Венец демона

– «Фениккусу» на японском означает «феникс».

– Бессмертное существо, возрождающееся из пепла, – кивнула Айко.

– Интересно, откуда только они взяли такое название, – фыркнул Ковальски.

Айко пожала плечами.

– Как я уже сказала, не исключено совпадение. На этом основании мы вряд ли сможем ворваться на объекты, принадлежащие «Фениккусу лабораториз».

– Без дополнительных доказательств не сможем, – согласился Грей.

Айко уставилась на карту.

– Как раз на островке посреди Тихого океана мы могли бы их найти.

– Тогда отправляемся туда, – решил Грей.

Кен так и видел, что в голове у него уже готовится план.

– Я с тобой, – заявил Палу. – Я знаю эти острова. У меня даже есть двоюродные братья на Мидуэе. Они нам лодку дадут. Будет хорошее прикрытие.

Грей задумчиво кивнул.

Сейхан встала.

– Я тоже еду.

Взгляд Пирса стал напряженным.

– Может быть, лучше…

– Я еду.

Кен попытался вмешаться, зная из первых рук, что будет дальше:

– Вы должны находиться в карантине. Если не в медицинском центре, то, по крайней мере, здесь.

Сейхан обожгла его взглядом.

– Док, я сейчас что, заразна?

– Ну… нет, – сник он.

– Тогда у меня есть три дня.

Она вышла из комнаты.

Когда за ней захлопнулась сетчатая дверь на веранду, Ковальски поднял обе ладони.

– Просто чтобы вы все знали: я не против, пусть едет.



16 часов 44 минуты

Грей осторожно выглянул на веранду. Он ждал, пока Сейхан перестанет расхаживать по веранде. Ей потребовалось полчаса, чтобы наконец успокоиться и сесть на верхнюю ступеньку.

– Эй…

Она сидела спиной к нему, не оборачиваясь.

Плохо дело.

Грей медленно приблизился, боясь ее спугнуть. И осторожно предложил ей свою версию трубки мира:

– Я нарезал тунца. – Он посмотрел в сад. – Примерно через час мы отправляемся. Ты, наверное, захочешь еще раз покормить свою бродячую кошку.

Сейхан тяжело вздохнула и взяла тарелку.

Грей присел рядом, оставив между ними несколько дюймов в качестве буферной зоны.

– А как насчет твоих нотаций, что не надо кормить бродяг? – пробормотала она.


– Сейчас не время беспокоиться, какой вред приносит биосфере острова одна кошка.

– Это, конечно, правда…

Тем не менее она не смотрела на него.

– Сейхан…

– Ты меня тут не оставишь.

– Да, но…

– Я умру, сражаясь.

– Мы найдем лекарство. – Он протянул руку. – Вместе.

Она выдохнула, чуть расслабившись. Их пальцы сплелись.

Сжав ее руку, Грей почувствовал дрожь.

– С тобой все будет в порядке, – пообещал он ей.

– Я не за себя боюсь. – Сейхан наконец повернулась к нему. По щекам катились слезы. – Надо было сообщить тебе раньше…

– О чем? – встревоженно спросил Пирс. Он уже примерно месяц чувствовал, что ее что-то тревожит.

– Я беременна.





Часть третья

Янтарный путь





Глава 17




8 мая, 17 часов 03 минуты по японскому времени

Фудзикавагутико, Япония

Не обращая внимания на безмолвного посетителя, Такаси Ито опустился на колени перед традиционным котацу – низеньким деревянным столиком, покрытым старинным одеялом; под ним стояла жаровня с углями.

Жар углей согревал худые, терзаемые артритом колени Такаси. Хотя давно настала весна, воздух в курортном городке на берегу озера Кавагути был прохладным. Озеро находилось на высоте восьмисот метров на северном склоне Фудзи.

Кавагучи – самое известное из пяти озер, окружающих священную гору. Отсюда открывался потрясающий вид. Веками на эти берега приходили художники, чтобы передать красоту высокой заметенной снегом вершины, отражающейся в спокойных, как зеркало, водах.

И всегда тщетно.

Сквозь стеклянную стену Такаси смотрел на вершину горы. Он сам выбрал это место в нескольких километрах от отелей, ресторанов и городской суеты, чтобы построить новейший исследовательский комплекс «Фениккусу лабораториз».

Сияющая вершина Фудзи – идеально симметричный конус – напоминала подвеску, безмятежно висящую в небе. Ее краски постоянно менялись с движением солнца: от сверкающего бриллианта до багровой, как рана, тени. Синтоистская мифология гласила, что там обитает бессмертный бог Куни-но токотати-но микото. Даже название горы, «Фудзи», было синонимом слова «бессмертный».

А еще Такаси нравилась неоднозначность Фудзи – горы спокойной и в то же время мятежной. Фудзи был активным стратовулканом, который несколько раз сжигал дотла близлежащие дома и храмы. Во время последнего извержения, в 1701 году, над огромными пространствами летал горячий пепел. Токио засыпало золой, десять лет длился голод.

Однако эта же вершина была источником воды для большей части окрестных территорий: отсюда орошались рисовые поля и фермы.

Гремучая смесь темпераментов делала Фудзи душой Японии. Здесь проявлялась способность народа к глубочайшей мудрости и спокойствию – и в то же время готовность уничтожить все вокруг в моменты волнения или угрозы.

Древние самураи размещали на горе великолепные тренировочные центры. Земля, на которой построили исследовательский комплекс, когда-то была вотчиной сёгунов Токугава – тех самых воинов, которые погибли в храме Канъэй-дзи в Токио. Такаси вспомнил камень за храмом: там он каждый год жег благовония в память о своей возлюбленной Миу.

Разве мог я выбрать другое место для лаборатории?

Имелась причина и более практического характера. Городок Фудзикавагутико лежал всего в ста километрах от Токио, где была расположена штаб-квартира. Близко и при этом уединенно.

Именно то, что нужно.