Ведьмы, карта, карабин
Часть 32 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Вот ты трудный! — беззлобно ругнулся Петя и сунул револьвер в кобуру, которую носил под распахнутым тулупом так, что мог выдернуть оружие, просто сунув руку под одежду. — Пошли!
Он ухватил меня за плечо и рванул на себя, я уперся ногами.
— Петя! — не выдержал молодой. — Не тупи!
Мужик разозлился и дернул меня со всех сил.
— Ну сам напросился, — угрожающе прорычал он, и стало ясно, что вытащат меня наружу в любом случае, вопрос лишь в том, как долго после этого будут пинать.
— Ладно-ладно! — сдался я, передвигаясь по сиденью, потом передумал и спросил: — Так, может, договоримся?
Петя выругался, вцепился мне в плечо и потянул на себя. Я поддался, но сразу перехватил обеими руками рукав его полушубка, уперся ногами в порожек и дернулся обратно. Дернулся сам и дернул мужика. Он не удержал равновесия и со всего маху ткнулся переносицей о верхнюю кромку дверцы, как нередко стукаются задержанные полицией в американских боевиках, с той лишь разницей, что я тянул внутрь, а не толкал снаружи.
Переносица хрустнула от сильного удара о металлический выступ, голова запрокинулась, будто у нокаутированного боксера, и на миг Петя просто замер от болевого шока. За это драгоценное мгновение я успел дотянуться до торчавшей из кобуры рукояти револьвера скованными руками, облапить ее и выдернуть, взводя большим пальцем курок.
— Э-э-э!.. — разинул Петя рот, и сразу грохнул выстрел. Выпущенная в упор пуля пробила грудь, и мужик повалился на снег.
Извернувшийся на сиденье водитель попытался перехватить мои руки с оружием, но я по совету Гордеева загородился поднятым плечом и выстрелил прямо через спинку. Володя охнул и обмяк, а после второго выстрела безжизненно завалился на руль. Загудел клаксон, и тотчас взорвалось осколками боковое стекло передней дверцы!
На мое счастье обрез был заряжен травматическими патронами с резиновой картечью, а тонировка помешала стрелку прицелиться, и удар в плечо оказался не слишком силен. Несколько стекляшек оцарапали лицо, но глаза не пострадали, и ничто не помешало мне поймать на прицел последнего из похитителей.
Я выстрелил раз, сразу второй, и парень упал, пропав из виду.
Не теряя времени, я выскочил из салона, вскинул револьвер и пальнул в затылок подранка, который пытался дотянуться до выроненного обреза. Расплескалась кровь, бандит с простреленной головой безжизненно замер в сугробе.
Это все стимулятор и адреналин. Стоило просто зарезать…
Накатило невероятное облегчение, застучала кровь в висках, сердце лихорадочно забилось в груди. Скованными руками я обшарил карманы валявшегося на забрызганном кровью снегу Пети, отыскал ключ и отпер браслеты. Потом выдернул из креплений под потолком внедорожника помповый дробовик и убедился, что он заряжен.
На этом хорошие новости закончились. Вытолкнул из машины водителя, но, сколько ни крутил ключ в замке зажигания, двигатель не завелся. Одна из пуль прошла навылет и угодила в рулевую колонку, а от нее отрикошетила в приборную панель.
— Мать вашу! — выругался я, не зная, как поступить.
Быстро машину не починить, а задерживаться здесь было слишком опасно. Но и уходить с пустыми руками не следовало. В коротком пятисотом «моссберге» без приклада, с одной лишь пистолетной рукоятью, помещалось не больше пяти патронов. А это просто мизер…
Я открыл перчаточное отделение и обнаружил там начатую пачку патронов с картечью; не иначе недостающие зарядили в дробовик. Сунув картонную коробку в боковой карман куртки, наскоро обшарил Петю, но взял с тела лишь собственные амулеты, фонарик, ключи, зажигалку и выкидной нож. Боеприпасов четыреста пятьдесят четвертого калибра у него при себе не оказалось.
