Уровень темных

Но правда в том, что эти люди могут перестать подчиняться ему – все или часть – но никто не может лишить его ни клуба, ни дома, ни права называться главой Темного Ковена.

– Вон! – крикнул Арант так, что в окнах дрогнули стекла, не желая затягивать момент и создавать иллюзию, что они все-таки могут заставить его уйти.

Первыми исчезли те, кто стоял ближе всего к выходу. Вероятно, они с самого начала сомневались, стоит ли им здесь быть, а сейчас поторопились сбежать, надеясь, что Арант не успел рассмотреть их лица и у них останется выбор: остаться в Ковене или стать отщепенцами. Ле Сьен поднялся на ноги только тогда, когда кабинет почти опустел, а последним вышел Вайс, недовольно раздувая ноздри и сверля Аранта ненавидящим взглядом.

Дверь «революционеры» оставили нараспашку, Аранту пришлось резко махнуть рукой, направляя магический поток в заклятие движения, чтобы захлопнуть ее. Только тогда он позволил себе снова сесть в кресло и закрыть лицо руками.

Что ж за день-то такой?





⁂


Марта не понимала, что происходит. Сначала Лана убежала утром, не сказав ей и двух слов, потом вернулась чернее тучи, заперлась у себя и не выходила, на попытки поговорить через дверь не отвечала. Марта подозревала, что сестра плачет, хотя сквозь дверь ничего не слышала. Но она не представляла, что еще деятельная Лана может так долго делать у себя, совершенно не издавая звуков. Не спит же она… Впрочем, она могла освоить заклинание звукового полога: в последнее время Лана училась многому из того, что раньше не считала нужным уметь.

Давить Марте не хотелось, поэтому она не стала ломиться в комнату сестры, предпочла отойти в сторону и подождать, пока та сама будет готова к разговору. К тому же ей было, чем заняться: через несколько дней возобновятся занятия в Академии, имело смысл пройтись по планам лекций, внести в них то, что давно хотелось, освежить в памяти, какие задания она дает студентам разных курсов и специальностей в первый триместр.

Она так закопалась в бумажки, заполнив ими весь внушительных размеров стол в кабинете, когда-то принадлежавшем ее отцу, что даже не заметила, как пролетело время. Несколько часов спустя она с трудом осознала, что слышит решительный топот каблуков Ланы сначала по лестнице, а потом в холле первого этажа. Не сразу вспомнила, почему это важно, и в результате выскочила в холл уже тогда, когда Лана почти исчезла за дверью. На оклик та не отреагировала, а Марта не стала догонять, только разочарованно выдохнула.

И вот уже давно стемнело, а Лана так и не вернулась. После появления в зеркальном лабиринте Аранта ситуация немного прояснилась, но стала еще более тревожной и гнетущей. До этого момента у Марты болело сердце только за сестру, а теперь она еще и переживала за лучшего друга, которым за последние пять лет стал для нее Рейн Братт. И, конечно, она почувствовала боль Аранта почти как свою, что уже почти не удивило.

Когда Арант внезапно прервал разговор, Марта заволновалась еще сильнее: поняла, что случилась новая беда. Она попыталась дотянуться через лабиринт до Ланы, но та не ответила. Наверное, если бы не чутье, которым Марта обладала благодаря отцу, она бы уже бежала в Легион и требовала у Эрика Варта найти Лану, но интуиция подсказывала, что жизни сестры ничего не угрожает, а потому поднимать панику преждевременно. Возможно, Лана что-то придумала и пытается помочь Рейну.

Когда вскоре после ужина в холле первого этажа раздался звонок, Марта сразу решила, что наконец вернулась Лана и теперь можно будет получить хоть какие-то ответы. А потому очень удивилась, распахнув дверь и обнаружив на пороге Аранта.

Еще больше ее удивил его внешний вид: пальто небрежно расстегнуто, под ним вместо обычно безупречного костюма – только брюки и помятая рубашка, зачесанные назад длинные черные волосы, скрепленные на затылке, выглядели слегка растрепанными, несколько прядей выбивались из «хвоста». Арант стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и выглядел непривычно уставшим и обессиленным. Таким он не был даже в тот день, когда признался ей, что потерял веру в возможность вернуть Рейна и готов проститься с ним.

