Важное время
Часть 23 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Урод с поросячьим рылом вернулся в комнатушку Йолташа. Посмотрев на пленника, тюремщик тяжело опустился на карачки и начал лакать из плошки как собака. Йолташ видел, как мелькает язык, погружаясь в воду. С уголка рта свесилась нитка слюны и упала в плошку, а из дырок-ноздрей текли бесцветные сопли, капая следом. Тюремщик перестал лакать и придвинул плошку к горцу. Склонив голову к плечу, он внимательно смотрел на узника карими глазами навыкате.
Йолташ вытянулся изо всех сил, не обращая внимания на боль в вывернутых суставах, и принялся быстро-быстро лакать из плошки, пока урод не придумал новую затею. Воды оставалась еще много, но язык уже не доставал. Тогда Йолташ схватил зубами край плошки, подтянул ближе и одним махом втянул в себя всю воду, что осталась. Раздался знакомый клекот, и толстяк поднялся с коленей. Послышалась тяжелая поступь, стук двери и скрежет замка. Затем шаги удалились.
Бареан
– Безносый – это наш бог. Наш, с Полуденных островов, – начал рассказ Бареан, стараясь не пялиться во все глаза на темнокожего слепого лекаря, который оказался в доме. Гиганта Боря побаивался. Однако лекарь не обращал на царевича внимания и мял левую руку старого наставника Оли, напевая под нос. На плече Остаха виднелся здоровенный багровый синяк. – Ему многие поклоняются. Поговаривают, когда-то в незапамятные времена Безносый был обычным воином с островов и зарабатывал свой хлеб мечом. Однажды в захудалом постоялом дворе ему встретилась Смерть. Они разговорились, и Смерть спросила, чего хочет от жизни такой славный парень. Воин ответил, что хочет стать непобедимым. Смерть сказала, что может помочь. Вот только надо что-то дать взамен. Тогда воин вывалил на стол все монеты, что были с собой, но Смерть только рассмеялась. Тогда воин сверху положил меч и кинжал. Смерть рассердилась: «Не то! Это все не то! Ты хочешь расплатиться вот этим? И стать непобедимым воином?» Ее злой смех прогнал всех из таверны. «Что же я могу тебе дать?» – растерялся воин. «Мне нужна часть. Часть тебя», – ответила Смерть, целя в грудь воину костлявым пальцем. Воин задумался: он понял, что смерть хочет взять душу. Вот только лишаться души он не хотел. Что же делать? Ни рук, ни ног он не мог отдать Смерти – воину они и самому пригодятся. Схватив с груды монет свой верный кинжал, он одним махом отсек свой нос и протянул Смерти.
Темнокожий лекарь нажал на плечо Остаха, и тот зашипел.
– И что дальше? – поторопил Олтер.
– Что дальше? – пожал плечами Бареан. – Смерти по нраву пришелся находчивый воин. И он стал непобедимым. Люди прозвали воина Безносым, а он, чтобы не пугать встречных, стал прятать лицо. – И Бареан показал, будто заматывает лицо. – Безносый много скитался и покорял царства и города. Но потом ему все наскучило, и он вернулся на родные острова.
– А как он стал богом? – спросил Остах.
– Ну… – протянул Бареан. История про Безносого-воина ему всегда нравилась больше, чем прочие предания. – Смерть не забыла про него и иногда давала разные поручения. Так он стал ее помощником…
– Вы поклоняетесь пособнику смерти? – воскликнул Олтер. – Он же…
– Оли! – оборвал его Остах, отталкивая руку Туммы. – Не лезь к чужим богам, сколько говорено! Без головы останешься!
– Хорошо хоть не без носа, – проворчал себе под нос Оли.
– Безносый – он не злой! – возмутился Бареан и попытался объяснить: – Просто для злых – он злой. А для добрых – он… Ну не добрый, конечно. Но может помочь, если принести требы… – запутался Бареан и замолчал.
– Расскажи про слуг Безносого, – прервал размышления Остах. Тумма вновь взялся за плечо старого воина.
– А! – обрадовался Бареан. – На одном дальнем острове много пещер. Туда издавна уходили люди и поклонялись Безносому. Находились такие, кто, славя бога, лишали себя носа. А некоторые, самые преданные – еще и ушей. – Понизив голос, Бареан добавил: – Говорят, самые верные и губы с веками срезают в честь Безносого!
