Умирать не больно

Добираясь до Тайной квартиры, я безуспешно пыталась выбросить из головы мысли о смерти. Вышла на остановке и раскрыла зонт. Дождь продолжал атаковать. Стальное небо оставалось таким же серым и мрачным. Благодаря деревьям вдоль аллеи, по которой я шла, ветер не казался таким уж яростным, но все равно пробирал до костей. Я с грустью вспомнила о своей машине, которая находится в автомастерской Аспена. Рано или поздно мне придется ее забрать. Для этого нужно встретиться с Аспеном лицом к лицу. Поэтому поздно.

Переступая через лужи, я прошла мимо мокрых скамеек и кустарников, по которым с нещадной жестокостью бил дождь, и вошла в подъезд, погрузившись в привычную тишину и темноту. Достав из кармана фонарик и включив его, я осветила лестничную площадку.

– Я в своей комнате, – бормотала я себе под нос, – я под одеялом, я под одеялом.

Я взлетела на второй этаж и бегом бросилась к нужной двери. Дрожащей рукой попыталась вставить ключ в замок, но от прикосновения дверь медленно отворилась.

Кровь застыла в жилах, и я потянулась к пистолету, одновременно отставив зонтик к стене. Положив палец на предохранитель и целясь прямо перед собой, я вошла в квартиру, оставив ключи в замке. В прихожей горел свет. Зачем маньяку понадобилось включать его? Чтобы я была готова?

Шаг за шагом я медленно прошла по коридору, оставляя за собой следы: мимо зеркала, которое напугало меня в первый день знакомства с квартирой, мимо цветка в горшке, где была спрятана одна из камер видеонаблюдения, вошла в зал.

Что это на диване? Куртка и рюкзак.

Дверь со стороны ванной комнаты скрипнула, и я резко обернулась, направив оружие на незваного гостя.

– ЭЙ! – Аспен поднял руки и выронил полотенце. – Черт, Кая! Ты меня напугала, – подавленно пробормотал он, пялясь на пистолет широко раскрытыми глазами. Он не смел опустить руки, как и я свои. Мое сердце билось словно сумасшедшее в груди. – Успокойся, я все объясню… только… только опусти пушку. Хватит размахивать ею тут!

Несколько секунд я все еще держала Аспена на прицеле, туго соображая, потом спрятала пистолет и тихонько выдохнула сквозь сжатые до боли зубы. Аспен наблюдал за мной с открытым ртом. Когда оружие исчезло, он тоже облегченно вздохнул, а затем наклонился за полотенцем и закинул его на плечо. Я все еще пыталась прийти в себя. Не могла поверить, что вижу его здесь – в Тайной квартире.

– Ты что… – Аспен откинул влажные от дождя волосы назад, глядя на меня с сомнением, будто это я к нему вломилась, – ты что, носишь его везде с собой? Это не совсем законно, Кая, – доверительно шепнул он. Я ничего не говорила, только буравила его взглядом. Он смутился и переступил с ноги на ногу. Кашлянул. Посмотрел по сторонам.

Наконец я спросила:

– Что ты здесь делаешь?

Аспен встретился со мной взглядом, в котором отразилась неуверенность. Он смотрел на меня по-другому, потому что перед ним стояла не привычная Кая Айрленд, а другая девушка. Я терпеливо ждала подробного объяснения. Не хотела думать о плохом, но мне все казалось подозрительным.

Кто-то следил за мной все это время, – подсказывал внутренний голос. – Может, Аспен? Нет, он ведь всегда был у меня на виду. А может, мне стоит подозревать того, кого в обычной ситуации никак не заподозришь? Аспен стал моим первым другом, он знает обо мне практически все.

Замешкавшись, он ответил:

– Я за тобой следил.

Я не сразу сообразила, как отреагировать, а он усталым шагом проплелся к дивану, где лежал его рюкзак. Я не удивилась – разумеется, он следил. Как бы еще он попал сюда? Но зачем ему это делать? Он снова меня подозревает? Или никогда не прекращал подозревать?

