Умирать не больно
Часть 19 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я глянула на часы, затем завела двигатель и, перегнувшись через сиденье, отыскала плед из верблюжьей шерсти. Пах он не очень хорошо, но это можно было пережить. Я накинула его на плечи и медленно выехала с парковки. Видимость была плохая, и я не отрывала взгляда от дороги, но все равно не заметила, как передо мной проскочила синяя «Хонда» подруг Майи Кинг. Я резко нажала на тормоз, и ремень впился в грудь. Костяшки пальцев побелели – так сильно я вцепилась обеими руками в руль. Подруги Майи смотрели на меня сквозь запотевшее стекло и улыбались, а одна из них даже помахала мне рукой.
Дождь продолжал стучать по крыше машины. Стеклоочистители со скрипом елозили туда-сюда по стеклу. Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда.
– Эй! Ты что, уснула?! – В стекло с пассажирской стороны постучал мужчина в дождевике. – Проезжай! – крикнул он, и я озадаченно перевела взгляд на мокрую от дождя дорогу, ведущую за пределы кампуса. «Хонды» давно и след простыл.
– Проезжай, ну же!
Я кивнула и переключила передачу.
Неужели я так долго смотрела в пустоту, что просто выпала из реальности? Бросив взгляд в сторону, чтобы проверить, отошел ли мужчина от моей машины, я увидела, что его место занял большой сверкающий мотоцикл. На нем восседала девушка в черной мотоциклетной куртке, и хоть ее лицо и было скрыто защитным шлемом, я почувствовала настойчивый злобный взгляд, адресованный мне.
* * *
Наша группа передвигалась со скоростью улитки из одной палаты в другую. Смешанный запах антисептических препаратов, лекарств и хлорки уже впитался в мою кожу, а взгляды пациентов, следовавшие за нами, начинали действовать на нервы. И не мне одной. Скалларк пробормотала краешком губ:
– Я сейчас рехнусь. Вот серьезно, пойду запишусь к психотерапевту на прием. Эти люди так смотрят на нас, словно думают, что мы ждем удобного момента, чтобы выцарапать им мозг. Хотя я должна привыкнуть к этому.
Я повела плечом, не зная, что ответить на это, но нашлась чуть позже и так же тихо сказала:
– Чувствую, что от меня странно пахнет.
Скалларк невесело усмехнулась и с сарказмом пробубнила:
– Ну да, ну да. Ты врач, так что должна привыкнуть к тому, что от тебя будет постоянно вонять чем-нибудь этаким.
– А ты должна привыкнуть, что на тебя будут пялиться пациенты, – парировала я. Тут доктор Корриган в очередной раз остановился у металлической кровати, отделенной от точно такой же койки занавеской, и принялся рассказывать о пациенте. Это уже третья палата и седьмой пациент.
– Кира Джеймис-Ллойд, внешняя травма головы вследствие эпилептического припадка…
– Эй, – прошептала Скалларк, наклонившись, – мне показалось, что я видела симпатичного парня в коридоре. Ты тоже его видела, ведь так?
– У нас различаются понятия о красоте.
– Точнее, у тебя отсутствует понятие о красоте, – с жаром сказала Скалларк, и внезапно я осознала, что в палате тишина, а студенты с ехидными, раздраженными и скептическими лицами смотрят на нас. Доктор Корриган, сложив руки внизу живота, сделал к нам шаг. Студенты расступились перед ним, как море перед Моисеем.
– Хотите поделиться с нами своим эстетическим вкусом, мисс Скалларк?
– Эээ…
– Думаю, письменная работа о кишечной непроходимости вам поможет его усовершенствовать, – убежденно заверил он и отвернулся к пациентке. – Эпилепсию вылечить нельзя, ее нельзя подавить, но можно предотвратить приступ…
Я протиснулась вперед, чтобы взглянуть на рану, о которой говорил доктор Корриган, но застыла, как громом пораженная. Это ведь Кира Джеймис-Ллойд, подруга Майи. Она зло посмотрела мне в глаза и сжала челюсти, будто хотела что-то выпалить в сердцах, но из-за посторонних вынуждена была сдержаться.
