В плену нашей тайны

— А ты хотела большего? — демон не сводил с меня чернильных глаз, да я и сама с трудом отвела взгляд от его накаченный рук, ключиц, выпирающих из-под ткани белой майки, и этой дьявольской улыбки. Казалось, Ян не смотрит, а трогает меня своими ладонями. Горячими. Нежными. Немного грубыми, от физических нагрузок, ладонями.

— А ты чего хочешь? — спросила, сводя перед собой руки в замок.

— Тебя, чего же еще я могу хотеть.

— Ты опять за свое? — прикрикнула, в легких и без его глупых шуток заканчивался кислород. Хотя я уже не понимала, что происходит, между нами, кто и чего хочет, и как противостоять этим желаниями.

— У тебя совсем неженственная реакция, Ева.

— А у тебя совсем не дружеские желания, — буркнула себе под нос. Вишневский вернулся обратно на подушку, только теперь он не сидел, а лежал так близко, что я могла полюбоваться его густыми изогнутыми ресницами, и ямочками на щеках.

— А кто говорил, что они будут дружественными?

— Ты можешь думать о чем-нибудь кроме…

— Тебя? — закончил за меня Ян. Его взгляд вдруг сделался серьезным, от чего у меня сердце зачастило. В комнате повисла тишина, хотя работал телевизор, там разговаривали актеры и шли разные звуки, но я ничего не слышала и не видела, кроме Яна, лежавшего в паре сантиметрах от меня. И нет, это была не неловкая пауза из-за странных шуток. Это было нечто глубокое, рвущееся наружу, волнующее душу. Наши души. Затаив дыхание, я спустилась на подушку и легла рядом, подложив под голову руку.

Меня окутал порыв непонятной нежности и жгучего желания забыть о прошлом, пусть хотя бы на минутку, но позволить себе стать той, кто мог прикоснуться к губам демонами, к его рукам, ощутить тепло горячих объятий.

— И часто ты обо мне думаешь? — тихо, почти неслышно прошептала я, смущаясь собственного голоса.

— Каждую ночь, а ты? Часто думаешь обо мне? — рука Яна приподнялась и потянулась к моему лицу, нежно заправляя прядку волос за ушко. Однако после он не убрал руку, его пальцы скользнули вдоль скулы, достигая моих губ, и задерживаясь там, словно ожидая, что я их поцелую. Сердце перестало биться, только тепло разливалось по телу, опускаясь ниже, туда, куда проникают лишь настоящие чувства.

— Почему я должна о тебе думать? — палец Яна приоткрыл мои губы и коснулся моего языка, но вместо того, чтобы отодвинуться, я облизнула его, поражаясь тому, что творю.

— Я хочу, чтобы ты обо мне думала.

— Ян, — я резко подскочила, все же оттолкнув руку Вишневского. Разум еще не окончательно покинул, он шептал где-то на затворках, что надо бежать, притом не останавливаясь бежать. Но демон на то и демон, чтобы искушать грешников.

— Ева, — он тоже поднялся, коснулся моего плеча и повернул к себе лицом. Всего секунда. У меня была целая секунда, чтобы оттолкнуть Яна, однако я этого не сделала, и мои губы утонули в неожиданном, но безумно сладком и диком поцелуе.





Глава 30




Ян

Я никогда не чувствовал себя так легко, как сейчас, касаясь ее губ. Нежные. Мягкие, словно пушистое облако летним вечером, плывущее над морским побережьем. Я не мог остановиться, не мог перестать касаться этих губ, проводить по ним языком. От блаженного удовольствия, даже прикусил кончик, слегка оттянув его. Ева издала едва слышный стон, от которого у меня мороз по коже прошелся, задевая каждую косточку в позвонке.

Эндорфин.

Я повалил ее на кровать, нависая сверху и продолжая утопать в этом жарком, и в то же время нежном поцелуе. Вечность. Прошла почти вечность с момента, когда я в первый и последний раз пробовал губы Исаевой на вкус. Медовые и пьянящие, подобно сладкому молодому вину.

— Ян… — вырывался ее голос, когда моя ладонь скользнула под кофточку девчонки. Я прижимал Еву еще ближе к себе, я хотел чувствовать ее, слышать сердцебиение, вдыхать запах и не переставать сминать медовые губы.

Чистый кайф.