Я мысленно вернулась на шаг назад и осмотрела заваленный бумагами стол, картотечные шкафы, стену с уликами. Он видел это. У него, несомненно, возникли вопросы. Почему он ни о чем не спросил? Хотя даже если спросит, все равно не отвечу. И чего он роется в своем дурацком рюкзаке?

Будто прочитав мои гневные мысли, Аспен выпрямился и обернулся. Молча протянул мне что-то, похожее на записку. Я опустила на нее взгляд, хотя сразу поняла, что это. Я узнала свой почерк и бумагу – огрызок листка из ежедневника. Мне не нужно было читать, что там написано, но я все равно это сделала, а Аспен тем временем скрестил руки на груди и с вызовом спросил:

– Ну и что это?!

– Очевидно, ты нашел мою предсмертную записку.

У Аспена отвисла челюсть.

– Ты ее написала?

– Да, – увиливать не было смысла. Я написала эту записку, в которой говорила, что решила покончить с собой из-за Аспена, Нэтвиков и всех тех, кто решил бы копаться в этом деле. По мнению всех этих людей, новость о том, что я умерла, наложив на себя руки, не была бы удивительной. Бедная девочка так мучилась, что решила покончить со страданиями, это логично, – вот что они сказали бы. Я не хотела, чтобы кто-то из моих близких сходил с ума так же, как я, когда поняла, что маму убили. Так что я написала эту глупость и сунула в бардачок машины, где Аспен ее и откопал.

Я смяла записку в кулаке и кинула ее на захламленный стол. Челюсть Аспена напряглась, на виске тревожно забилась жилка.

– Все из-за этого? – спросил он, нервно кивая в сторону, но не отрывая от меня взгляда.

– Уходи, Аспен. Сейчас не время.

– Не время? – озлобленно переспросил он. – А когда, по-твоему, будет время? Когда ты игнорируешь меня и сбегаешь из больницы? Когда ты говоришь, что все в норме, но не отвечаешь на звонки, и мне нужно следить за тобой, чтобы поговорить?! – Его голос поднялся на тон выше: – Что все это значит?!

– Аспен…

– Что?! – напустился он, раздражительно стиснув кулаки. Я невозмутимо смотрела в ответ, но в груди все болело. Еще одна иллюзия разрушилась, обнажая отвратительную реальность. Я могла дружить с ним, вместе обедать, обсуждать планы по спасению Скалларк. Но не признаваться, кто я и почему здесь застряла. И вот теперь каникулы кончились.

– Я не хочу нести ответственность еще и за твою жизнь, Аспен.

– Я не маленький мальчик, ясно?! – Он вышел из себя почти мгновенно, еще до того, как я договорила. Я знала, что так и будет, и не была удивлена. Представляю, что он испытал, когда нашел эту глупую записку в моей машине, а позвонить и расспросить о ней не смог. Но разве я могу позволить Аспену очутиться в таком же хаосе, что и я?

Он зарылся пальцами в волосы и опустился на диван, зажмурившись. Я скрестила руки и попыталась прекратить думать о том, что было бы, если бы я рассказала ему обо всем. Аспен помог бы? Он уже замешан, он уже часть истории. Он знает половину, так почему не рассказать ему все остальное?

Я сжала зубы, потом бескомпромиссно заявила:

– Тебя никто не приглашал, поэтому ты должен уйти. – Он насмешливо посмотрел на меня. – Аспен, не принуждай меня причинять тебе боль. Уходи.

– Хватит! – резко оборвал он, вскакивая. – Прекрати уже говорить так, будто ты умнее всех. Я способен решать за себя. Расскажи, что с тобой творится и что все это значит, и я помогу. Я вижу, как тебе страшно, Айрленд. Боже, ты даже ходишь с пушкой!

– Конечно, мне страшно, – мрачно подтвердила я. – За мной следят. Тоже хочешь почувствовать, каково это – жить в постоянном страхе?


