Умирать не больно

Я замерла, никак не ожидая, что он заговорит о Сьюзен. Я думала, он пришел рассказать о психушке. Об инопланетянах. Жертвенных ритуалах в лесах Эттон-Крик. О чем угодно, только не о Сьюзен.

Но его слова всколыхнули в памяти наш разговор в кафе «Шерри». Кажется, с тех пор прошло сто лет. Он тогда сказал, что знает, что Сьюзен грозит опасность. Признался, что отправил репортеру анонимную записку, и пообещал, что расскажет обо всем после. Если я помогу спасти Сьюзен.

– В чем был секрет? – спросила я, нетерпеливо скрестив руки на груди.

– Что? – Аспен испуганно вздрогнул и посмотрел на меня, как потерянный щенок, которого собираются вышвырнуть на улицу как раз тогда, когда накормили и показали, что есть и другая жизнь, не бродяжническая.

– В тот день ты сказал, что у тебя есть секрет, и попросил защитить Сьюзен. Откуда ты знал, что ей грозит опасность? В тот день она упомянула, что иногда ты ведешь себя странно. Так что она имела в виду?

– Она сказала это, чтобы ты перестала задавать вопросы, – отмахнулся Аспен. Он посмотрел куда-то за мое плечо в сторону окна, явно избегая моего взгляда. Я без энтузиазма проворчала:

– И ты снова просишь помочь и при этом хочешь, чтобы я ни о чем не расспрашивала.

– Нет, на этот раз я все расскажу.

– Ну так говори, – бесцеремонно отрезала я. – Почему ты не пошел в полицию? Ты должен был сказать им о своих…

– Ты думаешь, я не был в полиции? – резко и громко перебил он, удивив меня. – Ради Сьюзен я был готов на все, я мог пойти куда угодно и сделать что угодно! Я готов был выставить себя полным дураком. Но они мне не поверили. Ни раньше, ни сейчас. Это из-за них Сьюзен умерла. Слушай, Айрленд. – Он вздохнул, затем приглушенным тоном начал заново: – Уже сейчас он рыщет. Дожидается момента. Следит. Предвкушает убийство.

– И кто он? Кто он, ты знаешь? Ты поэтому сбежал из дома Майи – потому что видел его?!

– Стой, что?.. – Он в замешательстве качнулся назад, глядя на меня снизу-вверх. – Ты знаешь, что я был в доме Майи в тот вечер?.. Впрочем, не имеет значения. Я не знаю, кто он. Но я знаю, кого он хочет убить. Сначала он следил за Майей. Я знал, что она будет первой. И я пришел к ней домой, чтобы предупредить ее и Ричарда. Но было уже поздно. – Я выпрямилась. Аспен не убийца. Не может им быть, просто нет. Я бы скорее поверила, что это Ной по ночам превращается из домохозяйки в маньяка и шастает по Эттон-Крик. Видимо, вопросы отразились на моем лице, потому что Аспен со вздохом ответил: – Я вижу их.

Прошла минута, а он так ничего и не сказал. Я тоже молчала. Ослышалась, наверное.

– Я вижу их его глазами.

– Кого?

– Его жертв. Я вижу их его глазами. – Опять вешает мне лапшу на уши. Аспен вновь прочел мои мысли и со смешком сказал: – Ты, наверное, думаешь, что я спятил. Это правда. И то, что я спятил, и то, что я их вижу. Собственными глазами. Точнее, его глазами. Я словно в его теле в этот момент, понимаешь? – сбивчиво спросил он. Я не понимала. – Я в его теле, когда он следит за ними. Когда убивает. Я видел убийство Майи заранее – до того, как это случилось.

Я погрузилась в размышления.

– …И со Сьюзен. Я попытался. Просил ее не выходить из дома, переехать ко мне.

– Нет, ты ошибаешься.

– Я знал, что ты не поверишь.

– Дело не в Сьюзен и не в Майе. Да, они похожи. Дело в их отцах. – Я отделилась от стола и шагнула к двери, задумчиво продолжая: – Подумай сам: кроме этого между ними не было ничего общего. Только родители. Мадам Чонг говорит, что Майя иногда даже ночевала у нее из-за отца. Так что все дело в них.

