Вентиляция легких

– Вон вы как заговорили: по-человечески, – удивленно посмотрела на него Трухина. – Только я мало что знаю.

– Скажите хотя бы то, что знаете.

– Я…

– Вон вы где! Обыскалась! – услышал Алексей над ухом раздраженный женский голос. Трухина тут же замолчала.

Алексей резко обернулся. Память на лица у него была прекрасная, поэтому женщину он узнал сразу. Это помощница Терентьевой, та самая, которая была с ней в день заключения сделки. Когда конверты с деньгами закладывали в ячейку.

«Это мой последний шанс на то, что дело о краже закончится быстро», – он встал. И спросил:

– Вы Наталья?

– Она самая. Ну, чего вы от меня хотели-то?

Трухина тоже встала и с усмешкой сказала:

– Меж двумя Натальями стоите, загадывайте желание.

– Я хочу, милые дамы, услышать от вас правду, вот мое единственное желание. Я уверен, что именно от вас зависит, уйду я сегодня домой с деньгами или без. Так что идемте в переговорную.





Как украли деньги




Когда они вошли, наступила тишина. Все понимали, что это развязка. Если мент прав, то вот она, воровка. А если нет, то, считай, пропали деньги. Поэтому на вошедшую женщину многие из присутствующих смотрели с надеждой. Алексей пожалел, что не может вертеть головой на триста шестьдесят градусов, чтобы запротоколировать реакцию каждого. Кит явно напрягся, его жена заерзала и будто сдулась. Тася даже не казалась теперь такой грузной. Верещагин прищурился и посмотрел на мать. Та поджала губы.

– Что вы на меня так смотрите? – удивленно спросила помощница Маргариты Терентьевой. – Что со мной не так?

– Проходите к столу, садитесь, – сказал Алексей ее спине, обтянутой тонким кашемировым свитером.

Он еще в прошлый раз отметил, что женщина одевается дорого, хотя и безвкусно, в отличие от той же Юленьки. Свитер сам по себе был хорош, но с дерзкой мини-юбкой, которая пошла бы юной девушке, но никак не сорокалетней женщине с очень уж худыми и далеко не идеальными ногами, сочетался плохо. Да еще ботильоны, зрительно «обрубающие» эти некрасивые ноги. Хотя ботильоны модные, и не дешевые. Равно как и украшения, которые Наталья, несмотря на то, что торопилась, не преминула надеть. Алексей отметил кольцо с изумрудами и золотые часы.

А ведь Наталья всего лишь помощник риелтора, и гонорар у нее с этой сделки, равно как со всех предыдущих, – мизерный.

Кит облизал женщину масленым взглядом, задержавшемся на ее открытых коротенькой юбочкой тощих коленях, после чего Маврушкин поморщился и торопливо подвинулся. Помощница Терентьевой была совсем не в его вкусе. Наталья села, Алексей отметил ее настороженный взгляд, брошенный тайком на Марго. Взял чистый лист бумаги и ручку с эмблемой банка и, кладя все это перед помощницей Терентьевой, сказал:

– Нам требуется ваш автограф.

Он не хотел, чтобы Наталья знала, чем они все здесь занимались до ее прихода. Для чистоты эксперимента.

– И что мне писать? – с иронией спросила Наталья не Трухина. Ее фамилию Алексей пока не удосужился узнать.

– Пишите прописью «восемь миллионов рублей».

– Да с какой стати? – Женщина внезапно отшвырнула ручку.

– Нам надо сличить почерк, – ласково сказал Алексей. Он приободрился. Это была первая бурная реакция на его попытку взять образец почерка.

– А почему именно восемь? Не пять, не семь?

– Пиши, дура! – рявкнул Кит. – Иначе сядешь!

– Не поняла? – резко обернулась к нему Наталья.

– Бабки у меня пропали, – грубо сказал Кит. – Если ты их сперла, лучше добром верни.

– Ах, это вас ограбили, – насмешливо протянула Наталья. – И вы решили, что это сделала я.

– Вы будете писать или нет? – потерял терпение и Верещагин.

– А вы поставьте себя на мое место! – огрызнулась помощница Терентьевой. – Ребенок болеет, я вот-вот заболею. Всех подозрительных сажают на карантин. Вы требуете, чтобы я приехала в банк, потом заставляете меня писать то, чего я не понимаю. Ничего, между прочим, не объяснив. У меня муж адвокат. Он мне строго-настрого наказал не подписывать ни одного документа, прежде чем он его не прочитает.

«Ах, вот оно что… – разочарованно подумал Алексей. – Что ж, этим можно объяснить и ее дорогую одежду, и настороженность. Супруг – юрист. Небось, богатая практика. Интересно, он какой адвокат?»

– Это никакой не документ, – терпеливо пояснил Алексей. – Просто нам надо узнать, кто писал на конверте, в котором оказалась «кукла». Образцы почерка взяли уже у всех, кроме вас.

– А вы всех подозреваете? – с интересом посмотрела на него Наталья.


– Абсолютно, – заверил ее Алексей.

