Ведьмы отдыхают

– Меня даже ты не узнала бы, – фыркнула я.

– Он вспомнил, что мы его похитили?

– Мы его не похищали! – в два голоса рявкнули мы с Харриет, и дамы на соседних диванчиках примолкли, окатив нас недовольными взглядами. – Простите…

Эмма понизила голос:

– Ладно, просто мне любопытно, какого черта мы его похитили.

– Мы ему просто позволили прокатиться в крылатой повозке и выспаться на нашей веранде! – шепотом заспорила я.

– Да! – кивнула Харри. – В ванне! Свободных кроватей же нет. Правда, Мэри?

– Верно! – решительно поддакнула я.

– Хорошо, но должна же быть причина, почему мы согласились его подбросить до нашей ванны? – рассудила Мими.

Причина наверняка имелась, и даже уверена, что в ту ночь она казалась нам необычайно весомой, но выяснять ее сейчас не возникало желания. Разобраться бы с тем бардаком, о котором мы уже знали.

Тут-то в зале появился предмет горячего обсуждения с супругой на локте. Лицо Паскаля выглядело гораздо лучше, чем после рокового дня, проведенного под солнцем, но все равно паршиво. Животворящая вулканическая пыль чуда не сотворила. С надменным видом новоявленный молодожен прошагал мимо, скользнув по нам непроницаемым взглядом. Можно было расслабиться, но тут громом среди ясного неба проговорила невеста:

– А я вас знаю!

Я только-только взяла чашечку с манговым чаем. Рука дрогнула, водянистый желтоватый напиток выплеснулся на блюдце.

Оставалось вести себя как шпион на допросе: загадочно улыбаться и молчать, чтобы по голосу во мне не опознали страшилку из соседней ванны с грязью. Да и вообще не опознали.

– Вы подруга Харви! – дружелюбно продолжила она. – Не помните меня? Мы виделись в храме. Очень-очень жаль, что Харви уехал.

– Он же в Блэкроке, – пробубнила себе под нос, то есть довольно громко, Харриет.

– Неужели? – удивилась благоверная Паскаля. – Харви был занят так сильно, что даже на свадьбу приехал всего за день, и его вызвали по делам практически в самом начале торжества. Правда, дорогой?

Правда-правда. Сейчас вы лицезрите его дела в полном составе.

– Угу, – протянул «дорогой», разглядывая нас с настороженным подозрением. Видимо, тоже пытался понять, отчего наши сияющие после косметических притирок лица казались ему знакомыми.

– Интересно, как ему удалось изменить планы? – протянула она.

Вопрос повис в воздухе. Обсуждать бывшего жениха казалось неуместным и неловким, хотя мысль, отчего он решил отодвинуть дела и остаться на острове, привела меня в больший трепет, чем угроза оказаться узнанной украденным – ой! – доставленным к ванне женихом.

Молодожены наконец ушли. Мы выдохнули.

Господи, благослови мага, который придумал сонные заклятья, память стирающие.

– Аминь! – согласилась Эмма.

– В смысле? – не поняла я.

– Ты опять говорила вслух, – вздохнула Харри.

На следующее утро наступил ее звездный час: на тропическом острове Блэкрок напрочь испортилась погода! Стало холоднее, чем в Гранахе в день нашего отъезда, а теплым – уж поверьте – столичное лето называл бы только законченный оптимист, не выезжавший дальше городских предместий и пансионатов возле озера Сарайи. Желание выкупаться в море исчезло. Из Большого Руперта были торжественно извлечены все припасенные теплые вещички: шальки и плащ, шарфик в полоску и фетровая шляпка с узкими полями.

Я надела облегающие штаны, блузу с длинными рукавами и то самое коричневое пальто, отжатое (простите мой блэкрокский) у гравировальщика. У Эммы пальто не было. Ей пришлось надеть клетчатый плед… в смысле, завернуться в него, как в кокон, и идти на поклон к предусмотрительной, но источающей злорадство матери троих детей. Пока они перебирали вещи в гигантском сундуке, я успела закончить поисковый амулет.

В вещах Харриет высокая, худая подруга выглядела отощавшей приютской сиротой. Брюки, подвязанные на талии ремешком, болтались и едва доставали до лодыжек. Вязаный джемпер на пуговицах, правда, был нормальным в длине, но висел, как на вешалке.

– Я вас почти ненавижу, – резюмировала Эмма, сощурившись на мое более чем приличное пальто.

