. Но в Поволжье я попала из Грозного. В начале девяностых начался массовый исход оттуда русских. Их ото всюду стали потихоньку выдавливать: из бывших союзных республик, из Чечни, где они развивали нефтяную промышленность по указу партии. Мои родители так туда и приехали: по назначению. Отец был крупным специалистом, его направили на грозненский нефтеперерабатывающий завод. У нас была прекрасная трехкомнатная квартира в центре города и такая же большая, просторная двушка. Все пришлось продать за гроши. Война начиналась. И хорошо, что хоть продали, город потом разбомбили, и завод, на котором много лет проработал мой отец, в 99-м тоже разбомбили. Уезжали всей семьей: моих пятеро, да Оксаниных четверо. Ее муж остался в Грозном, он был из местных. А ей с грудным ребенком пришлось, чуть ли не тайком бежать. Думали: прибьемся где-нибудь. Но очень уж по-разному наша судьба сложилась…
Альбина Андреевна
До сорока лет она была уверена, что жизнь удалась. Отец – большой начальник, партиец. За ним по утрам приезжала служебная машина с персональным водителем, чтобы отвезти на нефтеперерабатывающий завод. Единственная дочка, Альбина, получила прекрасное образование, и замуж вышла удачно. Ее муж работал инженером на том же заводе, что и отец Альбины, и, само собой, быстро сделал карьеру.
Все рухнуло, когда начал разваливаться Советский Союз и Чечня превратилась в горячую точку. В зону боевых действий. Пришлось даже не уезжать: спешно эвакуироваться. В Грозном шла самая настоящая война. Альбина до сих пор с ужасом вспоминала тот год. Как по бросовой цене еле продали обе прекрасные квартиры, полученные когда-то от государства. Как тайно, ночью, пришла к ним двоюродная сестра Оксана с грудным Русланом. Повезло, что его отец ушел в горы, воевать. А всесильная Оксанина свекровь от переживаний за сыновей слегла. Все они теперь воевали.
– Они мне этого никогда не простят, – сказала Оксана дрожащими губами. – Мне лучше умереть. Или всю жизнь прятаться. Если муж вернется…
– Он нас не найдет. Ты сама подумай: вдруг его убьют? Что ты будешь делать? Ты же русская. А к русским теперь сама знаешь, как относятся.
Вот чем обернулся интернациональный брак! Альбина вспоминала, как выбирали имя мальчику: чтобы и русское, и чеченское. И остановились на Руслане…
…Осели после долгих мытарств в небольшом городке, в Поволжье. Купили два частных дома, один для родителей Альбины и ее маленькой семьи, другой для родителей Оксаны с сыном. Оба дома были старые, с холодными полами, рассохшимися оконными рамами, топить приходилось углем, а он был дорогим, да и надо его было много. Но зато домА стояли рядом: забор в забор. Таким образом, удалось заполучить участок побольше и посадить там по весне овощи и зелень. Все четыре женщины копались в этом огороде, радуясь дружным всходам, как прежде радовались новому золотому перстню или цепочке. Теперь это золото потихоньку приходилось продавать: на жизнь не хватало. И продавать задешево: денег не было ни у кого. В магазинах – голые полки.
В общем, это была совсем не та жизнь, к которой Альбина и ее родители привыкли. И климат в Грозном был мягче, и жизнь сытая, когда глава семейства работал большим начальником на нефтеперерабатывающем заводе. Теперь же за окнами завывал пронизывающий степной ветер, а работы для пенсионеров не было совсем.
Оказавшись в таких условиях, мать и отец Альбины, обоим было глубоко за шестьдесят, дружно начали болеть. Хорошо хоть, у них была пенсия. Но чуть ли не вся она улетала в прямом смысле слова в трубу.
Альбине, преподавателю математики в вузе, с ее университетским образованием и многолетним стажем удалось пристроиться в детскую библиотеку. Это все, что она смогла найти в маленьком Поволжском городке. Ирочку она стала готовить в медицинский университет, который находился в областном центре. Сама занималась с дочкой, да просила отца, который на глазах сдавал. Ему было труднее всего: прежде большой начальник, а теперь пенсионер, оторванный от корней, он целыми днями курил, одну сигарету за другой, словно пытался забыться, после того, как прочитает неутешительные новости. Но получалось плохо. Разрушенный Грозный был его плотью и кровью, и теперь эту плоть кромсали бомбами и рвали пулеметными очередями.
В конце концов, Альбина не выдержала такой жизни. Когда Ира поступила в институт, мужа позвали в Москву, в частную торгово-закупочную фирму. Один из сокурсников заделался бизнесменом. И Альбина решилась. Так, в сорок пять лет, она начала жизнь заново, с чистого листа.