– Что ж… – женщина взяла ручку. – Отвыкла писать, – пожаловалась она. – Теперь ведь все в компьютере. – И старательно принялась выводить «восемь миллионов рублей». Алексей внимательно следил, чтобы помощница Терентьевой не слишком уж старалась.

– Ну, что там? – тут же сунулся Кит. И Алексей с досадой подумал: «Вот кто старается. И как старается!» Он все еще не мог отделаться от мысли, что Маврушкин безбожно врет. Поклялся он самым святым, подумаешь! Для Кита соврать, что почесаться.

Алексей достал свой смартфон и придвинул образец почерка Натальи, сличая. В прямоугольной переговорной, словно цемент в опалубке, застыло давящее тревожное молчание.

– Это не вы писали, – сказал Алексей после долгой-предолгой паузы.

– Конечно, не я, – улыбнулась помощница Марго. – Зачем мне воровать? Я вполне обеспечена.

– Да ладно заливать, – прохрипела Терентьева. – Твой адвокат копейки получает, сама рассказывала.

– Это сейчас! – взвилась ее помощница. – После того как он стал адвокатом по назначению! А раньше он занимался частной практикой, и мы жили прекрасно!

– А как насчет лицензии, которую у него чуть было не отобрали? – не унималась Марго. – Из-за того, что он накосячил?

– Это все сплетни! Где ты их взяла?! Из Инсты?! Нашла, кому верить!

– Я просто не люблю, когда люди врут, – презрительно сказала Марго. Прозвучало у нее это как «бдут». – У бсег у бас бсё хорошо, – последнее слово Терентьева сказала чисто. – Но это непгагда (неправда)! И она громко чихнула.

– Кто бы говорил! – взвилась Наталья, ее помощница. – Уж если говорить о финансовых проблемах, с тобой никто не сравнится!

– Бабы, ша! – рявкнул Кит. – Мы базарить будем, либо бабки искать? Леха, тебе слово.

– Что я могу сказать? – Алексей прокашлялся. – Экспертиза показала, что это, во‐первых, не тот конверт. Его подменили. И, во‐вторых, что «куклу» никто из вас не делал. Выходит, я ошибся, и у вора был сообщник. Некто икс, которого среди нас сейчас нет. И которого практически невозможно вычислить из-за того, что двухнедельные записи с банковских видеокамер не сохранились.

– И? – подался вперед Верещагин.

– Деньги украли. Преступление было задумано давно. Вор хорошо подготовился. Он понимал, что сможет подменить только один конверт, и он должен быть набит деньгами под завязку. Восемь миллионов оказались подходящей суммой. Вот поэтому жертвой не стал я. Хотя, как сказать, – усмехнулся он. – Сделка теперь под вопросом. В общем, конверт подменили в тот день, когда мы закладывали ячейки. Подменили его довольно ловко, и времени для этого было достаточно. Мы провели в банке не один час, и под конец все утратили бдительность. Макар Иванович заложил в одну из ячеек куклу, это очевидно.

– Так значит, он и украл! – Кит встал. – Кому проще всего было подменить конверты? Да тому, кто держал их в руках все это время!

– Логично, – вынужден был согласиться Алексей.

– Доказательства? – в упор посмотрел на него Верещагин.

– Какие еще доказательства?! – заорал Маврушкин. – Гони бабки и все!

Алексей бы вынужден признать, что это тупик.

– Если ко мне все, то я, пожалуй, пойду, у меня ребенок болеет, – помощница Терентьевой встала.

– У меня тоже ребенок один дома остался, – поднялась и Юля.

– А у меня так двое! – заявила бывшая «розовая кофта», сменившая ее сегодня на не менее безобразное красное платье, приподнимаясь.

– Значит, будет суд! – торжествующе сказала Трухина. – И мне вернут мою квартиру!

– Да с какой стати?! – вскочил Верещагин. – Я деньги за нее заплатил!

– А я их не получил! – Кит тоже встал.

– Значит, это моя квартира! – поднялась и Наталья.

Теперь все стояли и орали друг на друга. Алексей один из немногих остался сидеть. Он пытался собраться с мыслями.

– Ключи назад, пожалуйста! – наскакивала на Верещагина Наталья Трухина, пытаясь дотянуться до него через стол.

– Или деньги на бочку! – напирал и Кит, пытаясь обойти этот стол с другой стороны. Но ему мешалась сидящая на пути Марго. Которая вновь шумно высморкалась.

Этот звук привел Алексея в чувство. «Почему опять табаком пахнет? – поморщился он. – Кто из них бегает на улицу курить? Я вроде никого еще за этим занятием не заставал», – подумал он. И громко сказал:

– А ну, тихо! Сядьте все!

Первым послушался Кит. Тяжело дыша, он вновь опустился на стул. Отступила и Трухина, после чего рухнул на свое место красный как рак Верещагин. Его мать демонстративно полезла в сумочку за лекарством. И прошелестела:

– Макарушка, дай мне водички, таблетку запить.

– Вы что не видите: моей матери плохо? – набычившись, спросил Макар Иванович у Леонидова. – Сколько можно издеваться над старой женщиной?

– Это кто над кем еще издевается! – рявкнул на него Маврушкин. – Гоните бабки и валите отсюда!