Вашингтонский узел. Время испытаний

– У ваших коллег нет сомнений?

– Отчего же, есть. Просто это плохо кончается. Кто-то начинает пить и помногу. Кто-то – курить травку. Кто-то в один прекрасный субботний вечер, когда поют цикады в траве, заходит в гараж, прикрепляет садовый шланг к выхлопной трубе, суёт конец в салон и пускает двигатель. А я не хотел ни того ни другого ни третьего. Я хотел нормальной жизни.

– И вы ушли?

– Да. Я ушёл





14 марта 201*** года. Нью-Йорк




Пресса.

Многие из агентства ненавидят прессу – я же, как раз её обожаю. Пресса сиюминутна. Особенно сейчас. Время жизни новости сегодня исчисляется даже не в днях – в минутах. И потому любой, у кого есть хоть немного ума и прозорливости, сможет переиграть тех, кого мы продолжаем называть «журналистами». Хотя они сегодня нечто другое. Они – идеологические менеджеры, провайдеры общественного настроения, кураторы репутаций, – если заплатишь. Никак не глаза и уши общества, нейтральные и беспристрастные, задача которых узнать правду и открыть её обществу. Правды сейчас тоже нет. То, что нужно – то и будет правдой. То, что выглядит правдой – то и есть правда. Вглубь никто не копает – при времени жизни новости меньше суток нет смысла копать…

– Все нормально?

Я показал большой палец – мало ли, может запись уже идёт.

На экране появились цифры, стремительно бегущие к нулю.

– Итак, это Си-Эн-Эн, программа «Инсайдер» и с вами вновь Дэвид Гарнетт. Сегодня мы пригласили в нашу студию профессора политологии Стэнфордского университета Эла Миллера, чтобы обсудить Россию, Путина и то, что нам надо предпринять в отношениях с Россией. Кстати, Эл, это правда, что на вашей предыдущей работе вы были не совсем дипломатом?

– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт.

Гарнетт засмеялся. Это был экспромт.

– Профессор Миллер является одним из ведущих специалистов по России и, кажется, даже пишет книгу о России.

– У меня не хватает времени, но да, пишу.

– Как вы считаете, правление Путина легитимно? Его действительно поддерживают?

– Несомненно.

– Но почему же? Почему русские выбирают его? Разве они не понимают, что выбирая Путина, они выбирают ещё шесть лет стагнации и бессмысленного противостояния со всем миром.

– Им не привыкать.

– Не могли бы вы пояснить свою мысль, профессор?

– Русские, делая политический выбор – а он, кстати, у них настоящий, не фейковый, как мы ошибочно полагаем – руководствуются совсем другими критериями. Другой шкалой рационального – иррационального. Русские считают, что их страна должна быть великой. В их понимании, не в нашем. Миссис Клинтон заявила, что мы, то есть Соединённые штаты Америки – не допустим, чтобы Россия снова стала великой. В таком случае – конфликт неизбежен, если мы, конечно, не договоримся о терминах. Корень проблемы в том, что мы по-разному понимаем слово «величие». То величие, которое хотят русские – на самом деле нам мало чем угрожает.

– Но они напали на Украину?

– И что с того? Знаете, мне кажется, у нас недопустимо снизился порог реагирования. Ну и что с того что русские напали на Украину? Нет, не отвечайте, дослушайте до конца.

…

– Если бы поставили Украине без лишнего шума пятьсот ракетных установок Джавелин, как в своё время поставляли моджахедам Стингеры, и они разобрались бы с русскими танками – поверьте, русские это оценили бы. Но вместо этого мы устраиваем истерики, заламываем руки и вводим санкции – как будто мы не знаем, кто такие русские и на что они способны. Санкции – в нашем понимании предназначены для того чтобы изменить поведение русских – но неужели непонятно, что это невозможно.

– Но что же вы предлагаете?

– Поменьше слов, побольше дела. Санкции не просто не работают, это вмешательство политики в экономику, а такое никогда не заканчивается хорошо. Другие страны смотрят на эти санкции и думают, а что если это будет применено по отношению к ним. Стоит ли вкладывать деньги в Америку, если всё вложенное может быть арестовано? Что плохого в том, что у Путина и его друзей будут бизнесы в Америке?

– Но как мы можем позволить Путину здесь зарабатывать?

– Это не Путин здесь будет зарабатывать. Это Америка будет зарабатывать на деньгах Путина. Военные угрозы нужно парировать военными средствами. Разведывательные – разведывательными. В конце концов, американская предприимчивость – оружие пострашнее тех ракет, которыми Путин запугивает нас в своих телеобращениях. Не забывайте, мы выиграли Холодную войну, применяя совсем иную тактику…

У меня запиликал пейджер.