– Нет, не хочу. И никто не хочет. Но ты действительно думаешь, будто бы я сейчас в безопасности? – Он понизил голос и с расстановкой произнес, постучав себя по виску: – Я в его голове, Айрленд, когда он приходит за ними. А это? – Он кивнул в сторону стены и многозначительно продолжал: – Я уже достаточно прочел, так что если кто-то действительно следит за тобой, он знает и обо мне в этой квартире. Я не уйду отсюда, даже если ты пристрелишь меня.

– Я могу вышвырнуть тебя за несколько секунд и даже не вспотею.

– Ну да, я подумал об этом… но ты ведь… так не поступишь, верно?

Несколько секунд я молчаливо сверлила его взглядом, но понимала, что Аспен прав, и если с ним что-то случится, он сам будет во всем виноват.

– Кая, слушай, я все равно буду здесь, рядом с тобой.

– Если тебя убьют, ты не сможешь быть рядом.

– Никто меня не убьет.

– Детектива Гаррисона убили. – Аспен молча смотрел, пока я не сдалась. Вернувшись в коридор, я занесла в квартиру зонт, вытащила ключ из замка и заперла дверь. Аспен уже сидел на диване, приготовившись к серьезному разговору, и напряженно следил за моими действиями. Я не знала, с чего начать. Выглянула во дворик, проверяя улицу, присела рядом на диван. Сейчас, как и в первый день знакомства с квартирой, я вдохнула в легкие пыль и исходящий от Аспена запах дождя и мыла.

– Ты что, типа под прикрытием? – выпалил он. Я уставилась на него, должно быть, с глупым видом, потому что Аспен рассмеялся и пробормотал: – Да шучу я, расслабься.

Я вздохнула, а затем бесстрастным голосом, так, чтобы максимально четко донести, что я не желаю ничего рассказывать, начала:

– Это квартира моей мамы. Она расследовала дело серийного маньяка, который в девяностых убивал здесь женщин. Ты знаешь, она умерла. Эта тварь убила ее. – Аспен нахмурился, а в его серых глазах, всегда напоминающих мне мокрый после дождя асфальт, появился шок. – Я думаю, мама отыскала его, и он убрал ее с дороги. А еще… – Прочистив горло, я продолжила: – Я думаю, что не случайно оказалась в Эттон-Крик. Понимаешь… я не помню, как это случилось. В первый день, когда я только приехала, мне казалось, что мама отослала меня, потому что была в депрессии. Я думала, что знаю, в чем причина. После Джорджи у нее были мы с отцом, но… нет, я ошибалась. Мама боялась за свою жизнь. И за мою тоже. И она не хотела, чтобы я была здесь.

– Айрленд. – Аспен накрыл мое дергающееся колено ладонью и удерживал руку до тех пор, пока я не успокоилась. Его ногти были черными от машинного масла, синие дорожки вен выступали сквозь бледную кожу. – Что ты имеешь в виду, говоря, что оказалась в Эттон-Крик не случайно?

Я открыла рот, собираясь бездумно ответить на его вопрос, но вовремя спохватилась.

– Я не знаю, честно, не знаю. Но у меня такое ощущение, будто я участвую в чьей-то игре. Кто-то играет со мной, Аспен, но я не знаю, кто. Я оказалась здесь не случайно. Когда Майю убили, я в тот же вечер попыталась уехать домой, но мой автобус остановили и меня конвоировали в участок для допроса. Я сказала детективам, что был свидетель, который видел в доме Кингов мужчину. Это был ты. И я повторяла, что была в городе всего один день и видела Майю лишь раз, но они вцепились в меня, словно злобные псы. – Почувствовав себя дурно от воспоминаний о детективе Гаррисоне, я прочистила горло и сменила тему. – Той же ночью я узнала о том, что случилось с мамой, и уехала домой. И я нашла…

– Вот, выпей воды. – Аспен поспешно полез в рюкзак и всучил мне банку с пивом. – Ой, не то. – Секунду спустя он сунул бутылку минеральной воды «Западный ручей» и подождал, пока я напьюсь.

