В поисках славы

Эти слова, похоже, успокоили и ковен, который очень хотел довести до конца свое первоначальное задание, и Софи, которая увидела возможность взять поиски нового Директора школы под свой контроль и ради этого готова была отправиться не только в Лес, но и… Одним словом, сами все понимаете.

– А я тем временем вместе с остальными преподавателями буду присматривать за Сторианом, – сказала профессор Доуви. – Хотя, как справедливо заметил Мерлин, «Сказка о Софи и Агате» очень хорошо рассказывает о том, что Сториан замечательно может сам себя защитить.

– Кстати, раз уж мы вспомнили о Мерлине – кого из всегдашников он собирается послать вместе с нами на задание? – спросила Эстер.

– Только бы не Беатрису с ее закидонами, – хмыкнула Софи. – Да, и как мы должны будем путешествовать – на своих двоих по всем Лесам? Между прочим, я теперь, можно сказать, знаменитость, мою сказку повсюду знают – не могу же я скитаться от королевства к королевству в грязном платье, как оборванка!..

Часы на башнях обоих замков дружно пробили полночь, и профессор Доуви сказала, пристально всматриваясь в сторону озера:

– Мерлин заверил меня, что появится здесь со своей командой всегдашников сегодня ровно в полночь. Кто-нибудь видит их?

Софи и ведьмы переглянулись, пожав плечами, затем дружно покосились на Доуви как на ненормальную, которая не знает, где находится вход в школу.

– Разве они пойдут не через Южные ворота? – осторожно спросила Софи.

И тут неожиданно в самой середине озера образовалась волна, покатила к берегам, и послышался странный звук – словно низким голосом квакнула гигантская лягушка. За первой волной все чаще и чаще стали появляться новые волны, затем вода забурлила, вскипела, в небо полетели крупные брызги. Казалось, будто озеро стремится выплюнуть что-то застрявшее в его глубине.

Еще один всплеск – и на поверхности появилось корабельное днище. Качнувшись словно поплавок, оно начало опрокидываться, и из-под воды показалась верхняя часть корабля – со всеми его мачтами, белыми парусами, резными надстройками, выкрашенными голубой и золотой краской бортами и крупной надписью «Игрэйна» на борту рядом с точеной деревянной носовой фигурой молодой женщины, держащей над водой свисающий из ее руки фонарь.

В первый момент, когда с палуб корабля и его бортов скатывались и устремлялись к берегу потоки воды, Софи показалось, что капитанский мостик пуст, однако уже в следующую секунду она увидела на нем неясную темную фигуру в кожаной куртке, обрезанных до колен бриджах и туго завязанной на голове бандане.

А когда судно приблизилось к берегу, чтобы остановиться возле освещенного фонарями пляжа, Софи обнаружила, что второй раз за этот вечер приняла за парня – в данном случае за капитана – того, кто вообще не был парнем. В бальном зале это оказалась профессор Доуви, а теперь…

– Агата! – прошептала Софи.

А ее подруга тем временем уже сбросила с борта своего судна канат и скользила по нему вниз…

Девушки бросились навстречу друг другу, молча обнялись, причем так крепко, что потеряли равновесие и прямо в обнимку шлепнулись в воду у берега. Белое платье Софи моментально намокло, испачкалось в тине, но ей на это было совершенно наплевать, она по-прежнему не выпускала из своих рук Агату, и обе подруги продолжали хихикать, что-то бессвязно бормоча и утирая слезы.

Профессор Доуви стояла на берегу, смотрела на них и тоже промокала кружевным платочком повлажневшие глаза. Хлюпали носом и Дот с Анадиль, они обе знали, что это такое – снова встретить старую подругу. Даже «железная» Эстер нервно кусала себе губу.

– Как я соскучилась по тебе, Агги, – шепнула Софи.

– А уж как я соскучилась! – выдохнула Агата. – Представляешь, мне наняли Поллукса, чтобы он давал мне уроки. Готовил к свадьбе.