Время замерло. Я проводил рукой по шелковистой коже, а другой касался волос девчонки, наслаждаясь их мягкостью. Я тонул в этом поцелуе. Ощущал тоску, дикую, разрывающую грудную клетку, и убивающую проклятый орган под ребрами. А когда ее тоненькие пальчики легли на мои плечи, я понял — мы оба ходим по тонкому льду: желания и ненависти.

— Ян… — снова ее голос, как невидимая сеть, из которой я не могу выбраться на протяжении стольких лет.

— Мне нравится, — шепнул в губы Еве. Наверное, я вел себя странно, но честно сказать плевать. У всего есть срок годности, и я прекрасно понимал, что скоро эйфория закончится, поэтому лучше ловить момент.

— Это наглость, — смущенно ответила Исаева, опустив ресницы. Кажется, она боялась заглянуть мне в глаза, кажется, я и сам боялся этого, иначе Ева сможет вытащить оттуда того самого Яна, который любил ее с детства, и который до сих пор любит. Почему-то именно сейчас я отчетливо это понял. Моя любовь никогда не заканчивалась. Другие девушки не могли заменить Еву. Проблема в тупых чувствах, и я, мать его, ничего не могу с ними поделать.

— Ты же знаешь, я очень наглый, — шепнул на ушко Исаевой, не упуская возможности коснуться губами мочки, провести по ней языком. Девчонка чуть склонила голову набок, вроде как, сопротивляясь, но улыбка на ее лице, говорила об обратном.

— Смотрим дальше или я продолжу тебя целовать? — спросил скорее для галочки. Я уже сам не понимал, смогу ли после продолжения отпустить Еву, поэтому лучше не рисковать. По крайне мере, пока не разберусь со своей головой и чертовыми чувствами.

— Фильм, конечно! Еще спрашиваешь, — прошипела Исаева.

С неохотой слез с девчонки, но глаз отвести не смог. Какое-то магнетическое притяжение. Словно она — мой личный магнит, путеводная звезда, и я обязан всегда смотреть на нее, иначе погасну.

— Больше так не делай! — хмыкнула Ева, перемещаясь на подушку.

— Смею, не подчинится.

— Иначе тебе не… не поздоровиться! — с придыханием произнесла Исаева, я повернулся к ней, и не смог сдержать улыбки. Ева снова напомнила мне беззаботное детство. Удивительно, но только рядом с ней я мог вдохнуть полной грудью, и раствориться в вечности.


— Еще раз фыркнешь и я тебя поцелую.

— Я… я… я! Включай фильм! — она скрестила руки на груди, поджав губы, сочные, наливные, от которых останавливался пульс. Мне пришлось силой заставить себя перестать смотреть на Еву, и не думать о том, как сладко мы целовались, и как могли бы сладко целоваться прямо сейчас. В конце концов, впереди еще два дня, не так уж и мало для поцелуев длинною в вечность.

Просмотр фильм закончился неожиданно часа в два ночи, когда я заметил, как Ева прикрыла глаза, а затем и вовсе повернулась ко мне лицом, сладко посапывая. Я не мог налюбоваться зрелищем и покоем, который наконец-то поселился у меня в груди. Давно мне не было так хорошо, давно я не ощущал этой легкости.

Накрыв Еву одеялом, сам лег рядом и принялся нагло разглядывать девчонку: маленький аккуратный носик, с едва заметной родинкой сбоку. Она поморщилась, шевеля губами, и мне сделалось смешно, до того Исаева казалась милой и родной. Не выдержав, я потянулся к телефону, навел камеру и сделал снимок. А потом щелкнул свет и сам закрыл глаза. Я плохо спал в незнакомых местах, но этой ночью утонул в царстве морфея, крепко сжимая ладонь девчонки, что давным-давно пробралась в мою душу.





Глава 31




Ян

Я ушел, когда Ева спала. И нет, не потому что мне не хотелось поваляться с ней или утренних нежностей, просто другой возможности может не быть, а откладывать месть в дальний ящик я не привык. Хорошо, что вчера я заметил тень Евы, хорошо, что последовал за ними и успел вовремя.

Тупой ублюдок! Каждый должен быть наказан.

Заглянув в спортзал, где занимались несколько парней, я выбрал самого неприметного и отвел его в сторонку. Он общался с Владом, и вероятно, мог предоставить полезную информацию. Разговор получился короткий, по крайне мере, когда я замахнулся, крепко сжимая кулак над лицом парнишки.

— Он не умеет плавать и боится воды, больше я ничего не знаю, клянусь! — почти со слезами на глазах умолял парень. Я поправил его майку и, не говоря ни слова, хлопнул по плечу, затем вышел из спортзала.

В номер к Владу стучаться не стал, спокойно выждал на ступеньках, когда его величество соизволит выйти. А когда он все же показался, я любезно, как только я умею, пригласил отойти поговорить.

— Выйдем? — уверенно заявил этот боец.

— Конечно, — с улыбкой ответил, показывая жестом на лифт. Бассейн находился на цокольном этаже, о чем, видимо не знал Влад, но о чем знал я. Поэтому парень задергался, увидев перед собой не выход на улицу, а воду, над которой парил теплый пар. Кто-то с утра уже успел поплавать.

— Мы этажом ошиблись, — спокойно сообщил Влад, развернулся, но я схватил его за воротник и толкнул в сторону бассейна. Всего метра четыре между нами и прозрачной водой. В воздухе парил запах хлорки, проникая в легкие, и еще больше подталкивая меня на совершение мстительных подвигов.

— Ты офигел? Слышишь! — вскинул бровь парень, буравя меня пронзительным взглядом, полным раздражения.

— Да, вроде того, — улыбнулся я, хрустнув костяшками пальцев. Сделал шаг на Влада, который слишком заметно оглядывался, акцентируя внимание на воде.

Больной урод! Решил развлечься, значит… Что ж, мне тоже обычно бывает весело, когда такие вот убиваются от собственного страха.

— Хочешь махаться, пошли на улицу! Я не собираюсь здесь выяснять отношения! — крикнул он.

— Можешь собираться или нет, мне плевать. Глубоко, — я снова наступил на него, и Влад сделал еще один шаг назад. Расстояние до бассейна сокращалось, что было на руку мне, но явно пугало «крутого» парня.

— Да иди ты к черту! — очередная истерика, и очередная попытка сбежать. Влад почти ровняется со мной, но я резко толкаю его в грудь, да так сильно, что он с трудом держит равновесие, взмахивая в воздухе руками.

— Фак!

— Что такое? — спросил я, продолжая демонстративно улыбаться и изображать мнимую заботу.

— Ты дебил? Я… — он оглянулся, два шага до падения.

— Знаешь, как ястреб охотится на жертву?

— Чего? — вскинул бровь, Влад, ошарашено переводя взгляд с воды на меня.

— Сперва он спугивает жертву, — прошептал я, и в тот момент, когда Влад еще раз взглянул на бассейн, я легонько коснулся его плеча, от чего парнишка вздрогнул. Его кулаки сжались, а на скулах начали бегать желваки. Боевая поза. Отлично.

— Потом подкидывает в воздух и, — я резко приблизился к парню, занося руку ему за спину, и сжимая шею. Он дернулся, но не получилось, моя хватка была сильной, как и желание заставить почувствовать вкус страха и безысходности.

— Что ты…

— И убивает добычу, — рывком я оттолкнул от себя Влада. Его руки хаотично взмахивали, в глазах отражалась паника, губами он ловил воздух, не веря в происходящее. А уже через секунду послышались брызги воды и дикий вопль. Парень бил ладонями по воде, пытался всплыть, но страх поглощал быстрей, чем чувство самосохранения.

Мы встретились взглядами, и я прочитал там помесь мольбы о помощи, и лютой ненависти к собственной беспомощности.

Возомнивший себя богом становится жертвой своих собственных иллюзий.

— Помо… моги…те… — голос Влада разрывал прекрасную утреннюю тишину. Я не планировал его топить, скорее проучить, заставить почувствовать то, что испытала Ева. Каждый раз. Каждый гребаный раз. Я готов был мстить за ее слезы и боль, даже самому себе. И каждый раз заходил слишком далеко.

Только оказавшись жертвой, возможно, понять ее боль.

Скинув обувь, я планировал прыгнуть в бассейн и вытащить Влада, пока он не захлебнулся там. И я даже прыгнул, даже помог ему, но нас застукал местный охранник. Ну а дальше началась очередная пляска с плохой — хороший учитель, нотации и прочая муть. Нас заставили переодеться, пригласили на ковер и давай отчитывать. Психологичка краснела, училка Влада охала и ахала, посылая мне гневные взгляды. А уж директор гостиницы настоятельно требовал связаться с родителями, привезти их прямо сейчас сюда и отправить меня к врачу. Мол, откуда такая жестокость. Знал бы он, какая милота была вчера, запел бы другим голоском. Впрочем, не первый скандал в моей жизни, и не первый раз, мне рекомендуют посетить психолога.