Голодранец!
Патронов не было и у парня с обрезом, если не считать патрона с резиновой картечью во втором стволе дробовика. У этого забрал свою сумочку с «таурусом».
После этого настороженно замер на месте, не услышал ничего подозрительного и перебежал к водителю. Володя порадовал: помимо старенького ТТ с запасной обоймой у него обнаружилась алхимическая осветительная ракета, судя по маркировке, с «блеском».
Жаль, не нашлось гранат; устроил бы растяжку…
И вот еще «ругер»… Я повертел в руках разряженный револьвер, постарался запомнить номер и зашвырнул оружие в сугроб у приметного дерева. Если выберусь — пробью по журналу «Большой охоты».
Почему — если? Да просто сюда уже едет вторая группа. Не разминусь с ней, не оторвусь — хана.
И, подхватив «моссберг», я побежал к выезду с поляны. У поворота осторожно сунулся на дорогу с дробовиком наперевес и огляделся, потом перебежал к опушке и выругался: в сгустившихся сумерках мелькали далекими огнями отблески фар.
Это за мной!
Я развернулся и рванул в противоположном направлении. Полноценной облавы похитителям не организовать, но у них есть автомобиль, а значит, перехватить меня по дороге в Лудино не составит никакого труда. Пробираться чащобой — не вариант: съедят.
Заплутаю, расстреляю патроны, потом съедят.
Хотя почему заплутаю? Через кроны деревьев явственно пробивалось сияние на границе с Туманным; если использовать его в качестве ориентира, можно безбоязненно сделать крюк и выйти к Лудину с востока. Разумеется, могли ждать и там, но перестрелка в окрестностях села непременно привлечет внимание милиционеров. Их к этому времени о моей пропаже точно предупредят, а значит — вмешаются.
Да и будут ли там меня караулить? Опасно.
Дыхание сбилось, холодный воздух резал ноздри, хотелось пить. Я перешел на бег трусцой. Стало легче, но теперь заломило меж лопаток в ожидании выстрела в спину.
Вторая машина вот-вот приедет на место, а когда они наткнутся на трупы, сразу сообразят, куда я подевался. Дорога здесь одна…
Неожиданно послышался приглушенный хлопок, и над деревьями поднялись клубы черного дыма, как раз со стороны поляны, где остался внедорожник похитителей.
Выходит, вторая группа на месте, и не просто на месте, а уже избавились от улик…
Едва не поскользнувшись в обледенелой колее, я ускорился и перепрыгнул с дороги на подтаявшую и вновь покрывшуюся коркой льда прогалину. Наст выдержал и не проломился, под ветки удалось проскользнуть, не потревожив пригнувшего их к земле снега.
Я перехватил ружье и двинулся напрямик через лес.
Глупо? Не слишком, если тебя вот-вот загонят, будто попавшего в свет фар зайца. Тогда уже на спасение не останется ни единого шанса. А так — кто знает…
Я закинул в рот горькую таблетку экомага, постарался успокоиться и вспомнить советы инструкторов Братства по выживанию за городскими стенами. Ничего путного на ум не пришло, тогда я вытащил из пистолетной сумочки очки с алхимическими линзами.
Натянул на голову толстую резину, опустил окуляры на глаза, и в один миг густые тени истаяли и посерели, всюду загорелись призрачные отблески и огни. Дело было в наложенных на стекла заклинаниях: «Кошачий глаз» позволял ориентироваться в темноте, «Аномалия» давала возможность различить повышенную концентрацию магической энергии.
Я постоял несколько мгновений, пока не перестало ломить глаза, потом двинулся дальше, внимательно глядя под ноги.
Снега было немного, ноги погружались в сугробы где по щиколотку, где по колено. Всюду валялись обломанные ветки и сучья. Лес был лиственным, но облетевшие на зиму дубы и березы встречались нечасто, большинство деревьев щеголяли голубоватой листвой. Именно такие обледенелые ветви и обламывались, не выдерживая тяжести налипшего на них снега.