Честное слово, я ни разу так удачно не падала в фонтан. Пожалуй, когда все страшенные гравюры были собраны и спрятаны на дне дорожного сундука, следовало признать, что суета стоила неплохой теплой вещи.

Вместе мы вышли за порог. Остров накрыло одеяло из серых низких облаков, изменчивых, стремительных, скрывающих глубокую небесную лазурь и солнце. Гулял холодный ветер, словно прилетевший в Блэкрок из северных земель. Сильные порывы приносили соленый запах моря. Казалось, что ночь смешала яркие краски с беспросветно-черным колером, и остров потемнел.

– Приступим? – предложила я подругам и размяла плечи.

Поисковый амулет в моем исполнении напоминал волан для игры с ракетками. Кривой, с разновеликими перьями в хвосте. Зато он должен был хорошо летать. У меня вообще все хорошо летало, даже то, что обычно ездило по земле и катало детишек (я о повозке).

– Ты никогда не умела делать приличные амулеты, – без жалости оценила Эмма плод моих двухдневных потуг. – Он выглядит неопрятным.

– Мне палочку искать, а не на продажу выставлять, – отозвалась я.

Знаете, некоторые девушки обладают уникальными способностями к рукоделию. В их руках разноцветные лоскуты превращаются в милых детских кукол, а мотки разноцветной пряжи вырастают в симпатичные жилетки. Я к таким не отношусь.


– Ой, девочки, божечки мои дорогие, нашли из-за чего ссориться! Разве же главная красота? – всплеснула руками Харри. – Главное, чтобы магия исправно работала!

Я подбросила амулет. Не потрудившись зависнуть над землей хотя бы из вежливости, он описал в воздухе правильную дугу и рухнул на примятый газон. Из травы высунулись перья. Одно вылетело, второе оказалось сломанным, третье горделиво топорщилось вверх.

– Что-то не пробудился… – чувствуя себя, прямо сказать, по-дурацки, пробормотала я и спустилась со ступенек, затаптывать газон и забирать единственную надежду отыскать магическую палочку.

– Мэри, мы давно окончили академию, – завела любимую шарманку Мими, – уже можно сказать и не стесняться. Шесть лет прошло, никто тебя не осудит… Ты ведь заплатила за экзамен по артефакторике?

– Нет.

– Просто признай этот факт, и мы навсегда закроем тему.

– Да какая разница? – фыркнула я, поднимая помятый амулет. – Справедливо говоря, все амулеты у нас делают мастера, а лично мне артефакторика только один раз за шесть лет и пригодилась.

– Когда? – оживилась Харри.

– Да прямо сейчас!

Злосчастный амулет снова был подброшен в воздух. Теперь повыше, чтобы уж подольше падал. Он действительно камнем полетел вниз и вдруг на высоте моего плеча наконец-то завис. Магия в нем пробудилась.

– Ожил, девочки! – Харриет захлопала в ладоши. – Гляньте-гляньте! Он правда сейчас будет искать! Честное слово, мои мальчики пришли бы в восторг! Мэри, ты потом нам сделаешь такой же? Пусть лучше они бегают по парку за воланом, чем за белками, иначе нас смотритель в следующий раз выгонит…

Обычно поисковые амулеты тихонечко скользили в воздухе и позволяли неспешно следовать к цели. Мы приготовились к долгому походу по бульварам и паркам города, а если поиск затянется, договорились взять летающие метлы. Но пока Харри тараторила, у моего поисковика случилось магическое затмение! Он сорвался с места и принялся беспорядочно метаться по двору. Туда-сюда, влево-вправо, вверх-вниз. Следить за мельканием было невозможно – голова начинала кружиться, а глаза слезиться. Полный хаос!

Волан врезался в куст и вылетел, сорвав с веток листья. Пропахал борозду в истерзанном газоне, перевернул табличку, по-прежнему безропотно и безнадежно запрещающую нам ступать на траву. Вмазался в дерево, выбив щепы, отскочил и понесся прямо на нас, заставляя с визгом брызнуть в разные стороны. Стекло разлетелось, окно ощерилось острыми осколками. На секунду амулет застрял между бамбуковых реек подвесной ставенки, но ловушка задержала его ненадолго. Волан ринулся дальше, в дом. Раздался звон разбитого стекла. Все стихло.

– Божечки мои дорогие… – прошептала Харриет, выражая коллективный «восторг» от погрома, и добавила: – Вашу ж мать.

– Зато теперь не придется таскаться по центру города, – с индифферентным видом заметила Эмма и поправила на носу очки.

