Вечный кролик

– Констанция мне все рассказала. Она, знаешь ли, состоит в Подполье.

В его голосе прозвучали нотки гордости.

– И Бобби, и Харви, – сказал я, – и Пиппа теперь, наверное, тоже. Слушайте, по пути сюда я видел у дороги чьи-то незнакомые машины. Думаю, рядом ошиваются опера Крольнадзора, и незнакомые мне люди в «Единороге» были похожи на скучных представителей среднего класса, так что они вполне могут оказаться членами «Две ноги – хорошо». Вы в большой опасности, и вам нужно уходить. Я не думал, что они начнут действовать настолько быстро.

– Мы не станем убегать, – сказала Конни. – Все закончится здесь и сейчас. Он спросит меня, что я знаю о планах преподобной Банти и о ее передвижениях. Я ничего ему не скажу, и дело с концом.

– У тебя нет ни единого шанса, – сказал я. – Христа ради, он же лис! Четырехлапая клыкастая машина для убийства кроликов!

Уши Дока и Конни встали торчком, когда с верхнего этажа раздалась череда быстрых постукиваний.

– На заднем дворе между стручковой фасолью и кабачками, – сказал Док, без труда поняв, что им настучал Кент, стоявший в дозоре. – Они любят подкрадываться и нападать неожиданно, чтобы перед прыжком нас парализовало страхом. Думаю, это их заводит. И лисиц, – прибавил он. – Думаю, их в особенности.

– Пожалуйста, – сказал я, – вам нужно уходить. Он убьет всех вас. Кента, и Бобби, и всех, кого вы знали.

Наверху раздалась еще одна череда быстрых постукиваний, и Док с Конни переместились так, что теперь они стояли рядом со мной, в дальней части прихожей, лицом к двери в кухню. Задняя лапа Конни беспокойно дрожала. У нас на глазах дверь в кухню слегка приоткрылась, и оттуда, принюхиваясь, осторожно высунулся щетинистый нос. Мы стояли примерно в двадцати футах от него, и Док занял оборонительную позицию в паре ярдов перед нами справа.

– Здравствуй, Док, – сказал мистер Ллисъ.

– Здравствуй, Торквил.

– Давно не виделись.

– Недостаточно давно. Что-то я не видел тебя на встречах нашего полка.

– Для меня это позади, – сказал мистер Ллисъ. – Если жить прошлым, так в нем и останешься. У твоей жены есть информация о Банти, которая мне нужна. И она мне ее даст. Мы можем сделать все по-хорошему, или дело примет крайне неприятный оборот.

– Насколько помню, дела между твоим и моим видом только так и делаются.

Голос Дока звучал уверенно. Полагаю, в армии он сталкивался и с большей опасностью. Но я не думаю, что он видел, с какой скоростью умел передвигаться мистер Ллисъ. Он мог пересечь прихожую, свернуть шеи им обоим и оставить их тела в компостной яме прежде, чем они сообразят, что он переступил порог.

Когда Конни придвинулась ближе ко мне и обняла одной рукой со спины, я почувствовал, как она дрожит. Я снова ощутил ее землистый запах, а ее усики защекотали мне шею.

– Мистер Сметвик считает, что расправы с расчлененкой вредят нашему имиджу, – сказал мистер Ллисъ. Из кухни все еще торчал лишь его нос, – так что я готов отказаться от по праву положенного мне развлечения и предлагаю тебе сделку: я допрашиваю Констанцию в свое удовольствие, а ты и мальчишка наверху свободно уходите.

– У меня есть предложение получше, – сказал Док. – Ты сейчас же уносишь свою облезлую рыжую задницу вон из моего дома, и мы обо всем забываем.

Мистер Ллисъ хрипло усмехнулся.

– Предложение только одно, – сказал он. – Мистер Нокс, ты там?

– Я здесь, – сказал я.

– Ты был дураком, мистер Нокс, но по крайней мере ты увидел кроликов такими, какие они на самом деле: вредители, желающие захватить, установить свое господство, а затем ассимилировать нас в свою культуру. Я пощажу тебя, Нокс, но если у тебя не крепкий желудок – а я сомневаюсь, что это так, – то тебе стоит уйти.

– Я остаюсь, – сказал я, не таким храбрым голосом, каким хотелось бы.

Мистер Ллисъ снова повел носом по воздуху.

– Ты предупрежден. Когда на меня нисходит кровавая пелена, я редко себя сдерживаю. Последнее предложение, Док: отдай мне свою жену, или я уничтожу всех твоих родных и близких. В живых не останется ни одного кролика, который бы тебя хотя бы знал.

Я посмотрел на Дока. Он покачивался из стороны в сторону, готовясь к нападению. Он был самым большим и сильным, так что мистер Ллисъ наверняка прикончит его первым. Конни все еще стояла за мной, крепко прижимаясь. Я чувствовал тепло ее тела и ее сердце, что бешено колотилось под мягкой шубкой.

– Хочешь знать мой ответ, Торквил? – сказал Док. – Вот он: твоя жена, мать, сестра, тетушка и бабушка… все сношаются, не дождавшись брачного сезона.

Конни потрясенно ахнула.

– Это что, оскорбление? – прошептал я.

– Самое худшее, – прошептала она в ответ.

В один миг произошло сразу несколько событий. Дверь распахнулась от толчка, и за ней показался мистер Ллисъ. Он словно преобразился. Его глаза были огромными и кроваво-красными, а его пасть распахнулась, обнажив острые, мокрые от слюны зубы. Он издал зловещий гортанный звук, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Это было самое ужасающее зрелище, какое я когда-либо видел, включая тот раз, когда он чуть не выдрал мне глаз. Я понял, что тот страх был лишь пробой настоящего. Комок ледяной желчи стал у меня поперек горла, и уши Дока распластались у него по спине.

Короткий миг мистер Ллисъ наслаждался нашим ужасом, а затем я заметил перед собой руку Конни в перчатке, держащую дуэльный пистолет Дока с жаворонком. У меня была лишь секунда, чтобы это осознать, а затем полыхнула вспышка, раздался резкий грохот, и голова мистера Ллисъа исчезла с его плеч, разорвавшись фонтаном крови и шерсти. Кусочек его черепа прилип к противоположной стене рядом с выключателем, а один желтый глаз отскочил от ковра и подкатился к ведру с углем. После этого лис рухнул на колени, но не повалился вперед. Из-за трупного окоченения, охватывавшего очеловеченных лисов необычайно быстро, он остался стоять на коленях, все еще держа руки поднятыми вверх, выглядя при этом не угрожающе, а умоляюще… и без головы.

– Sic semper tyrannis, ничтожный ты кусок дерьма, – сказала Конни.

Секунду я беспомощно смотрел на труп мистера Ллисъа, на кровь, неохотно выплескивавшуюся из его разорванной шеи и стекавшую на его твидовый пиджак. Конни перестала держаться за меня и опустила пистолет.

– Это было очень рискованно, – сказал Док. – Никогда не целься в голову, если у тебя всего один заряд.

– Я тебя поняла, – сказала Конни, – но я получила такое удовольствие, да и промахнуться с такого расстояния было невозможно.

Я сделал первый вдох с момента выстрела и почуял наполнивший комнату резкий запах пороха. Док, Конни и я молча смотрели на обезглавленное тело мистера Ллисъа, пока я наконец не обрел дар речи.


– Подумай об ответной расправе, – сказал я. – Что ты наделала?

– Я ничего не наделала, – сказала Конни, передавая мне дуэльный пистолет. – Убийство совершено в порыве страсти. У нас с тобой была интрижка, и ты защитил меня от нападавшего. На пистолете твои отпечатки, и ты покрыт копотью от выстрела и кусочками лиса. Мой муж, бесконечно благодарный, прощает нас обоих.

– Погоди-ка, – сказал Док, – так интрижка у вас все-таки была?

Констанция несколько секунд сверлила его взглядом.

– А! – сказал он. – Теперь я понял. Я должен притвориться, что у вас была интрижка.

И тут до меня дошло.

– Так это и есть ваше дружеское вмешательство? – спросил я. – Это я так должен сделать что-то хорошее?

– Я тебе уже говорила, – ответила Констанция, – всех можно исправить. Один плохой поступок не должен определять человека на всю жизнь, если есть возможность искупить свою вину.

Она улыбнулась.

– И я тебя сейчас так люблю, Пит. Если выпутаешься из этой передряги, можешь попытаться меня отбить.