В Москве ей удалось пристроиться риелтором. Сняли с мужем однушку в пригороде, Ирочка жила далеко, в студенческом общежитии, но Альбина регулярно посылала дочери деньги. Но все равно ее упустила. Вместо того чтобы учиться, Ира влюбилась и забеременела. Сама Альбина с ужасом поняла, что тоже беременна. Так бывает, когда у женщины начинается климакс. Беременность она принимает за сбой в цикле. Вот и Альбина закрутилась, оформляя сделку за сделкой, и на задержку не обратила внимания. Аборт она делала уже на позднем сроке и чуть было не умерла. Никто за это не брался. А когда она увидела то, что было в тазике… В общем, ей стало дурно. Зеленая после наркоза, она рухнула на кушетку и разревелась…
…Вскоре жизнь наладилась. Ира переехала в Москву и возобновила учебу. Ее муж, зять Альбины Андреевны, оказался на удивление востребован. Альбина-то думала, что дочка выбрала такого же нищего студента, как и сама, а оказалось, что парень был с большой родней и получил прекрасное образование! Молодым купили в Москве квартиру.
Беда пришла внезапно: умер отец, за ним слегла мать. Альбина понадеялась на Оксану, но когда приехала домой, пришла в ужас. Ее двоюродная сестра, так и не найдя работу запила. Молодая еще женщина, она спуталась с местными алкашами, которые теперь тусовались в доме у Оксаны. Ее мать вместе с мужем-диабетиком перебралась в соседний дом к сестре, взяв маленького Руслана, пока с мальчиком что-нибудь не случилось. По общему участку бродили какие-то маргинальные личности. Забор, который когда-то снесли, объединив участки, теперь надо было восстанавливать.
– Дочка спасай, – умоляюще посмотрела на Альбину умирающая мать.
Вот он, климат! Плюс психологическая травма, когда пришлось бросить почти все нажитое. Да несчастье с Оксаной, которая на глазах спивалась. Сошлась с каким-то местным алкашом, а у него оказались друзья-бандиты. Родителей Оксаны они так запугали, что те теперь боялись сунуться на соседний участок. Альбина Андреевна молча достала из сумочки пачку денег…
…Через два года Оксану в пьяной драке зарезал сожитель. Мать Альбины умерла. Тогда она и решила взять Руслана. Его бабка с дедом воспротивились. А у Альбины так и стоял перед глазами тот тазик с кровью и ошметками того, что было ее ребенком. Приняв решение усыновить Руслана, она подумала, что искупает грех: убийство плода.
Ситуация оказалась непростой: отец ребенка пропал без вести. Формально он мог считаться погибшим. Но по факту возникли сложности. Плюс упрямые бабка с дедом, которые имели на опеку прав больше, чем Альбина. Еще одной причиной стал ее возраст, все-таки Альбине Андреевне уже было к пятидесяти. У комиссии по опеке возникли серьезные вопросы.
Тогда-то Альбина и познакомилась с Германом Шажковым. Ушлый адвокат обещал помочь. Альбина сразу догадалась, как Шажков ведет дела: нахрапом, наглостью и взятками. Все и везде у него было схвачено. Разговаривая с Шажковым, Альбина чувствовала себя девочкой, хотя была на десять лет старше.
– Будешь должна, – намекнул Шажков. – Мальчик уже взрослый, он всегда будет помнить, что ты ему не родная мать. И кровь у него горячая, он ведь наполовину джигит. Ты это учти.
Муж отговаривал Альбину от усыновления, как мог, они даже из-за этого поругались.
– Мне этот ребенок не нужен! – отрезал Алексей. – Мне уже за пятьдесят, у меня внук есть. И еще внуки будут. Родные. Русские. А этот черно… пусть там живет, с дедом и бабкой.
Альбина и сама не поняла тогда, почему проявила такое упрямство. Климакс, что ли? Который сделал ее сентиментальной. И она дала слабину. Сделала, как потом поняла, совсем не тот выбор. Надо было выбирать между мужем и Русланом, и она выбрала мальчика. Развод не оформляли, поскольку ребенка могли отдать под опеку только в полную семью. Но как только в доме появился Руслан, Алексей от них с Альбиной съехал.
Ира, которая уже прочно встала на ноги, закончив вуз и интернатуру, отцу помогла. Он стал жить в ее загородном доме, куда сама Ирина с мужем и детьми приезжала только летом, да и то на выходные. Дочь Альбины Андреевны быстро вошла во вкус богатой сытой жизни. Отдыхать предпочитала за границей, жить в московской квартире, одеваться в бутиках. Родители ее мужа осыпали сноху и внуков дорогими подарками. У Иры все было настолько хорошо, что Альбина Андреевна невольно вспоминала себя в ее возрасте. Ха! У нее тоже все было хорошо! И тоже благодаря родителям! Жизнь ой как переменчива!
