Управление

– Во всяком случае, – высказалась Хелена, – ты получил отпуск на родину.

Артур шумно вздохнул, потянулся, расправил плечи.

– Я хотел повидаться с сестрой. Но ее нет на месте.

– Это неприятно. А твои родители?

– В прошлом году они переехали во Фрайбург. Мой отец устроился там на работу.

– Фрайбург. Не близко.

– Угу.

Хелена почувствовала, как ее охватывает нетерпение, и ей больше не хотелось ждать, когда заварится чай. Она достала ситечко для чая и положила его в раковину. Лучше пить слабый чай, чем не знать, что сказать.

Она наполнила чашки, села за стол и сказала:

– Хочешь сахара?

Он покачал головой, сел напротив нее, обхватил руками горячую чашку, подул на нее, сделал глоток. Затем произнес:

– Да, хочу.

Хелена подвинула к нему сахарницу.

– Неприятный на вкус, да?

– В армии чай на вкус как заваренное сено. – Он пожал плечами. – Наверное, это оно и есть. А этот отличный по сравнению.

Он взял кусочек сахара, размешал его в своей чашке, и разговор как будто снова закончился.

– Если твоей сестры нет на месте, – вспомнила Хелена, – что же ты будешь делать? Имею в виду, куда ты тогда пойдешь?

– В этом-то и проблема, – признался он. Он сделал глубокий глоток, казалось, он действительно наслаждается напитком. Затем он пытливо посмотрел на нее и спросил: – Могу ли я кое в чем признаться тебе?

– В чем же? – удивленно поинтересовалась Хелена.

Артур отодвинул чашку в сторону, достал из нагрудного кармана листок, аккуратно развернул его и протянул через стол.

– Это отпускное удостоверение. Оно необходимо для того, чтобы солдаты могли совершать поездки.

Хелена наклонилась над бумагой и принялась читать. Формуляр свидетельствовал о том, что некоему Кристиану Хаккеру разрешается до 28 апреля отправиться в отпуск на родину в Мюнхен.

Она удивленно подняла глаза.

– Я думала, что тебя зовут Артур.

– Так и есть. – Он указал на бумагу. – Я украл его у товарища. Он нес караул всего два часа, когда в него попал русский. Отличный стрелок. У него не было шансов.

Хелена испуганно убрала руку с лежащего перед ней листа.

– Я помог захоронить его тело, – продолжил рассказывать Артур глухим голосом. – И когда мы положили его с другими погибшими, я задержался рядом с ним на минуту и подумал, что ему все равно больше не нужна эта бумага. – Он глубоко вздохнул. – Мы из одной казармы. У него была невеста в Мюнхене.

Хелена прокрутила в голове эту историю, то, что произошло, и то, что это означало.

– Это может доставить тебе неприятности, – отметила она наконец.

Артур засмеялся.

– Наверное, можно и так сказать. То, что я сделал, – это дезертирство. Оно карается смертной казнью. – Он сделал еще один глоток чая. – Но я просто не выдержал всего этого безумия. Я хотел укрыться у своей сестры, прятаться у нее, пока не закончится война. Но теперь я думаю, это была довольно глупая идея. Там они начнут искать меня в первую очередь.

Хелена снова склонилась над отпускным удостоверением и указала пальцем на пятнадцатизначный номер документа.

– Если бы кто-то остановил тебя по пути и ввел этот номер в компьютер, тебя бы сразу поймали.

– Да. Но этого никто не сделал. Тыл уже не так хорошо оснащен. – Он вытащил из кармана еще один потрепанный кусок картона. – Отпускное удостоверение и удостоверение личности, большего никто проверять не хотел. Нас с Кристианом часто путали. И это оказалось полезным.

Хелена посмотрела на него, пытаясь понять, что все это значит, и не знала, что еще сказать. Он тоже больше ничего не сказал. Наступила тишина, и ей казалось, будто весь дом внезапно обрушился на них, большой пустой дом, полный тишины, полный невысказанных слов.