– Фу! – не выдержал Олтер.
– Вот. И моему отцу, болу Барривану, они тоже не нравились. Слуги Безносого ведают многие секреты ядов. Они в них лучше всех разбираются! Эти секреты они хранят со времен Безносого, а он узнал их от самой Смерти, когда выполнял ее задания, – прошептал Бареан. – А еще слуги Безносого – убийцы по найму. Поговаривают, к ним многие из Империи обращались. А отец считал, что наш Безносый – воин, а не убийца. И он их разогнал.
– Как разогнал? – удивился Олтер.
– Взял воинов, высадился на острове и перебил многих слуг Безносого. Часть убежала, кто-то в глубине пещер спрятался, – пояснил Бареан. – Только я это плохо знаю. Люди говорили, что слуги Безносого хотели отравить отца, но Копеан это пронюхал, и у них все сорвалось.
– А те, что сбежали, значит, под землю в Атриане забились, – задумался Остах. – А давно твой отец изгнал слуг Безносого?
– Не знаю. – Бареан пожал плечами. – Про это мне Копеан рассказывал. Он сказал, это давно было, я тогда еще не родился.
– А что за Копеан? – спросил Остах.
– О! – обрадовался Бареан и тут же сник. – Копеан – правая рука отца, верный, могучий и сильный воин. Был. Когда враги во дворце напали ночью, он меня из окна выкинул, прямо в руки Грубому Деану. А сам встал в проходе и никому не дал мимо пройти… Бился, пока мы к лодке бежали.
– Вот и Йолташ тоже в проходе встал. И не дал слугам Безносого пройти, – пригорюнился Оли.
Барат саданул рукой в стену, и в комнате повисла тишина.
Йолташ
Йолташ отполз ближе к стене и оперся спиной, свесив голову на грудь. Силы покинули его, и он с трудом подтянул ноги к груди, согнув в коленях.
«Мое место не здесь, – сказал он себе. – Я охранник наследника дана Дорчариан! Великая Мать Предков! Дай мне сил! Мое место не здесь! Я попал сюда, защищая Олтера. Моя служба не окончена».
Молитва и выпитая вода помогли. Стараясь не греметь цепью, Йолташ лег на спину, закинув ноги на стену, и прогнулся в пояснице. Хоть его матушка не пайгалка, как у брата, но он не единожды бывал с Баратом в Пайгале. А там старый Вутц кого хочешь научит ловкости! Йолташ медленно протиснул бедра и ноги через связанные руки. Подняв руки перед глазами, горец осмотрел плотную конопляную веревку. Узел запрятали внутрь и поддеть зубами не удалось. Охранник наследника оглянулся и увидел, как малолетние соседи-оборвыши вновь приблизились к прутьям клетки. Теперь во взглядах Йолташ увидел слабый интерес и огонек надежды. Горец вновь улыбнулся – после выпитой воды это получилось куда лучше – и принялся елозить веревкой по слегка отогнутой пластине крепления ржавой цепи. Вот разошлось одно волокно, следующее…
Глядя на то, как одно за другим рвутся волокна, Йолташ приговаривал: «Мое место не здесь. Я охранник наследника. Мое место не здесь…»
Наконец, когда волокон осталось совсем чуть-чуть, веревка лопнула и кандалы лязгнули. Горец прихватил цепь, обернулся к соседям и прислушался. Ему казалось, что детям с их места видна входная дверь. Йолташ качнул подбородком в сторону поворота коридора. Один из оборвышей с грязными патлами несмело кивнул головой в ответ, отошел в дальний угол каморки и знаком показал, что все тихо.
Йолташ встал, повел плечами, схватился за цепь, легко подпрыгнул и двумя ногами уперся в стену рядом с креплением, повиснув над полом. Горец изо всех сил потянул цепь на себя. Крепление не шелохнулось. Йолташ потянул еще сильнее, чувствуя, как заныла спина и вздулись жилы на шее. Наконец крепление поддалось и вылезло из стены.
