Умирать не больно
Часть 12 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Едва я ступила на порог кухни, чтобы поздороваться, она тут же обняла меня и предупредила:
– Скоро будет обед, Кая. Хорошо, что ты успела вовремя.
От нее пахло, как от Ноя, – приправами, и я задержала дыхание, стараясь не дышать тяжелым пряным ароматом. Чтобы скрыться от миссис Нэтвик и ее псевдохорошего настроения и заботы, я поднялась наверх и, прикрыв дверь в комнату, застыла. Пальцы до боли сжали дверную ручку. Какая неприятная неожиданность! На кровати, скрестив руки, сидела Селена. Она не изменилась: выглядела умной и чуточку строгой в очках с черной оправой. Селена неодобрительно поджала губы, заметив мое выражение лица. Я знаю, зачем она здесь.
– Селена, – выдохнула я, устало потирая переносицу, – не думаю, что это…
– Что это хорошая идея? – закончила она, подняв брови, отчего ее лицо сильнее ожесточилось. – Я хорошо тебя знаю, Кая, и знаю, что тебе легче отсидеться где-то в темном углу, вместо того чтобы поговорить.
– Я не хочу ни о чем говорить.
– Но ты должна.
Я отрезала:
– Моя мама умерла, кроме этого, у меня нет новостей.
Селена переменилась в лице, и я тут же пожалела, что сорвалась. Несколько секунд потоптавшись на месте, я прошла к кровати и присела рядом.
– Кая… мы можем и не говорить, – сипло произнесла подруга, глядя на свои колени. – Я просто не знаю, как себя вести… – Она посмотрела на меня в поисках поддержки и понимания. – Это все так… странно.
Я прочистила горло и посмотрела в ясные глаза Селены за стеклами очков.
– Да, я предпочла бы не говорить об этом, но… – Я начала ощущать беспокойство, встала, прошлась по комнате, отперла дверь и постояла немного на пороге. Вздохнула. Селена молчала, никак не комментируя мое поведение – она знала и о клаустрофобии, и о посттравматическом стрессовом расстройстве. Решившись, я обернулась и тихо сказала: – Я нашла ее письмо.
– Какое письмо? – Она медленно приблизилась, вытянув руки по швам. На лице ровным счетом ничего не отразилось.
– Я нашла мамино письмо. Она просила меня уехать в Румынию.
– Зачем?
– Она боялась, что со мной что-нибудь случится.
– Кая, постой… – Селена вновь сцепила руки, пальцы хрустнули. Глаза расширились от удивления. – Ты хочешь сказать, что твоя мама считала, что вам грозит опасность?
Я кивнула, уже зная, что последует дальше.
– Кая… ты не можешь… – Уголки ее губ опустились, а морщинка между бровей стала еще глубже. – Ты не можешь так думать всерьез… Я тебя знаю, и это не ты, ты бы не цеплялась за такие вещи, ты не такая… – Селена коснулась пальцами моих локтей, и я вздрогнула. – Твой папа всегда говорил, что ты сильная, ну так будь, как он. Просто бери с него пример…
– ХВАТИТ СРАВНИВАТЬ МЕНЯ С ОТЦОМ! – завопила я так громко, что внизу, наверное, миссис Нэтвик подскочила у плиты. Я с треском захлопнула дверь, и Селена вздрогнула и отшатнулась, будто я ее ударила. – Я не мой отец! Он оставил нас, потому что ему трудно было на меня смотреть!..
Приступ нагрянул так внезапно, что я не успела подготовиться – лишь схватилась за ручку двери, желая найти опору. Пальцы скользнули по гладкой поверхности, ноги отнялись, и я почувствовала, как ударилась затылком, когда шлепнулась на пол. Я открывала и закрывала рот, пытаясь вздохнуть, но безуспешно. Откуда-то издалека послышался голос Селены:
– Кая, прости! Я не хотела!
Дрожащей рукой я потянулась к карману штанов, но с опозданием вспомнила, что таблеток там нет. Селена подлетела к моей сумке, лежащей под кроватью, нашла контейнер с таблетками и с сосредоточенным выражением протянула его мне. Я проглотила одну и стала ждать.
Прошла целая вечность, когда в ушах перестала гудеть кровь, перед глазами все прояснилось и легкие наполнились воздухом. Дыхание Селены, напротив, стало прерывистым. Она отползла от меня и, облокотившись о спинку кровати и обхватив колени руками, принялась плакать.
– Прости, Кая, я не хотела тебя расстраивать…
Она плакала из-за чувства вины, из-за смерти моей мамы, из-за приступа – все навалилось внезапно. Я покачала головой, не зная, что сказать, еще с трудом соображая.
