В одно мгновение

– Первым делом я обратил внимание на твой рот.

– Рот?

– Ага. Когда ты в первый раз приехала в приют и привезла котят, я заметил твой рот, то, как он чуть кривится влево. Ты притворялась такой крутой и уверенной в себе, но рот тебя выдал с головой.

Хлоя снова целует его, снова отстраняется.

– Тебе до сих пор нравится мой рот?

– Ага. Должен сказать, я мастер оценивать рты с первого взгляда. Но я не поэтому в тебя влюбился. Просто я сразу обратил внимание на твой рот. Но окончательно меня убедили глаза, то, как ты их закатываешь, когда тебе говорят что-то приятное. Например, когда я говорю, что ты красивая.

Хлоя закатывает глаза.

– Именно так, – говорит Эрик. – Они странного цвета, обычно зеленые, но когда ты счастлива или… ну, ты понимаешь… в этот момент… – Он чуть касается ее бедром, и я морщу нос. – Они кажутся серыми.

Хлоя краснеет.

– А вообще кто знает, почему мы влюбляемся? – Он подносит ее руки к губам, а потом прижимает к груди. – Я знаю лишь, что мое сердце бьется в сто раз быстрее, когда ты входишь в комнату, или когда ты смотришь на меня, или когда ты мне улыбаешься.

Вэнс был с Хлоей больше года, но вряд ли хоть раз за все это время сказал ей хоть что-то подобное. Я не знаю, что это – судьба или просто случайность, но знаю наверняка, что я страшно рада за Хлою и Эрика, потому что они нашли друг друга. А еще я знаю наверняка, что иначе и быть не могло.

Они снова целуются, а я оставляю их на балконе и возвращаюсь обратно в зал, где все без исключения танцуют под составленный Хлоей плейлист. Точнее, все, за исключением папы, который все еще непригоден к танцам, и мамы, у которой нет партнера. В это время Мо и Кайл лихо отплясывают под «Into the Groove» Мадонны. Но тут Мо что-то шепчет Кайлу на ухо, и он направляется к моей маме, которая стоит у стены.

Мама уже поздоровалась с Кайлом сегодня вечером, когда встречала гостей у входа в «Ритц». Их встреча была неловкой и краткой, мама отводила глаза, Кайл явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Позвольте вас пригласить, – говорит Кайл и протягивает маме правую руку.

Мама, распахнув глаза, смотрит на его ладонь. Я чувствую, как сильно бьется ее сердце. Он стоит перед ней со спокойной улыбкой, не убирая руки. Мороз, голод, жажда давно забыты. На нем смокинг. На ней вечернее платье. Хлоя и Вэнс не блуждают по занесенному снегом лесу. Папа не ранен и не истекает кровью. Им больше не нужно никого спасать. На нем нет перчаток. И на ней тоже. Она дрожащими пальцами касается его ладони, и в этот миг я чувствую, как рвется последняя золотистая ниточка, а Кайл обхватывает своей ладонью мамину ладонь и помогает ей встать.

Они скользят по залу с той же слаженностью и ловкостью, которые помогли им выбраться из заснеженной бездны, а я смотрю, как передо мной все бледнеет, края картинки, в центре которой танцуют мама и Кайл, сияют белизной, и наконец все вокруг заливает яркий, теплый свет.





Примечание автора




На этот сюжет меня вдохновили события, которые произошли, когда мне было восемь лет. В те времена я жила на севере штата Нью-Йорк. Дело было зимой. Мой отец и его лучший друг, «дядя Боб», решили сходить в поход в горы Адирондак и взять с собой меня, моего старшего брата и двух сыновей дяди Боба. Утром, когда мы вышли на тропу, стояла ясная, безоблачная погода, но где-то к середине пути температура резко упала, небо разверзлось, и на нас внезапно обрушилась снежная буря.

Отец с дядей Бобом испугались, что мы не сможем вернуться к началу тропы. Мы шли уже несколько часов и были не готовы к морозу. Дядя Боб камнем выбил окно в заброшенной охотничьей хижине, и мы укрылись в ней от непогоды.

Отец вызвался пойти за помощью и оставил меня и моего брата Джеффа ждать в хижине вместе с дядей Бобом и его сыновьями. У меня почти не осталось воспоминаний о тех часах, которые мы провели там в ожидании помощи. Я запомнила только животное ощущение холода: все мое тело неудержимо тряслось, я совершенно ни о чем не могла думать.