Йолташ мягко опустился на ноги, радуясь, что не пришлось падать. Вдруг издалека шепотом послышалось предупредительное: «Хо!» – Йолташ резко обернулся и увидел встревоженные глаза патлатого, который косился за угол. Остальная ребятня мигом порскнула к дальним углам. Горец живо опустился на пол, завел руки за спину и спрятал обрывки веревки.
На сей раз входящих оказалось двое. Знакомый урод, вновь спрятавший обезображенное лицо, и еще один. Йолташ увидел, как тюремщик стелется перед спутником. Тот не спеша подошел к клетке с детьми и махнул рукой в сторону патлатого, который не успел отползти от решетки. Угодливый пузан с большим ключом наперевес бросился к дверце и распахнул, вытаскивая за шкирку мальчонку в коридор, словно кутенка из корзины. Тот забился, попытался лягнуть тюремщика и цапнул за запястье. Урод зашипел от боли, а его спутник вдруг сунул оборванцу под нос тряпку и прижал, придерживая за затылок. Йолташ вспомнил свое пленение и мерзкий запах. Паренек подергался немного и затих. Замотанный легко закинул ребенка на плечо. Затем он просипел что-то тюремщику, который тряс укушенной рукой, и кивнул в сторону Йолташа. Урод кивнул и похлопал по ножнам на боку. Замотанный удалился, а тюремщик двинулся к Йолташу. Открыв дверь, он направился к горцу.
«Только бы вывернутое крепление не заметил», – подумал охранник наследника и вдруг увидел в руках толстяка тряпку, которой недавно усыпили паренька. Ну уж нет! Хватит с него и одного раза! Йолташ рванулся вперед, чувствуя, как вылетела цепь из стены, и со всего маха пнул не ожидающего подвоха урода в живот. Того вынесло в открытую дверь, он пролетел через коридор и впечатался спиной в решетку напротив, сползая по прутьям вниз.
Йолташа замутило, и пол покачнулся под ногами. Упрямо тряхнув головой, горец сделал нетвердый шаг вперед. Он увидел, как оглушенный тюремщик возится, вслепую нащупывая кинжал. «Мое место не здесь». Йолташ сделал еще один шаг и ухватился за распахнутую дверь узилища, чувствуя, что иначе упадет. Тюремщик, зло сипя, дернулся и начал подниматься. Вдруг несколько пар детских худых ручонок с синими прожилками вен ухватили урода сзади за лоб, шею, руки, притискивая к прутьям. Тюремщик дернулся, но еще не пришел в себя после падения. Горец оттолкнулся от дверцы и приблизился, часто дыша и покачиваясь. «Мое место не здесь». Ребром ладони Йолташ перебил кадык тюремщику и тяжело опустился вслед за рухнувшим телом. В глазах померкло.
«Как не вовремя. Мать Предков! Как не вовремя…» – мелькнула мысль, прежде чем Йолташ погрузился в беспамятство.
Олтер
– Одинокий царевич говорит правду, – сказал Тумма, едва дверь за Бареаном закрылась. Остах отослал Бареана обратно в школу, велев молчать о том, что узнал.
– Какую правду? – проворчал Остах, осторожно двигая плечом. Он нахмурился, потом махнул поврежденной рукой. Взмахнул еще раз, сильнее, и лицо наставника прояснилось. – Спасибо, Тумма!
– Слуги Безносого знают яды. – Тумма достал короткую стрелу и сунул наконечник под нос дядьке. – Отрава. Не смерть – столбняк. Захочешь – не шевельнешься.
Дядька отшатнулся и потер плечо.
«Парализующий яд». – Я вновь подумал о двух стрелках, упрятанных на дно заплечного мешка.
– Что слуги Безносого с Йолташем сделали? Убили? – прорычал Барат.
– Твой брат жив, – поднялся с корточек Тумма. – Зачем кликаешь смерть?
– Откуда знаешь? – подскочил Барат к гиганту и схватил за грудки.
Ишь ты, перестал бояться черного колдуна! Я вскочил вслед за горцем.
– Твоя кровь, – пожал плечами Тумма. – Тебя вижу. Его вижу: живой, не мертвый.
– Сможешь найти брата? – прерывающимся голосом спросил Барат. – Ты же видишь, сам сказал!
Тумма медленно покачал головой.
– Не могу. – Плечи у Барата поникли, и он отошел от стола. А Тумма добавил: – Знаю, кто сможет.
Теперь вскочил даже Остах.
– Кто? – разом сказали мы втроем. И даже Кайхур гавкнул.
Тумма погладил большими ладонями столешницу перед собой. А потом ткнул пальцем в меня:
– Дваждырожденный, – затем палец Туммы слегка качнулся в сторону щенка. – И его оунманастри.
– Нет, – шумно выдохнул Остах, усаживаясь обратно, и махнул рукой.
– Глаза дваждырожденного уже видят в темноте? – как ни в чем не бывало спросил Тумма.
Остах и Барат уставились на меня. Я несмело кивнул.
– Не успел рассказать, – повинился я. – Только недалеко. Вижу как в сильных сумерках – на пару шагов вперед.
Тумма улыбнулся, довольный. Повернулся к ничего не понимающему Остаху и пояснил:
– Огонь дваждырожденного горит ярче! Когда рядом оунманастри – пылает выше неба! – Тумма хлопнул в ладоши и запел.
Дядька покраснел и со всего маху шарахнул ладонью по столу.
– Что здесь происходит? Может мне кто-нибудь пояснить?
– После падения со скалы я волей Матери Предков был спасен, – покосившись на Барата, начал я. – И с тех пор я дваждырожденный…
– Одно пламя: низкий, долгий костер, – пришел на выручку лекарь. Палец Туммы уперся в наставника, и тот отодвинулся. – Одно пламя: высокое, светлое, без дыма, – пришел черед Барата. – У Оли после… болезни – два огня. Видит дальше, слышит лучше…
Я коротко рассказал домочадцам, как открыл в себе ночное зрение.
– Пускай… – выдавил Остах. Так и не поверил до конца, старый ворчун. – Пускай он видит в темноте и слышит лучше. А как он Йолташа-то найдет?
– Я научу, – просто ответил Тумма. – Дите играет с ножиком, а воин берет в руки меч. Хватит дваждырожденному играть с огнем!
– Взять в руки меч? – хмыкнул дядька. Метафора с оружием пришлась ему по сердцу.
Барат умоляюще посмотрел на Остаха.
– Только оунманастри нужно взять, – добавил гигант. – Обязательно.
Кайхур коротко гавкнул и облизнулся.
Йолташ вытянулся изо всех сил, не обращая внимания на боль в вывернутых суставах, и принялся быстро-быстро лакать из плошки, пока урод не придумал новую затею. Воды оставалась еще много, но язык уже не доставал. Тогда Йолташ схватил зубами край плошки, подтянул ближе и одним махом втянул в себя всю воду, что осталась. Раздался знакомый клекот, и толстяк поднялся с коленей. Послышалась тяжелая поступь, стук двери и скрежет замка. Затем шаги удалились.
Бареан
– Безносый – это наш бог. Наш, с Полуденных островов, – начал рассказ Бареан, стараясь не пялиться во все глаза на темнокожего слепого лекаря, который оказался в доме. Гиганта Боря побаивался. Однако лекарь не обращал на царевича внимания и мял левую руку старого наставника Оли, напевая под нос. На плече Остаха виднелся здоровенный багровый синяк. – Ему многие поклоняются. Поговаривают, когда-то в незапамятные времена Безносый был обычным воином с островов и зарабатывал свой хлеб мечом. Однажды в захудалом постоялом дворе ему встретилась Смерть. Они разговорились, и Смерть спросила, чего хочет от жизни такой славный парень. Воин ответил, что хочет стать непобедимым. Смерть сказала, что может помочь. Вот только надо что-то дать взамен. Тогда воин вывалил на стол все монеты, что были с собой, но Смерть только рассмеялась. Тогда воин сверху положил меч и кинжал. Смерть рассердилась: «Не то! Это все не то! Ты хочешь расплатиться вот этим? И стать непобедимым воином?» Ее злой смех прогнал всех из таверны. «Что же я могу тебе дать?» – растерялся воин. «Мне нужна часть. Часть тебя», – ответила Смерть, целя в грудь воину костлявым пальцем. Воин задумался: он понял, что смерть хочет взять душу. Вот только лишаться души он не хотел. Что же делать? Ни рук, ни ног он не мог отдать Смерти – воину они и самому пригодятся. Схватив с груды монет свой верный кинжал, он одним махом отсек свой нос и протянул Смерти.
Темнокожий лекарь нажал на плечо Остаха, и тот зашипел.
– И что дальше? – поторопил Олтер.
– Что дальше? – пожал плечами Бареан. – Смерти по нраву пришелся находчивый воин. И он стал непобедимым. Люди прозвали воина Безносым, а он, чтобы не пугать встречных, стал прятать лицо. – И Бареан показал, будто заматывает лицо. – Безносый много скитался и покорял царства и города. Но потом ему все наскучило, и он вернулся на родные острова.
– А как он стал богом? – спросил Остах.
– Ну… – протянул Бареан. История про Безносого-воина ему всегда нравилась больше, чем прочие предания. – Смерть не забыла про него и иногда давала разные поручения. Так он стал ее помощником…
– Вы поклоняетесь пособнику смерти? – воскликнул Олтер. – Он же…
– Оли! – оборвал его Остах, отталкивая руку Туммы. – Не лезь к чужим богам, сколько говорено! Без головы останешься!
– Хорошо хоть не без носа, – проворчал себе под нос Оли.
– Безносый – он не злой! – возмутился Бареан и попытался объяснить: – Просто для злых – он злой. А для добрых – он… Ну не добрый, конечно. Но может помочь, если принести требы… – запутался Бареан и замолчал.
– Расскажи про слуг Безносого, – прервал размышления Остах. Тумма вновь взялся за плечо старого воина.
– А! – обрадовался Бареан. – На одном дальнем острове много пещер. Туда издавна уходили люди и поклонялись Безносому. Находились такие, кто, славя бога, лишали себя носа. А некоторые, самые преданные – еще и ушей. – Понизив голос, Бареан добавил: – Говорят, самые верные и губы с веками срезают в честь Безносого!
– Фу! – не выдержал Олтер.
– Вот. И моему отцу, болу Барривану, они тоже не нравились. Слуги Безносого ведают многие секреты ядов. Они в них лучше всех разбираются! Эти секреты они хранят со времен Безносого, а он узнал их от самой Смерти, когда выполнял ее задания, – прошептал Бареан. – А еще слуги Безносого – убийцы по найму. Поговаривают, к ним многие из Империи обращались. А отец считал, что наш Безносый – воин, а не убийца. И он их разогнал.
– Как разогнал? – удивился Олтер.
– Взял воинов, высадился на острове и перебил многих слуг Безносого. Часть убежала, кто-то в глубине пещер спрятался, – пояснил Бареан. – Только я это плохо знаю. Люди говорили, что слуги Безносого хотели отравить отца, но Копеан это пронюхал, и у них все сорвалось.
– А те, что сбежали, значит, под землю в Атриане забились, – задумался Остах. – А давно твой отец изгнал слуг Безносого?
– Не знаю. – Бареан пожал плечами. – Про это мне Копеан рассказывал. Он сказал, это давно было, я тогда еще не родился.
– А что за Копеан? – спросил Остах.
– О! – обрадовался Бареан и тут же сник. – Копеан – правая рука отца, верный, могучий и сильный воин. Был. Когда враги во дворце напали ночью, он меня из окна выкинул, прямо в руки Грубому Деану. А сам встал в проходе и никому не дал мимо пройти… Бился, пока мы к лодке бежали.
– Вот и Йолташ тоже в проходе встал. И не дал слугам Безносого пройти, – пригорюнился Оли.
Барат саданул рукой в стену, и в комнате повисла тишина.
Йолташ
Йолташ отполз ближе к стене и оперся спиной, свесив голову на грудь. Силы покинули его, и он с трудом подтянул ноги к груди, согнув в коленях.
«Мое место не здесь, – сказал он себе. – Я охранник наследника дана Дорчариан! Великая Мать Предков! Дай мне сил! Мое место не здесь! Я попал сюда, защищая Олтера. Моя служба не окончена».
Молитва и выпитая вода помогли. Стараясь не греметь цепью, Йолташ лег на спину, закинув ноги на стену, и прогнулся в пояснице. Хоть его матушка не пайгалка, как у брата, но он не единожды бывал с Баратом в Пайгале. А там старый Вутц кого хочешь научит ловкости! Йолташ медленно протиснул бедра и ноги через связанные руки. Подняв руки перед глазами, горец осмотрел плотную конопляную веревку. Узел запрятали внутрь и поддеть зубами не удалось. Охранник наследника оглянулся и увидел, как малолетние соседи-оборвыши вновь приблизились к прутьям клетки. Теперь во взглядах Йолташ увидел слабый интерес и огонек надежды. Горец вновь улыбнулся – после выпитой воды это получилось куда лучше – и принялся елозить веревкой по слегка отогнутой пластине крепления ржавой цепи. Вот разошлось одно волокно, следующее…
Глядя на то, как одно за другим рвутся волокна, Йолташ приговаривал: «Мое место не здесь. Я охранник наследника. Мое место не здесь…»
Наконец, когда волокон осталось совсем чуть-чуть, веревка лопнула и кандалы лязгнули. Горец прихватил цепь, обернулся к соседям и прислушался. Ему казалось, что детям с их места видна входная дверь. Йолташ качнул подбородком в сторону поворота коридора. Один из оборвышей с грязными патлами несмело кивнул головой в ответ, отошел в дальний угол каморки и знаком показал, что все тихо.
Йолташ встал, повел плечами, схватился за цепь, легко подпрыгнул и двумя ногами уперся в стену рядом с креплением, повиснув над полом. Горец изо всех сил потянул цепь на себя. Крепление не шелохнулось. Йолташ потянул еще сильнее, чувствуя, как заныла спина и вздулись жилы на шее. Наконец крепление поддалось и вылезло из стены.
Йолташ мягко опустился на ноги, радуясь, что не пришлось падать. Вдруг издалека шепотом послышалось предупредительное: «Хо!» – Йолташ резко обернулся и увидел встревоженные глаза патлатого, который косился за угол. Остальная ребятня мигом порскнула к дальним углам. Горец живо опустился на пол, завел руки за спину и спрятал обрывки веревки.
На сей раз входящих оказалось двое. Знакомый урод, вновь спрятавший обезображенное лицо, и еще один. Йолташ увидел, как тюремщик стелется перед спутником. Тот не спеша подошел к клетке с детьми и махнул рукой в сторону патлатого, который не успел отползти от решетки. Угодливый пузан с большим ключом наперевес бросился к дверце и распахнул, вытаскивая за шкирку мальчонку в коридор, словно кутенка из корзины. Тот забился, попытался лягнуть тюремщика и цапнул за запястье. Урод зашипел от боли, а его спутник вдруг сунул оборванцу под нос тряпку и прижал, придерживая за затылок. Йолташ вспомнил свое пленение и мерзкий запах. Паренек подергался немного и затих. Замотанный легко закинул ребенка на плечо. Затем он просипел что-то тюремщику, который тряс укушенной рукой, и кивнул в сторону Йолташа. Урод кивнул и похлопал по ножнам на боку. Замотанный удалился, а тюремщик двинулся к Йолташу. Открыв дверь, он направился к горцу.
«Только бы вывернутое крепление не заметил», – подумал охранник наследника и вдруг увидел в руках толстяка тряпку, которой недавно усыпили паренька. Ну уж нет! Хватит с него и одного раза! Йолташ рванулся вперед, чувствуя, как вылетела цепь из стены, и со всего маха пнул не ожидающего подвоха урода в живот. Того вынесло в открытую дверь, он пролетел через коридор и впечатался спиной в решетку напротив, сползая по прутьям вниз.
Йолташа замутило, и пол покачнулся под ногами. Упрямо тряхнув головой, горец сделал нетвердый шаг вперед. Он увидел, как оглушенный тюремщик возится, вслепую нащупывая кинжал. «Мое место не здесь». Йолташ сделал еще один шаг и ухватился за распахнутую дверь узилища, чувствуя, что иначе упадет. Тюремщик, зло сипя, дернулся и начал подниматься. Вдруг несколько пар детских худых ручонок с синими прожилками вен ухватили урода сзади за лоб, шею, руки, притискивая к прутьям. Тюремщик дернулся, но еще не пришел в себя после падения. Горец оттолкнулся от дверцы и приблизился, часто дыша и покачиваясь. «Мое место не здесь». Ребром ладони Йолташ перебил кадык тюремщику и тяжело опустился вслед за рухнувшим телом. В глазах померкло.
«Как не вовремя. Мать Предков! Как не вовремя…» – мелькнула мысль, прежде чем Йолташ погрузился в беспамятство.
Олтер
– Одинокий царевич говорит правду, – сказал Тумма, едва дверь за Бареаном закрылась. Остах отослал Бареана обратно в школу, велев молчать о том, что узнал.
– Какую правду? – проворчал Остах, осторожно двигая плечом. Он нахмурился, потом махнул поврежденной рукой. Взмахнул еще раз, сильнее, и лицо наставника прояснилось. – Спасибо, Тумма!
– Слуги Безносого знают яды. – Тумма достал короткую стрелу и сунул наконечник под нос дядьке. – Отрава. Не смерть – столбняк. Захочешь – не шевельнешься.
Дядька отшатнулся и потер плечо.
«Парализующий яд». – Я вновь подумал о двух стрелках, упрятанных на дно заплечного мешка.
– Что слуги Безносого с Йолташем сделали? Убили? – прорычал Барат.
– Твой брат жив, – поднялся с корточек Тумма. – Зачем кликаешь смерть?
– Откуда знаешь? – подскочил Барат к гиганту и схватил за грудки.
Ишь ты, перестал бояться черного колдуна! Я вскочил вслед за горцем.
– Твоя кровь, – пожал плечами Тумма. – Тебя вижу. Его вижу: живой, не мертвый.
– Сможешь найти брата? – прерывающимся голосом спросил Барат. – Ты же видишь, сам сказал!
Тумма медленно покачал головой.
– Не могу. – Плечи у Барата поникли, и он отошел от стола. А Тумма добавил: – Знаю, кто сможет.
Теперь вскочил даже Остах.
– Кто? – разом сказали мы втроем. И даже Кайхур гавкнул.
Тумма погладил большими ладонями столешницу перед собой. А потом ткнул пальцем в меня:
– Дваждырожденный, – затем палец Туммы слегка качнулся в сторону щенка. – И его оунманастри.
– Нет, – шумно выдохнул Остах, усаживаясь обратно, и махнул рукой.
– Глаза дваждырожденного уже видят в темноте? – как ни в чем не бывало спросил Тумма.
Остах и Барат уставились на меня. Я несмело кивнул.
– Не успел рассказать, – повинился я. – Только недалеко. Вижу как в сильных сумерках – на пару шагов вперед.
Тумма улыбнулся, довольный. Повернулся к ничего не понимающему Остаху и пояснил:
– Огонь дваждырожденного горит ярче! Когда рядом оунманастри – пылает выше неба! – Тумма хлопнул в ладоши и запел.
Дядька покраснел и со всего маху шарахнул ладонью по столу.
– Что здесь происходит? Может мне кто-нибудь пояснить?
– После падения со скалы я волей Матери Предков был спасен, – покосившись на Барата, начал я. – И с тех пор я дваждырожденный…
– Одно пламя: низкий, долгий костер, – пришел на выручку лекарь. Палец Туммы уперся в наставника, и тот отодвинулся. – Одно пламя: высокое, светлое, без дыма, – пришел черед Барата. – У Оли после… болезни – два огня. Видит дальше, слышит лучше…
Я коротко рассказал домочадцам, как открыл в себе ночное зрение.
– Пускай… – выдавил Остах. Так и не поверил до конца, старый ворчун. – Пускай он видит в темноте и слышит лучше. А как он Йолташа-то найдет?
– Я научу, – просто ответил Тумма. – Дите играет с ножиком, а воин берет в руки меч. Хватит дваждырожденному играть с огнем!
– Взять в руки меч? – хмыкнул дядька. Метафора с оружием пришлась ему по сердцу.
Барат умоляюще посмотрел на Остаха.
– Только оунманастри нужно взять, – добавил гигант. – Обязательно.
Кайхур коротко гавкнул и облизнулся.