В самое сердце

— Ну что, едем? — спросил он, поворачиваясь, и тут же нахмурился. — Какого черта…

— Ты видел машину… джип, только что отъехал? Ты видел, кто в него сел?!

— Нет. Может, объяснишь, в чем дело?

— Там, в зале… я увидела человека… — Тут я вспомнила о тайне, которую поклялась хранить, и пожалела о произнесенных словах. Но было поздно.

— Кого ты видела? — шагнув ко мне, спросил Вадим, и, заподозрив меня в явном нежелании отвечать, взял за плечи и легонько встряхнул. — Кого ты видела?!

Я покачала головой, вдруг почувствовав страшную слабость, точно все силы разом покинули меня.

— Это он?! — От хватки Воина мне стало больно. — Клим?!

— Нет, — торопливо ответила я. — Нет, нет…

— Тогда кто? — Теперь в голосе Вадима было недоумение.

— Все это глупость, извини, — промямлила я.

— Ты что, видела Джокера? — Взгляд его застыл, мы смотрели друг другу в глаза, зрачок в зрачок. Его был огромным и затягивал точно омут. — А почему бы, кстати, и нет, — пробормотал он, отступая на шаг. — Давай узнаем, какого хрена он от нас прячется?

Теперь я очень жалела о своей несдержанности. Во-первых, сомнительно, что я действительно видела Максимильяна, во-вторых, и в-главных, меня просили молчать. Но Воин уже завел машину, было ясно: он бросится в погоню, со мной или без меня.

— Представляешь, сколько на дороге таких джипов? А номер я не запомнила. Еще не факт, что он уехал на нем. И совсем не факт, что я видела Максимильяна.

Вадим на мои слова не обратил никакого внимания, мы уже выехали на трассу, и скорость он развил на пределе возможностей двигателя. Я прикрыла глаза, чтобы не видеть ни его лицо, мрачное, сосредоточенное, ни мелькающий за окном пейзаж.

— Этот, — сказал он, и глаза я все-таки открыла.

Мы стремительно приближались к темно-синему джипу, должно быть, тому самому, что недавно покинул заправку, похожих машин поблизости не наблюдалось. Окна джипа были тонированы, и лица водителя я не видела, когда Воин обошел «Тойоту» и стал резко тормозить.

«А что, если там действительно Максимильян?» — подумала я почему-то со страхом.

Тут окно открылось, и мужчина лет тридцати, сидящий за рулем, заорал:

— Ты что творишь, а?! Крышу снесло начисто?!

— Извини, брат, — ответил Воин, распахнув дверь. — Обознался. Очень человек один нужен.

Водитель матюгнулся и покачал головой, однако продолжать дискуссию счел неразумным.

Вадим вырулил на обочину и затормозил. Сцепив руки на рулевом колесе, он смотрел вперед, и, казалось, никакие силы небесные не заставят его пошевелиться.

— Ты как? — выждав время, спросила я.

— Нормально, — продолжая смотреть перед собой, отозвался он.

— Прости, это я виновата…

— В чем? — он повернулся ко мне. — В чем ты виновата? — повторил настойчиво.

— В том, что мне мерещится Максимильян, — ответила я.

— Он ведь не стал бы от нас прятаться? Как считаешь? — Голос его звучал так устало, что казалось, Воин сейчас свалится мне под ноги.

— Какой в этом смысл? — сказала я.

— В самом деле… хотя… кто ж знает, что у Джокера в голове?

Он мрачно усмехнулся, завел машину и стал разворачиваться.

До заправки было всего несколько километров, так что времени мы потеряли немного. А вот чувствовали себя скверно. Если верить в то, что Максимильян жив, следует признать: он ведет какую-то игру. При условии его действительного присутствия на заправке можно не сомневаться: он хотел, чтобы я его увидела. Вопрос — зачем? Что мне надлежит понять и что сделать?

Я ломала над этим голову часа два, пока в досаде мысленно не выругалась: «Лучше б ты мне СМС прислал!»

Но на это вряд ли приходилось рассчитывать.

В город мы въезжали поздней ночью. Я уже успела найти подходящую гостиницу и забронировать номер. Логично было заказать два одноместных, что я бы, безусловно, и сделала в других обстоятельствах. Но не сейчас.

Воин узнал о том, что у нас общий номер, только на ресепшен. Взглянул исподлобья, но ничего не сказал.

Оказавшись в номере, однако, молчать не стал:

— Ты меня сторожишь, что ли? — спросил с вызовом.


— Типа того. А ты посторожишь меня.

— Интересно.

