Уровень темных

– Ну же, поговори со мной, – не выдержал Сорроу, поворачиваясь к нему. – Ты ведь уже почти взрослый юноша, ты должен знать, что молчанием и надуванием губ и щек проблему не решить.

Тим бросил на него еще один хмурый взгляд исподлобья, но все-таки заговорил:

– Почему ты усыновил меня? Для чего? Только честно!

Одна волна неожиданно накатилась на берег сильнее, чем предыдущие, едва не коснувшись их ног. Ни король, ни его приемный сын не шелохнулись, словно даже и не заметили этого.

– Честно? Хорошо, – вздохнул Сорроу. – По нескольким причинам. Во-первых, я чувствовал себя виноватым. Пусть я этого не хотел, но твоего отца я действительно убил. И отчасти был виноват в гибели твоей матери. Во-вторых, мне было тебя жаль. Ты был маленьким, невинным ребенком, потерявшим все. Одиноким и никому не нужным. У тебя не было достаточно близких родственников, которые смогли бы взять тебя к себе, а потому ждал только приют. Мне не хотелось этого.

Он замолчал, собираясь с силами и мыслями, чтобы озвучить еще одну причину, в которой не признавался никому и никогда.

– В-третьих, я хотел детей, но мне уже начало казаться, что Таня их то ли не хочет, то ли не может иметь… То ли со мной что-то не так, а она не хочет меня этим расстраивать. В-четвертых, я понимал, что рано или поздно кто-нибудь узнает, чей ты сын, и захочет это использовать. Я хотел иметь возможность первым рассказать тебе, как все было на самом деле. Хотел быть тем, кого ты станешь слушать и не сможешь по-настоящему возненавидеть.

Тим резко втянул воздух, как-то совсем по-детски шмыгнув носом.

– Тогда почему не рассказал? – его голос дрогнул, когда он озвучил свой вопрос, отчего Тим еще сильнее нахмурился, недовольный теперь и собой.

– Потому что все ждал подходящего момента, а он все не наступал, – грустно улыбнулся Сорроу. – Знаешь, в самом начале наших отношений я так ждал момента, чтобы рассказать Тане правду о ней. И все откладывал, потому что понимал: правда причинит ей боль. И тебе она тоже причинила бы ее… Она и причинила. Понимаешь, когда любишь, очень трудно найти подходящий момент, чтобы сделать больно. Да, оба раза я сделал только хуже своим молчанием, но…

Он неловко пожал плечами, так и не найдя подходящих слов.

Но Тиму они, кажется, были уже не нужны. Он чуть-чуть расслабился, перестал походить на нахохлившегося птенца, его спина немного распрямилась, руки расплелись. Сознательно или нет, но он сцепил их за спиной, повторяя позу приемного отца. А потом очень серьезно попросил:

– Тогда расскажи сейчас. Свою версию событий.

Многое из того, что требовалось рассказать, вспоминать и озвучивать не хотелось и сейчас, но Сорроу дали шанс высказаться и упускать его он не собирался. Он говорил долго, иногда сбивчиво, хотя обычно прекрасно контролировал любой разговор. И то, что Тим постепенно разворачивался к нему и сокращал расстояние между ними, давало ему понять, что все получается.

Когда в своем рассказе он дошел до убийства его матери, Тим не выдержал: его лицо исказилось, подбородок задрожал сильнее, из глаз хлынули слезы. Он попытался отвернуться, чтобы Сорроу не увидел этого, но тот не дал. Развернул сына к себе и крепко обнял, утешающе погладил по голове, снова невольно вспоминая, как рыдал над гробом матери примерно в таком же возрасте.

Тим не стал вырываться, наоборот, обнял отца – приемного, но единственного, которого знал в своей жизни, – и прижался щекой к его груди.

– Прости, – выдавил он с трудом, – что накричал… тогда…

– Ерунда, забыли, – улыбнулся Сорроу. – Я сам был виноват: надо было поговорить обо всем раньше.

Он еще какое-то время просто держал сына в объятиях, пока тот окончательно не успокоился. Только убедившись, что тот полностью вернул себе самообладание, Сорроу спросил:

– Тим, кто тебе все рассказал?