Стоило признать, это был полный поисковый провал.

– Я не платила за экзамен, – резко проговорила я после ошарашенной паузы. – У меня денег не было, а родители дать отказались. Просто на экзамене порыдала перед профессором. Довольна теперь?

– Так и знала! – с торжеством в голосе воскликнула она.

В итоге амулет разбил два окна, сорвал занавеску и, пробив каменной вершиной глиняную стенку, застрял в большом горшке, стоящем в углу веранды, за деревянной лоханью. Пока я со вздохом пыталась вытащить истрепанный волан из ловушки, за спиной заплескалась вода. На поверхность пруда, взбудоражив лотосы, вынырнул клыкастый сосед и принялся с подозрением наблюдать, какого черта перед его носом топчутся.

Растение в горшке росло ветвистое и чем-то напоминало помидорный куст с алыми бутонами. От приближения тепла венчики сами собой раскрылись. В лицо пахнуло сладковатым запахом тлена, я даже отпрянула. Мигом стало ясно, отчего горшок перенесли из гостиной на воздух и задвинули в самый дальний угол веранды. От зловонного аромата дом спасало лишь то, что двери на веранду были закрыты на тот случай, если соседушка решит переползти из прудика в пустую ванну и обсохнуть на солнышке…

Внезапно перед мысленным взором промелькнуло смутное воспоминание об этом самом горшке, наполненном сухой землей, в которой давным-давно ничего не росло.

– Да быть не может…

Я недоверчиво присмотрелась к кустику. Веточки тянулись в разные стороны от прямого тонкого ствола. Лакированного, полированного, с печатью королевской магической лавки.

– Черт возьми, палочка нашлась!

От крика, огласившего всю округу, дракон ушел под воду. Не иначе как потерял сознание. Подружки вывалились на веранду. Вернее, выскочила только Эмма, а Харриет предпочла высунуться из дверей только на верхнюю половину.

– Моя палочка пустила корни! – указала я пальцем в странное растение. – Проклятие, я ее искала по всему городу, а она цвела и пахла на нашей веранде!

– Да она не пахнет, а смердит. – Сморщившись, Эмма зажала нос.

– Зачем ты ее посадила? – спросила Харриет.

– Откуда я знаю? Может, не хотела уронить в пруд, – предположила я. – И знаете что?

– А? – уточнила она.

– Мне говорили, что палочка сделана из золотой ели! Сказали, что за такую палочку не грех заплатить! – возмущалась я, осознавая, как меня чудовищно накололи в королевской магической лавке, когда в прошлом году во время работы обуглилась старая палочка. – Не пойму, где ель?! Что из нее выросло?! И почему оно так ужасно пахнет?

Палочку я вытягивала, как репку, утвердив ногу на краю тяжелого горшка. Вытащить с первого раза не удалось, только листья с цветами ободрала. Наконец она вылезла, обнаружив не тонкие несмелые корешки, а натуральные корни, длинные и сильные, как у неприхотливого одуванчика. Благородные растения, знаете ли, не цепляются за почву так, словно знают, что через неделю будут безжалостно выкорчеваны. Мне продали палочку из какого-то подзаборного куста без роду и племени, а денег взяли как за аристократическую ель, выращенную в королевском питомнике.

Да обалдеть!

С разлапистым кустом в руках, в гробовом молчании я мрачно пересекла гостиную и закрылась на крошечной кухне. Ветки и корни отпиливала ножом для хлеба. Почти вместе с пальцами. Кое-где пришлось подчистить, кое-где подрезать. В итоге у меня в руках была кривоватая палка-копалка с потемневшим острием. Купленная – черт возьми! – в рассрочку.

Я потрясла раскуроченный артефакт, чтобы он пробудился. Надежда издыхала в корчах, но острие затеплилось серебристым огоньком. Разгоралась магия неохотно и наконец вспыхнула ярким светом. А потом в разные стороны с треском посыпались искры, словно палочка взбрыкнула и пыталась доказать, что она гордое неопознанное дерево, а не какой-то там паршивый артефакт.

– Сожгу, – сквозь зубы пригрозила я, глядя на плюющий в разные стороны кончик бывшей соратницы.

Соратница, словно бы понимая человеческую речь, истерить прекратила, выплюнула остатки искр и загорелась ровным, ясным светом.

– Пробудилась? – заглянув в кухню, шепотом спросила Харриет, как если бы мы находились в лекарской палате, где больному под летаргическим сном отрубали лишние ноги и руки.