Некоторое время спустя мне удалось сесть, и я провела ладонью по затылку, чтобы убедиться, что не расшибла голову. Селена наблюдала за мной. Глаза ее покраснели, очки съехали набок, челка была всклочена.
– Селена, – сказала я медленно, – кто-то убил мою маму.
Мой голос прозвучал неожиданно громко и решительно. Может, поэтому Селена не стала переубеждать меня, а может, потому, что ей просто меня жаль – не имеет значения. Я уверена лишь в одном: моя мама умерла не просто так, кто-то ее убил.
* * *
Леда Стивенсон притаилась в самом дальнем углу студенческого кафе. Втянув голову в плечи, она пыталась справиться с куском рисовой запеканки. Аппетита не было. Она все вспоминала этот ужасный допрос в палате и не могла отделаться от мысли, что детектив Эндрю Дин подозревает ее в убийстве Майи и Ричарда. Леда хотела поскорее покончить со своим обедом и отправиться домой, потому что здесь, среди людей, она чувствовала себя неуверенно. Ей казалось, что кто-то может заметить ее одинокую фигурку и взять на себя роль Майи.
– Эй, давайте! – услышала она гогот за столиком посреди кафе. – Завтра матч, так что не скупитесь! Сыграем!
– Ребята, не здесь! – крикнула, проходя мимо, официантка с подносом.
– Привет. – Леда подскочила, едва не выронив из руки телефон. Она всегда держала его поблизости, чтобы в удобный момент притвориться, что набирает кому-то сообщение. – Я присяду?
Леда подняла голову и увидела напротив себя Сьюзен Смитт. Леда почти не боялась ее, но подсознательно ожидала подвоха, опасаясь, что за добротой кроется нечто большее. Доброта не бывает беспричинна. Потом всегда следует что-то ужасное.
– Все места оказались заняты, – объяснила Сьюзен, пододвигая к себе тарелку с чизбургером и огромный стакан воды. Леда натянуто улыбнулась, поерзав на сиденье. Сьюзен ответила ей добродушной улыбкой и принялась за еду.
Минуты для Леды превратились в пытку. Она больше не была голодна и придумывала, как лучше выскользнуть из-за стола. Что сказать и каким тоном? Встать просто и уйти будет невежливо.
– Все нормально? – спросила Сьюзен, убирая с глаз волосы. Леда собиралась ответить, что да, все нормально и ей срочно нужно домой, но взгляд упал на огромный синяк на запястье Сьюзен.
– Ох, тебе не больно? Здесь огромный синяк!
Сьюзен натянула рукав почти до самых кончиков пальцев, покачала головой и улыбнулась:
– Нисколечки. Я все время ударяюсь о кровать, когда выхожу из комнаты. Я ужасно неуклюжая.
Леда Стивенсон притворилась, что у нее не возникло вопроса, как можно удариться о кровать запястьем. Она не знала, что еще сказать и о чем вообще говорить, чтобы нарушить тягостное молчание, но тут внезапно услышала мужской голос, полный облегчения:
– Малышка!
Второй раз за несколько минут Леда Стивенсон подскочила и напряглась от дурного предчувствия. Она знала, кому принадлежит этот голос, – нахальному и самоуверенному парню по имени Аспен. Он выглядел как отпетый хулиган, все время ходил в черном и вызывающе себя вел. Он настораживал Леду, если не приводил в ужас. Она всегда старалась держаться от таких парней подальше. Чего стоит только непонятная татуировка на шее.
– Я ведь говорила, Аспен, – зашипела Сьюзен, бросив извиняющийся взгляд на Леду, – у меня есть имя.
– Прости, – без сожаления отозвался он, усаживаясь за их столик. Леда вся сжалась, каждая мышца в хрупком теле приготовилась к атаке. Но тут Аспен улыбнулся, заметив ее, поздоровался и через секунду потерял к ней интерес. Леда с облегчением вздохнула – она не привыкла, что с ней ни с того ни с сего начинают заговаривать посторонние. Люди предпочитали не замечать ее.
Они принялись обсуждать свои планы на выходные, и при этом Аспен не выглядел довольным. Леда тем временем украдкой рассматривала его: длинные ноги в черных джинсах, ботинки, потрепанная кожаная куртка, татуировка на шее, волосы коньячного цвета. Стараясь не пялиться, она все же заметила, что у него покраснели глаза, и вспомнила сплетни, что у Аспена можно достать наркотики. Может, это он не рассчитал силу и так схватил Сьюзен, что оставил на запястье синяк? А что, если у нее стокгольмский синдром?