Наша группа двинулась к следующей кровати, а я повернулась к Скалларк и приглушенно спросила:
– Это ведь дочь профессора Джеймис-Ллойда, верно?
Когда доктор Корриган отошел на достаточное расстояние, Скалларк склонилась ко мне и, едва разлепляя губы, произнесла:
– Да, но она не в Первом медицинском павильоне, если ты об этом. Это Кира, и… она, насколько я знаю, твоя нехорошая знакомая. – Увидев мой взгляд, Скалларк пожала плечами: – Все знают о том, что случилось в туалете. К тому же хоть Кира и изучает биохимию, она работает в Издательском центре и пишет всякие мерзкие статейки для желтой газетенки нашего университета. Это я тебя так – предупреждаю. Подавленный талант журналиста дает о себе знать…
– Что, она и о тебе писала? – с сомнением спросила я, заметив, как Скалларк начала краснеть.
– Пусть попробует, тут же умрет! – шумно фыркнула она.
– Студентка! – возмутилась медсестра, проверяющая капельницу миловидной даме. Доктор Корриган был увлечен рассказом о легочной инфекции, нависая над чьей-то постелью, поэтому нас со Скалларк не наказали. Она послала медсестре убийственную улыбку, а затем пихнула меня локтем под ребра. Я тоже выдавила усмешку.
Несмотря на все случившееся за сегодняшний день, благодаря Аспену, Сьюзен и Скалларк я обнаружила, что мое настроение поднялось.
* * *
Ступив на порог особняка, я сразу же погрузилась в насыщенный запах грибного супа и с удивлением направилась на кухню. Ной стоял на своем уже привычном для меня месте: за столом, с запястьями, погруженными в огромный кусок теста. Я несколько секунд смотрела на то, как он мнет и валяет его, присыпав мукой, и так снова и снова. Интересно, как он угадал о грибном супе?
– Прекрати.
Я вздрогнула и оторвала гипнотический взгляд от рук Ноя. Он смотрел на меня на удивление серьезным взглядом.
– О чем ты?
Он скептически изогнул бровь.
– Я прочел в одном очень полезном журнале, что женщины в восторге от мужчин, которые любят для них готовить. Поэтому прекрати меня смущать своим прожорливым взглядом, иначе я пересолю пирог.
– В каком очень полезном журнале ты это прочел? – уточнила я. На его губах мелькнула улыбка, глаза прищурились, и то ли от тусклого света, то ли потому, что у него челка упала на глаза, но мне показалось, Ной подмигнул.
– В женском журнале.
Мило. Он еще и журналы женские читает.
Никак не отреагировав на его признание, я прошла к плите и налила себе целую тарелку аппетитного грибного супа. Поставив ее на кухонную стойку, я опустилась напротив Ноя и принялась медленно есть, чтобы не обжечься.
– Вкусно?
Я подняла голову, и мы встретились взглядами. В его глазах-льдинках читалось искреннее любопытство, поэтому я кивнула:
– Очень вкусно, спасибо.
– Ты только не спеши, иначе обожжешься. Успеешь еще.
– Что? – Я снова посмотрела на него, но теперь с подозрением, потому что возникло ощущение, что Ной читает мои мысли. Он облокотился на стол и склонился вперед, пристально вглядываясь в мое лицо.
– Ты это серьезно, Кая?
– О чем ты говоришь?
– Ты спешишь, – он отстранился, раздраженно снимая с каждого пальца тесто, – потому что боишься опоздать на собеседование. И я спрашиваю: ты серьезно собралась платить за аренду?
– Откуда ты знаешь о моих планах? – Я отложила ложку. Ной следит за мной? Но как он узнал о собеседовании, ведь я никому о нем не говорила – ровным счетом никому. Я увидела по пути домой объявление на одном из кафе в Университетском городке и решила позвонить. Это было примерно сорок минут назад.
Он молчал, явно не собираясь отвечать, поэтому я осторожно произнесла:
– Я не собираюсь платить за аренду. Те утренние слова вырвались случайно, я не хотела тебя обижать. И это вполне логично, что я хочу найти работу.
– Чтобы платить за дом? Нет?