— Я бы выбрала другое слово. Если я вижу то, чего нет, значит, я спятила, а если не спятила я, выходит, спятил Бергман.

— Да, задачка не из легких, — хмыкнул Воин. — И что бы предпочла ты?

— Я бы предпочла, чтобы мир вокруг был прост и ясен.

Это его рассмешило, и напряжение, возникшее на заправке в тот момент, когда мы стояли, глядя в глаза друг другу, наконец исчезло.

— Примем душ вместе? — спросил он. Я укоризненно произнесла:

— Воин…

— Должно быть в этом поганом дне что-то хорошее?

— День только впереди, — утешила я. — И он непременно будет удачным.

— Смотри, если обманешь. Одним душем уже не отделаешься.

Он ушел в ванную, а я повалилась на кровать и попросила жалобно:

— Помоги мне!

Поначалу думала, что обращаюсь к Господу, но тут же выяснилось: скорее к Джокеру.

Утром Вадим отсыпался часов до девяти. Я тихонько выбралась в холл, намереваясь позвонить Димке. О видении на заправке рассказывать не стала и сама поспешила выбросить этот эпизод из головы. Коротко сообщила, что мы на месте и после завтрака отправимся к Пырьеву.

Мобильный в моей руке ожил через несколько секунд после того, как я простилась с Димкой.

— Ты где? — зевая, спросил Вадим.

— С Димкой болтала в холле, чтоб тебе не мешать.

Когда я вернулась в номер, Вадим был уже в ванной. Через десять минут мы завтракали, а еще через полчаса покинули гостиницу.

В отличие от сапруновского офиса, где мы побывали недавно, этот выглядел куда солиднее. Располагалось детективное агентство в жилом доме, занимая, должно быть, одну из квартир первого этажа. Но и вывеска, и дубовая двустворчатая дверь, и ступени под мрамор, которые вели к ней, намекали: дела у Пырьева идут совсем неплохо. Я попыталась представить, как он воспримет наше появление. Вряд ли обрадуется. Но Вадим наверняка убедит его: действовать сообща — в наших общих интересах.

Дубовая дверь оказалась закрыта. Я пошарила глазами в поисках домофона. Он отсутствовал. Правда, был обычный звонок, а чуть левее над дверью — видеокамера.

«Чего доброго, Пырьев затаится», — с неприязнью подумала я и надавила кнопку звонка.

Ответом нам было молчание. Я взглянула на часы. Если верить табличке на двери, уже час как офис должен быть открыт. Хотя сыщика, как известно, ноги кормят. Но если есть часы приема, значит, кто-то в это время должен в конторе дежурить.

Я перевела взгляд на Воина, он пожал плечами и отправился осматриваться, а я, привалившись к перилам, стала ждать. Вернулся Вадим быстро.

— Одно окно выходит во двор. Там тоже камера. Жалюзи опущены, похоже, Пырьев на работу не спешит…

Воин не успел договорить, как к офису подъехала «Ауди», из которой вышел молодой человек, одетый в костюм серого цвета, недорогой, но на мужчине он смотрелся вполне пристойно. Увидев нас, молодой человек нахмурился, но почти сразу придал себе деловитость, улыбнулся уголками губ и, поравнявшись с нами, спросил:

— Вы ко мне?

— Если это вы, — ткнула я пальцем в табличку на двери.

Мы вместе вошли в холл, где стояли два кресла, стулья и низкий стол со старыми журналами, успевшими заметно обтрепаться. Стены были выкрашены в белый цвет, на одной из них висела картина: водопад в джунглях. Не знаю, чем руководствовался Пырьев, расположив ее здесь. Скорее всего, просто где-то купил по дешевке. Кабинет, в котором мы вскоре оказались, мало чем отличался от приемной. Те же белые стены, картина (на сей раз это была гора с буйной растительностью), массивный стол и три кресла, родные братья тех, что мы уже видели.

— Присаживайтесь, — кивнул на них молодой человек и, словно опомнившись, представился: — Пырьев Антон Сергеевич.

Он выжидающе смотрел на Воина и, ничего не дождавшись, перевел взгляд на меня.

— Сергей Борисович — ваш отец? — спросила я.

— Вы знакомы с моим отцом?

— Да, познакомились недавно.

В лице Пырьева-младшего читалось сомнение, а еще в нем нарастало беспокойство. Тревогу я почувствовала сразу, но это вряд ли было связано с нами.

— Но… вы ведь впервые у нас? По крайней мере, я вас не припомню.

— А где, кстати, ваш отец, Антон Сергеевич? — подал голос Вадим.