– Марк? – выдохнула она удивленно.

– А ты ждала кого-то еще? – криво улыбнувшись, поинтересовался он.

– Лана пока не вернулась. Я думала, это она.

– Что ж… А это я. Можно войти?

Она только молча посторонилась, пропуская его в дом.

Арант вошел, на ходу скидывая пальто с плеч, отправил его на вешалку магией, словно сделать два лишних шага для него было невыносимо тяжело. Он не отрываясь смотрел на Марту и пил ее взглядом, как уставший путник, умирающий от жажды, – воду. И как такой путник, Арант на глазах оживал: лицо перестало быть смертельно бледным, на него вернулись краски, плечи слегка расправились, хотя они и так не очень-то сильно сутулились.

Возможно, Марта придумывала лишнее, и Арант просто согрелся в теплом холле, но ей казалось, что он сюда пришел именно в поисках сил пережить все то, что на него свалилось.

– Что-то случилось? – мягко спросила она, неловко обнимая себя за плечи, бессознательно пытаясь закрыться от его жадного взгляда. – В смысле… Что-нибудь еще?

Он кивнул и улыбнулся шире.

– От меня ушел Ковен, представляешь?

– Как это? – не поняла она.

– А вот так… Выразил недоверие, пытался уволить с поста главы, но я сказал им, что все, кто недоволен мной, могут валить на все четыре стороны.

– И они все ушли? – настороженно уточнила Марта.

Для человека, только что лишившегося дела всей своей жизни и собирающегося потерять еще и сына, он выглядел слишком веселым. Едва ли эта веселость могла быть здоровой.

– Не думаю, что все, – вздохнул Арант, резко мрачнея, что лишь подтверждало: позитивный тон перед этим был наигранным. – Но большинство приближенных, скорее всего, да. А дальше последует внутренний раскол. Темного Ковена, каким он был тридцать лет, больше не будет.

– Мне очень жаль, – сочувственно произнесла Марта, понимая, как много для него это значит.

– А у меня такое странное состояние… – признался он задумчиво. – Я вроде как и понимаю, что на меня упала гранитная плита, но ничего не чувствую. Как будто это происходит не со мной. Утром было гораздо хуже.

– Это нормально, – осторожно улыбнулась она. – Рейн твой сын… Это важнее всего остального.

Марта сама не заметила, как шагнула к Аранту и коснулась плеча в утешающем жесте. Словно не отдавала себе отчета, потому что сознательно никогда не стала бы первой делать этот шаг, инициировать контакт. Наоборот, постаралась бы держать дистанцию, потому что понимала: физическое пространство между их телами – это последнее, что держит обоих в рамках.

И она сама разрушила эту невидимую стену.

То, что его руки скользнули вокруг ее талии, Марта уже приняла как должное. Она уперлась раскрытыми ладонями в грудь Аранта в последней отчаянной попытке сохранить дистанцию хотя бы между лицами, если уж не удалось между телами, но это была бесполезная попытка, и Марта сама прекрасно это осознавала. Ее ладони лишь почувствовали жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки, а значит, он точно так же явственно ощутил ее прикосновение.

Арант прижал ее к себе, больше не тратя время на никому не нужные разговоры и соболезнования, поцеловал требовательно, жадно, даже немного агрессивно, как будто заранее готовился к штурму, к завоеванию, а не к поцелую.


Но эти приготовления оказались напрасны: ее губы приоткрылись ему навстречу добровольно, Марта отвечала с не меньшим жаром и нетерпением, ее руки скользнули по его плечам, обвили шею, скрепляя их в объятии еще более крепком и яростном.

Она не поняла, как оказалась прижата к стене в холле, очнулась лишь тогда, когда жесткие губы Аранта, покрывавшие жалящими поцелуями ее шею, скользнули ниже, к груди. Только тогда Марта осознала, что ее блузка расстегнута, юбка неприлично задрана, а ноги уже едва держат. Она запустила пальцы в волосы Аранта, слегка потянула их, заставляя его прекратить делать то, что он перед этим делал.

Арант выпрямился, недовольно выдыхая и заглядывая ей в глаза. Его собственные сейчас были темнее, чем она когда-либо видела.

– Ну что еще? – хрипло и немного грубо спросил он. – Что еще ты хочешь мне сказать? Я не желаю слушать дурацких возражений о том, что я темный. Я хочу тебя, ты хочешь меня и нет ни одного довода, который заставит меня сейчас остановиться!

Она невольно улыбнулась тому, с каким отчаянием прозвучали его слова. Где-то там за горькими нотками пряталось понимание, что она может остановить его. Есть аргументы, которые заставят его подчиниться, хотя Марк Арант за свою жизнь не подчинялся никому и никогда.

Но у Марты не было ни малейшего желания их произносить. Она выдохнула всего два коротких слова:

– Не здесь.





⁂


Посреди ночи ее разбудило неясное чувство тревоги. В спальне было темно и тихо, как и во всем огромном доме, поэтому Марта не сразу поняла, что не так. Лишь когда туман сонливости в голове развеялся, она поняла, что несколько часов назад засыпала в постели не одна, а в объятиях мужчины. Теперь же вторая половина кровати была пуста, и лишь смятые подушка и простынь говорили о том, что вечерний визит Аранта ей не приснился.

Марта села на постели, зачем-то прижимая к обнаженной груди край одеяла, стыдливо прикрываясь им, хотя в пустой темной комнате, освещаемой лишь скупым ночным светом с улицы, не от кого было скрываться. Рука скользнула по пустому месту рядом, как будто искала следы тепла мужского тела, но не нашла. Марта вздохнула.

Нет, конечно, она знала, что так и будет. Это ведь Марк Арант, глава Темного Ковена. Он получает то, что хочет, но это не значит, что его интересует какое-то продолжение. Чего от него ждать? Предложение руки и сердца? Совместной жизни в окружении детишек, которых он будет то воспитывать, то баловать? У Марты не получалось такое вообразить.

Она была не в обиде. Арант озвучил чистую правду: она хотела его так же сильно, как он ее. С тех пор, как погиб Виктор, они не была ни с одним мужчиной, потому что ей никто не был нужен, пока в ее жизни не появился этот человек. Она долго металась между своими «хочу» и внутренними «нельзя», пока сегодня все они не разлетелись на мелкие осколки. И вместе с ними разлетелась на осколки сама Марта, а собралась потом уже во что-то иное. Во что-то цельное, без трещин от прежних ударов судьбы и потерь. И за это она была благодарна Аранту.

Если теперь, получив желаемое, он исчезнет из ее жизни, она переживет. Они взрослые люди, а взрослые люди не всегда играют в игры с признаниями в любви и с «жили они долго и счастливо». Арант ни в чем ей не признавался, ни в чем не клялся и ничего не обещал. Он был прямолинеен и честен, говоря лишь о страсти, желании и физическом влечении, так чего теперь размазывать слезы по щекам и зарываться носом в его подушку, пытаясь поймать исчезающий запах? Его запах. Да, своими ласками он только разжег огонь ее желания сильней, Марте было мало одной этой ночи, но сейчас ей казалось, что будет мало и целой жизни с ним. И если это не то, что нужно ему, она не станет бегать за ним и умолять остаться. Она большая девочка…

Внизу раздался какой-то шум, сбивший ее с мысли. Марта нахмурилась, прислушиваясь. Шум не повторился, но мгновенно возникшее ощущение, что в доме она все-таки не одна, никуда не делось. Может быть, Лана все-таки вернулась?

Марта встала, накинула халат прямо на обнаженное тело, поплотнее запахнула его и крепко завязала, а потом осторожно спустилась на первый этаж.

Здесь по-прежнему было тихо, несколько световых шаров, висящих по углам, разливали по помещениям тусклый свет, достаточный лишь для того, чтобы не наткнуться в темноте на какой-нибудь предмет мебели. Только в большой гостиной света было больше: он вырывался в распахнутые двери и вскоре растворялся в полутьме за порогом.

Марта пошла на этот свет, осторожно ступая босыми ногами по прохладному полу, заглянула в гостиную.

Там вовсю полыхал только что разведенный камин, но Ланы не было. На небольшом диванчике у камина сидел Арант. Сердце Марты едва не выскочило из груди, когда она осознала, что он не ушел, а просто встал и спустился вниз.

Она шагнула к дивану, поскольку топтаться босиком на холодном полу дольше необходимого не хотелось, и тогда Арант заметил ее: повернулся и с сожалением улыбнулся.

– Я все-таки разбудил тебя? Я старался не шуметь.

– Ты и не шумел, – заметила она, садясь на диван рядом с ним и подбирая под себя ноги. – Сама не знаю, отчего проснулась.

Она бросила взгляд на настенные часы, не без труда разобрала, который сейчас час и удивленно охнула:

– А чего ты не спишь? Начало четвертого…

– Уже вторую ночь не могу уснуть, – со вздохом признался Арант. – Мысли не дают.

Она не стала спрашивать, какие мысли, это и так было понятно. Только коснулась рукой плеча, легонько погладила его, потом не удержалась и прижалась щекой. Арант повернулся, поднял руку, открывая ей объятия, и Марта пододвинулась ближе, позволяя обнять себя за плечи.

– Столько всего происходит, что не знаешь, за что хвататься, – тихо признался Арант. – Кто-то готовит диверсию против короля и теперь, когда как минимум часть Ковена мне больше не подчиняется, темные обязательно влезут в это дело, возьмутся за заказ анонима, и останется ли тогда шанс у Сорроу, я не знаю. Мой сын поражен Скверной и распространяет ее среди наших темных братьев, и неизвестно, чем это может для всех обернуться. А я ни очистить его, ни убить не могу. Еще Лана где-то ходит… Ночь на дворе, а ее все нет, я проверял.

Марта невольно улыбнулась: так забавно прозвучало ворчание Аранта насчет отсутствия Ланы. Словно ревнивый папаша ждет юную дочь с вечеринки, переживая, что она где-то целуется с каким-нибудь мальчиком (а может быть, и не только целуется). Она прислушалась к собственным ощущениям, но чутье по-прежнему молчало, ничто не указывало на то, что Лана может быть в опасности. Где бы она ни находилась, ей ничего там не угрожает.

– Может быть, Рейна изолировать пока? – предложила Марта. – Ты же говорил, что в прошлый раз распространение Скверны остановили именно так.

– На какое-то время – да, возможно, – кивнул Арант. – Но что дальше?

– В этой ситуации выиграть немного времени – уже хорошо.

Она почувствовала, как он наклонился к ней и поцеловал в макушку, молчаливо соглашаясь с этим замечанием. Они немного посидели в тишине. Марту клонило в сон, но она держалась, желая разделить с Арантом его тревожную бессонницу, чтобы поддержать его. Все ее мысли о том, что они ничего друг другу не обещали и ничего друг другу не должны, были забыты.

– А что там с королем? – поинтересовалась она, чтобы не уснуть. – И как с этим связан твой Ковен?

– Кто-то нашел один древний артефакт, кажется, его даже похитили из хранилища в королевской резиденции. Когда-то давно таких было несколько. Это шкатулки, расходующие магический поток.

– Как это? – не поняла Марта.

– Примерно как низшие. Ты же знаешь, что если по низшему ударить магией, то он поглотит ее и заберет гораздо больше, чем обычно тратится на заклятие. Простой ударный импульс может израсходовать поток так, как не каждый огненный шар. В основу работы этого артефакта положен тот же принцип. Если открыть шкатулку, когда тебя атакуют, заклятие будет притянуто ею и возникнет нечто вроде связи. Канала, по которому шкатулка будет тянуть поток из мага, пока тому не удастся разорвать связь, что очень сложно сделать, или пока крышку шкатулки не закроют. Такие шкатулки в прежние времена помогали светлому уберечься от нападения темного. Темный поток условно не исчерпаем, но он контролируется светлым, и вот тут у каждого темного есть слабое место. Попав в ловушку шкатулки, темный может лишиться сил и стать уязвимым. Естественно, наши темные предки старательно уничтожали и сами шкатулки, и умельцев, которые их создавали. Удивительно, что одна все же уцелела и именно в королевском дворце. Хоть это и артефакт против темных, он сам по себе тоже темный, а значит, по законам Республики, должен был быть уничтожен.