Над головой раскинулись густые темно-синие кроны, по мере удаления от дороги тени сгущались все сильнее, но благодаря «Кошачьему глазу» для меня кругом была одна только серость, в которой то тут, то там горели призрачные голубоватые и зеленоватые огни. Такие места я обходил стороной, даже не пытаясь разобраться, что стало причиной повышенной концентрации там магической энергии. Ни к чему это…
Заблудиться я не боялся: достаточно было взглянуть налево, и сразу перед глазами заливалось кислотными красками сияние воздуха над границей с Туманным. Глаза при этом всякий раз наполнялись слезами, начинало ломить виски, поэтому туда лишний раз старался не смотреть.
Изредка на снегу попадались звериные следы, потом наткнулся на обрывки меха и кровавые пятна. Но звери — это не страшно, от зверей защитит ружье, главное не нарваться на исчадий Стужи.
Хотя конец апреля, может, и пронесет…
Мало-помалу в ботинки набился снег, и пальцы потеряли всякую чувствительность. Обувь для прогулок по сугробам не годилась совершенно.
Стоило только подумать об этом, как по пояс провалился в засыпанный снегом овраг, с матами выбрался из него и обнаружил, что заросли поредели и впереди проглядывает открытое пространство.
Неужто на противоположную опушку вышел?
Увязая в глубоком снегу, я замер в кустах и внимательно оглядел прогалину, которую предстояло пересечь.
Никого и ничего. Нетронутый наст и бурьян. И это не опушка, просто лог, который длинным языком вклинился в лес. Из-за деревьев проглядывал краешек поля.
Снега на опушке намело изрядно, да еще меж деревьев мерцало непонятное сияние, поэтому я решил не огибать лог, а двинуться напрямик. Я замерз, устал и боялся подступающей ночи, а заледеневший наст казался достаточно прочным, чтобы выдержать мой вес. И ко всему прочему впереди не виднелось ни малейшего проблеска разлитой в воздухе магии.
Это и решило дело. Я двинулся напрямик.
Двинулся и лишь после этого обнаружил, что передо мной очередной овраг. Со стороны было не видно, но ближе к середине прогалины снег заметно проседал, становясь рыхлым и ненадежным. Если первые шаги я сделал без особой опаски проломить наст и завязнуть, то уже совсем скоро с трудом выдирал ботинки из осыпающихся дыр.
А потом послышалось странное шуршание, словно некая тварь ползла у самой земли, разгребая снег. Наст оставался неповрежденным, но меня это нисколько не утешало — все могло измениться в любой момент.
Захотелось пальнуть из дробовика под ноги, но шуршание не приближалось и не удалялось, поэтому я просто попятился. Почти сразу нога подвернулась, тогда улегся на спину и начал потихоньку отползать, пользуясь тем, что наст выдержал мой вес и не проломился.
Постепенно шорох снега стих, и сердце понемногу перестало колотиться как безумное. К этому времени я почти уже вернулся под деревья и без сил распластался у наметенного ветром сугроба. Справился с минутной слабостью, начал приподниматься, и тут вдалеке мелькнула белая точка. Сияние магической энергии было прекрасно различимо через алхимические окуляры, и двигалось оно для стихийного явления или исчадия Стужи слишком ровно и… быстро. Словно по дороге катил автомобиль с выключенными фарами и без габаритных огней, а сияла либо магическая защита, либо подогрев двигателя. В большинстве местных транспортных средств давно присутствует та или иная колдовская составляющая. Непонятно только, зачем ехать без фар в сгустившихся сумерках…
Неужели за мной? Но я мог пойти куда угодно! Сам понятия не имел, в какую сторону сверну! Как меня умудрились выследить?
Или совпадение?
Но в совпадения я не верил, поэтому быстро перевернулся на живот, вполз на сугроб и принялся вглядываться в темень леса, кляня себя за неосторожность.
Ну что мешало хоть раз обернуться и посмотреть, не идет ли кто позади?
Поначалу в чащобе светились только неровные отблески разлитой в пространстве магической энергии, и я уже начал было успокаиваться, когда среди деревьев вдруг мигнуло оранжевое пятнышко. Кто-то пробирался по лесу с колдовским талисманом и шел точно по моим следам.
Я перехватил «моссберг» и слегка приподнялся, но сразу вновь приник к сугробу. Оранжевый огонек показался знакомым, его отблеск напомнил отсвет моей собственной «Чешуи дракона». Выбить картечью отводящий пули амулет не так-то просто, стрелять придется наверняка, практически в упор.
Увлеченный желанием решить дело парой выстрелов, я едва не пропустил тусклое свечение, следовавшее за преследователем на некотором удалении. Меж кустов там скользило призрачное пятно, повторявшее очертания человеческого тела.
Колдун или ведьма? Вот дерьмо!
Это обстоятельство меняло расклад самым кардинальным образом; я вытянул из кармана трофейную осветительную ракету и замер в сугробе, выжидая подходящего момента. Преследователи шли точно по моим следам, но я, отползая из сугроба, сместился в сторону, потому мог подпустить поближе бойца с амулетом и расстрелять бредущего вслед за ним заклинателя.
Но — не срослось. Алхимические окуляры уже позволили разглядеть силуэт невысокого крепкого парня с охотничьим ружьем, когда он вдруг резко замер на месте. Я не колебался ни мгновения: приподнялся на локте, дернул шнур, и тотчас в лес унесся ярко-белый всполох осветительного заряда. На мою беду, он почти сразу угодил в дерево, отскочил и взорвался ослепительными серебряными блестками немного в стороне.
Но и так сияние «блеска» оказалось столь сильным, что вспышка пробилась даже через смеженные веки. Меня она не ослепила, а вот застигнутым врасплох преследователям пришлось несладко. В свете догоравшего на снегу осветительного заряда они метнулись прочь; ведьма моментально пропала из виду за кустами; парень с дробовиком оказался не столь расторопен. Он слепо наткнулся на дерево и, прежде чем успел отыскать хоть какое-либо укрытие, я поднялся из сугроба и потянул спусковой крючок.
«Моссберг» подкинуло, но промахнуться с такого расстояния было невозможно, и заряд кучно лег прямо в цель, изрешетив дубовую кору. Парня спас отводящий пули амулет, ни одна картечина его не зацепила.
Выдирая ноги из глубокого снега, я шагнул к преследователю, передернул помпу и выстрелил второй раз. С тем же успехом. Бандит пальнул в ответ, но сильно промахнулся из-за ослепленных вспышкой глаз. Продолжая сближение, я всадил в него картечь уже метров с пяти; оранжевая точка отводящего пули амулета часто-часто замигала, и все же остатков магической энергии в нем хватило, чтобы спасти владельца.
Я вновь выстрелил, и парень упал с простреленной ногой. Неожиданно шустро он заполз за дерево и потянул к себе выроненное ружье. Я рванул в обход и, передернув помпу, уже вскинул «моссберг», когда кусты вдруг озарило лазурное сияние. Свет покатился на меня светящейся волной, на миг помутилось в глазах и подкосились ноги. Запястье пронзила острая боль, и заклинание умчалось прочь, чтобы рассеяться меж деревьев, не причинив мне никакого вреда.
Чары погасли, но фигура сотворившей их ведьмы продолжила гореть, подсвеченная окулярами. Я резко повел стволом, ловя ее на прицел, и утопил спусковой крючок. Вспыхнул колдовской щит, картечь разлетелась в разные стороны, а валькирия метнулась в подлесок, на ходу творя новые чары.
«Игла Стужи» ослепительно-белым сгустком пронеслась у меня над головой, врезалась в деревце и разнесла его в щепы, проморозив насквозь. Я пальнул вдогонку, не попал и с разряженным ружьем помчался прочь, не желая ввязываться в затяжную перестрелку с ведьмой и ее помощником, который уже завладел выроненным дробовиком и открыл ответную, пусть и неточную, стрельбу.
