Узел смерти

– Знаю, кто вы. Анатолий Петрович говорил. Странно, что вы звоните. Он дал мой номер? Мы ведь обо всем договорились.

Миша перевел дыхание и рассказал, что случилось. В трубке повисло молчание, а потом старик снова заговорил, и голос его стал еще более слабым.

– Это плохо. Очень, очень плохо. Но раз вы звоните, значит, не передумали? Правильно я понимаю?

– Куда мне приехать?

– Записывайте адрес.

Миша схватил ручку и записал название улицы, номер дома и квартиры. Ехать придется минут тридцать, если без пробок.

– Домофон у нас сломан, так что входите и поднимайтесь на второй этаж. Вы один?

– С другом.

– Да-да, Анатолий Петрович говорил.

– Мы будем у вас примерно в половине второго.

Повесив трубку, Миша почувствовал себя увереннее. Он позабыл спросить у старика, как его зовут, но это ничего, познакомиться можно и при встрече, которая, слава Богу, состоится.

Миша подумал, что находится хоть на маленький шажок, но впереди сущности, которая преследовала Илью. Как бы она ни хотела помешать, ничего у нее не вышло.

Сунув в карман бумажку с адресом, Миша выключил компьютер и вышел из кабинета. Сбежав бегом по ступенькам, подошел к машине, и только тут заметил, что она пуста. Мирно спавший Илья исчез.

Миша в панике огляделся по сторонам, даже окликнул друга, хотя и понимал, что это бесполезно. Илья дождался подходящего момента, чтобы сбежать. Сделал ли он это сам, или на него все сильнее влияла «Настя», особого значения не имело.

– Черт! – громко выругался он и в сердцах шлепнул ладонью по дверце машины.

Что делать: попробовать найти Илью или ехать к старику? Поразмыслив, Миша решил, что лучше поехать. Перед тем, как завести двигатель, он наудачу набрал номер Ильи. Думал, что телефон будет отключен или же Илюха не возьмет трубку, но спустя мгновение раздалось знакомое «алло».

«Может, отошел купить чего-нибудь?» – мелькнуло в голове.

– Ты куда делся? Взял и смылся!

– Нужно было уйти. – Илья говорил рублеными фразами, но достаточно спокойно. – Слушай, прекращай это. Поиграли и хватит. Не знаю, что у тебя в голове, но мне надоело. Мы не в триллере.

– Я же тебе все объяснил!

– Тебе даже Ласточкин сказал, это чушь собачья. Все, не могу говорить. Созвонимся позже.

Илья нажал отбой, застучали-запикали короткие гудки. Илья не прятался, он давал понять, что не желает Мишиного вмешательства. Что ж, ладно.

Он повернул ключ зажигания, и машина тронулась с места.

Возле нужного дома Миша оказался, как и ожидал, через полчаса. Ему повезло: машин на дорогах было много, но он поймал «зеленую волну», не стоял на светофорах, да и в пробки не попадал.

Знакомый Белкина жил на одной из окраин Быстрорецка. Район был старый, застроенный двух– и пятиэтажными домами. Тут было зелено, тихо, спокойно, ни торговых центров, ни стеклянно-кирпичных высоток, ни промышленных предприятий.

На короткое мгновение Мише показалось, что он не в родном Быстрорецке – большом, шумном, постоянно меняющемся и вечно куда-то спешащем, а в крохотном провинциальном городишке, где живут всего несколько тысяч человек, и все друг друга знают если не по имени, то в лицо.

Приткнув машину на углу нужного дома (при этом, похоже, заняв чье-то место), Миша подошел к подъезду и, как было велено, проигнорировав домофон, вошел.

Дверь квартиры старика была обита реечками: когда-то это было модно, многие так делали, вместо того чтобы использовать дерматин. Миша позвонил и стал ждать. Секунды потекли одна за другой.

«Что, если с хозяином тоже, как с Белкиным, случилось несчастье?»

Однако не успел он по-настоящему озаботиться этим, как за дверью послышались шаги, щелкнул замок и перед Мишей возник седобородый старичок в вязаной кофте и очках, похожий на сказочного гнома. Ростом он едва ли доставал Мише до плеча и потому глядел на своего гостя снизу вверх.

– Кравченко Семен Ефремович, – представился «гном». – Вы, я полагаю, Михаил. А где же ваш друг?