И Альбина вдохновенно ринулась в риелторский бизнес. Когда она видела, как люди отращивают стоимость квартир, покупая их на котловане, у нее, математика по образованию, прямо руки чесались. Это была сумасшедшая прибыль! Начала она скромно: продала родительский дом и все оставшиеся от мамы с папой драгоценности. Фамильное мамино кольцо с изумрудами, семейную реликвию. Альбина плакала, когда его продавала, мать даже в годы самой глубокой бедности свято хранила кольцо, чтобы передать его единственной дочери. Но ради Руслана она рассталась и с памятью о маме, ее чуть ли не единственной радостью в последние годы жизни. Муж Альбины категорически отказался помогать неродному сыну, рассчитывать приходилось только на себя.
Все деньги Альбина вложила в однушку в ближайшем Подмосковье. После кризиса 98-го года начался настоящий квартирный бум.
Хапали, как в последний день. С выгодой продав свою однушку, как только дом был построен и сдан, Альбина тут же купила еще две. Деньги заняла у Иры.
– Отцу помогаешь – помоги и мне.
Руслан рос проблемным ребенком. Кровь, что тут скажешь? Обиды терпеть не мог, тут же в драку. И учиться не очень хотел. Вот в войнушку играть – это да. А потом подсел на компьютерные игры, всякие там стрелялки.
Альбина уже поняла, что сделала ошибку. Но что тут поделаешь? Мы в ответе за тех, кого приручили. После дела об опеке, которое они проиграли, родители Оксаны перестали с Альбиной общаться. Потому что все в городке их осуждали, не зная истинного положения дел: внука отдали тетке! И Альбина изо всех сил старалась доказать, что мальчику у нее лучше, чем у пенсионеров в какой-то Поволжской дыре.
Шли годы. Квартир у Альбины Андреевны становилось все больше, так же, как и проблем с Русланом. Приемный сын не хотел ни работать, ни жениться. Хотя любовницы у него были постоянно. Парень был темпераментный, любвеобильный.
«Я давно уже ничего ему не должна», – уговаривала себя Альбина. Она отдала приемному сыну одну из своих квартир. Оформила в собственность. Альбина догадывалась, что там творится. Постоянной женщины у Руслана не было, но соседи жаловались: по вечерам громкая музыка, визги, крики, стоны.
– Ну а мне вы почему звоните? – устало отбивалась Альбина Андреевна. – Это теперь квартира сына.
– Да, но вы как мать можете на него повлиять? Иначе мы пойдем к участковому!
«Идите, – вяло думала она. – Подумаешь, женщин водит. Небось, отмажется». Ей давно уже не нравилось, как живет Руслан. Прав был бывший муж. Алексей умер в семьдесят, от обширного инфаркта, так и не узнав, сколько у его жены квартир. Они так и не развелись, и случись ему пережить Альбину Андреевну, у Руслана были бы огромные проблемы с наследством. Но ему везло.
В конце концов, Альбина Андреевна не выдержала:
– Будешь мне помогать. Мне уже за семьдесят, я болею, ноги не те, по просмотрам бегать. Займись уже хоть чем-нибудь.
Руслан стал ездить с ней на сделки. Неохотно, как повинность отбывал. Альбина Андреевна задумалась: а любит ли он меня? Хотя бы ценит? Они никогда не обсуждали тему усыновления. Руслан ни разу не спросил: где мой отец?
Но однажды Альбина Андреевна решилась на нелицеприятный поступок: увидев лежащий на столе айфон Руслана, заглянула в него, пока сын был в ванной комнате. И увидела в контактах «Бабушка». Альбина Андреевна похолодела: какая бабушка? Судя по активности, Руслан звонил ей где-то раз в месяц. Альбина Андреевна торопливо записала телефон.
Голос она узнала, хоть он с годами и изменился. Это была мать Оксаны, теперь уже глубокая старуха:
– Але. Говорите. Кто это? Але.
Альбина Андреевна торопливо сбросила звонок. Как Руслан ее нашел-то? Или она его. Но факт есть факт: они общаются. Выходит, Руслан знает и о своей матери, и об отце. Откуда он родом, и чья в нем течет кровь. То-то Альбина Андреевна порою ловила на себе его пристальный взгляд. И казалось ей, что это взгляд молодого волка: глаза у Руслана были цвета янтаря, в огромных черных ресницах. Опасный взгляд.
«Мне надо с кем-то поговорить, – в отчаянии подумала она. – С кем-то опытным в делах криминальных. Кто даст мне дельный совет».
И она вспомнила о Шажкове. С Германом они время от времени общались. Шажков никогда не терял контакта ни с кем из своих бывших клиентов. Похоже, все они были у него на крючке. Шажков умел заинтересовать: хорошими адвокатами не бросаются, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. А с Русланом у Альбины Андреевны и в самом деле были проблемы. Поэтому она на звонки Шажкова отвечала. Герман всегда поздравлял ее с Новым годом, Восьмым марта и с днем рождения. Он, похоже, обзванивал по праздникам всех, кто был в его записной книжке.