– Нет, чтобы просто жить.
Я говорила абсолютно спокойно, но начинала чувствовать раздражение – почему только я отвечаю на вопросы? Я набрала полную грудь воздуха, собираясь вновь поинтересоваться о странном всеведении, но Ной отвернулся и подошел к раковине. Я выбралась из-за стола и подошла следом с тарелкой. Ной тщательно вымыл руки, специально включив большой напор воды, будто намекая, что мне не стоит говорить. Он возился несколько минут, но я терпеливо ждала, вдыхая запах карамели и корицы от его футболки. Я видела, что его мышцы напряжены. В итоге он сдался и обернулся. Взял из моих рук тарелку и положил в раковину.
Мы оказались в крохотном пространстве и все из-за меня, потому что я не отстранилась. И не собиралась, пока он не ответит.
– Может, отойдешь? – Ной многозначительно показал глазами, что я нахожусь слишком близко. Я удивилась, почему злится он, когда именно он забрался в мою голову.
– Откуда ты знаешь о том, о чем не должен знать?
Он набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул.
– Вообще-то мне казалось, что ты решила об этом забыть. Ты ведь сбежала и все такое… игнорировала…
– Нет, я не… не решила. Я передумала. Кое-что происходит.
– Уже встретилась с Ледой Стивенсон? – спросил Ной, пристально вглядываясь в мое лицо. Мое сердце пропустило удар, потому что было совершенно очевидно, что Ной все знает. Он даже не скрывал этого, и его вопрос прозвучал как утверждение.
– Да, – кивнула я, – мы встретились, если это можно назвать встречей.
Странно, но я вовсе не злилась из-за того, что Ной вынудил меня ответить на вопрос. Он будто при помощи волшебства вылечил какую-то саднящую ранку на моем сердце, и вот уже легче дышать.
Мысль была странная, и я поспешила от нее избавиться.
– Понимаю, Кая, ты расстроена…
Почему он говорит, как мой психиатр?
– Я не расстроена, я сбита столку. Со мной происходит что-то странное… И здесь, в Эттон-Крик, я как будто оказалась неслучайно. Но я же не никак не связана ни с Майей, ни с Ледой Стивенсон…
– Может, ты думаешь, что не связана? – перебил Ной. Я изумилась.
– Что ты имеешь в виду? – Я почувствовала мурашки, бегущие по рукам, но даже не вздрогнула, сердито спросив: – А как со всем этим связан ты?
Дождь продолжал стучать по крыше машины. Стеклоочистители со скрипом елозили туда-сюда по стеклу. Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда.
– Эй! Ты что, уснула?! – В стекло с пассажирской стороны постучал мужчина в дождевике. – Проезжай! – крикнул он, и я озадаченно перевела взгляд на мокрую от дождя дорогу, ведущую за пределы кампуса. «Хонды» давно и след простыл.
– Проезжай, ну же!
Я кивнула и переключила передачу.
Неужели я так долго смотрела в пустоту, что просто выпала из реальности? Бросив взгляд в сторону, чтобы проверить, отошел ли мужчина от моей машины, я увидела, что его место занял большой сверкающий мотоцикл. На нем восседала девушка в черной мотоциклетной куртке, и хоть ее лицо и было скрыто защитным шлемом, я почувствовала настойчивый злобный взгляд, адресованный мне.
* * *
Наша группа передвигалась со скоростью улитки из одной палаты в другую. Смешанный запах антисептических препаратов, лекарств и хлорки уже впитался в мою кожу, а взгляды пациентов, следовавшие за нами, начинали действовать на нервы. И не мне одной. Скалларк пробормотала краешком губ:
– Я сейчас рехнусь. Вот серьезно, пойду запишусь к психотерапевту на прием. Эти люди так смотрят на нас, словно думают, что мы ждем удобного момента, чтобы выцарапать им мозг. Хотя я должна привыкнуть к этому.
Я повела плечом, не зная, что ответить на это, но нашлась чуть позже и так же тихо сказала:
– Чувствую, что от меня странно пахнет.
Скалларк невесело усмехнулась и с сарказмом пробубнила:
– Ну да, ну да. Ты врач, так что должна привыкнуть к тому, что от тебя будет постоянно вонять чем-нибудь этаким.
– А ты должна привыкнуть, что на тебя будут пялиться пациенты, – парировала я. Тут доктор Корриган в очередной раз остановился у металлической кровати, отделенной от точно такой же койки занавеской, и принялся рассказывать о пациенте. Это уже третья палата и седьмой пациент.
– Кира Джеймис-Ллойд, внешняя травма головы вследствие эпилептического припадка…
– Эй, – прошептала Скалларк, наклонившись, – мне показалось, что я видела симпатичного парня в коридоре. Ты тоже его видела, ведь так?
– У нас различаются понятия о красоте.
– Точнее, у тебя отсутствует понятие о красоте, – с жаром сказала Скалларк, и внезапно я осознала, что в палате тишина, а студенты с ехидными, раздраженными и скептическими лицами смотрят на нас. Доктор Корриган, сложив руки внизу живота, сделал к нам шаг. Студенты расступились перед ним, как море перед Моисеем.
– Хотите поделиться с нами своим эстетическим вкусом, мисс Скалларк?
– Эээ…
– Думаю, письменная работа о кишечной непроходимости вам поможет его усовершенствовать, – убежденно заверил он и отвернулся к пациентке. – Эпилепсию вылечить нельзя, ее нельзя подавить, но можно предотвратить приступ…
Я протиснулась вперед, чтобы взглянуть на рану, о которой говорил доктор Корриган, но застыла, как громом пораженная. Это ведь Кира Джеймис-Ллойд, подруга Майи. Она зло посмотрела мне в глаза и сжала челюсти, будто хотела что-то выпалить в сердцах, но из-за посторонних вынуждена была сдержаться.
Наша группа двинулась к следующей кровати, а я повернулась к Скалларк и приглушенно спросила:
– Это ведь дочь профессора Джеймис-Ллойда, верно?
Когда доктор Корриган отошел на достаточное расстояние, Скалларк склонилась ко мне и, едва разлепляя губы, произнесла:
– Да, но она не в Первом медицинском павильоне, если ты об этом. Это Кира, и… она, насколько я знаю, твоя нехорошая знакомая. – Увидев мой взгляд, Скалларк пожала плечами: – Все знают о том, что случилось в туалете. К тому же хоть Кира и изучает биохимию, она работает в Издательском центре и пишет всякие мерзкие статейки для желтой газетенки нашего университета. Это я тебя так – предупреждаю. Подавленный талант журналиста дает о себе знать…
– Что, она и о тебе писала? – с сомнением спросила я, заметив, как Скалларк начала краснеть.
– Пусть попробует, тут же умрет! – шумно фыркнула она.
– Студентка! – возмутилась медсестра, проверяющая капельницу миловидной даме. Доктор Корриган был увлечен рассказом о легочной инфекции, нависая над чьей-то постелью, поэтому нас со Скалларк не наказали. Она послала медсестре убийственную улыбку, а затем пихнула меня локтем под ребра. Я тоже выдавила усмешку.
Несмотря на все случившееся за сегодняшний день, благодаря Аспену, Сьюзен и Скалларк я обнаружила, что мое настроение поднялось.
* * *
Ступив на порог особняка, я сразу же погрузилась в насыщенный запах грибного супа и с удивлением направилась на кухню. Ной стоял на своем уже привычном для меня месте: за столом, с запястьями, погруженными в огромный кусок теста. Я несколько секунд смотрела на то, как он мнет и валяет его, присыпав мукой, и так снова и снова. Интересно, как он угадал о грибном супе?
– Прекрати.
Я вздрогнула и оторвала гипнотический взгляд от рук Ноя. Он смотрел на меня на удивление серьезным взглядом.
– О чем ты?
Он скептически изогнул бровь.
– Я прочел в одном очень полезном журнале, что женщины в восторге от мужчин, которые любят для них готовить. Поэтому прекрати меня смущать своим прожорливым взглядом, иначе я пересолю пирог.
– В каком очень полезном журнале ты это прочел? – уточнила я. На его губах мелькнула улыбка, глаза прищурились, и то ли от тусклого света, то ли потому, что у него челка упала на глаза, но мне показалось, Ной подмигнул.