– Тогда почему все это случилось со Сьюзен? – Аспен крутил головой, следя за мной. Я снова облокотилась о письменный стол и скрестила руки на груди.

– Не знаю. Девушки не были его целью.

– Прекрати, – попросил он, и на секунду мы встретились взглядами. – Прекрати говорить так, будто они просто какие-то незнакомки. Мы их знали. А со Сьюзен ты даже вроде как подружилась.

Я прикусила нижнюю губу, подавив желание рявкнуть, что я не бесчувственное животное, каким он меня считает. Аспена бы это впечатлило. Прокрутив в голове следующий вопрос и мысленно подобрав нужный тон голоса, я прочистила горло и спросила:

– А сейчас… за кем он следит?

Опять повисло молчание, ставшее для этой пустой комнаты привычным. Она пуста, даже когда внутри нахожусь я. Даже когда я не одна, а с Аспеном.

– Скалларк.

– Кто? – удивилась я.

– Скалларк!

Я опустила руки, почувствовав, что они больше мне не подчиняются.

Я обдумала слова Аспена. Вспомнила Скалларк: ее улыбчивое лицо, а иногда раздраженное и печальное – когда она понимала, что против меня настроено большинство студентов. Вспомнила ее хмурый взгляд, направленный на Крэйга и Аспена, когда они принимались говорить о том, чего она не понимала.

– Он увидел ее у кабинета психолога.

– Я видела ее вчера на седьмом этаже, – вставила я, припомнив вчерашний ужасный день и вежливое выражение лица доктора Сивер. И Скалларк: потерянную девушку, выходящую из ее кабинета, как из камеры пыток. Мое дыхание участилось.

– ЭЙ, Я ЗДЕСЬ! – громко оповестил Аспен, и я отшатнулась от него, сжав кулаки. Едва не врезала ему. Он заметил это, опустив взгляд на мои руки, и нахмурился. Отошел в сторону, пристально изучая меня. – Да что с тобой?

– Ничего, – ответила я, выпрямляясь. Аспен сделал еще шаг назад.

– Я спросил, в чем она была.


– Кто?

– Айрленд, приди, наконец, в себя!

– Хватит орать.

– Да я не…

– Если продолжишь – прибежит Ной.

Я забыла добавить, что в случае борьбы Ной будет закидывать его булками и мариновать в меду, но Аспену было достаточно этой короткой фразы.

– Ладно. В чем была Скалларк? Вчера, когда ты увидела ее у Альмы, она была в коричневой юбке? На ней была коричневая юбка? Такая, ниже колена? – изобразил он ребром ладони длину на своей ноге. Я решила, что Аспен думает, что я не в себе. Я уже и сама не знаю. Сказываются усталость, недосыпание.

Аспен сказал, что Скалларк может умереть.

Я вновь вспомнила ее: родинку на щеке, фиолетовую тушь на ресницах, вьющиеся волосы, саркастичный тон и закатывание глаз на комментарии доктора Корригана.

– Айрленд?

– Да. Наверное, да, была.

Он отшатнулся, зарываясь пальцами в волосы. Надавил ладонями на глаза.

– Он увидел ее вчера у кабинета. Он подслушивал ее разговор с Альмой… и следил за ней сегодня, а ты…

– А я была у мадам Чонг.

– Я не это имел в виду. – Он укоризненно посмотрел на меня. – Я не думаю, что это ты.

Ну да. Я знаю, о чем он думает, и он знает, что я знаю. Он подозревает всех и каждого, и мне все равно. Я бы… я бы тоже подозревала. Я вновь вынырнула из размышлений. Это становилось все труднее и труднее – оставаться в сознании. Хотелось вернуться в постель и обо всем забыть. Хоть на минутку.

– Так и что ты хочешь сделать? – напрямую спросила я, решив покончить со всем чем быстрее, тем лучше. – Нет, что ты хочешь от меня? Как ты хочешь защитить Скалларк? Ты думаешь, она поверит в то, что ты рассказал мне?

Я бы тоже не поверила, если бы не мистическая связь с Ледой Стивенсон.

