В самое сердце

«Без Максимильяна дом превращается в склеп», — в отчаянии подумала я.

Я отправилась на кухню, чтобы выпить воды, по дороге назад задержалась возле кабинета Бергмана. Вошла после минутного колебания и, не включая свет, села за стол. Все еще сомневаясь, правильно ли поступаю, я достала шкатулку с колодой карт, открыла. Моя карта лежала сверху. Дама червей с моим лицом. Я сделала глубокий вздох и коснулась ее, не уверенная, что действительно хочу этого. Пальцы словно обожгло огнем.

— Глупости, — напомнила я себе. — Это просто кусок картона.

Пальцы переместились к лицу дамы, и мир вокруг вдруг пришел в движение, стремительно меняясь, пропорции нарушались, острые углы выпирали, а стены начали заваливаться, обрушиваясь во тьму. Вспыхнул яркий свет, он бил в глаза. Испуганно отдернув руку, я захлопнула крышку. Я слышала свое дыхание, громкое, прерывистое, а мир вокруг постепенно возвращался в нормальное состояние. Я злилась, не находя всему этому объяснения. Злилась и боялась. И очень хотела взять в руки карту. Вспомнить то, чего, скорее всего, не было. Или все-таки было? В другой жизни, в другом мире.

Убрав шкатулку в ящик стола, я торопливо покинула кабинет, сомневаясь, что смогу сопротивляться искушению.

Оказавшись в своей комнате, легла в постель, надеясь, что скоро усну и избавлюсь от навязчивых мыслей. Должно быть, я действительно быстро уснула, а открыла глаза от яркого света.

Арена… Песок, залитый кровью. Я бегу, сжимая в руке короткий меч, в ярости кричу, но мой крик тонет в реве толпы, которая беснуется на трибунах. Я вижу его в полусотне метров впереди. Доспехи залиты кровью, он хохочет точно сумасшедший. Он не боится смерти. Я знаю. Я тоже ее не боюсь. Рядом с ним я ничего не боюсь. Но смех его прерывается, потому что он видит меня.

— Твое место на трибуне, — говорит он. — Незабываемое зрелище обеспечу я.

— Не сомневаюсь, — говорю я и, подходя вплотную, шепчу: — Я с тобой. Сейчас и всегда.

Он кивает в ответ:

— На том свете и на этом.

— Умрем красиво, — слышу я насмешливый голос сзади и оборачиваюсь, вздрогнув от неожиданности.

Черные доспехи, черный плащ, который он, сорвав, бросает на песок. Глаза сквозь прорези шлема смотрят зло. И теперь я говорю:

— Уходи, твое место на трибуне.

— Похоже, мы не сошлись во мнении, милая, как не сходились никогда, — отвечает он насмешливо.

— Пожалуй, девчонке еще рано умирать, — говорит мой возлюбленный. — А значит, и я подожду.

И бросается в атаку. Я бегу за ним и слышу голос, еще минуту назад насмешливый, теперь он привычно отдает приказ:

— Спина к спине…

Лязг железа, крики, кровь стучит в висках…

Я резко вскинула голову, хватая ртом воздух и пытаясь понять: это я кричала или крик был лишь во сне? Тишина. Комната тонет в темноте, предметы постепенно проступают сквозь нее, возвращая меня к реальности.

— Господи, — пробормотала я, качая головой.

— Дурной сон? — Вопрос заставил испуганно замереть.

Я так хорошо знала этот голос, я только что слышала его во сне, и тут же явилось сомнение: я все еще сплю? Сон во сне? Такое бывает?

Вадим поднялся с кресла и спросил:

— Принести воды?

— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила я, наконец-то убедившись, что не сплю.

— Ты кричала. Я прибежал тебя спасать. А ты спишь. Пока я решал, стоит тебя будить или нет, ты сама проснулась.

— Что, очень громко орала?

— Димка не примчался, значит, не очень. Или слух у него хуже моего. Так принести воды?

— Не надо.

Я спустила ноги на пол, натянув одеяло на плечи.

— Кошмары? — спросил Вадим и коснулся рукой моих волос, точно хотел погладить, но потом передумал.

— Ужасная чушь.

— Мы сражались со всем миром, стоя спина к спине? — хмыкнул он. Я удивилась:

— Откуда ты знаешь?

— Я слышал, что ты кричала, — пожал плечами он, сделав ударение на слове «что». — А так как сон мне хорошо знаком, догадаться нетрудно.

— Ты сказал… Ты помнишь мою смерть… — тихо начала я, неуверенная, что поступаю правильно, задавая этот вопрос. — Это случилось там, на арене?

— Нет, — со смешком покачал головой он. — Но зрелище вышло незабываемое. Лучший воин империи, лучший наемник — и ты… Командир имперской гвардии против собственных гвардейцев. Твой друг Поэт, должно быть, хорошо знал тебя. И не сомневался, что ты не останешься на трибуне наблюдать за гибелью своего любовника. Вот и явился в цирк с верными людьми. Они обеспечили наш отход, а головы тех, кто не смог уйти, украсили ворота цирка.