Глава девятая




В квартире Семена Ефремовича жили книги. Они вольготно расположились всюду: на полках шкафов и высоких, от пола до потолка, этажерок, на столах, тумбах, подоконниках и на пианино. Томов на разных языках было так много, что они, кажется, постепенно вытесняли хозяина из собственного дома, отвоевывая пространство сантиметр за сантиметром. Но в то же время здесь было уютно: никакого беспорядка и хаоса, все книги размещены аккуратно – похоже, по какой-то особой системе, чтобы было легче их найти.

– У вас внушительная библиотека, – сказал Миша, который прежде ни у кого не видел такого книжного засилья.


– Мои единственные друзья и родственники, – ответил хозяин. – Самые надежные советчики и помощники. Никогда не предадут, не подведут; если что-то знают, то поделятся этим знанием, если же нет – не станут вводить в заблуждение. – Он подвигал очки на переносице и спросил: – Вы что предпочитаете в это время суток – чай, кофе?

Миша хотел отказаться, полагая, что торопится, но в этом книжном храме время таинственным образом останавливалось. Суетиться, спешить было неуместно, даже неправильно. Мише показалось, что в этом случае нарушится баланс, и тогда он рискует недополучить какую-то важную информацию.

– Пожалуй, я бы выпил чаю, – немного церемонно ответил Михаил.

Семен Ефремович одобрительно глянул на него, словно это был тест, и Миша успешно его прошел.

– Зеленый, черный?

– Лучше бы черный. Но в целом на ваш вкус. Не утруждайтесь из-за меня.

Старик вышел из комнаты, а спустя минут пять вернулся с подносом в руках. Чай, конечно же, был в фарфоровом пузатом чайничке, и Семен Ефремович неспешно разлил его по чашкам. К напитку предлагались сахар, печенье и исходящий соком золотистый лимон, нарезанный полупрозрачными ломтиками.

Миша положил лимонное полукружье в чашку и сделал глоток. Чай был на удивление вкусный, ароматный, Миша никогда такого не пил, о чем и сказал хозяину.

Семен Ефремович благосклонно прикрыл глаза: реакция Миши пришлась ему по душе.

– Я завариваю особым способом – это мой секрет. Если вам понравится мой чай, вы навестите меня еще раз. – Он помолчал. – Хотя, по правде сказать, в визитерах я не нуждаюсь. Но вы кажетесь приличным человеком.

Миша хотел поблагодарить за лестную оценку, но не успел, потому что Семен Ефремович быстро сменил тему.

– Так что с вашим другом? Передумал?

– Можно и так сказать. – Миша коротко поведал, в чем дело.

Семен Ефремович переплел пальцы и, глядя в угол комнаты, проговорил:

– Мне жаль, что Анатолия Петровича больше нет. Хороший был человек. – Теперь он поднял глаза на Мишу. – Но это было ожидаемо. Как и то, что Мортус Улторем не позволит вашему другу прийти сюда, ко мне.

– Мор… как вы ее назвали?

– Мортус Улторем, – терпеливо повторил Семен Ефремович. – Это латынь. Переводится примерно как «мертвая мстительница».

– Расскажите мне, кто она.

– Разумеется. – Он покивал и после короткой паузы продолжил: – Упоминания об этом существе можно встретить у разных народов, в разные эпохи. Описания могут немного отличаться, но я вам постараюсь объяснить в общих чертах, чтобы не утомлять подробностями. Я назвал ее Мортус Улторем, хотя на самом деле это создание называют по-разному: с японского его имя можно перевести как «Пожиратель Страха», у кельтов это Аннен-ку, «Убивающая путников», в валлийском – Уфед Энаид, что примерно переводится как «Выпивающая душу». Характерно, что этим существом становится обычная девушка.

– Это примерно как стать вампиром? – уточнил Миша.

– Приблизительно, – согласился Семен Ефремович. – Обращение происходит при трагических обстоятельствах, когда девушка – по незнанию или осознанно – призывает Черную Заступницу, Черного Ангела. В разных религиях это разные персонажи, мы с вами для удобства будем использовать христианскую мифологию. Так вот там говорится, что на мольбу несчастной отвечает Лилит.

– Первая жена Адама? – блеснул эрудицией Миша.