– Этого пусика-малюсика?! Он в Камелоте?! – ахнула Софи. – Готовит тебя к свадьбе?!

– Ага. К свадьбе, организацией которой теперь займешься ты, – сказала Агата.

– Боже, как много всего нам с тобой нужно обсудить! – рассмеялась Софи и уткнулась головой в плечо своей лучшей подруги. – И столько всего сделать! Но теперь, когда ты нашлась, я не позволю тебе вновь исчезнуть. Несмотря на то, что ты мне не писала. Несмотря на то, что я думала, будто ты забыла обо мне, обо всем, что с нами было. Я люблю тебя, Агата. И всегда буду любить.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Агата, еще крепче прижимая к себе подругу. – И я никогда не забывала о тебе, Софи. И не смогу забыть.

Теперь уже Софи крепче обняла ее.

– Я здесь! – прогремел голос.

Девушки обернулись и увидели Хорта. Он скачками несся по краю берега, совершенно голый, если не считать обернутой вокруг бедер скатерти, и кричал:

– Я пытался пойти следом за вами, но мой волк-оборотень покинул меня в самый неподходящий момент, мне пришлось вернуться за скатертью, а потом я еще целую вечность искал вас… – Он тяжело выдохнул и спросил: – Ну, много чего интересного я пропустил?

Он взглянул на профессора Доуви и обступивших ее ведьм, затем перевел взгляд на стоящих в обнимку у самой кромки воды девушек, на яркое пятно губной помады Софи, алевшее на щеке Агаты.

– Опять?! Нет, только не это! – ахнул Хорт.

Но девушки даже не взглянули в его сторону.

Они смотрели на высокую, поднимающуюся прямо из воды серебристую башню, на раскрытое окно в ней, за которым виднелось острое, сверкающее сталью перо, быстро скользящее по странице…

Сториан.

Он принялся за работу.

Новая волшебная сказка начинается.





9

Хорт. Кому он нужен, этот Хорт!






– Пойдемте, девочки! Надо успеть прочитать то, что написал Сториан, раньше, чем он перевернет страницу! – воскликнула профессор Доуви, ведя свою группу к замку Зла. – А если успеет перевернуть, то заглянуть назад он нам уже не позволит…

Хорту позарез нужно было принять ванну, надеть наконец штаны – но не мог же он позволить Софи исчезнуть с его глаз, да еще в сопровождении Агаты! Поэтому Хорт так и поковылял вслед за ними по пляжу в одной скатерти на бедрах.

…Вот так всегда с ним происходит. Стоит ему только решить, что у него нет соперников, претендующих на то, чтобы завладеть вниманием Софи, как они появляются вновь, причем оказываются еще докучливее, чем предыдущие. Почему бы им не заниматься своими делами и не соваться в дела чужие?! Или не умереть, как Рафал? Да, последние шесть месяцев именно Хорт постоянно был рядом с Софи, но практически все это время ушло у него на то, чтобы дожидаться, когда же у нее закончится период, который можно назвать «Я-Независимая-Женщина». Чем была заполнена жизнь Софи в этот период? Бесконечными занятиями йогой, чтением стихов в тиши ее кабинета и шумными девичниками, которые она устраивала в общей гостиной. Но после того что наблюдал Хорт на сегодняшнем вечере, ему стало ясно, что Софи вновь начала интересоваться мальчиками. И не просто какими-нибудь парнями.

Всегдашниками!

Бр-р-р!

Интересно, имеют ли эти гогочущие жеребцы хоть какое-то представление о том, что значит быть нормальным? С точки зрения никогдашника, разумеется. Быть нормальным – это значит ходить грязным, с воняющими потом подмышками, давить на лице прыщи, которые высыпают из-за того, что ты ешь слишком много жареных свиных ребрышек, качать мышцы в спортивном зале. Ведь если этого не делать, если не подтягиваться, не поднимать гири, не отжиматься, а тратить время на какую-нибудь ерунду, то так и останешься на всю жизнь хилым жалким очкариком.