— Воин в черных доспехах, кто он?

— Лучший воин империи, — хмыкнул Вадим. — Его звали Климент. Имя наемника — Логан. Логан Владыка Запада. Немного высокопарно, но в духе того времени, он и вправду оттяпал три западные провинции, простой наемник стал равен Императору. По крайней мере, он считал именно так. Имя твоего друга затерялось в веках, он навсегда остался Поэтом.

— Ты веришь, что это когда-то происходило?

— Со мной? Безусловно. Но, думаю, в учебниках истории нас искать бесполезно. Джокер всегда говорил: мир не один, их множество. Вся прелесть в том, что никто из нас понятия не имеет, кто есть кто. Разумеется, тебя это не касается. Оттого так много зависит от Девушки. Вот такой расклад, — усмехнулся он. — Девушка и четверо мужчин.

— Четверо?

— Да, если считать Черного Колдуна. Лучший друг, возлюбленный, злейший враг… Злейший враг, который, кстати, наплевав на все, в том числе и на собственную жизнь, кинулся на арену следом за тобой. Ну и тот, за кем мы носимся по жизням. Поэт видел во сне, что Черный Колдун выпил любовный напиток, приготовленный для тебя. Малость перемудрил и все бездарно перепутал. Оттого с таким отчаянным рвением пытался до тебя добраться. Но Джокер считал, что все это чушь. Такие, как он, ничего не путают. Все, чего он хотел, это власть. Как всегда, банально…

— Расскажи мне свою историю, — попросила я.

— У меня нет моей истории, — засмеялся Воин. — Я не знаю, чьи сны вижу. Джокер, похоже, знал, но не спешил своими знаниями делиться. Считал, ты во всем разберешься. Девушка — вот разгадка.

— Клим сказал, это чушь, на самом деле ничего я не решаю.

— Если так, то… скверно.

— Хорошо, расскажи мне нашу историю.

— Почему бы тебе не взять в руки свою карту и не узнать самой? — весело осведомился он.

— Не хочу.

— Боишься поверить?

— Может быть. Ты брал свою карту, и кем себя видел?

— Логаном. В основном. Иногда кем-то другим.

— Но… если твоя карта Король крестей, а это так, раз у короля твое лицо, значит, ты должен видеть, что происходит с тобой. То есть ты Логан. Разве нет?

— Логика гроша ломаного не стоит, когда имеешь дело с магией. Черный Колдун — величайший маг, а лица — те же маски, и возникает вопрос: что они скрывают? Мы видим свои воспоминания? Или чужие?

— Я бы пошла дальше и спросила: а это точно воспоминания?

Вадим пожал плечами, не желая спорить. Наклонился и поднял с пола бутылку виски, продемонстрировал ее мне, а также два стакана, которые стояли рядом, пояснив:

— Прихватил на всякий случай. Я Воин, — разливая виски по стаканам, продолжал он. — И точно знаю, что Поэт из меня никудышный, но иногда я бываю им. Черным Колдуном, кстати, тоже. С Димкой похожая история.

Он протянул мне стакан.

— У него есть имя? — спросила я.

— У Черного Колдуна? Наверное, было. Мы за ним гоняемся хренову кучу времени. Или он за нами. Однажды я видел его в эсэсовской форме. Выходит, и тогда мы встречались.

— В эсэсовской? А кем был ты?

— Я даже сам до конца не понял. Но хотел его шлепнуть. Ходил за ним с гранатой за пазухой, похоже, сам на ней и подорвался.

— Что так?

— Не хотелось опять в застенки. В своих снах я торчу там безвылазно. Не Воин, а какой-то узник замка Ив. До сих пор тошнота наворачивается, когда вспоминаю клетку, из которой ты меня, кстати, вытащила. Или не меня, а кого-то другого. Но тошнота наворачивается у меня.

— Клетку я помню. Маленькая девочка приносила узнику хлеб. Ее за это наказывали, а она все равно приносила.

— А потом украла ключи и выпустила Логана на волю. Не будь она принцессой, не сносить бы ей головы.

— А что Климент? — неуверенно спросила я.

— У парня были амбиции. Думаю, он хотел быть не просто лучшим воином Империи. Ты была ему обещана. Еще один шаг к трону.

Вадим налил себе виски, я с готовностью подставила стакан, сделала глоток.

— Они любили друг друга?

— Тебе лучше знать, — хохотнул Воин. — Он-то, понятное дело, любил. Оттого башню и снесло.

— Они любили друг друга, но Девушка, в которую превратилась девочка, встретила Логана.

Я упорно отказывалась признавать, что вся эта история в жанре фэнтези имеет ко мне какое-то отношение.