– Просто подружись с ней, а я тем временем буду следить за видениями. Когда узнаю дату ее смерти, тогда мы все ей расскажем. А если не удастся убедить, тогда просто спрячем ее, и дело с концом. Хорошо бы, если она все выслушает.

– Я думаю, нам стоит пойти в полицию.

Это «мы» очень гармонично вписалось в ситуацию. Полчаса назад мы с Аспеном были порознь, а теперь уже «мы». И я даже не почувствовала дискомфорта, когда он связал нас одним словом, а наоборот, подхватила эстафету.

Аспен скрестил руки, выражение его лица стало еще мрачнее.

– Ты серьезно? Собираешься это сделать после того, как они тебя мучили? После того, как подозревали? – И прежде чем я вставила хоть словечко, он решительно оборвал: – Нет. Никто из нас туда не пойдет. Я устал чувствовать себя идиотом. Однажды я сделал ошибку, попросил их о помощи и в награду провел в психушке четыре года, спасибо, больше не надо, – с сарказмом закончил он, усмехнувшись. Его взгляд затуманился, затем он опять хмыкнул, видимо, вспомнив что-то.

– Расскажи, – попросила я. Не знаю зачем. Почему-то подумалось, что если не спрошу, он взорвется. Аспен удивленно уставился на меня.

– Ты серьезно? – вкрадчиво спросил он на этот раз. Я кивнула, и он, замявшись, пробормотал: – Мне казалось… Ладно, забудь.

«Вновь он думает, что я бесчувственное чудовище», – решила я, но притворилась, что не заметила. Аспен поудобнее уселся на мою кровать, уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях. Он сидел так несколько секунд, пока я нависала над ним со скрещенными руками, потом зарылся пальцами в волосы и произнес:

– Если тебе интересно, почему это происходит… – он вздохнул, – я не знаю. Нет ни снов, ни отдыха – ничего. Я видел каких-то людей всю свою жизнь, сколько себя помню, а потом Патриции надоел чокнутый сынок с его закидонами, и она отправила меня к своим родителям. – Аспен выпрямился, сделав странное движение руками, будто пытался изобразить фейерверк. – Ничего, конечно, не поменялось. Все стало только хуже, вплоть до того, пока я не увидел мертвых ребят в мусорном баке.

– Тогда ты пошел в полицию.

– Да. Пришел и как дурак все им выложил. И до восемнадцати сидел в психушке.

– Больше они не могли тебя держать, – понимающе кивнула я. Аспен лишь поджал губы. Я была права: ему нужно было выговориться. Он же просто парень, просто человек, который не должен был все это испытывать.

Закончил Аспен голосом, не терпящим возражений:

– Мы никуда не пойдем. Сидя там, я никому не помог. Ты тоже не поможешь.

– Сьюзен все знала, – невпопад сказала я.

– Да если бы не она, я бы умер. – Перед глазами всплыло лицо Леды Стивенсон. А какая у нее причина покончить с собой? – Ну что, теперь ты мне поможешь? – с вызовом спросил Аспен. Я отстранилась от стола, забыв о том, что малейшее движение причиняет боль. Тянет в кровать. Хочется упасть лицом в подушку. – Айрленд, ты поможешь мне со Скалларк? – Аспен повторил вопрос громче, решив, что я теряю связь с реальностью. – Ведь у вас, у девушек… могут быть свои секреты… всякие штуки. Ты можешь с ней подружиться. А я пока придумаю, что делать, как защитить ее.

Я не хотела медлить, хотела четко сказать «да», но опустила взгляд. Дело не в том, что я боюсь за себя – я боюсь за нее. Я боюсь, что если не спасу Скалларк, если проиграю и в этот раз, то чувство вины меня убьет. После Джорджи, мамы, Сьюзен я не вынесу этого.

– Ну так что? – надавил Аспен, переступив с ноги на ногу.

– Да, – наконец сказала я, – конечно, да.

Аспен кивнул с таким видом, будто даже не сомневался, что я соглашусь. Выходит, только я одна вечно сомневаюсь, сдаю назад под напором нерешительности.