– В женском журнале.
Мило. Он еще и журналы женские читает.
Никак не отреагировав на его признание, я прошла к плите и налила себе целую тарелку аппетитного грибного супа. Поставив ее на кухонную стойку, я опустилась напротив Ноя и принялась медленно есть, чтобы не обжечься.
– Вкусно?
Я подняла голову, и мы встретились взглядами. В его глазах-льдинках читалось искреннее любопытство, поэтому я кивнула:
– Очень вкусно, спасибо.
– Ты только не спеши, иначе обожжешься. Успеешь еще.
– Что? – Я снова посмотрела на него, но теперь с подозрением, потому что возникло ощущение, что Ной читает мои мысли. Он облокотился на стол и склонился вперед, пристально вглядываясь в мое лицо.
– Ты это серьезно, Кая?
– О чем ты говоришь?
– Ты спешишь, – он отстранился, раздраженно снимая с каждого пальца тесто, – потому что боишься опоздать на собеседование. И я спрашиваю: ты серьезно собралась платить за аренду?
– Откуда ты знаешь о моих планах? – Я отложила ложку. Ной следит за мной? Но как он узнал о собеседовании, ведь я никому о нем не говорила – ровным счетом никому. Я увидела по пути домой объявление на одном из кафе в Университетском городке и решила позвонить. Это было примерно сорок минут назад.
Он молчал, явно не собираясь отвечать, поэтому я осторожно произнесла:
– Я не собираюсь платить за аренду. Те утренние слова вырвались случайно, я не хотела тебя обижать. И это вполне логично, что я хочу найти работу.
– Чтобы платить за дом? Нет?
– Нет, чтобы просто жить.
Я говорила абсолютно спокойно, но начинала чувствовать раздражение – почему только я отвечаю на вопросы? Я набрала полную грудь воздуха, собираясь вновь поинтересоваться о странном всеведении, но Ной отвернулся и подошел к раковине. Я выбралась из-за стола и подошла следом с тарелкой. Ной тщательно вымыл руки, специально включив большой напор воды, будто намекая, что мне не стоит говорить. Он возился несколько минут, но я терпеливо ждала, вдыхая запах карамели и корицы от его футболки. Я видела, что его мышцы напряжены. В итоге он сдался и обернулся. Взял из моих рук тарелку и положил в раковину.
Мы оказались в крохотном пространстве и все из-за меня, потому что я не отстранилась. И не собиралась, пока он не ответит.
– Может, отойдешь? – Ной многозначительно показал глазами, что я нахожусь слишком близко. Я удивилась, почему злится он, когда именно он забрался в мою голову.
– Откуда ты знаешь о том, о чем не должен знать?
Он набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул.
– Вообще-то мне казалось, что ты решила об этом забыть. Ты ведь сбежала и все такое… игнорировала…
– Нет, я не… не решила. Я передумала. Кое-что происходит.
– Уже встретилась с Ледой Стивенсон? – спросил Ной, пристально вглядываясь в мое лицо. Мое сердце пропустило удар, потому что было совершенно очевидно, что Ной все знает. Он даже не скрывал этого, и его вопрос прозвучал как утверждение.
– Да, – кивнула я, – мы встретились, если это можно назвать встречей.
Странно, но я вовсе не злилась из-за того, что Ной вынудил меня ответить на вопрос. Он будто при помощи волшебства вылечил какую-то саднящую ранку на моем сердце, и вот уже легче дышать.
Мысль была странная, и я поспешила от нее избавиться.
– Понимаю, Кая, ты расстроена…
Почему он говорит, как мой психиатр?
– Я не расстроена, я сбита столку. Со мной происходит что-то странное… И здесь, в Эттон-Крик, я как будто оказалась неслучайно. Но я же не никак не связана ни с Майей, ни с Ледой Стивенсон…
– Может, ты думаешь, что не связана? – перебил Ной. Я изумилась.
– Что ты имеешь в виду? – Я почувствовала мурашки, бегущие по рукам, но даже не вздрогнула, сердито спросив: – А как со всем этим связан ты?