Ведьма Красного ковена

По улицам города стало страшно ходить. Начали раздаваться пока еще робкие голоса о том, что маги — нелюди, которым не место среди нормальных людей. Король прекрасно знал, что Вэллард отлично все понимает и ждал, продолжая подогревать смуту с помощью своих палачей.

Вскоре состоялось общее собрание в ковене. В тот день маги решили уходить. Убивать людей, которым запудрили головы никто не хотел. Но и жизнь рядом с теми, кто оскорбляет и считает, что ты обязан его просто так лечить, спасать, воевать вместо тебя с врагами, отдавать то, что сделано с большим трудом, тоже никого не вдохновляла.

Постепенно все ценности стали стаскивать в ковен. Маги старались действовать незаметно. Удивительно, но ситуация сплотила магов так сильно, что до самого конца никто так и не понял, что происходит.

Уходить решили в Диртмурд. Элгары не были против, наоборот, лесные люди тоже просчитали всю выгоду от такого соседства. К тому же после захвата Мор-Голада элгары прониклись каким-то особенным чувством к магам. Они столько лет боролись с тварями Велебора в одиночку, что не могли поверить, что это закончились. А ведь элгары столько раз поначалу просили людей помочь, но те оставались глухи к проблемам своих лесных соседей. Да и многие понимали, что им, в своем самовольном заточении просто необходима новая кровь.

После той битвы я могла колдовать точно так же, как дышать. Правда, перед этим я пару месяцев восстанавливалась. Были подозрения даже на то, что магия во мне перегорела. Но нет. Я полностью поправилась. Мы долго пытались понять: что же такое я тогда сотворила? Сошлись на мнении, что это что-то вроде выброса адреналина, только магической направленности. Со временем я даже научилась повторять нечто подобное, правда, менее разрушительное. Вэллард считал, что мне не хватет мотивации, но искуственно как-то пугать меня не торопился.

Портал в свой прошлый мир я так и не смогла открыть еще долгое время. Но если я открывала его в пределах этого мира, то могла удерживать столько времени, сколько бы захотела. И при этом через него могли проходить люди беспрерывно. Велебор отлично потрудился над созданием моего тела. Я была, несомненно, темным магом, вытягивающим энергию извне, но при этом никогда не трогала живых существ. Это получалось само собой.

Поначалу я не хотела, чтобы меня исследовали, как подопытного кролика, но со временем, немного успоковшись, я приняла правду о своем теле и позволила узнать обо мне чуть больше. Мы еще долго изучали бумаги, оставшиеся от Велебора, но так и не смогли понять: как именно ему удалось создать, можно сказать, магически совершенное тело. Сошлись на том, что все дело случая. Повторять опыты Велебора никто, конечно, не хотел. Этот маг, каким бы он не был сумасшедшим и аморальным, на самом деле являлся своего рода гением.

Маги тащтельно готовились к уходу и однажды всё-таки покинули Вильтмар, оставив позади целую эпоху. Элгары отдали магам Мор-Голад (Вэллард тогда еще покачал головой, удивляясь доверчивости лесных людей. Всё-таки Велебор уже один раз их обманул, а они снова доверяют магам). Вокруг крепости, переименованной в Дол-Кирада, что означало цитадель надежды, со временем выстроился целый город. Магам, с помощью магии не составило труда возвести его в самые короткие сроки. Город тот сам по себе приобрел имя — Ра-Рур, то есть светлый приют. Просто пока маги строили новый дом это название само постоянно всплывало в разговорах, вот так город и приобрел имя. К тому же, дома были построены из преобразованного камня, который после обработки имел светлый цвет, слегка сверкающий на солнце, как гранит.

Постепенно в этот город были перемещены вещи магов. К тому же некоторые элгары изъявили желание поселиться в Ра-Руре. Маги не были против подобного. Элгары тут же принялись озеленять Светлый город. Причем у них явно была какая-то склонность к растениям. Под их руками они росли как на дрожжах. Вскоре Ра-Рур зазеленился.