– Сам не знаю, – он виновато пожал плечами. – Просто однажды я нашел в своей комнате конверт. В нем было письмо, подписанное: «Друг твоего настоящего отца, который обещал ему однажды рассказать тебе правду». А к письму были приложены вырезки из старых газет.

– Наверняка из специфической подборки изданий, – понимающе кивнул Сорроу. – Умно.

– Пап? Кто-то затевает против тебя заговор?

– Боюсь, что так.

– Но ты ведь победишь его? Или их?

Сорроу улыбнулся, обнял Тима за плечи и подтолкнул в сторону остальной компании, которая, налопавшись зефира, снова сидела за столом, теперь уже за одним: дети со взрослыми, закутавшись в теплые пледы, поскольку стало еще немного прохладнее.

– Я очень постараюсь. Если вовремя пойму, кто это и смогу нанести предупреждающий удар.

– Пожалуй, не хочу я быть королем, – тихо признался Тим, пока они с трудом шли по песку к площадке у пляжа. – Хлопотно это.

– Не то слово… Эй, у вас остался зефир? – уже громче поинтересовался Сорроу, когда они подошли к остальным. – Кажется, нам не хватило?

– В большой семье клювом не щелкают, – хмыкнул Найт, на коленях которого, закутанная в плед, удобно устроилась и, кажется, уже дремала Марита.

– Я приберегла для вас немного, – заверила Таня, доставая пакет из складок своего пледа. Протянув его мужу, она тихо уточнила так, чтобы слышал только он: – Все хорошо? Вы поговорили?

Сорроу кивнул и быстро поцеловал ее в губы, забирая зефир, и также тихо шепнул в ответ:

– Перезагрузка – что бы это ни значило – удалась. Теперь я знаю, что делать дальше.





Глава 15





Поскольку выданного Вартом времени было очень мало, Лана не стала медлить. Ей срочно требовалось найти Аранта и поговорить с ним о шкатулке, вот только она точно не знала, где его искать: дома или в клубе. Учитывая подслушанный разговор, в котором также был упомянут раскол в Ковене, дом выглядел более перспективно. По крайней мере, она сама предпочла бы в такой ситуации оказаться дома. Однако, подумав еще немного, Лана пришла к выводу, что в случае с Арантом нельзя быть абсолютно уверенной. Если он занялся спасением разваливающегося Ковена, мог делать это и из клуба.

В итоге Лана решила попытаться дотянуться до него через зеркальный лабиринт, хотя и не была на сто процентов уверена, что Арант вообще пользуется зачарованными зеркалами. Штука удобная, но пока еще далеко не всеми магами оцененная. Лана и сама оценила ее не так давно.

Особенностью использования лабиринта было то, что заклятие тянулось не к конкретному зачарованному зеркалу, а к самому магу. Дотянуться можно было только до того, с кем ты лично знаком, если он находится достаточно близко к такому зеркалу. На ее счастье, у Аранта такое имелось.

– Лана? – удивился он, когда в зеркале вместо обычного отражения появилось его лицо. – Ты где?

– О, как раз имею к вам тот же вопрос, – бодро ответила Лана, не переставая шагать к городскому порталу и пытаясь по заднему фону определить, где Арант находится. Пока это не было похоже на клуб. Вероятно, он все-таки дома, хотя что-то ее и смущало. – У меня к вам срочный разговор насчет Рейна и Скверны… Постойте…

Она и сама остановилась, разглядывая краешек картины, который было видно через зеркало за спиной Аранта.

– Вы что, у нас на кухне?

Арант посмотрел куда-то поверх зеркала, едва заметно улыбнулся и пожал плечами.

– Да, поэтому, будь добра, явись уже домой, ты должна сестре несколько объяснений. И мне заодно было бы интересно узнать, где тебя носило всю ночь.

У Ланы удивленно приоткрылся рот, но потом она решила, что сейчас не имеет смысла тратить время на размышления о том, почему Арант завтракает на их с Мартой кухне и так странно с ней разговаривает.

– Скоро буду, – лаконично пообещала она.

С помощью портальной сети она добралась до дома довольно быстро: Марта и Арант еще не успели закончить завтрак и одного взгляда на их лица Лане оказалось достаточно, чтобы все понять.