Впрочем, занятия спортом тоже не всегда помогают. Не важно, насколько Хорт смог превзойти самого себя, – это не помогло ему добиться любви девушки, в которую он влюблен.

Да, последние пару месяцев он получал письма от своей анонимной поклонницы. («Дорогой Хорт, я не понимаю, почему тебе нравятся девушки, которые тебя не ценят. Есть и другие девушки, они читали «Сказку о Софи и Агате» и считают тебя настоящим героем…») Вначале он думал, что это письма от какой-нибудь Читательницы из родного городка Софи, но потом заметил, что они написаны на фирменном школьном пергаменте. Это означало, что Софи оказалась права. Как всегда. Эти письма были розыгрышем, их писали, чтобы посмеяться над ним. Да и кому, если разобраться, нужен какой-то Хорт, если где-то рядом есть всякие-разные Бодхи и Лейтаны!

Именно это больше всего бесило Хорта во всегдашниках. Девушки влюблялись в них из-за внешности, причем эта внешность не была какой-то личной заслугой этих красавцев. Это были тупые идиоты, которым от рождения была дана симпатичная мордочка. Просто одни люди появляются на свет похожими на античных богов, а другие получаются невзрачными и кривоногими. И вот что любопытно: рожденные красивыми вовсе не торопятся благодарить судьбу за такое счастье. Напротив, держатся так, словно получили от жизни то, что принадлежит им по праву!

И даже Софи, при всем ее уме, при всем ее умении видеть этих высокомерных выскочек насквозь, неспособна противостоять чарам их внешности. Софи не может удержаться и тянется к этим баловням судьбы, как мышь к мышеловке с кусочком сыра внутри.

Но тогда почему его самого так сильно тянет к ней? Почему его так волнует эта девушка, которая по своей глупости не видит, что он, Хорт, несравненно лучше всех этих лощеных придурков? Почему такому умному парню, как он, предпочитает смазливых блондинчиков, у которых мозгов не больше, чем в кочане капусты?

«Может, я просто ненормальный? – думал Хорт. – Потому меня и тянет к такой «неправильной» девушке, как Софи, точно так же, как другую девушку, Агату, притягивают только хорошие парни».

А теперь Агата зашла так далеко, что собирается замуж за Тедроса. За это пятно на человечестве.

Не важно. Самому Хорту давно пора было освободиться от чар Софи.

Ведь он превратился, по сути дела, в ее слугу.

Хорт прекрасно понимал, что не его это дело – преподавать историю, в которой он сам был, что называется, ни в зуб ногой. И студенты тоже знали, что никакой он не историк. Очень хорошо это знали, однако никогда на него не жаловались, потому что двоек Хорт никому не ставил, смотрел на все сквозь пальцы, а по пятницам еще и сладости на своих уроках раздавал. Его студенты знали о его влюбленности в Софи, и когда декан заходила к ним на урок истории, начинали обращаться к Хорту с подчеркнутым уважением – помогали ему таким способом завоевать сердце Софи. Такое желание студентов ему помочь Хорт ценил и от этого стал относиться к ним даже лучше, чем сам того ожидал. Благодаря поддержке студентов Хорт убедил себя, что свой крестовый поход с целью завоевать Софи и жениться на ней он предпринимает теперь не только ради своего личного счастья, но и на благо всем никогдашникам.

Но теперь вернулась Агата.

Пучеглазая, щуплая Агата с густой шапкой черных волос. Агата, которой Софи улыбалась так, как никогда не улыбалась Хорту. Агата, которая весь прошлый год твердила Хорту, что Софи ни за что не полюбит его.

Именно с тех пор самым большим желанием Хорта стало доказать, что она ошибается. Доказать это Агате… и самому себе… и своим студентам… и тому, кто посылает ему фальшивые любовные письма… Доказать, что и такой парень, как Хорт, может добиться взаимности от девушки.

Но теперь все это становилось невозможным. Когда Агата была рядом, Софи не обращала на него ни малейшего внимания, ему только и оставалось, что семенить следом за подругами, покрывшись от холода гусиной кожей, завернувшись в какую-то нелепую скатерть…

– Эй… вы не могли бы идти помедленнее? – негромко прохрипел Хорт, которому с непривычки было ужасно больно идти босыми ногами по усыпанному острыми камешками пляжу.

– Представляешь, Мерлин с самого начала все это придумал и устроил! Ух, хитрец! – доносились до Хорта слова Агаты, обращенные к внимательно слушающей ее Софи. – Сначала он упомянул про «Игрэйну». Потом начал по-дружески советовать, чтобы я с тобой не говорила. Все знал наперед, буквально все! И то, что я украду корабль, и то, что именно сюда на нем направлюсь. Мне вообще кажется, что Мерлин все это новое задание задумал только для того, чтобы вновь свести нас с тобой вместе!

– Но почему корабль, Агги? – спросила Софи, проводя в воздухе своим запылавшим розовым светом указательным пальцем. И платье самой Софи, и платье Агаты тут же волшебным образом высохли, очистились от прилипшей к ним грязи. – Я терпеть не могу корабли, на них всегда воняет как в общественном туалете, и кровати там слишком жесткие, к столу не подают свежих овощей и фруктов, и невозможно заниматься йогой, не рискуя улететь за борт из-за вечной качки…

– Подожди, пока не увидишь этот корабль. «Игрэйна» волшебным образом выполняет любую мою команду. Захочу – может невидимкой стать, захочу – полетит по воздуху как птица…

– Короче говоря, ты у нас теперь что-то вроде Виски Ву, королевы пиратов, – хмыкнула Софи, шагая вместе с подругой вслед за Доуви и ведьмами. – «Игрэйна». О господи! Звучит как название какой-то доисторической птицы. А еще на «мигрень» похоже. Ну ладно, если мы с тобой будем вместе, то как-нибудь прорвемся. Да, кстати, а где остальные всегдашники? Мерлин же сказал, что у тебя будет своя команда.

– Команда? – удивилась Агата. – Нет, никакой команды у меня нет. На борту кроме меня только Уильям, и он остался в своей каюте. Сидит там с самого нашего отплытия, от морской болезни страдает.

– Уильям? – моментально оживилась Софи.

А Хорт еще сильнее нахмурился. Мало парней возле Софи в школе увивается, так вот, пожалуйста, еще один на той барже сидит. Кстати, что это за имя такое – Уильям? На лягушачье кваканье похоже!

– Погоди. Как это у тебя нет команды? – спросила Софи. – Но Мерлин совершенно четко сказал Доуви, что сегодня ночью пришлет команду всегдашников, к которой должна буду присоединиться я вместе с ковеном. И мы вместе отправимся спасать наших одноклассников, которые проваливают свои задания.

– Ну, новые помощники на борту нам непременно понадобятся, – задумчиво ответила Агата. – Особенно когда в команде явный перекос в сторону никогдашников. Может быть, Доуви выделит нам парочку своих лучших первокурсников? А может, Мерлин считает, что мы с тобой сами должны что-то предпринять…

– А по-простому сказать он об этом не мог? – недовольно фыркнула Софи. – Что за манера всегда говорить загадками!

– Наверное, потому, что это наше с тобой задание, наш квест, Софи, а не его, – ответила Агата.

– А я думаю, потому, что все мужчины тупицы и дубины стоеросовые, – парировала Софи. – Расскажи-ка мне лучше про Уильяма. Как он, ничего? Симпатичный парень? Сильный?

Шедший за ними по пятам Хорт стал пунцовый.

– Я думаю, он не в твоем вкусе, – хмыкнула Агата.

Хорт облегченно перевел дух.