Я часто бывала там и с удивлением понимала, что город строится с любовью и каким-то восторгом, что ли. Если так подумать, людские города никогда не были для магов полностью родными. Как бы там ни было, но некая пропасть между ними и обычными людьми всегда существовала, иначе обычные люди не поддались бы так просто на провокации. А тут все они знали, что этот город только их, и что строят они его для себя и для будущих потомков. Это… воодушевляло всех.

Вот именно в Ра-Рур я и открыла однажды портал. Маги давно уже привыкли к моей силе, поэтому реагировали спокойно, смело шагая в чуть дрожащее серебро. В день битвы в Мор-Голаде многие спаслись только благодаря тому, что я своевременно доставила их к лекарям. Все знали это. И это позволило мне полностью стать своей. Возможно, что кто-то на самом деле боялся меня, но я этого не знаю, так как ничего подобного не ощущала.

Вэллард совместно с самыми старыми и умными магами написали Свод законов. Свод был размножен и роздан всем магам. Каждому вменялось внимательно прочитать его и подписать, если они были согласны жить дальше по этим законам. Когда маг подписывал Свод, то между ним и ковеном заключался магический контракт, разорвать который нельзя. Те, кто подписывал, но хотел нарушить закон, карались самой магией.

Закон запрещал воровать юных магов. Вступать в брак без согласия одной из сторон. Причем учитывались всевозможные затуманивающие разум заклинания, эликсиры и артефакты. Если мага опоят, то брак просто не заключится. Удивительно, но церемония не будет завершена даже в том случае, если маги просто пригубят вина перед событием.

Конечно, это не отменяло того, что магу можно просто задурить голову и обмануть, но для этого был создан Совет Брака. Юные маги, желающие вступить в брак, обязаны были подать заявление, которое рассматривалось Советом со всех сторон. Понятно, что без накладок не обходилось, но постепенно ситуация стала исправляться. Пройдет еще много времени прежде, чем Совет упразднится и останется только воля магии, обмануть которую невозможно.

И вот так, по вине тех, кто желал слишком много, в Вильтмаре однажды не осталось магов. Здание ковена опустело. Маги ушли, как показало время, навсегда. В тот день люди потеряли нечто очень важное, но в тот момент об этом не знал еще никто.





Глава 42




«Большинство существ стремится к тому, чтобы найти свое место в мире, свой дом и свою семью. Это так же естественно, как дышать».

Негласно Вэллард стал кем-то вроде правителя магов. Его по-прежнему все называли просто главой, но как-то так вышло, что именно ему стала принадлежать Дол-Кирада. Неудивительно, что Вэллард практически жил в ней, как и Дэлиард, не желающий оставлять все проблемы на отца. Конечно, я была рядом.

Естественно, я рассказала им и друзьям о своей природе. О том, что я не просто человек, а созданная Велебором химера. Впрочем, для Вэлларда это не оказалось секретом, ведь именно он был тогда с Теофером. Именно они выкрали меня у Велебора, посчитав, что я обычный ребенок. Потом, правда, догадались, что все не так просто, но менять решение не стали. Те украшения, которые я отыскала когда-то в кабинете отца, были чем-то вроде неприкосновенного запаса, на всякий, так сказать, случай. То, что кулон — это светлый артефакт очищения тогда они не знали, а позже Теофер практически не заглядывал в тайник.

После того, как я рассказала, что со мной случилось, когда надела кулон в первый раз, Дэлиард с Кирданом всерьез забеспокоились. После их исследований выяснилось много интересного. Помогли тут и бумаги Велебора, которые Кирдан самым тщательным образом изучил и выдал свое экспертное решение.

Оказалось, что, по сути, поначалу химера просто бездушный кусок плоти. Насильно душу в теле, тем более мертвом, удержать очень сложно. На такое способны, по идеи, только некроманты. А вот химерологам необходимо проводить один ритуал, который привязывает душу к выращенному ими телу. К тому же во время ритуала затянуть в тело можно не только полноценную душу, а например, каких-нибудь астральных паразитов или блуждающих духов.