– В общем, я нашла мамино письмо. Оно было написано под влиянием страха. И когда я приехала сюда и увидела все это, сразу стало ясно, чего именно она боялась. – Больше не в силах усидеть на месте, я встала на ноги и, сунув руки в карманы штанов, подошла к столу и увидела коробки с бумагами. – Мама боялась, что я узнаю об этой квартире. О ее делах. Она всю жизнь скрывала это от меня, Аспен. И я подумала, что Неизвестный и Криттонский потрошитель могут быть одним и тем же человеком…

– Исключено.

– Почему?

Я в недоумении обернулась, Аспен приблизился, глядя на доску преступлений слева от меня.

– Потому что Неизвестный – это женщина.

Я недоверчиво нахмурилась.

– Ты не в себе?

– Кая, а теперь ты меня послушай. – Аспен схватил меня за плечи. Стало больно, потому что раны зажили не до конца, и когда я поморщилась, он выпустил меня, но твердо произнес: – Это женщина, которая обладает огромной физической силой. У меня были сомнения, но теперь я точно уверен. Помнишь, я говорил тебе о своих видениях? Все это время я был в теле женщины.

– Но я все время отталкивалась от того, что эти убийства – в прошлом и в настоящем – связаны. И я нашла связь…

– Нет, – оборвал он твердо. – Начни сначала, Айрленд. Давай попытаемся сложить наши знания в общую копилку и, может быть, тогда мы увидим цельную картину.

Я несколько секунд молчала, лихорадочно пытаясь сопоставить факты, но решила вернуться к идеям Аспена позже и, махнув в сторону доски преступлений и стены, на которой висели газетные вырезки и жуткие фотографии, объяснила:

– Ладно. Эти девушки – все жертвы Криттонского потрошителя. Они все похожи. Они все были брюнетками, кроме Эсме Фрайзер, – я кивнула на одну из фотографий, – она была блондинкой. Тринадцатого января девяносто пятого ее с подругой похитили у кинотеатра.

– И ты все это помнишь?

– Я изучила их вдоль и поперек и поняла, что его жертвы являются прототипами одной. Она либо бросила его, либо отказала, в общем, она была недосягаемой мечтой, и поэтому маньяк решил добраться до девушек, которые напоминали ему ту единственную. Я уверена, что полиция пришла к такому же выводу, особенно учитывая тот факт, что у всех жертв были вырезаны сердца. Но расследование зашло в тупик.

Я достала из коробки файл Дэйзи Келли, который вчера вернула в квартиру. Раскрыла его и показала Аспену фотографию.

– Это Дэйзи Келли. В списке жертв Криттонского потрошителя ее не было, потому что когда она сбежала от него, ей никто не поверил. – Аспен нахмурился. Мне показалось, что его тревожит какая-то мысль. – Что? В чем дело? Ты уже слышал это имя?

Он отрицательно покачал головой и демонстративно сосредоточился на фотографии в моей руке.

– Ничего. Ты думаешь, она была одной из жертв, но ей удалось сбежать?

Скорее всего, мне просто показалось, что Аспен так странно отреагировал, – успокоила я себя, а затем рассказала ему все, что знаю о Дэйзи Келли и жертвах Потрошителя. Когда я договорила, на виске Аспена вновь тревожно забилась жилка.

– Это все похоже на извращенную любовь, – сказал он. – Словно этот урод пытался создать свою семью или вроде того.

– Да, и я так подумала. Я не знаю, почему маму так заботило все это. Может, они с Дэйзи были подругами? Вечером я еду домой, попытаюсь расспросить обо всем миссис Нэтвик. Это она дала мне ключи от квартиры. Я думаю, она что-то знает.

Аспен не позволил мне уйти от темы, напомнив: