Ведьмы отдыхают
Часть 22 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Красота, стоящая жертв
Пока я заканчивала мастерить поисковый амулет для магической палочки, сам собой, без всякого колдовства, проявился дневной загар… И в шесть часов вечера я превратилась в красно-белую зебру.
Тело пересекали поперечные полосы, словно рядом с лежаком, на котором я расслабленно задремала, стоял кто-то, активно отбрасывающий тень. Скорее всего, столбы проигнорированного навеса. Зато на том месте, где поутру у меня еще было ухоженное лицо с опрятно выбеленными веснушками, вспыхнул красный сигнальный фонарь с носом, обветренными губами и очень несчастными голубыми глазами. Верхние веки тоже сгорели, а я почему-то всегда их считала невосприимчивыми к солнцу. Какое ужасное заблуждение!
Амулет не доделала. Силы воли не хватило, ведь очень сложно думать о том, в какую сторону мотать оплетку камня и приделывать магические перья, когда тело словно запекают на вертеле над открытым огнем. Чувствуя себя по-настоящему больной, я вышла к подругам, так сказать, поделиться бедой и озарить фонарем, в смысле, физиономией, зал.
Впечатлены оказались все. По-моему, даже диван.
– Тебе нужно сделать какую-нибудь маску, – со знанием дела посоветовала Эмма, словно каждый божий день сгорала на солнце и лечила ожоги. – Помидорную?
На мой взгляд, накладывать томатную маску на переспелый помидор, в который превратилось мое лицо, было как минимум кощунственным по отношению ко всем помидорам на острове Блэкрок. Ну и к моему лицу, само собой.
– Божечки мои дорогие, она тебе наговорит, Мэри! – проохала Харриет и зачем-то осторожно потрогала свой аккуратно позолоченный солнцем носик. – Когда у меня мальчики обгорели, я прикладывала им огурчики и мазала алоэ.
Только соком алоэ, в отличие от зонтов, шалей и посуды, она почему-то не запаслась. Огурцы у нас имелись исключительно в виде салата, но, честное слово, я не настолько отчаялась, чтобы накладывать на физиономию пустившую сок кашицу с постным маслом и кунжутом.
– Может, тебя солью посыпать? – предложила очередную нелепую идею Эмма. – Я слышала, что если ожоги присыпать солью, то они пройдут.
– Боюсь, на меня солонки не хватит, – огрызнулась я, упала на диван, но чуть не застонала от боли.
– Мэри, мне тебя так жалко! – всплеснула руками Харриет. – Вы с Харви только-только выяснили недоразумение, а тут такая нелепость.
Нелепость с загаром – как бы странно ни звучало – бесила сильнее абсурдного недоразумения с расставанием. Я не понимала, как относиться к этой свалившейся на голову правде о перепутанных секретарем конвертах, ведь, если хорошо подумать, расставание с Харви Крейвом дало лично мне немало.
Я похудела на два размера, о чем мечтала со студенчества, но никогда не находила достаточно силы воли и выдержки. Честно призналась себе и миру, что ненавижу оперу и драматические постановки, люблю театр теней и на выходных спать до обеда, как все нормальные ленивцы, а не нестись бешеной лошадью на утреннюю пробежку, потому что так делал будущий муж. Откровенно говоря, я вообще терпеть не могла бегать. Зато любила ходить на высоких каблуках, плавно покачивая похудевшими бедрами. Для равновесия. Жаль, на службе шпильки были категорически противопоказаны.
– С другой стороны, ты можешь не переживать за свидание. Ты встречаешься с бывшим, а он уже видел тебя абсолютно разной.
Харриет продолжила вести успокоительные беседы, словно не догадываясь, что мне требовалась не моральная поддержка, а банка какого-нибудь охлаждающего снадобья. Да хоть бы ведро со льдом!
– Да-да, – совершенно серьезно согласилась Эмма. – Абсолютно, безнадежно разной. Сегодня синей от холода, завтра покрасневшей от солнца.
Если не знать, что таким странным образом она проявляла участие, можно легко решить, будто издевалась! Днем на пляже, когда между покупкой мятных безалкогольных коктейлей и сном я рассказала о нелепой ошибке секретаря, Эмма немедленно предложила приколдовать змеюке хвост с рогами. Мол, наверняка в суде все проникнутся величиной моей личной трагедии и вряд ли отнимут магическую лицензию.