– Так вы у нас ночевали, – выдохнула она, садясь на свободный стул за кухонным столом, подпирая подбородок обеими руками и довольно улыбаясь.

Марта почему-то смутилась и отвела взгляд, а Арант отреагировал гораздо спокойнее.

– Ты разве об этом торопилась поговорить со мной?

– Да нет, что об этом говорить? Совет да любовь, я ничего не имею против, а подробности лучше потом у Марты выпытаю. Ситуация с Рейном сейчас важнее, Варт дал мне всего сутки…

– Варт?! – переспросил Арант, едва не поперхнувшись чаем. – Ты настучала в Легион?

– Послушайте, он и так уже знал, что Рейн и неведомое черное облако имеют отношение к происходящему! И потом… Вчера я была уверена, что все плохо, что мы ничем не сможем помочь Рейну, что теперь мы можем только остановить распространение Скверны. И да, я пошла к Варту, потому что только Легион мог помочь нам это сделать.

Арант прищурился, уловив в ее эмоциональной тираде главное.

– Вчера? Сегодня ты уже в этом не уверена?

– Сегодня утром я услышала разговор Варта с нашей коллегой – Индирой Хитрик. Они говорили о какой-то украденной у короля шкатулке, которую кто-то хочет размножить с помощью магов Ковена…

– Да, я знаю, – перебил Арант. – Этот заказ поступил некоторое время назад, но мы отказались. Точнее, это я наложил запрет, так что теперь…

– Когда часть Ковена вышла из-под вашего контроля, – в этот раз Лана перебила его, демонстрируя свою осведомленность, – заказ будет исполнен, да. Но я не об этом. Мои коллеги обсуждали то, что эта шкатулка способна поглощать магию, расходуя магический поток. А что еще она способна поглотить?

Арант непонимающе моргнул, но потом все же соединил кусочки мозаики и с сожалением покачал головой.

– Нет, Лана, если ты думаешь, что шкатулка способна поглотить Скверну…

– Но почему нет? – возбужденно возмутилась Лана. – Скверна сцепляется с магическим потоком, у них явно какая-то схожая природа!

Глава Темного Ковена – или того, что от него осталось, – открыл рот, собираясь объяснить, не сумел найти нужных слов, закрыл рот и растерянно посмотрел на Марту. Та только приподняла брови, поскольку ей тоже было очень интересно послушать его аргументы. Они обе не были сильны в теории магии, особенно в темной ее стороне.

– Хотя бы потому, – наконец нашелся Арант, – что Скверна не покидает тело мага во время сотворения заклятия. Понимаешь, если шкатулку просто открыть рядом с кем-нибудь, она не выпьет из него магию. В противном случае в артефакте просто не было бы смысла: он бы выпивал всех магов, оказавшихся рядом. И того, кто нападает, и того, на кого нападают…

– А этот артефакт точно работает именно так? – уже не так уверенно поинтересовалась Лана.

– Да, Лана, – вздохнул Арант. – Точно. И потом, даже если нет… Откроем шкатулку рядом с Рейном, она выпьет его полностью: и Скверну, и темный поток, и светлый. И это его убьет. Но я не думаю, что шкатулка работает так, никому в здравом уме не пришло бы в голову подобное создавать. А уж тем более хранить во дворце.

Лана прикусила губу, задумавшись. Наполнявшая последние полчаса надежда стремительно таяла, но умирать не собиралась.

– Значит, нужно, чтобы Скверна вышла из Рейна… – задумчиво пробормотала она.

– А судя по всему, это происходит только в одном случае: когда темный умирает. Скверна выходит, чтобы вселиться в нового носителя.

– Не только, – покачала головой Лана. – Я же видела во сне, как черное облако обволакивало Крофта. Очевидно, оно сначала… вышло из Рейна, чтобы заразить следующего…

– А ты видела, как оно вышло из Рейна? – поинтересовалась Марта тихо, невольно перебив сестру.

Лана задумалась, воскрешая в памяти образы гнетущего кошмара, и наконец покачала головой.

– Нет, когда я во сне заглянула в комнату, черное облако уже клубилось вокруг Крофта, проникало в него. Откуда оно взялось, я не видела, но откуда еще?

Она с надеждой посмотрела на Аранта. Тот сидел, хмурясь и задумчиво поглаживая пальцами подбородок.