Уровень темных

– Понимаю, но не тяни. Нерешительность не красит мужчину. И для нее это были долгие несколько месяцев, во время которых она продолжала жить и… общаться.

Рейн слегка помрачнел, вспомнив столкновение с Эриком Вартом в коридорах королевской резиденции. То, как он смотрел на Лану, как Лана смотрела на него. Пока он спал, Варт был рядом с ней. Обучал, поддерживал. В общем, делал все то, что прежде делал сам Рейн, пока был куратором Ланы в СКА.

Но Лана сказала, что любит его, а не Варта. Об этом пришлось себе напомнить, когда кровь в венах неприятно ускорилась, закипая, вытаскивая из потаенных уголков сердца то темное, что когда-то уже едва не погубило его. После возвращения с «уровня темных» дистанцироваться от этого стало труднее, как будто поставленная Легионом печать перестала работать.

Рейн мотнул головой, прогоняя неприятные мысли и снова посмотрел на друга, наставника и покровителя.

– Кстати, о нерешительности, – улыбнулся он, стремясь переменить тему. – Не хочешь поговорить о Марте?

Вопрос прозвучал иронично, как дружеская подначка, но Арант все равно помрачнел.

– Нет, не хочу, – отрезал он. – Она не тот случай, когда решительность и настойчивость сослужат добрую службу.

– Почему?

– Потому что есть женщины, которых нужно завоевывать, поскольку именно этого они от тебя и ждут. А есть те, кого нужно просто приручить, дать почувствовать себя комфортно и уверенно рядом с тобой. Потому что любой напор с твоей стороны будет воспринят как агрессия и нападение, что заставит ее либо бежать, либо защищаться. Но ничто из этого мне не нужно.

– Значит, с Мартой у тебя все идет по плану? – хмыкнул Рейн.

Арант улыбнулся уголками губ и пожал плечами.

– Я не загадываю так далеко, – повторил он слова Рейна, – но сегодня услышал от нее то, что меня очень обнадежило.

– Тогда что тебя тревожит? Я же видел, с каким лицом ты тут сидел, пока был один. Ты думал о чем-то… неприятном.

– Это связано с делами Ковена, – попытался отмахнуться Арант, но Рейн не дал ему так легко соскочить с темы:

– Так поделись. Пусть я больше не часть Ковена, может быть, я могу чем-то помочь?

Арант помолчал, перекатывая в бокале почти растаявшие льдинки и глядя то ли в пустоту перед собой, то ли куда-то глубоко в себя, и все-таки решил рассказать:

– Ковену поступил заказ. Очень щедрый и очень опасный. Не хочу вдаваться в подробности, чтобы в случае вопросов от Легиона тебе не пришлось врать, но если в общих чертах, то нам заказали воспроизвести один древний опасный артефакт. Где его взяли, понятия не имею, я думал, это легенда, а оказалось, что он существует. Дублировать его едва ли вообще возможно, а нам заказали не меньше двух десятков копий. За каждую из которых заказчик… естественно, анонимный, готов заплатить маленькое состояние. Учитывая политическую обстановку, я могу предположить только одно применение этого артефакта: свержение Сорроу. Или, как вариант, принуждение его к определенным действиям. Но скорее, его полное физическое уничтожение. Его и, наверняка, всей королевской семьи. Подавляющее большинство высказалось за то, чтобы взяться за заказ. Одних соблазняет вызов их мастерству, другие ослеплены стоимостью контракта. Я, конечно, заблокировал его, но не думаю, что заказчик успокоится на этом. И боюсь, что кто-то из наших может взяться наперекор мне. А хуже всего то, что даже в единственном экземпляре артефакт, если только владельцу удастся заставить его работать, сам по себе несет угрозу Сорроу. И надо бы его предупредить, но это нарушит все базовые принципе Ковена, которые я же сам и прописал на заре его создания.

Арант замолчал, и в гостиной воцарилась тишина, поскольку Рейн не знал, что на это сказать. Он понимал, что для Аранта значат правила Ковена. И само созданное им сообщество.

– Пусть Сорроу сам выпутывается, – наконец тихо произнес Рейн. – Его благополучие не твоя забота.

Арант удивленно приподнял брови.

– И это говорит человек, едва не сгинувший в недрах Хаоса ради спасения короля?

Рейн улыбнулся. Криво и печально.

– Это было под влиянием момента. Сложно отрицать, что Сорроу своими поступками производит впечатление. Он неплохой человек, нравился мне еще в Орте, когда был куратором нашего курса. Хотя и бесил порой. И да, не могу не признать, что Республика… то есть, теперь уже Королевство при нем расцвело. Но как бы там ни было, а он убил моего отца. Он может называть это казнью и правосудием, но суть от этого не меняется. Он лишил жизни человека, который мне ее дал. И простить такое невозможно.

Арант едва заметно нахмурился, но ничего на это не сказал. Только снова приложился к почти пустому бокалу.





⁂


Ложась спать, Лана не имела намерений погружаться в сон Рейна. Она думала о нем, успела начать скучать и даже хотела перед сном дотянуться до него сквозь зеркальный лабиринт, но побоялась, что может быть уже слишком поздно. Ей не хотелось тревожить его или быть слишком навязчивой, она всегда считала, что девушке излишняя демонстрация влюбленности не идет, а ее парня – расслабляет.

Не было в ее сердце и тревог, а в голове – дурных мыслей. Поэтому сон удивил ее.

Нет, то, что в нем оказался Рейн, было нормально. Лана достаточно хорошо научилась контролировать свой дар, поэтому непроизвольно в чужие сны не проваливалась, особенно, если спала на своей подушке, но Рейн – это особый случай. И не только потому, что их сны переплелись уже давным-давно. Просто она слишком много времени потратила, отыскивая его сознание на нижнем уровне. Ее собственное сознание тянулось к его бесконтрольно, по привычке.

Если бы Лана увидела Рейна в академии или на окраине той деревни у Дома Риддик, где они встретились во сне в первый раз, она бы поняла. Те сны были наполнены романтикой и взаимным желанием еще тогда, когда она толком его не знала, а он был помолвлен с другой.

Но вместо этого Лана погрузилась в тягучий мрачный кошмар. Чем-то он напоминал ее короткое присутствие на темном уровне: такие же приглушенные цвета, словно она смотрит сквозь закопченное стекло, и слишком плотный воздух, в котором трудно шевелиться. В этом сне Лана очутилась на какой-то узкой грязной улочке, которую не помнила в реальности. Если присмотреться, на стенах домов можно было заметить черный, разъедающий их грибок. Гниль. То ли это какая-то неблагополучная часть Аларии, то ли что-то в голове Рейна превращало это место в жуткие трущобы.

Лана с трудом повернулась, жадно глотая ртом воздух. Он казался спертым, пустым, совсем не насыщал легкие, словно в нем давно закончился кислород. Впереди мелькнула знакомая спина, обтянутая светлой рубашкой. Лана хотела позвать Рейна, попросить его помочь ей, но голос не послушался. Она вспомнила про брошь и уже хотела выйти, но что-то как будто остановило ее.

Почему его сон такой? Словно Рейн не вернулся с темного уровня? Сделав над собой усилие, Лана шагнула вслед за хозяином сна, который, казалось, не чувствовал ее присутствия.

Все же здесь было не совсем так, как на уровне темных. Пусть с трудом, но Лана могла двигаться и, судя по всему, скрывать свое вторжение. Значит, сон ей подчиняется. Она какое-то время шла за Рейном, пока в сюжете не появился еще один персонаж.

Лана не успела заметить, откуда он взялся. Впрочем, если это сон-воспоминание, и Рейн в реальности тоже не видел, откуда на него вышел человек, то по-другому и быть не могло.

Это был мужчина лет сорока с резкими и весьма запоминающимися чертами лица, коротко стриженной ярко-рыжей шевелюрой, в темном костюме, так напоминающем униформу членов Ковена. Он обменялся с Браттом парой фраз, после чего они вместе скользнули в неприметную дверь в стене.


Сердце Ланы тревожно забилось в дурном предчувствии. Она максимально быстро, насколько ей позволяли условия сна, преодолела расстояние до дома, в котором скрылись Рейн и неизвестный ей темный. Дверь оказалась заперта, а Лана не захотела воздействовать на сон, чтобы открыть ее: это могло ее выдать, а какой-то древний инстинкт настойчиво шептал в ухо, что выдавать себя нельзя. Поэтому она просто заглянула в окно, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь мутное стекло.

Когда это ей наконец удалось, она едва не вскрикнула от испуга: темный стоял на коленях, корчась от боли, его рот кривился в беззвучном крике, вокруг него клубилось черное облако, а у дальней стены комнаты стоял Рейн, равнодушно наблюдая за происходящим.

Внезапно он словно что-то почувствовал и поднял взгляд, устремив его на окно, через которое смотрела Лана. Та в ужасе отшатнулась, попятилась назад и все-таки коснулась броши, не желая больше оставаться в этом кошмаре.

Обычный прохладный воздух наполнил легкие, помогая сознанию проясниться. Лана обнаружила, что запуталась в одеяле и сбитой простыни. Может быть, поэтому во сне ей казалось, что она почти не может шевелиться?

С трудом выпутавшись, Лана села на кровати, обхватила руками колени. Ее било крупной дрожью, сердце продолжало колотиться, почти выпрыгивая из груди. Пугающие образы все еще крутились в сознании, не желая оставлять ее. В комнате было темно, ночь наверняка еще не перевалила даже за середину. Лане хотелось зажечь световые шары, но для этого следовало успокоиться, чтобы направить магический поток. А успокоиться не получалось.

Она не знала, что только что увидела: был это кошмар Рейна, порожденный долгим пребыванием на уровне темных, или воспоминание о чем-то, что случилось в его жизни недавно, уже после возвращения. Лана лишь понимала, что еще нескоро сможет забыть взгляд, который успела поймать на долю секунды, когда Рейн посмотрел в окно.

Холодный, темный, мертвый, он не был похож на то, что она привыкла видеть в его глазах. Словно то, что посмотрело на нее во сне, не было Рейном Браттом.





Глава 8




Лана выросла в уверенности, что все ее желания всегда будут выполняться, а потому нерешительно топтаться на месте, гадая что да как, было ей не свойственно. Вот и в этот раз нервному блужданию по комнате и прокручиванию в голове обрывков столь напугавшего ее кошмара она предпочла действие. А действие тут могло быть только одно: выяснить, кто тот темный, с которым Рейн якобы встречался.

Пролежав без сна почти до самого рассвета, Лана определила для себя три возможных варианта объяснений увиденному. Первый: этот темный – просто собирательный образ из воспоминаний Рейна о временах работы на Ковен, и тогда сюжет сна – обычный кошмар, какими время от времени подсознание кормит любого человека. Можно сколько угодно расшифровывать его значение и искать в нем рациональные зерна, но в целом он не может вызывать тревоги.

Второй: это реальный человек, который погиб какое-то время назад и с которым Братт встретился на уровне темных, где тот тоже застрял (или задержался сознательно, боясь полного растворения в небытии). Тогда Лана, вероятно, стала свидетельницей страшного воспоминания о том, что происходило с сознанием Рейна во время его продолжительного сна. Ведь еще в момент пробуждения по его взгляду она поняла, что эти месяцы, растянувшиеся для него на целую вечность, были наполнены страданием. Сюжет сна вполне вписывается в это понимание.

Третий: человек из сна не просто реален, но и как минимум до пробуждения Рейна был жив. Тогда Лана могла подсмотреть свежее воспоминание. Что она будет делать, если проверка подтвердит этот вариант, она не знала.

Ближе к рассвету Лана задремала, поэтому встала позже, чем планировала: все еще находившаяся в отпуске Марта уже почти доела завтрак в одиночестве, когда та спустилась на кухню. Сестра, конечно, сразу заметила странное состояние Ланы, но объяснений так и не дождалась. Лана только сделала несколько глотков крепкого, обжигающего чая, чмокнула сестру в щеку и заявила, что есть не хочет и позавтракает позже, а сейчас у нее срочные дела. Марта, конечно, удивилась, но приставать с расспросами не стала.

Всего четверть часа спустя Лана нырнула в серое здание Легиона, напрочь забыв о том, что накануне родной наставник практически выгнал ее. Это, конечно, было обидно, но Лана предпочитала обижаться тогда, когда это сулило какую-то выгоду. Сейчас же, кроме Варта, никто не мог ей помочь.

Она влетела в их общий кабинет, естественно, даже не подумав постучаться, а потому резко затормозила уже по другую сторону двери, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Варт был не один: с ним в кабинете находилась Индира Хитрик. В этом не было ничего необычного: они ведь работают в одной следственной группе, но Лана не удержалась от того, чтобы поморщиться, увидев «коллегу». Вот почему всегда она? Так и крутится вокруг Варта! Лану это не трогало бы, если бы Индира при каждой встрече не прожигала ее взглядом как врага государства номер один.

А сейчас девица к тому же сидела на краешке стола, как накануне сама Лана, разговаривая с наставником. И пусть мебель в кабинете стояла таким образом, что это было самое удобное место для разговора, Лану это разозлило. В конце концов, это ее стол!

– Лана? – удивился Варт и даже почему-то бросил взгляд на часы. – Ты опять здесь? Мы же договорились, что ты пока отдохнешь, а если ты нам понадобишься, мы тебя вызовем.

– Ну, похоже, госпожа Лерой считает, что нам очень сильно нечем заняться, поэтому мы обязательно должны ее развлекать, а то ей слишком скучно, – хмыкнула Индира, смерив Лану презрительным взглядом.

Лана состроила ей рожицу, мол, обалденная шутка, ты просто королева сарказма. Индира, все-таки оторвавшая попу от поверхности ее стола и повернувшаяся ко входу всем корпусом, криво усмехнулась.

– Госпожа Хитрик, – в тон ей отозвалась Лана, мило улыбаясь, – конкретно вас не смею ни отвлекать, ни задерживать. У меня срочное дело к моему наставнику, поэтому вынуждена прервать ваше с ним воркование. И да, развлекать меня время от времени – его прямая обязанность, одна из. Поэтому будьте так добры, покиньте наш кабинет.

Индира недовольно сощурилась, скрипнув зубами, и возмущенно обернулась к Варту. Тот едва успел спрятать улыбку. Подобное поведение Ланы то ли вызывало в нем отеческое умиление, то ли просто веселило обычно сдержанного следователя.

– Индира, мы потом с тобой договорим, – спокойно и серьезно ответил Варт на молчаливое возмущение коллеги. – Оставь нас пока, пожалуйста.

Было видно, что легионерша обиделась и разозлилась еще сильнее, но она ничего не сказала. Просто стремительно покинула кабинет, чеканя шаг.

Лана проводила ее взглядом и, едва дверь за Индирой закрылась, заметила:

– Если однажды будет найден мой обезображенный страшным проклятием труп, прошу в первую очередь проверить ее алиби.

Варт снова снисходительно улыбнулся и покачал головой.

– Ума не приложу, почему вы так не ладите. Каждая из вас по отдельности – милая, умная девушка, но стоит вам оказаться в одном помещении, как вы тут же начинаете шипеть и жалить, словно змеи.

Лана демонстративно пожала плечами и привычно кинула сумку на кресло за рабочим столом, а сама присела на его край, где только что восседала Индира.

– Заметьте, Варт, не я это начала и даже не я это продолжаю. Дело вообще не во мне. На моем месте могла быть любая другая девушка, оказавшаяся в вашем окружении.

Наставник нахмурился, явно не понимая, что именно она имеет в виду, и Лана выразительно закатила глаза.

– А вы еще считаетесь одним из лучших следователей Легиона! Варт, она в вас влюблена. Давно, насколько я могу судить, и, очевидно, безуспешно. Поэтому и ненавидит всех лиц женского пола, оказывающихся рядом с вами.

Его брови удивленно взлетели вверх, и он непроизвольно посмотрел на дверь, за которой скрылась подчиненная.

– Серьезно? Ты так думаешь?

– А вы что, совсем ничего не замечаете? – в свою очередь удивилась Лана.