Многим душам подобное не нравится, поэтому они стремятся покинуть неуютное тело. Обычно химерологи отпускают такую душу и проводят новый ритуал, в надежде, что в этот раз попадется то, что нужно. Но Велебор не желал долго возиться, поэтому разработал заклинание, привязывающее пойманную душу насильно.

Когда я попала в это тело, заклинание уже было разрушено, а вот его остатки и вычистил кулон. Наверное, какая-то магия Велебора в моем теле все-таки осталась, ведь не зря же тогда дагморы стремились схватить и меня, а ведь я уже была далеко не ребенок.

Вэлларду и Дэлиарду я немного приоткрыла тайну моего появления в этом мире. Конечно, без подробностей, но кое-что все-таки рассказала.

К моему счастью ни то, откуда моя душа, ни то, что я химера, не смогло поколебать Дэлиарда. На мое заявление, что я вообще-то тоже своего рода монстр, он отмахнулся и поцеловал меня так, что у меня ноги подкосились.

Простым переселением маги не ограничились. Впереди нас всех ждало еще много работы.

Как только мы устроились на новом месте, как в Диртмурд стали приходить маги из соседних королевств. Наш уход из Хильзвана не научил ничему людей. Наоборот, почему-то простой народ обозлился, обозвав нас предателями. Логика железная!

На магов в других странах начались самая настоящая охота. Боясь, что те тоже просто однажды растворятся в воздухе, магов ловили и запирали. Боевых старались прикончить сразу, опасаясь их, а вот тех, кто мог принести людям ощутимую пользу, заковывали в кандалы и заставляли работать.

Естественно, мы не смогли пройти мимо. В операциях нам с охотой помогали элгары. Удивительно, но эти лесные люди способны были незаметно пробраться куда угодно и вывести кого угодно так же незаметно.

Ра-Рур с каждым годом становился все населеннее. Удивительно, но такое большое количество магов на одном месте не прошло для леса бесследно. Он стал магическим. Иной раз казалось, что деревья вполне себе живые, и не переставая шепчутся о чем-то. В некоторых местах можно было увидеть какие-то прямо сказочные цветы, которые буквально светились. А еще лес просто заполонили светлячки, отчего по ночам он сиял.

Лес начал разрастаться. Это не понравилось людям извне. Деревья начали вырубать, стараясь задержать стремительный рост леса. И он обратился за помощью к магам. Просто однажды на улице Ра-Рура появилась невероятной красоты нимфа, которая и попросила помощь.

От нее мы узнали о многом. Светлые маги, вырабатывая магию, выбрасывали ее неосознанно вовне. Магов в одном месте просто стало очень много. Магия накапливалась и в один момент ожила. Та самая нимфа оказалась самым настоящим разумным магическим созданием, от макушки до пяточек заполненной концентрированной магической энергией.

Маги решили окружить Диртмурд защитным куполом. Тем более это давно нужно было сделать, ведь люди уже начали поглядывать в сторону леса, догадываясь, куда на самом деле подевались все маги. Впрочем, лазейку для магов решено было все-таки оставить. Правда, со злым умыслом войти в лес было нельзя. Сама магия следила за этим, не впуская тех магов, которые по какой-то причине решили предать свой вид, поступив в услужение простым людям. Конечно, это не касалось тех, кого заставили с помощью шантажи или иными способами. Тогда нам приходилось разбираться с такими случаями.

Тогда были подняты щиты, окружающие лес, который даже не думал останавливать свой рост, постепенно выдавливая простых людей на другие территории. Через многие года не стало ни Хильзвана, ни Этании, ни Хорнвольда — все занял Диртмурд. Однажды рост замедлился, а потом и вовсе прекратился. Щиты поначалу просто не пропускающие простых людей, полностью скрыли лес, спрятав его в нечто вроде кармана в пространстве.


Постепенно о магах стали забывать. Особенно, если учесть, что жизнь простых людей была несоизмеримо меньше, чем у магов. Но в мире всё-таки продолжали рождаться магически одаренные детки. И не всегда нам удавалось узнать о них до того, как случалось что-нибудь непоправимое.