Бежать. Все, что мне оставалось, — это бежать.
Он ухватил меня за плечо и рванул на себя, я уперся ногами.
— Петя! — не выдержал молодой. — Не тупи!
Мужик разозлился и дернул меня со всех сил.
— Ну сам напросился, — угрожающе прорычал он, и стало ясно, что вытащат меня наружу в любом случае, вопрос лишь в том, как долго после этого будут пинать.
— Ладно-ладно! — сдался я, передвигаясь по сиденью, потом передумал и спросил: — Так, может, договоримся?
Петя выругался, вцепился мне в плечо и потянул на себя. Я поддался, но сразу перехватил обеими руками рукав его полушубка, уперся ногами в порожек и дернулся обратно. Дернулся сам и дернул мужика. Он не удержал равновесия и со всего маху ткнулся переносицей о верхнюю кромку дверцы, как нередко стукаются задержанные полицией в американских боевиках, с той лишь разницей, что я тянул внутрь, а не толкал снаружи.
Переносица хрустнула от сильного удара о металлический выступ, голова запрокинулась, будто у нокаутированного боксера, и на миг Петя просто замер от болевого шока. За это драгоценное мгновение я успел дотянуться до торчавшей из кобуры рукояти револьвера скованными руками, облапить ее и выдернуть, взводя большим пальцем курок.
— Э-э-э!.. — разинул Петя рот, и сразу грохнул выстрел. Выпущенная в упор пуля пробила грудь, и мужик повалился на снег.
Извернувшийся на сиденье водитель попытался перехватить мои руки с оружием, но я по совету Гордеева загородился поднятым плечом и выстрелил прямо через спинку. Володя охнул и обмяк, а после второго выстрела безжизненно завалился на руль. Загудел клаксон, и тотчас взорвалось осколками боковое стекло передней дверцы!
На мое счастье обрез был заряжен травматическими патронами с резиновой картечью, а тонировка помешала стрелку прицелиться, и удар в плечо оказался не слишком силен. Несколько стекляшек оцарапали лицо, но глаза не пострадали, и ничто не помешало мне поймать на прицел последнего из похитителей.
Я выстрелил раз, сразу второй, и парень упал, пропав из виду.
Не теряя времени, я выскочил из салона, вскинул револьвер и пальнул в затылок подранка, который пытался дотянуться до выроненного обреза. Расплескалась кровь, бандит с простреленной головой безжизненно замер в сугробе.
Это все стимулятор и адреналин. Стоило просто зарезать…
Накатило невероятное облегчение, застучала кровь в висках, сердце лихорадочно забилось в груди. Скованными руками я обшарил карманы валявшегося на забрызганном кровью снегу Пети, отыскал ключ и отпер браслеты. Потом выдернул из креплений под потолком внедорожника помповый дробовик и убедился, что он заряжен.
На этом хорошие новости закончились. Вытолкнул из машины водителя, но, сколько ни крутил ключ в замке зажигания, двигатель не завелся. Одна из пуль прошла навылет и угодила в рулевую колонку, а от нее отрикошетила в приборную панель.
— Мать вашу! — выругался я, не зная, как поступить.
Быстро машину не починить, а задерживаться здесь было слишком опасно. Но и уходить с пустыми руками не следовало. В коротком пятисотом «моссберге» без приклада, с одной лишь пистолетной рукоятью, помещалось не больше пяти патронов. А это просто мизер…
Я открыл перчаточное отделение и обнаружил там начатую пачку патронов с картечью; не иначе недостающие зарядили в дробовик. Сунув картонную коробку в боковой карман куртки, наскоро обшарил Петю, но взял с тела лишь собственные амулеты, фонарик, ключи, зажигалку и выкидной нож. Боеприпасов четыреста пятьдесят четвертого калибра у него при себе не оказалось.
Голодранец!
Патронов не было и у парня с обрезом, если не считать патрона с резиновой картечью во втором стволе дробовика. У этого забрал свою сумочку с «таурусом».