Мы, дети, вчетвером сидели на деревянной скамейке, тянувшейся вдоль всей хижины, а дядя Боб стоял перед нами на коленях. Я помню, что его сыновья плакали от страха, а дядя Боб много говорил, убеждал их, что все будет в порядке, что «дядя Джерри» скоро вернется. Успокоив их, он принялся по очереди снимать с них перчатки и ботинки, растирать им руки и ноги.

Мы с Джеффом молча сидели рядом с ними. Я все повторяла за братом: он ни на что не жаловался, и я тоже молчала. Возможно, как раз поэтому дядя Боб ни разу не растер нам руки и ноги. Возможно, он даже не подумал о том, что нам тоже было холодно и страшно.

Это весьма великодушное объяснение, которое я, будучи взрослым человеком, более того, матерью, совершенно не готова принять. Если бы ситуация сложилась иначе, мой отец обязательно позаботился бы о сыновьях дяди Боба. Думаю, он уделил бы им гораздо больше внимания, чем нам с Джеффом, понимая, как им страшно одним, без родителей.

Уже в сумерках приехал джип со спасателями, и нас спустили вниз с горы к ожидавшей нас машине скорой помощи. С сыновьями дяди Боба все было в порядке – не считая того, что они замерзли, устали, проголодались и хотели пить. У меня обнаружили поверхностное обморожение пальцев рук – тоже ничего страшного. Мне было больно, когда руки отогревали, но боль прошла, как только восстановилось кровоснабжение. А вот у Джеффа диагностировали обморожение рук первой степени. Перчатки пришлось срезать, пальцы распухли, побелели, покрылись волдырями. На это было страшно смотреть. Помню, я тогда думала о том, как же ему было больно, о том, насколько ему пришлось хуже, чем мне.

Никто – даже наши собственные родители – так и не спросил у меня или у Джеффа о том, что произошло в хижине, почему мы с ним пострадали, а сыновья дяди Боба – нет. Дядя Боб и тетя Карен остались лучшими друзьями моих родителей.

Прошлой зимой я каталась на лыжах со своими двумя детьми. Мы ехали на подъемнике в гору, и я вдруг вспомнила тот день. Меня потрясло, каким нечутким и безразличным оказался дядя Боб – человек, которого я знала всю жизнь и который, как мне казалось, любил нас. А еще меня потрясло, что ему совершенно не было стыдно. Я помню, как он смеялся, болтая с шерифом, словно вся эта история была замечательным приключением, которое, на наше счастье, неплохо закончилось. Думаю, он даже считал себя этаким героем – он хвалился тем, как разбил окно и додумался спрятать нас от снега в той хижине. Вернувшись домой, он наверняка рассказывал тете Карен, как растирал сыновьям руки и ноги, как утешал их, как сделал все, чтобы они не боялись.

Я взглянула на своих собственных детей, сидевших рядом со мной, и вздрогнула при мысли о том, как часто доверяла их другим людям – так же как мой отец доверил нас дяде Бобу, – наивно полагая, что существует некое молчаливое соглашение, что любые родители будут обходиться с моими детьми так же, как со своими собственными. Я отпускала детей в парки аттракционов, на пляж, в торговые центры, в ближние и далекие поездки – и всякий раз считала, что о моих детях позаботятся, что они будут в хороших руках.

Эта книга – о катастрофе, однако ее сюжет развивается уже после аварии, когда несчастье уже случилось, а последствия решений, принятых каждым из выживших, не оставляют их, не дают им жить дальше. Я всегда думала, что человеку сложнее всего сжиться с сожалением. Правда, чтобы испытывать сожаление, нужно иметь совесть: это любопытный парадокс, благодаря которому худшие из нас, совершив ужасный поступок, в результате страдают куда меньше, чем все остальные.

Я решила рассказать эту историю с позиции Финн, чтобы иметь возможность раскрыть самую суть каждого персонажа, увидеть все его действия, даже те, которые он совершает, думая, что он один. Выбор такой точки зрения стал для меня настоящим подарком. Финн – не я, но мне бы хотелось на нее походить. Писателю редко выпадает возможность создать столь чистого духом героя. Она занимает особое место в моей душе. Надеюсь, читая ее историю, вы получили не меньшее удовольствие, чем то, которое получила я, когда писала о ней.