– Да. Самая знаменитая верховная демонесса, главная жена Дьявола. Лилит является лишь к той, кто невинна телом и чиста душой – другие ей не интересны. Причем девушка, как я уже сказал, должна оказаться в трагической ситуации, когда ее жизнь в опасности, а честь поругана.

– Тася, сестра Белкина, как раз в такой и оказалась. Но интересно, откуда она могла знать, кого и как вызвать?

– А она, я уверен, и не знала. Нет какой-то формулы, особого ритуала – важны лишь явная угроза смерти в сочетании с попранием чистоты. У Лилит, как и у всех демонов, чуткое ухо. Существа из Нижнего мира постоянно пребывают в поиске душ.

«Неужели он сам в это верит? Он же, вроде, ученый! – подумал Миша. – А верю ли я?»

– Лилит всегда слышит мольбы и страдания, но не сочувствует, не является всем подряд. Она приходит к тем, кто может оказаться полезен ей. – Старик вздохнул. – Что ж, в случае с Тасей, как и во многих других случаях, Божий Ангел оказался не столь расторопен, как дети Ночи: он не явился в белых одеждах и не распростер крыла над несчастной мученицей, не покарал тех, кто ее истязал и унижал.

– Значит, Лилит явилась к Тасе, и что дальше?

– Как что? Помогла. Тасе удалось выбраться, спастись, да еще и наказать своих мучителей. Но, конечно, не безвозмездно. По преданию, Лилит целует призвавшую ее жертву ледяным поцелуем, отчего душа стынет, сжимается. Чем чище и добрее девушка была прежде, тем более злобным, страшным существом станет после прикосновения Лилит, тем ревностнее будет служить своей повелительнице. Погубив с помощью обретенной силы, при поддержке Черной Заступницы тех, кто над ней издевался, будущая Мортус Улторем подтверждает свою преданность Лилит. Это что-то вроде печати на договоре, который нельзя нарушить. С момента смерти обидчика начинается подлинное обращение. Если говорить о Тасе, ее превращение началось уже там, в склепе, когда она убила первого насильника. Дальше все развивалось шаг за шагом. Черная сила крепла, росла внутри нее: Тася стала воздействовать на людей, являться им во снах и видениях, пугать, доводить до безумия – и наслаждалась этой властью. Еще один поворотный момент, когда сила обращенной крепнет, и она готова к следующему этапу – ритуал с кладбищенской землей.

– Белкин рассказывал, что его сестра убегала на кладбище.

– Затем – заключительная фаза. Насильственная смерть от руки близкого. Тасю убил родной брат.

– Но самое жуткое, как я понимаю, начинается после смерти.

– Вы правы. Мортус Улторем делает то, чего, собственно, и ждет от нее Лилит: снабжает ее новыми душами – душами своих жертв. Но вместе с тем убивает она еще и потому, что это дает ей возможность существовать. Существование циклично: в определенное время Мортус Улторем должна подпитываться человеческой энергией, которую вызывают сильные эмоции – сексуальное влечение, страх, боль. Находясь рядом со своими жертвами, она кормится ими, понимаете? Потому они слабеют день ото дня. Когда их силы на исходе, Мортус Улторем устраивает себе, так скажем, прощальный праздничный ужин: убивая человека с извращенной жестокостью, она получает огромную порцию страданий и ужаса – а значит, колоссальную порцию «еды», энергии, чего не было бы, умри человек быстро, без мучений.

Миша против воли содрогнулся, вспомнив жуткие подробности смертей.

– Почему именно трое и через три года?

Семен Ефремович пожал плечами.

– Этого я вам не скажу. Нигде мне не приходилось читать именно о такой последовательности. Могу предположить, что цикл всегда разный и, быть может, зависит от обстоятельств смерти обращенной. Насильников Таси было трое, напали на нее на исходе зимы, умерла она в конце весны – вот вам и число жертв, и временные промежутки. Надо сказать, потусторонние сущности строго придерживаются определенных условий, которые нельзя нарушить. Например, Мортус Улторем, как, например, те же демоны, не может отказаться от своего имени, потому использует именно его, пусть и в разных вариациях. Начать охоту летом или осенью не может тоже, как и обойтись, например, всего двумя жертвами или встретить их в другом месте: Мортус Улторем всегда возвращается в те места, где когда-то умерла – отсюда привязанность к Октябрьской. Очередную жертву она ищет исключительно там.