После этого настороженно замер на месте, не услышал ничего подозрительного и перебежал к водителю. Володя порадовал: помимо старенького ТТ с запасной обоймой у него обнаружилась алхимическая осветительная ракета, судя по маркировке, с «блеском».
Жаль, не нашлось гранат; устроил бы растяжку…
И вот еще «ругер»… Я повертел в руках разряженный револьвер, постарался запомнить номер и зашвырнул оружие в сугроб у приметного дерева. Если выберусь — пробью по журналу «Большой охоты».
Почему — если? Да просто сюда уже едет вторая группа. Не разминусь с ней, не оторвусь — хана.
И, подхватив «моссберг», я побежал к выезду с поляны. У поворота осторожно сунулся на дорогу с дробовиком наперевес и огляделся, потом перебежал к опушке и выругался: в сгустившихся сумерках мелькали далекими огнями отблески фар.
Это за мной!
Я развернулся и рванул в противоположном направлении. Полноценной облавы похитителям не организовать, но у них есть автомобиль, а значит, перехватить меня по дороге в Лудино не составит никакого труда. Пробираться чащобой — не вариант: съедят.
Заплутаю, расстреляю патроны, потом съедят.
Хотя почему заплутаю? Через кроны деревьев явственно пробивалось сияние на границе с Туманным; если использовать его в качестве ориентира, можно безбоязненно сделать крюк и выйти к Лудину с востока. Разумеется, могли ждать и там, но перестрелка в окрестностях села непременно привлечет внимание милиционеров. Их к этому времени о моей пропаже точно предупредят, а значит — вмешаются.
Да и будут ли там меня караулить? Опасно.
Дыхание сбилось, холодный воздух резал ноздри, хотелось пить. Я перешел на бег трусцой. Стало легче, но теперь заломило меж лопаток в ожидании выстрела в спину.
Вторая машина вот-вот приедет на место, а когда они наткнутся на трупы, сразу сообразят, куда я подевался. Дорога здесь одна…
Неожиданно послышался приглушенный хлопок, и над деревьями поднялись клубы черного дыма, как раз со стороны поляны, где остался внедорожник похитителей.
Выходит, вторая группа на месте, и не просто на месте, а уже избавились от улик…
Едва не поскользнувшись в обледенелой колее, я ускорился и перепрыгнул с дороги на подтаявшую и вновь покрывшуюся коркой льда прогалину. Наст выдержал и не проломился, под ветки удалось проскользнуть, не потревожив пригнувшего их к земле снега.
Я перехватил ружье и двинулся напрямик через лес.
Глупо? Не слишком, если тебя вот-вот загонят, будто попавшего в свет фар зайца. Тогда уже на спасение не останется ни единого шанса. А так — кто знает…
Я закинул в рот горькую таблетку экомага, постарался успокоиться и вспомнить советы инструкторов Братства по выживанию за городскими стенами. Ничего путного на ум не пришло, тогда я вытащил из пистолетной сумочки очки с алхимическими линзами.
Натянул на голову толстую резину, опустил окуляры на глаза, и в один миг густые тени истаяли и посерели, всюду загорелись призрачные отблески и огни. Дело было в наложенных на стекла заклинаниях: «Кошачий глаз» позволял ориентироваться в темноте, «Аномалия» давала возможность различить повышенную концентрацию магической энергии.
Я постоял несколько мгновений, пока не перестало ломить глаза, потом двинулся дальше, внимательно глядя под ноги.
Снега было немного, ноги погружались в сугробы где по щиколотку, где по колено. Всюду валялись обломанные ветки и сучья. Лес был лиственным, но облетевшие на зиму дубы и березы встречались нечасто, большинство деревьев щеголяли голубоватой листвой. Именно такие обледенелые ветви и обламывались, не выдерживая тяжести налипшего на них снега.
Над головой раскинулись густые темно-синие кроны, по мере удаления от дороги тени сгущались все сильнее, но благодаря «Кошачьему глазу» для меня кругом была одна только серость, в которой то тут, то там горели призрачные голубоватые и зеленоватые огни. Такие места я обходил стороной, даже не пытаясь разобраться, что стало причиной повышенной концентрации там магической энергии. Ни к чему это…
Заблудиться я не боялся: достаточно было взглянуть налево, и сразу перед глазами заливалось кислотными красками сияние воздуха над границей с Туманным. Глаза при этом всякий раз наполнялись слезами, начинало ломить виски, поэтому туда лишний раз старался не смотреть.
Изредка на снегу попадались звериные следы, потом наткнулся на обрывки меха и кровавые пятна. Но звери — это не страшно, от зверей защитит ружье, главное не нарваться на исчадий Стужи.
Хотя конец апреля, может, и пронесет…
Мало-помалу в ботинки набился снег, и пальцы потеряли всякую чувствительность. Обувь для прогулок по сугробам не годилась совершенно.
Стоило только подумать об этом, как по пояс провалился в засыпанный снегом овраг, с матами выбрался из него и обнаружил, что заросли поредели и впереди проглядывает открытое пространство.
Неужто на противоположную опушку вышел?
Увязая в глубоком снегу, я замер в кустах и внимательно оглядел прогалину, которую предстояло пересечь.
Никого и ничего. Нетронутый наст и бурьян. И это не опушка, просто лог, который длинным языком вклинился в лес. Из-за деревьев проглядывал краешек поля.
Снега на опушке намело изрядно, да еще меж деревьев мерцало непонятное сияние, поэтому я решил не огибать лог, а двинуться напрямик. Я замерз, устал и боялся подступающей ночи, а заледеневший наст казался достаточно прочным, чтобы выдержать мой вес. И ко всему прочему впереди не виднелось ни малейшего проблеска разлитой в воздухе магии.
Это и решило дело. Я двинулся напрямик.
Двинулся и лишь после этого обнаружил, что передо мной очередной овраг. Со стороны было не видно, но ближе к середине прогалины снег заметно проседал, становясь рыхлым и ненадежным. Если первые шаги я сделал без особой опаски проломить наст и завязнуть, то уже совсем скоро с трудом выдирал ботинки из осыпающихся дыр.
А потом послышалось странное шуршание, словно некая тварь ползла у самой земли, разгребая снег. Наст оставался неповрежденным, но меня это нисколько не утешало — все могло измениться в любой момент.
Захотелось пальнуть из дробовика под ноги, но шуршание не приближалось и не удалялось, поэтому я просто попятился. Почти сразу нога подвернулась, тогда улегся на спину и начал потихоньку отползать, пользуясь тем, что наст выдержал мой вес и не проломился.
Постепенно шорох снега стих, и сердце понемногу перестало колотиться как безумное. К этому времени я почти уже вернулся под деревья и без сил распластался у наметенного ветром сугроба. Справился с минутной слабостью, начал приподниматься, и тут вдалеке мелькнула белая точка. Сияние магической энергии было прекрасно различимо через алхимические окуляры, и двигалось оно для стихийного явления или исчадия Стужи слишком ровно и… быстро. Словно по дороге катил автомобиль с выключенными фарами и без габаритных огней, а сияла либо магическая защита, либо подогрев двигателя. В большинстве местных транспортных средств давно присутствует та или иная колдовская составляющая. Непонятно только, зачем ехать без фар в сгустившихся сумерках…
Неужели за мной? Но я мог пойти куда угодно! Сам понятия не имел, в какую сторону сверну! Как меня умудрились выследить?
Или совпадение?
Но в совпадения я не верил, поэтому быстро перевернулся на живот, вполз на сугроб и принялся вглядываться в темень леса, кляня себя за неосторожность.
Ну что мешало хоть раз обернуться и посмотреть, не идет ли кто позади?