– Я так и знал! – победно заявил Док. – Дуэль все-таки будет!

– Если я из этого выпутаюсь, – сказал я.

– Верно, – сказала Конни, раскрывая раскладной нож и подходя к мистеру Ллисъу, чтобы отрезать один из его когтей. – Торквил Ллисъ был главным идейным вдохновителем Переселения. Теперь, когда его нет, возможно, у нас появится время на новые переговоры. Скоро сюда прибудет Крольнадзор, – прибавила она, насаживая коготь лиса на кожаный шнурок, – так что от тебя одного зависит, что будет дальше.

За мое короткое знакомство с Кроликами, думаю, я отчасти понял, что такое настоящее угнетение. Решение было элементарным: либо тысячу или более кроликов разорвут на кусочки, либо я отсижу в тюрьме за убийство.

– Ты перехитрила лиса, – сказал я.

– Нет, – сказала Конни, – мы перехитрили лиса.

Она повесила кожаный шнурок с лисиным когтем мне на шею и убрала его под рубашку.

– Вот так, – сказала она, – теперь тебе никогда не придется покупать ни единой стопки бренди из одуванчиков. Кент? Неси сову.

С лестницы послышался звук шагов, и появился Кент с совой – с той же самой, которую Финкл доставил к моему дому.

– Что здесь делает сова? – спросил я.

– Ты принес ее с собой, – сказала Конни. – Повтори вслух, чтобы сам понял.

– Я принес с собой сову.

– Вот и хорошо. Удачи.

Снаружи дома раздался визг шин, захлопали двери автомобилей, затем послышался топот ног. Док, Конни и Кент вдруг очутились на полу, похожие на три испуганных комка коричневой шерсти. Прижав уши к спинам, они безудержно выли, а их сердца бешено колотились.

Куницын первым ворвался в дверь. Он обнаружил меня, все еще стоящего с дуэльным пистолетом в руках, и Старшего Руководителя Торквила Ллисъа, мертвого, на коленях, со все еще поднятыми вверх руками. Под ним медленно собиралась лужа крови. Тогда я этого не заметил, но одно ухо мистера Ллисъа прилипло к моему пиджаку.

– Ох, Питер, – сказал Куницын, оглядывая место преступления и печально качая головой, – безмозглый, безмозглый ты кретин.

Флемминг вбежала внутрь и остановилась, когда увидела, что осталось от Старшего Руководителя.

– Черт, – сказала она, – ох, черт, – она гневно посмотрела на меня. – Нокс? Какого хрена ты творишь?

– Я принес сову, – глупо выпалил я.

– Молодец, – сказал Куницын. – Флемминг? Обыщи дом.

Флемминг, все еще глядя на тело мистера Ллисъа, коротко сказала что-то по рации, и в прихожую вошли другие сотрудники Крольнадзора. Выслушав ее указания, они разошлись по дому – наверх, в подвал, в гостиную, на кухню, в бильярдную. Меня заковали в наручники, а пистолет завернули в пакет для улик. Что необычно – и вскоре мне предстояло узнать зачем, – на месте преступления оказался фотограф, сделавший ряд быстрых и подробных снимков. Кролики тем временем, ссутулившись и опустив уши, изображали из себя глупых, робких и жалких существ. Спектакль получился впечатляющий.

– Все чисто, – сказала Флемминг, когда агенты закончили обыск и им приказали удалиться, забрав мобильные телефоны и ноутбуки Кроликов. Агент Куницын тогда сказал Флемминг отвести меня в машину и держать там, прибавив, что мне «нужно понять – у всех действий есть последствия». Меня вывели из дома, когда Куницын и еще один агент начали брать у Кроликов показания.



– Пригни голову, – сказала Флемминг, помогая мне забраться на заднее сиденье «Рэндж Ровера».

– Что там говорили насчет действий и последствий? – спросил я, когда она сама села в машину.

– А я почем знаю, – сказала она. – Сейчас всем заправляет куница. Зачем ты это сделал, Питер? В смысле, я понимаю, как крольчиха могла так легко тебя обольстить, но чтоб поднять пистолет на лиса? Да еще и на Старшего Руководителя? Для этого нужны такие стальные яйца, каких, я думала, у тебя нет.

– Это что, комплимент?