Тогда Дэлиардом был создан артефакт, позволяющий обнаружить такого ребенка в момент рождения. Просто, когда дитя рождается в мир выплескивается немного магии. Вот такие всплески и фиксировали Глаза Рура. Артефакт представлял собой большой прозрачный шар, который в момент рождения ребенка светился и показывал, где именно родился маленький маг. За тем, чтобы наблюдать за Глазами и во время реагировать были назначены самые ответственные маги.

Со временем маги и элгары породнились настолько, что отличить одних от других стало сложно. Все население разросшегося Ра-Рура стало магическим. В Диртмурде не осталось простых людей. Постепенно слова «человек» или «люди» стали ассоциироваться с теми, кто снаружи, вне Диртмурда, поэтому маги как-то само собой начали называть себя элгарами. К тому же, не такая уж это неправда, учитывая, что спустя многие года большинство магов могли похвастаться в своей родословной чистокровными элгарами. Среди населения леса больше не было тех, кто не имел магических способностей.

Кроме этого иногда маги даже сходились с теми самыми магическими существами. А что? Те же нимфы или дриады — исключительно прекрасные создания. Так почему бы и нет?

Маги со всего мира стремились попасть в Диртмурд. Те, кто остался по какой-то причине снаружи называли его «Священная обитель» или «Священный приют». Ра-Рур стал домом, в котором магов всегда ждали.

Но до всего этого было еще ой как далеко, а пока что меня ждало несомненно волнительное событие.





Глава 43




«Любовь бывает разной и не всегда она приносит счастье. Если вы любите и чувствуете, словно летаете на белоснежных крыльях, то не отпускайте такую любовь. Ведь это редкое и настоящее чудо».

Дверь за Дэлиардом захлопнулась. Ему пришлось для этого изловчиться. Я волновалась, будто подобное со мной впервые. Подавив неуместный смешок, покрепче обхватила его шею руками и уткнулась в нее носом.

После битвы в Мор-Голаде прошел ровно год. В Вильтмаре было неспокойно, у нас уже витали мысли об уходе. Глава настоял на нашей свадьбе, неизвестно чего опасаясь. Ни я, ни тем более Дэлиард не были против этого.

И вот сегодня мы официально стали мужем и женой. Наш брак был скреплен самой магией, поэтому развестись уже не получится. Да и не думала я, что кому-то из нас это понадобится. Не знаю, почему, но мне казалось, что вопреки всему мы с Дэлиардом с каждым новым днем только все сильнее влюблялись друг в друга. Удивительно, но я каждый раз находила в нем все новые и новые черты, которые меня привлекали. Конечно, никто из нас не без недостатков, но это вполне нормально.

Прямо перед самой кроватью Дэлиард споткнулся. Я невольно ахнула, когда ощутила, что мы падаем. Понятия не имею, как он так извернулся, но я успела лишь моргнуть, как оказалась лежащей на ворчащем и кряхтящем Дэлиарде.

— Прости, — прошептала я, пытаясь сползти с него.

Запутавшись в длинном платье, неловко качнулась. Чтобы не потерять равновесие, поставила руку туда, куда пришлось. Дэлиард вздрогнул и зашипел, сквозь зубу матерясь.

Я невольно хихикнула, совершенно по-глупому, как девчонка, в самом деле. Бурлящая в крови магия и счастье опьяняли, отчего мне казалось, что я напилась вина.

— Ничего, — выдохнул Дэлиард, замирая и блестящими глазами рассматривая меня.

Я тоже залюбовалась. Комнату освещало лишь пара свечей, огонь которых слегка подрагивая, заставляя тени лениво танцевать. Я смотрела на теперь уже мужа и чувствовала, как меня наполняют пузырьки счастья.

Глаза мужа, темно-синие, похожие на драгоценные камни, сверкали, завораживая и притягивая. В таком свете черты лица стали еще отчетливее, отчего оно казалось буквально вылепленным влюбленным в свою музу скульптором. Длинные ресницы отбрасывали тени, а слегка приоткрытые губы манили, моля о поцелуе.

Дэлиард чуть хрипловато выдохнул.