Поначалу в чащобе светились только неровные отблески разлитой в пространстве магической энергии, и я уже начал было успокаиваться, когда среди деревьев вдруг мигнуло оранжевое пятнышко. Кто-то пробирался по лесу с колдовским талисманом и шел точно по моим следам.
Я перехватил «моссберг» и слегка приподнялся, но сразу вновь приник к сугробу. Оранжевый огонек показался знакомым, его отблеск напомнил отсвет моей собственной «Чешуи дракона». Выбить картечью отводящий пули амулет не так-то просто, стрелять придется наверняка, практически в упор.
Увлеченный желанием решить дело парой выстрелов, я едва не пропустил тусклое свечение, следовавшее за преследователем на некотором удалении. Меж кустов там скользило призрачное пятно, повторявшее очертания человеческого тела.
Колдун или ведьма? Вот дерьмо!
Это обстоятельство меняло расклад самым кардинальным образом; я вытянул из кармана трофейную осветительную ракету и замер в сугробе, выжидая подходящего момента. Преследователи шли точно по моим следам, но я, отползая из сугроба, сместился в сторону, потому мог подпустить поближе бойца с амулетом и расстрелять бредущего вслед за ним заклинателя.
Но — не срослось. Алхимические окуляры уже позволили разглядеть силуэт невысокого крепкого парня с охотничьим ружьем, когда он вдруг резко замер на месте. Я не колебался ни мгновения: приподнялся на локте, дернул шнур, и тотчас в лес унесся ярко-белый всполох осветительного заряда. На мою беду, он почти сразу угодил в дерево, отскочил и взорвался ослепительными серебряными блестками немного в стороне.
Но и так сияние «блеска» оказалось столь сильным, что вспышка пробилась даже через смеженные веки. Меня она не ослепила, а вот застигнутым врасплох преследователям пришлось несладко. В свете догоравшего на снегу осветительного заряда они метнулись прочь; ведьма моментально пропала из виду за кустами; парень с дробовиком оказался не столь расторопен. Он слепо наткнулся на дерево и, прежде чем успел отыскать хоть какое-либо укрытие, я поднялся из сугроба и потянул спусковой крючок.
«Моссберг» подкинуло, но промахнуться с такого расстояния было невозможно, и заряд кучно лег прямо в цель, изрешетив дубовую кору. Парня спас отводящий пули амулет, ни одна картечина его не зацепила.
Выдирая ноги из глубокого снега, я шагнул к преследователю, передернул помпу и выстрелил второй раз. С тем же успехом. Бандит пальнул в ответ, но сильно промахнулся из-за ослепленных вспышкой глаз. Продолжая сближение, я всадил в него картечь уже метров с пяти; оранжевая точка отводящего пули амулета часто-часто замигала, и все же остатков магической энергии в нем хватило, чтобы спасти владельца.
Я вновь выстрелил, и парень упал с простреленной ногой. Неожиданно шустро он заполз за дерево и потянул к себе выроненное ружье. Я рванул в обход и, передернув помпу, уже вскинул «моссберг», когда кусты вдруг озарило лазурное сияние. Свет покатился на меня светящейся волной, на миг помутилось в глазах и подкосились ноги. Запястье пронзила острая боль, и заклинание умчалось прочь, чтобы рассеяться меж деревьев, не причинив мне никакого вреда.
Чары погасли, но фигура сотворившей их ведьмы продолжила гореть, подсвеченная окулярами. Я резко повел стволом, ловя ее на прицел, и утопил спусковой крючок. Вспыхнул колдовской щит, картечь разлетелась в разные стороны, а валькирия метнулась в подлесок, на ходу творя новые чары.
«Игла Стужи» ослепительно-белым сгустком пронеслась у меня над головой, врезалась в деревце и разнесла его в щепы, проморозив насквозь. Я пальнул вдогонку, не попал и с разряженным ружьем помчался прочь, не желая ввязываться в затяжную перестрелку с ведьмой и ее помощником, который уже завладел выроненным дробовиком и открыл ответную, пусть и неточную, стрельбу.
Бежать. Все, что мне оставалось, — это бежать.