– Извините…

Пейджер – отличная штука. В отличие от сотового телефона – его местоположение на местности нельзя определить. Потому то те, кто в теме – носят именно пейджеры, телефон берут с собой только, когда он действительно нужен.

Тамми упала и повредила колено…

Я встал и отстегнул микрофон.


– Извините, продолжим в другой раз.

– Что-то срочное?

– Подруга упала и повредила колено…

– Но…

– Давайте, перенесём запись. Я не могу сейчас уделить вам время.





* * *


На улице я поймал такси… старые добрые нью-йорские такси, вымирающие под ударами Юбера и других коллекторов. Что же мы будем делать, когда просто не сможем выйти на улицу и поймать жёлтый кэб, не залезая в интернет…

Будь моя воля – я бы восстановил производство Чекеров[34], как британцы по прежнему делают свои кэбы, и сделал бы для Нью-Йорка историческое такси.

– На 36-ю. И побыстрее…

Водитель-индус кивает, такси срывается с места. Нью-йоркский трафик просто безумный, надеюсь, он тут не первый месяц ездит.

– Эй, дружище. Ты давно за рулём?

– Семь месяцев, мистер.

Ну, вот. Уже что-то.

– Не убей меня и получишь хорошие чаевые.

– Сделаем, мистер.

Что же произошло? И как невовремя…





* * *


32-я-стрит – это настоящий, трушный, как бы сказали мои студенты Нью-Йорк. Старые здания, новострои, но немного, кондоминиумы, сплошная застройка, пересечения с Бродвеем – здесь можно фильмы снимать. Про Нью-Йорк. Здесь же – стоит машина, но не моя, а прокатная. Мне нужна машина, когда я приезжаю в город, чтобы ни от кого и ни от чего не зависеть. Теперь мне надо добраться до Тетерборо, там у меня абонемент на самолёт… и кажется, там есть ещё невыбранные часы. Черт… как все не вовремя.

Как же всё не вовремя…





* * *


К счастью – мне удаётся прорваться без пробок, и через час с небольшим – я вывожу на взлёт небольшую Цессну 400[35]. У меня есть и своя, я купил её по случаю и совсем за недорого – 290 штук – тогда же, когда я учился летать. А летать необходимо при том образе жизни, который я сейчас веду, разрываясь между несколькими штатами.

Темнеет, но я прикидываю, что долететь успею. Цессна – не тот самолёт, который можно вести по приборам…

На знакомую полосу плюхаюсь, когда уже совсем стемнело – но мой не самый большой опыт всё же позволяет сесть и не разбиться. Это – Северная Каролина, тут у меня что-то вроде охотничьего дома в лесу, я его сдаю. Точнее, даже не дома, а охотничьей базы. Тут же у меня и машина – привычный и напоминающий об Ираке Субурбан. Это единственная моя машина – тут налоги невелики, и за парковку не платить – а в Стенфорде, и в крупных городах типа Нью-Йорка намного выгоднее брать прокат или Юбер.

Что же нахрен произошло?

Северная Каролина – кстати, отличный штат, чем больше я его узнаю, тем больше у меня возникает желания сюда перебраться. Тут и лес есть настоящий, и довольно приличные города, и побережье с курортами, не такими раскрученными – но от того ничего не теряющими, наоборот, приобретающими. Понять не могу тех, кто в старости перебирается в Майами или Флориду. Страшная жара, никакая природа и куча туристов как на Дне Независимости. Неужели ради этого надо 40 лет пахать, а?

Знакомая дорога – я включаю фары, потому что уже совсем стемнело, и их свет – словно пробивает мне тоннель во мраке. Машин почти нет – тут не сказать, что популярное место…

Знакомый поворот. Деревья-великаны обступают со всех сторон, проложенная дорога – обрывается, уступая место утоптанной гравийке. Это самая глушь – причём менее чем в получасе езды от цивилизации…

Вот и дом. Нормальный, двухэтажный, обитый тёсом – я его подновлял прошлым летом после покупки. Две машины – Эксплорер и фургон стоят рядом, я паркуюсь, выхожу из машины – и нарываюсь на ствол. Парень в чёрной шапочке целится в меня из короткой М14. Впрочем, он узнает меня и опускает ствол.

– Сэр.

– Убери оружие, идиот! Что вы тут натворили?