– Кстати, а у нас есть купоны на посещение клуба красоты, – вдруг выдала она трезвую мысль. – Уверена, там точно найдется баночка с пастой из алоэ…
Клуб красоты располагался в гостином дворе, где проживал Харви. Пока мы шли к отдельно стоящему зданию, я чувствовала себя шпионом в глубоком вражеском тылу и нервно оглядывалась по сторонам. Если бы рядом кто-нибудь заговорил низким голосом, похожим на голос моего бывшего, наверное, я бы прыгнула в кусты и заставила туда же нырнуть подруг, лишь бы не сталкиваться с Крейвом нос к носу. Не в ту страшную минуту, когда я походила на индейку средней прожарки.
Встретили нас как родных, даже лучше. Девушка, похожая одновременно и на эльфа, и на нежную фею с розовыми волосами, указала на диванчики и попросила принести холодного мангового чая.
– Какое счастье, что на улице уже темно! – щебетала фея, поглядывая на меня с опаской, словно на поднятое три дня назад умертвие бабушки. – Никто не увидел вас в измученном образе.
Это взгляд у меня был измученный, а образ – просто огонь. Кожа горела страшно.
– Но, поверьте, нет ничего, что бы не исправлялось хорошей косметической пастой с увлажняющим эффектом! Всего через пару часов вы превратитесь в настоящих богинь!
– Кстати, коль вы заговорили о богинях… – стараясь не прижиматься спиной к дивану и вообще ни к чему не прижиматься, начала я. – Мы можем использовать купоны на программу «Стань богиней»?
– «Стань богиней»? – Она окинула меня задумчивым взглядом, особо остановившись на лице, и с сожалением покачала головой: – Я не была бы настолько амбициозна…
Ну, то есть поздно прикладывать к роже алоэ, когда кожа уже слезает лоскутами.
– Нам тоже не стоит питать амбиций? – без особых церемоний уточнила Эмма.
– А у вас, леди, имеются весьма неплохие шансы, – «обнадежила» она, погасила милую эльфийскую улыбку и так громко хлопнула в ладоши, что на столике истерично заморгала лампа, а Харриет едва не подавилась мармеладкой. И пока она шустро пережевывала, в приемную друг за дружкой вышли девушки в розовых форменных одеждах.
Нас увели, как под конвоем, сначала переодеваться в тонкие тряпочки, заменившие исподнее, и в халаты, а потом – преображаться. Кого-то в богинь, а кого-то в не питающего амбиций нормального человека, способного пережить ночь и не самовоспламениться.
– Как же ты, милочка, неосторожно? – охала надо мной среднего возраста колдунья. – Ничего-ничего, ты пришла по адресу!
Не знаю уж, что там с адресом, но пахнущая травами паста мутно-болотного цвета, осторожными касаниями намазанная мне на лицо, действительно притушила жар. Физиономия перестала гореть. После этого меня проводили в зал с каменными глубокими ваннами, подозрительно напоминающими саркофаги без крышек. Резервуары были наполнены угольно-черной жижей.
– Уникальная вулканическая пыль, растворенная в чудодейственном эликсире, – пояснила знахарка, предлагая мне утопиться… в смысле, улечься в эту жижу.
Пахла уникальная животворящая грязь из вулкана Блэкрок, как самая обычная глинистая жижа с дороги в столичных предместьях. Запашок буквально навеивал мрачное воспоминание о том дождливом дне, когда у меня открылись глаза на прозу жизни и пришло осознание, что добрые дела нормальную колдунью до хорошего не доводят.
Надрываясь, я помогла с помощью магии вытащить застрявший служебный экипаж, провалилась в наполненную жижей канаву и провалялась неделю с простудой. И еще заплатила штраф за испорченный ведьмовской колпак, когда вернулась на службу.
– Ложись, – улыбнулась знахарка.
Я послушно полезла в ванну, успокаивая себя мыслью, что вряд ли в ней топталось больше ног, чем по глинистой дороге в предместьях Гранаха.
– Полчаса – и кожа будет нежнее, чем у младенца! – Она вытащила из чехла на поясе магическую палочку.
В отличие от магии обычной, для косметической и лекарской требовалась особенная палочка, сохраняющая изгибы и неровности той ветки, из которой была изготовлена. Без знахарского диплома лицензию на использование такой палочки получить было попросту невозможно.
От светящегося острия артефакта по каше, сковывающей мое тело, пробежали искры. Началось бурление, на поверхности надувались пузыри и лопались, отправляя в разные стороны угольно-черные брызги. В общем, как будто меня усадили в котелок и начали варить.
– Постарайся не заснуть, милочка, – улыбнулась колдунья, оставляя меня один на один с кипящей ванной грязи.
Ну конечно же… не заснуть. Я бы с радостью, но зачем было произносить вслух проклятие, призывающее коматозный сон? Кажется, фея грязевых масок еще не вышла за дверь, а голова у меня уже запрокинулась на валик из полотенца, а веки сами собой закрылись.
От дремы я очнулась резко, вдруг почувствовав себя отлично отдохнувшей. С глубоким вздохом села, расправила плечи и вдруг услышала, как рядом кто-то поперхнулся воздухом. В соседней ванне засело нечто с зеленой рожей, утонувшее в черной грязи по самый кадык, тонко намекающий, что это «нечто» мужского пола.
– Мать моя женщина! – охнула я, почувствовав, что едва лицевые мускулы ожили, как подсохшая маска начала крошиться и отваливаться кусками, точно штукатурка от потолка.
Сосед ответил непечатным словом и зачем-то вскочил на ноги, словно собрался выбраться на свободу и кинуться куда глаза глядят. Бурлящая вязкая жижа тяжело выплеснулась, потекла густыми струйками по облицованной мрамором стенке резервуара.
– Тебе что не лежится, болезный?! – буркнула я, стараясь сильно не шевелить губами, чтобы не портить косметический эффект от травяной пасты. – Утони обратно!
Он снова вернул телеса в объятия вязкой жижи и недовольно буркнул:
– Ты что здесь делаешь?
– А на что похоже?
Расслаблялись мы в единодушном напряжении, хмуро разглядывая мозаичные рисунки из мелких разноцветных плиток на противоположной стене. Атмосфера с каждой секундой тишины, разбавленной бульканьем в каменном корыте, становилась тяжелее.
– Почему мне кажется, что мы уже где-то встречались? – проговорил зеленомордый и ответил: – Точно! В ночном кошмаре.
– Подожди, ты себя еще в зеркале не видел. Глянешь и до конца жизни начнешь сам себе сниться, – огрызнулась я, несмотря на угрозу заработать пару некрасивых морщинок.
И тут в дверях появилась знакомая невеста в розовом халате до пола. Вернее, уже счастливая супруга нашего похищенного жениха, чей галстук-бабочка до сих пор покоился на дне повозки. Уверена, надеть его еще раз он вряд ли захочет, даже если получит назад.
– Паскаль, детка, ты уже закончил? Массажист ждет…
Паскаль – это зеленая рожа? «Божечки мои дорогие!» – как сказала бы Харриет Руперт.
Точно шпион, попавший на болота в глубокий вражеский тыл, я опустилась в грязь до подбородка, постаралась не двигаться и слиться с интерьером. Вдруг к Паскалю уже вернулась память? Тогда он меня узнает – хотя сейчас меня не то что мама, даже Эмма не узнает – и решит вызвать стражей. Придется позвать Харви, случится неловкость, ведь обиженная жертва колдовского произвола его лучший друг, а я сегодня достаточно настрадалась.
Окончательно сродниться с содержимым каменного корыта мне не позволила знахарка. Она появилась мягкой поступью и с доброй улыбкой крестной феи испоганила всю маскировку:
– Милочка, уже пора вылезать из ванны.
– Так ты здесь не один, что ли? – воскликнула молодая супруга и посмотрела на меня таким взглядом, словно из нас двоих с Паскалем именно я поднималась в ванне в полный рост.
– Не только ваш супруг засыпает на солнце, но дамскую залу с мужской путает только он, – улыбнулась знахарка и с таким нервирующим звуком расправила непроницаемую занавеску, отделяя меня от молодоженов, что, уверена, сморщилась не только я. Из-за полога донеслось недовольное бормотание:
– Говорил же тебе, что на двери баба нарисована, а ты: плохое воображение, ничего не понимаешь в искусстве графики, – передразнил Паскаль жену.
– Зато ты не появился на репетиции свадьбы и не поехал на благословение к шаману! – огрызнулась та.
– Главное, что появился на свадьбе. Не находишь?
– Сгоревший, как сволочь! – горячо забормотала она с громкостью шепчущей Харриет. – Кто способен целый день спать под палящим солнцем?
– А что такого? Подумаешь, отдохнул на веранде перед семейной жизнью. Радуйся, что твой муж не страдает бессонницей!
Больше я ничего не услышала – вышла в банную.
Пахнущие лотосом с розой эликсиры, а главное, заклятья восстановления потушили адский пожар, кожу больше не жгло, краснота погасла. Как ни хвалила знахарка волшебные свойства вулканической пыли, как ни советовала приобрести пару баночек, чтобы дома, так сказать, обожествляться, ничего действеннее косметической магии для скорого излечения человечество еще не придумало.
Эмма с Харриет ждали на диванчиках, попивали чай и выглядели изрядно расслабленными. У обеих разрумянились щеки и блестели глаза. У Мими еще блестели очки. Чувствуется, обожествились они по полной программе, а осознание, что по купону программа еще и ничего не стоила, дарило чувство неконтролируемого, беспробудного, бесконечного счастья. Зато мне вернуть облик обычной девушки обошлось в ощутимую сумму. В общем, все богини как богини, а я так… больше не поджаренная индейка.
– Нам делали шоколадные обертывания, – мечтательно вздохнула Харриет. – А тебе?
– Чуть не утопили в грязи, – буркнула я и, присев на диванчик, заговорщическим тоном проговорила: – Мы встретились с Паскалем.
– Где?!
– Там же, в грязи.
Девчонки подались вперед. Эмма оглянулась через плечо, проверила остальных посетительниц клуба, рассеянных по креслам и диванам. На нас никто не обращал внимания. Дамы средних лет громогласно обсуждали статью о том, что над островом якобы видели летающую повозку.
– Он тебя узнал? – тихо проговорила она.
Пока я заканчивала мастерить поисковый амулет для магической палочки, сам собой, без всякого колдовства, проявился дневной загар… И в шесть часов вечера я превратилась в красно-белую зебру.
Тело пересекали поперечные полосы, словно рядом с лежаком, на котором я расслабленно задремала, стоял кто-то, активно отбрасывающий тень. Скорее всего, столбы проигнорированного навеса. Зато на том месте, где поутру у меня еще было ухоженное лицо с опрятно выбеленными веснушками, вспыхнул красный сигнальный фонарь с носом, обветренными губами и очень несчастными голубыми глазами. Верхние веки тоже сгорели, а я почему-то всегда их считала невосприимчивыми к солнцу. Какое ужасное заблуждение!
Амулет не доделала. Силы воли не хватило, ведь очень сложно думать о том, в какую сторону мотать оплетку камня и приделывать магические перья, когда тело словно запекают на вертеле над открытым огнем. Чувствуя себя по-настоящему больной, я вышла к подругам, так сказать, поделиться бедой и озарить фонарем, в смысле, физиономией, зал.
Впечатлены оказались все. По-моему, даже диван.
– Тебе нужно сделать какую-нибудь маску, – со знанием дела посоветовала Эмма, словно каждый божий день сгорала на солнце и лечила ожоги. – Помидорную?
На мой взгляд, накладывать томатную маску на переспелый помидор, в который превратилось мое лицо, было как минимум кощунственным по отношению ко всем помидорам на острове Блэкрок. Ну и к моему лицу, само собой.
– Божечки мои дорогие, она тебе наговорит, Мэри! – проохала Харриет и зачем-то осторожно потрогала свой аккуратно позолоченный солнцем носик. – Когда у меня мальчики обгорели, я прикладывала им огурчики и мазала алоэ.
Только соком алоэ, в отличие от зонтов, шалей и посуды, она почему-то не запаслась. Огурцы у нас имелись исключительно в виде салата, но, честное слово, я не настолько отчаялась, чтобы накладывать на физиономию пустившую сок кашицу с постным маслом и кунжутом.
– Может, тебя солью посыпать? – предложила очередную нелепую идею Эмма. – Я слышала, что если ожоги присыпать солью, то они пройдут.
– Боюсь, на меня солонки не хватит, – огрызнулась я, упала на диван, но чуть не застонала от боли.
– Мэри, мне тебя так жалко! – всплеснула руками Харриет. – Вы с Харви только-только выяснили недоразумение, а тут такая нелепость.
Нелепость с загаром – как бы странно ни звучало – бесила сильнее абсурдного недоразумения с расставанием. Я не понимала, как относиться к этой свалившейся на голову правде о перепутанных секретарем конвертах, ведь, если хорошо подумать, расставание с Харви Крейвом дало лично мне немало.
Я похудела на два размера, о чем мечтала со студенчества, но никогда не находила достаточно силы воли и выдержки. Честно призналась себе и миру, что ненавижу оперу и драматические постановки, люблю театр теней и на выходных спать до обеда, как все нормальные ленивцы, а не нестись бешеной лошадью на утреннюю пробежку, потому что так делал будущий муж. Откровенно говоря, я вообще терпеть не могла бегать. Зато любила ходить на высоких каблуках, плавно покачивая похудевшими бедрами. Для равновесия. Жаль, на службе шпильки были категорически противопоказаны.
– С другой стороны, ты можешь не переживать за свидание. Ты встречаешься с бывшим, а он уже видел тебя абсолютно разной.
Харриет продолжила вести успокоительные беседы, словно не догадываясь, что мне требовалась не моральная поддержка, а банка какого-нибудь охлаждающего снадобья. Да хоть бы ведро со льдом!
– Да-да, – совершенно серьезно согласилась Эмма. – Абсолютно, безнадежно разной. Сегодня синей от холода, завтра покрасневшей от солнца.
Если не знать, что таким странным образом она проявляла участие, можно легко решить, будто издевалась! Днем на пляже, когда между покупкой мятных безалкогольных коктейлей и сном я рассказала о нелепой ошибке секретаря, Эмма немедленно предложила приколдовать змеюке хвост с рогами. Мол, наверняка в суде все проникнутся величиной моей личной трагедии и вряд ли отнимут магическую лицензию.
– Кстати, а у нас есть купоны на посещение клуба красоты, – вдруг выдала она трезвую мысль. – Уверена, там точно найдется баночка с пастой из алоэ…
Клуб красоты располагался в гостином дворе, где проживал Харви. Пока мы шли к отдельно стоящему зданию, я чувствовала себя шпионом в глубоком вражеском тылу и нервно оглядывалась по сторонам. Если бы рядом кто-нибудь заговорил низким голосом, похожим на голос моего бывшего, наверное, я бы прыгнула в кусты и заставила туда же нырнуть подруг, лишь бы не сталкиваться с Крейвом нос к носу. Не в ту страшную минуту, когда я походила на индейку средней прожарки.
Встретили нас как родных, даже лучше. Девушка, похожая одновременно и на эльфа, и на нежную фею с розовыми волосами, указала на диванчики и попросила принести холодного мангового чая.
– Какое счастье, что на улице уже темно! – щебетала фея, поглядывая на меня с опаской, словно на поднятое три дня назад умертвие бабушки. – Никто не увидел вас в измученном образе.
Это взгляд у меня был измученный, а образ – просто огонь. Кожа горела страшно.
– Но, поверьте, нет ничего, что бы не исправлялось хорошей косметической пастой с увлажняющим эффектом! Всего через пару часов вы превратитесь в настоящих богинь!
– Кстати, коль вы заговорили о богинях… – стараясь не прижиматься спиной к дивану и вообще ни к чему не прижиматься, начала я. – Мы можем использовать купоны на программу «Стань богиней»?
– «Стань богиней»? – Она окинула меня задумчивым взглядом, особо остановившись на лице, и с сожалением покачала головой: – Я не была бы настолько амбициозна…
Ну, то есть поздно прикладывать к роже алоэ, когда кожа уже слезает лоскутами.
– Нам тоже не стоит питать амбиций? – без особых церемоний уточнила Эмма.
– А у вас, леди, имеются весьма неплохие шансы, – «обнадежила» она, погасила милую эльфийскую улыбку и так громко хлопнула в ладоши, что на столике истерично заморгала лампа, а Харриет едва не подавилась мармеладкой. И пока она шустро пережевывала, в приемную друг за дружкой вышли девушки в розовых форменных одеждах.
Нас увели, как под конвоем, сначала переодеваться в тонкие тряпочки, заменившие исподнее, и в халаты, а потом – преображаться. Кого-то в богинь, а кого-то в не питающего амбиций нормального человека, способного пережить ночь и не самовоспламениться.
– Как же ты, милочка, неосторожно? – охала надо мной среднего возраста колдунья. – Ничего-ничего, ты пришла по адресу!
Не знаю уж, что там с адресом, но пахнущая травами паста мутно-болотного цвета, осторожными касаниями намазанная мне на лицо, действительно притушила жар. Физиономия перестала гореть. После этого меня проводили в зал с каменными глубокими ваннами, подозрительно напоминающими саркофаги без крышек. Резервуары были наполнены угольно-черной жижей.
– Уникальная вулканическая пыль, растворенная в чудодейственном эликсире, – пояснила знахарка, предлагая мне утопиться… в смысле, улечься в эту жижу.
Пахла уникальная животворящая грязь из вулкана Блэкрок, как самая обычная глинистая жижа с дороги в столичных предместьях. Запашок буквально навеивал мрачное воспоминание о том дождливом дне, когда у меня открылись глаза на прозу жизни и пришло осознание, что добрые дела нормальную колдунью до хорошего не доводят.
Надрываясь, я помогла с помощью магии вытащить застрявший служебный экипаж, провалилась в наполненную жижей канаву и провалялась неделю с простудой. И еще заплатила штраф за испорченный ведьмовской колпак, когда вернулась на службу.
– Ложись, – улыбнулась знахарка.
Я послушно полезла в ванну, успокаивая себя мыслью, что вряд ли в ней топталось больше ног, чем по глинистой дороге в предместьях Гранаха.
– Полчаса – и кожа будет нежнее, чем у младенца! – Она вытащила из чехла на поясе магическую палочку.
В отличие от магии обычной, для косметической и лекарской требовалась особенная палочка, сохраняющая изгибы и неровности той ветки, из которой была изготовлена. Без знахарского диплома лицензию на использование такой палочки получить было попросту невозможно.
От светящегося острия артефакта по каше, сковывающей мое тело, пробежали искры. Началось бурление, на поверхности надувались пузыри и лопались, отправляя в разные стороны угольно-черные брызги. В общем, как будто меня усадили в котелок и начали варить.
– Постарайся не заснуть, милочка, – улыбнулась колдунья, оставляя меня один на один с кипящей ванной грязи.
Ну конечно же… не заснуть. Я бы с радостью, но зачем было произносить вслух проклятие, призывающее коматозный сон? Кажется, фея грязевых масок еще не вышла за дверь, а голова у меня уже запрокинулась на валик из полотенца, а веки сами собой закрылись.
От дремы я очнулась резко, вдруг почувствовав себя отлично отдохнувшей. С глубоким вздохом села, расправила плечи и вдруг услышала, как рядом кто-то поперхнулся воздухом. В соседней ванне засело нечто с зеленой рожей, утонувшее в черной грязи по самый кадык, тонко намекающий, что это «нечто» мужского пола.
– Мать моя женщина! – охнула я, почувствовав, что едва лицевые мускулы ожили, как подсохшая маска начала крошиться и отваливаться кусками, точно штукатурка от потолка.
Сосед ответил непечатным словом и зачем-то вскочил на ноги, словно собрался выбраться на свободу и кинуться куда глаза глядят. Бурлящая вязкая жижа тяжело выплеснулась, потекла густыми струйками по облицованной мрамором стенке резервуара.
– Тебе что не лежится, болезный?! – буркнула я, стараясь сильно не шевелить губами, чтобы не портить косметический эффект от травяной пасты. – Утони обратно!
Он снова вернул телеса в объятия вязкой жижи и недовольно буркнул:
– Ты что здесь делаешь?
– А на что похоже?
Расслаблялись мы в единодушном напряжении, хмуро разглядывая мозаичные рисунки из мелких разноцветных плиток на противоположной стене. Атмосфера с каждой секундой тишины, разбавленной бульканьем в каменном корыте, становилась тяжелее.
– Почему мне кажется, что мы уже где-то встречались? – проговорил зеленомордый и ответил: – Точно! В ночном кошмаре.
– Подожди, ты себя еще в зеркале не видел. Глянешь и до конца жизни начнешь сам себе сниться, – огрызнулась я, несмотря на угрозу заработать пару некрасивых морщинок.
И тут в дверях появилась знакомая невеста в розовом халате до пола. Вернее, уже счастливая супруга нашего похищенного жениха, чей галстук-бабочка до сих пор покоился на дне повозки. Уверена, надеть его еще раз он вряд ли захочет, даже если получит назад.
– Паскаль, детка, ты уже закончил? Массажист ждет…
Паскаль – это зеленая рожа? «Божечки мои дорогие!» – как сказала бы Харриет Руперт.
Точно шпион, попавший на болота в глубокий вражеский тыл, я опустилась в грязь до подбородка, постаралась не двигаться и слиться с интерьером. Вдруг к Паскалю уже вернулась память? Тогда он меня узнает – хотя сейчас меня не то что мама, даже Эмма не узнает – и решит вызвать стражей. Придется позвать Харви, случится неловкость, ведь обиженная жертва колдовского произвола его лучший друг, а я сегодня достаточно настрадалась.
Окончательно сродниться с содержимым каменного корыта мне не позволила знахарка. Она появилась мягкой поступью и с доброй улыбкой крестной феи испоганила всю маскировку:
– Милочка, уже пора вылезать из ванны.
– Так ты здесь не один, что ли? – воскликнула молодая супруга и посмотрела на меня таким взглядом, словно из нас двоих с Паскалем именно я поднималась в ванне в полный рост.
– Не только ваш супруг засыпает на солнце, но дамскую залу с мужской путает только он, – улыбнулась знахарка и с таким нервирующим звуком расправила непроницаемую занавеску, отделяя меня от молодоженов, что, уверена, сморщилась не только я. Из-за полога донеслось недовольное бормотание:
– Говорил же тебе, что на двери баба нарисована, а ты: плохое воображение, ничего не понимаешь в искусстве графики, – передразнил Паскаль жену.
– Зато ты не появился на репетиции свадьбы и не поехал на благословение к шаману! – огрызнулась та.
– Главное, что появился на свадьбе. Не находишь?
– Сгоревший, как сволочь! – горячо забормотала она с громкостью шепчущей Харриет. – Кто способен целый день спать под палящим солнцем?
– А что такого? Подумаешь, отдохнул на веранде перед семейной жизнью. Радуйся, что твой муж не страдает бессонницей!
Больше я ничего не услышала – вышла в банную.
Пахнущие лотосом с розой эликсиры, а главное, заклятья восстановления потушили адский пожар, кожу больше не жгло, краснота погасла. Как ни хвалила знахарка волшебные свойства вулканической пыли, как ни советовала приобрести пару баночек, чтобы дома, так сказать, обожествляться, ничего действеннее косметической магии для скорого излечения человечество еще не придумало.
Эмма с Харриет ждали на диванчиках, попивали чай и выглядели изрядно расслабленными. У обеих разрумянились щеки и блестели глаза. У Мими еще блестели очки. Чувствуется, обожествились они по полной программе, а осознание, что по купону программа еще и ничего не стоила, дарило чувство неконтролируемого, беспробудного, бесконечного счастья. Зато мне вернуть облик обычной девушки обошлось в ощутимую сумму. В общем, все богини как богини, а я так… больше не поджаренная индейка.
– Нам делали шоколадные обертывания, – мечтательно вздохнула Харриет. – А тебе?
– Чуть не утопили в грязи, – буркнула я и, присев на диванчик, заговорщическим тоном проговорила: – Мы встретились с Паскалем.
– Где?!
– Там же, в грязи.
Девчонки подались вперед. Эмма оглянулась через плечо, проверила остальных посетительниц клуба, рассеянных по креслам и диванам. На нас никто не обращал внимания. Дамы средних лет громогласно обсуждали статью о том, что над островом якобы видели летающую повозку.
– Он тебя узнал? – тихо проговорила она.