– А теперь? – спросила она, сделав над собой усилие.

– Этого я не знаю. – Он уставился на столешницу. – Вернуться назад я не могу. И двигаться дальше тоже.

Хелена схватилась за свою чашку как за спасательный круг, сделала глубокий глоток чая, а потом, в какой-то умопомрачительный момент, она услышала, как говорит, и не могла поверить, что именно она это сказала:


– Я могу оставить тебя здесь до завтра. Но потом вернется кухарка. И горничная.

Та самая, которая обнаружила спрятанного кролика и доложила матери.

– И мои родители. И до этого нам нужно найти другое решение.





* * *


Хелена решила, что разместит его в комнате Армина. Так было проще всего. Кровать уже была заправлена, она просто перестелет ее утром.

– Ты голоден? – спросила она.

Артур замешкался, покачал головой.

– Совсем немного.

Так что она разогрела ему еду, приготовленную для нее Йоханной, густую овощную похлебку со шпиком, к тому же большую порцию, – кухарка считала Хелену слишком худощавой. Она поставила еду перед Артуром, и он проглотил все с такой жадностью, словно не ел уже несколько дней.

Так и было.

– Я ведь всю дорогу ничего не мог купить, – смущенно сказал он. – Если бы я где-нибудь воспользовался своей платежной картой, они бы сразу же узнали, где я нахожусь.

Хелена кивнула. Это была правда. И от взятой с собой платежной карты мертвого друга ему было мало пользы, потому что, во-первых, ее бы сразу же заблокировали, самое позднее – после того, как сообщение о смерти поступило бы в ЗАГС, – а во-вторых, даже если бы это и произошло не так быстро – что было вполне возможно в зоне военных действий, – то данные в любом случае сохранились бы и когда-нибудь благодаря этой карте можно было бы выяснить, в каком направлении исчез Артур.

Но, видимо, никому и в голову не пришло, что он может путешествовать с разрешением на отпуск погибшего. В противном случае достаточно было бы вписать его имя в поисковой строке.

– А твой телефон?

Он покачал головой.

– Оставил его там.

– Хорошо.

Она попыталась представить себе это. Вязьма находилась примерно в двухстах километрах от Москвы.

– Но ведь поездка на поезде, полагаю, длилась несколько дней. И все это время ты ничего не ел?

Артур пожал плечами.

– На вокзале одна лоточница подарила мне два яблока. А воду можно было пить бесплатно.

– Ты точно наелся? У нас есть еще хлеб, сыр и…

– Спасибо, – перебил он ее. – Всё в порядке. Если я съем что-то еще, мне точно станет плохо.

Хелена поднялась. Мысленно она уже составила список вещей, о которых ей теперь следовало позаботиться, в некотором смысле создавала последовательность, как в программировании, где также приходилось думать о тысяче вещей и все зависело от точного знания того, чего вы хотите достичь и чего избежать.

– Я покажу тебе, где находится душ, – сказала она, размышляя, достаточно ли долго работает отопление, чтобы появилась горячая вода. Да.

Он последовал за ней. Она вручила ему полотенце, показала ему ванну, затем комнату Армина, выдвинула ящики с нижним бельем.

– Ты можешь взять, что тебе подойдет.

– Кому принадлежат эти вещи?

– Моему брату. Но он погиб в Польше, вскоре после вторжения.

– О… Мне жаль.

Она задвинула ящик. Ей придется позаботиться о том, чтобы никто не обнаружил никаких следов Артура. Даже волоска в сливе душа. Нужно будет оставить полотенце в стирке, так же как и постельное белье. Тысяча дел. Программирование было проще. В жизни все постоянно шло наперекосяк.

– Вероятно, мне придется уйти, – произнесла она.

– Почему же?

– Найти другое решение.

В его взгляде она прочитала внезапное подозрение. И страх. Точно так же на нее смотрел кролик, когда она обнаружила его за забором, спрятавшегося под нависшими ветвями.