Искренне ваша,

Сьюзан





Благодарности





Я выражаю огромную благодарность тем, без кого эта книга просто не появилась бы на свет.

Моему агенту Кевину Лайону – за то, что он верил в меня и всегда был готов дать бесценный совет.

Моему редактору Алише Клэнси – за то, что она «уловила суть», сумела осмыслить сюжет и помогла мне поднять его на новый уровень.

Моей семье – просто за то, что они есть и что они верят в голубые мечты и чудеса.

Моему брату Джеффу – за тот давно забытый день в горах и за его храбрость, и моему отцу за то, что он героически спустился вниз с горы и вызвал подмогу.

Всем сотрудникам издательства «Лейк юнион паблишинг», и в первую очередь Райаму Грисвольду, Биллу Сиверу и Николь Поумрой, – за то, что они сумели превратить скромную рукопись в прекрасную готовую книгу.

Салли Иствуд – за то, что она первой прочла эту книгу. Хэлли и Кэри – за то, что они прочли ее вторыми. Лизе Хьюз Андерсон и моим сестрам по ремеслу – Эми Эйдт Джексон, Хелен Поллинс-Джоунс, Синди Флетчер, Лорен Хауэлл, Нэнси Делайн, Лизе Мансур, Джеки Броудфут, Эйприл Брайан и Шэрон Харди – за таинственную, не ослабевающую магию нашего творческого кружка.





Вопросы для обсуждения




1. У вас есть дети? Если есть, как часто вы оставляете их с другими людьми? Вы когда-нибудь думали о том, что может случиться нечто ужасное и человеку, который будет рядом с вашими детьми, придется безотлагательно сделать выбор? Сможет ли такой человек позаботиться о ваших детях? А теперь перевернем ситуацию: если случится непредвиденное, будете ли вы заботиться о ребенке своего друга так же, как и о своем собственном? Как вам кажется, как сильно мы должны доверять человеку, чтобы оставить с ним своего ребенка?

2. Давайте поговорим об Энн в роли матери. Можно ли сказать, что она хорошая мать? А что вы думали в начале романа? Не показалось ли вам, что она слишком сурово обошлась с Финн, когда та попала в небольшую аварию? Что вы думаете об отношениях Энн с Озом? Сочувствуете ли вы ей?

3. Хлоя ушла вслед за Вэнсом, несмотря на метель, а он бросил ее, когда понял, что она не может идти. Что вы думаете о том, что он оставил ее одну? Одобряете ли вы его решение? Насколько разумным вам кажется его решение, если перед ним стоял выбор: либо умрут оба, либо он бросит Хлою и, возможно, выживет сам? Как вам кажется, если бы Вэнс снова оказался в схожей ситуации, он действительно поступил бы иначе?

4. Энн отдала сапоги Финн Мо, а не Натали. Как вы думаете, почему она сделала такой выбор? Как бы вы почувствовали себя, если бы ваша лучшая подруга поступила так же, как Энн: предпочла вашему ребенку чужого ребенка?

5. Кайл сорвался со скалы, и Энн мгновенно приняла решение отпустить шарф, удерживавший его, чтобы самой не свалиться в пропасть. Что вы думаете о сделанном ею выборе? Если бы он погиб, вы бы думали иначе?

6. Что вы думаете про Оза и его влияние на всю его семью? Джек признал, что иногда испытывает облегчение оттого, что Оз погиб. Это признание изменило ваше мнение о Джеке? Представьте, что стало бы с семьей Миллер, если бы не авария. Кажется ли вам, что в день аварии они многое потеряли, но все же сумели что-то спасти?

7. Что вы думаете о Кайле и его роли в происшедшем? Никто даже не подумал спросить у него, как он себя чувствует. Каковы наши обязательства перед незнакомыми нам людьми?

8. После аварии Боб изо всех сил старался помочь. Он вызвался выступить на пресс-конференции и постоянно поддерживал Энн, пока она восстанавливалась. Каково ваше мнение о Бобе? Как вам кажется, действительно ли он пересек черту и совершил преступление? И если так, то в какой момент? Когда отправил Оза искать Энн? Когда выменял у него перчатки на две пачки крекеров? Когда, стараясь покрыть свою ложь, отправил Бёрнса в неверном направлении? Что вы думаете о том, что Боб фактически присвоил себе спасительные идеи, которые пришли в голову Мо (заложить лобовое стекло фургона снегом, растопить воду)? Важно ли знать о том, кто именно выдвинул эти идеи? Как вам кажется, в итоге Боб понес справедливое наказание? Или вы ему сочувствуете? Или же он заслужил более суровую кару? Влияет ли на ваш ответ тот факт, что он поступил так, чтобы защитить жену и дочь?