— Ты прекрасна, — шепнул он, а я только что поняла, что он смотрит на меня и любуется. И виделась мне в том любование некая гордость.

Я склонилась и прильнула к его губам, тут же от острого ощущения застонав. Сколько раз мы целовались, не счесть. И каждый раз я удивлялась, что ощущения не становятся менее острыми и сладкими. Наверное, именно так должны чувствовать люди, идеально подходящие друг другу.

Стоило мне только облизнуть коротки его губы языком, как Дэлиард рывком перевернул меня, подминая под себя. Его горячие руки, блуждающие по телу приносили столько удовольствия, что я снова застонала, выгибаясь.

На слова времени совершенно не было. Мы целовались, будто только так могли дышать, и без воздуха каждый из нас просто был обречен на смерть.

Я даже толком не заметила, когда он успел стащить с меня платье, а ведь на нем была жуткая шнуровка! Когда он прикоснулся к моей обнаженной груди, то меня тряхнуло. Прикосновения обжигали. Казалось, те места, к которым он прикасался, горят.

В глубине сознания вспыхнула мысль, что в прошлой жизни ничего подобного со мной не было. Но эта мысль потухла сразу после того, как я ощутила его губы на своей шее, а потом и на груди. Было такое ощущение, словно меня не стало. Все мое существо сосредоточилось на одной точке, там, где его горячие губы целовали, влажный язык обводил темный ореол, а зубы слегка прихватывали кожу, оттягивая, но не причиняя время.

— Я люблю тебя, — прошептал он, избавляя нас от остатков одежды.

В груди от этих слов вспыхнуло. Горло сдавило, отчего я растерянно моргнула, с удивлением понимая, что глаза заполнены слезами радости. Как всегда, с Дэлиардом ощущений слишком много. Я никогда не смогу воспринимать его спокойно. Он словно неутихающий ураган, который подхватил меня и заставил обратить на себя внимание. И по сей день он кружит мне голову, не давая и шанса охладеть.

— А я люблю тебя, — ответила совершенно искренне, замечая легкую тревогу и ожидание в любимых глазах. Стоило мне это сказать, как темные глаза вспыхнули, а губы растянулись в сверкающей даже в этой оранжевой полутьме улыбке.

Склонившись, он как-то благоговейно прикоснулся к моим губам. Поцелуй был столько легким и, казалось бы, незначительным, но в то же время он будто передавал всю силу любви, заключенную в наших смертных телах. Так целуют тех, кого любят чистой, вечной любовью.

Разорвав поцелуй, Дэлиард пару минут просто смотрел на меня, но мне не было неуютно, наоборот, я и сама с удовольствием его рассматривала, словно знакомясь заново. После этого мы молчаливо легки на кровати более удобно. И не было почему-то ни стеснения, ни неловкости. Будто мы занимались любовью до этого тысячу лет, отчего давно привыкли к обнаженным телам, изучили их до мельчайших подробностей.

Стоило Дэлиарду лечь на меня, как поутихшая страсть снова вспыхнула, почти моментально закручивая огненный шар внизу живота.

Когда мои ноги оказались раздвинутыми, я даже не заметила, отдавая все свое внимания обрушившимся на меня ласкам. Чувствовать его возбуждение, твердое, горячее, было столь восхитительно, что я невольно прижималась к нему сильнее, ерзала и подавалась навстречу, желая немедленно ощутить его внутри.

Мое желание вскоре было исполнено. Легкая боль заставила меня похолодеть и зажаться. Я помнила, как больно мне было в прошлой жизни. Дэлиард заметил это. Он остановился, снова обрушив на меня поток непрекращающейся ласки. Он целовал, мял, гладил мое тело, будто поклонялся ему. И я слышала, как он хрипло дышит, слегка дрожа от напряжения. От осознания, что он держит себя в руках даже притом, что неистово желает, я и сама задрожала, закидывая свои ноги ему на поясницу.

— Давай, — прошептала я, чувствуя, как Дэлиард сначала замер, а потом облегченно выдохнул, толкая в меня.