9. Финн погибла. Книга представляет собой рассказ о событиях, увиденных ее глазами. Как вам кажется, повлияло ли всеведение Финн на то, как вы восприняли героев этой книги? Если бы вы могли взглянуть на этот сюжет глазами других персонажей, как бы это изменило ваше представление о них? (К примеру, у Боба есть основания опасаться Оза, и вы почувствовали его страх; вы узнали, что в тот момент, когда Вэнс оставил Хлою в лесу, он верил, что единственный шанс спасти их обоих – в том, чтобы он один отправился за помощью).

10. Вы бы хотели побывать на собственных похоронах? Или увидеть своих близких после того, как вас не станет?

11. В этом романе большую роль играет смерть и то, как люди справляются с утратой. Энн выбросила из дома все, что напоминало ей о Финн и Озе. Джек вел себя иначе: он постоянно мучил себя воспоминаниями о них, не желая их забыть. Как бы вы справлялись с подобной утратой? Финн не хотела, чтобы те, кого она любила, грустили, думая о ней. Как, по вашему мнению, следует вспоминать о тех, кого с нами больше нет? Согласны ли вы с тем, что, думая об ушедших близких, нам следует радоваться, а не грустить?

12. Верите ли вы, что нашу человеческую природу определяют скорее обстоятельства, а не наше сознание? И если нас загоняют в угол, то наше поведение меняется? Кажется ли вам, что у каждого из нас есть базовый инстинкт самосохранения и что он заставляет нас совершать поступки, на которые мы, как нам казалось, совершенно не способны? В тот день Боб не собирался отправить Оза на смерть или пренебречь заботой о Мо. Он собирался с удовольствием покататься на лыжах с семьей и друзьями – но все же из-за него погиб Оз. Оз не вернулся в фургон, и Мо не пошла его искать. Равнозначен ли ее поступок поступку Боба? Если мы не упрекаем ее в том, что она проявила слабость, то почему виним в аналогичной слабости Боба? Должны ли мы винить Энн в том, что она разжала руку, когда от нее зависела жизнь Кайла? Вэнс бросил любовь своей жизни умирать в одиночестве. Карен заботилась только о Натали. Натали ничего не делала. Боб забрал перчатки Оза и отослал его на мороз. Можем ли мы винить людей в том, что они проявили трусость или эгоизм, когда им было страшно? Действительно ли сила дана нам от рождения? И если так, можем ли мы винить тех, у кого этой силы нет?

13. Можно ли считать, что какие-то люди ценнее других? Если бы вам пришлось выбирать, кого спасать, Мо или Оза, вы бы приняли решение, бросив монетку? Или на ваше решение повлияли бы и другие факторы? А если бы речь шла о выборе между Мо и Натали? Или между никому не знакомым Кайлом и Озом?

14. Вы когда-нибудь оказывались на волосок от смерти? И если да, гордитесь ли вы тем, как себя повели? Или вам есть о чем сожалеть?

15. Изменилось ли ваше мнение о смерти, скорби или заветных нитях, связывающих нас с этим миром, после того, как вы прочли эту книгу?

16. Кто из героев книги понравился вам больше других? И почему?

17. Отправляемся в кино! Какие актеры хорошо смотрелись бы в роли героев этой книги?





Об авторе




(фотография)

© Эйприл Брайан, 2015 г.

Сюзанна Редферн – лауреат литературных премий, автор трех романов: «Тише, малыш», «Необычная жизнь» и «В одно мгновение». Редферн не только писательница, но и архитектор, специалист по проектированию жилых домов и промышленных помещений. Она живет в калифорнийском городе Лагуна-Бич и вместе с мужем владеет двумя ресторанами – «Lumberyard» и «Slice Pizza and Beer». Вы можете узнать о Сюзанне на ее сайте (www.SuzanneRedfearn.com), на ее страничке в «Фейсбуке» (SuzanneRedfearnAuthor) или в «Твиттере» (@SuzanneRedfearn).