– Леда.
Она подскочила, опрокинув свой пустой стакан. Аспен как ни в чем не бывало поднял его, но вежливо спросил:
– Ты в порядке?
– Эм… да. Да, все нормально.
– Точно все хорошо? Ты побледнела.
– Да, я…
– Подвезти тебя? Я на машине, могу подвезти.
Леде показалось, что ее сейчас стошнит от страха. Что, если Аспен хочет ее похитить и убить? А Сьюзен для него лишь прикрытие? Не похоже, чтобы она его боялась, но ведь это чувство она могла подавить в себе за годы издевательств.
– Леда? – Сьюзен накрыла руку девушки своей ладонью.
– Да, хорошо. – Она едва сдержалась, чтобы не поежиться, и поднялась из-за стола, делая вид, что не заметила, как озадаченно Аспен посмотрел на Сьюзен и каким хмурым взглядом та ему ответила. Леда закуталась в шарф и неуверенно пошла следом за Аспеном, ощущая рядом плечо Сьюзен. Чувство было такое, словно девушка решила взять Леду под свое крыло, как беззащитного птенчика. Конечно, в университете они вновь перестанут ее замечать, но это и к лучшему. Когда люди тебя напрочь не видят, они не доставят никаких проблем. Они не обидят, не ударят, не ранят словами. Они будут проходить мимо, ведь ты невидимка.
– Эй, машина здесь!
Леда обернулась и, покраснев от смущения, поспешила назад к музыкальному магазину, где ее ждали ребята – погруженная в размышления, она не заметила, что оставила Сьюзен и Аспена позади.
Они свернули в переулок, сделали еще несколько шагов и остановились перед сверкающей в лучах осеннего солнца новехонькой машиной. Сьюзен распахнула перед Ледой дверь, жестом приглашая сесть. Девушка поблагодарила и забралась на заднее сиденье, все сильнее чувствуя себя не в своей тарелке.
Наверное, решила Леда, Аспен не только принимает, но и продает наркотики, чтобы заработать на пропитание и такие дорогие вещи.
Она глянула под ноги, затем украдкой осмотрела салон. Пахнет лимоном, чисто, нет ни бумажек, ни мусора, даже не чувствуется запах сигаретного дыма. Может, Аспен и не курит, а делает кое-что похуже…
Он сел за руль, на соседнее сиденье забралась Сьюзен. Их руки тут же соединились, словно Аспен и Сьюзен были двумя магнитами, которые не могли существовать по отдельности.
Может, он вовсе не такой уж и плохой?..
Машина с тихим гулом тронулась с места, и Леда, немного расслабившись, отвернулась к окну. Она старательно разглядывала Эттон-Крик и заговорила лишь один раз, когда Аспен спросил адрес ее дома. Сьюзен попыталась втянуть Леду в непринужденный разговор, но, наткнувшись на глухую стену молчания, сдалась.
Несколько минут прошли в относительной тишине, а затем Леда навострила уши, услышав едва различимый шепот Сьюзен:
– Аспен, пожалуйста. Прекрати. Давай обсудим это потом. Обещаю. Честно-честно.
Леда вытащила телефон из кармана и уткнулась в экран.
– Нет, Сьюз, просто пообещай. Тебе ничего не стоит остаться сегодня у меня. Давай. Это несложно. Я буду вести себя хорошо. Честно-честно.
– Аспен, – зло зашипела она. – Не сейчас.
Леда до боли в пальцах сжала телефон, притворяясь, что пишет сообщение воображаемому другу.
– Скоро будет обед, Кая. Хорошо, что ты успела вовремя.
От нее пахло, как от Ноя, – приправами, и я задержала дыхание, стараясь не дышать тяжелым пряным ароматом. Чтобы скрыться от миссис Нэтвик и ее псевдохорошего настроения и заботы, я поднялась наверх и, прикрыв дверь в комнату, застыла. Пальцы до боли сжали дверную ручку. Какая неприятная неожиданность! На кровати, скрестив руки, сидела Селена. Она не изменилась: выглядела умной и чуточку строгой в очках с черной оправой. Селена неодобрительно поджала губы, заметив мое выражение лица. Я знаю, зачем она здесь.
– Селена, – выдохнула я, устало потирая переносицу, – не думаю, что это…
– Что это хорошая идея? – закончила она, подняв брови, отчего ее лицо сильнее ожесточилось. – Я хорошо тебя знаю, Кая, и знаю, что тебе легче отсидеться где-то в темном углу, вместо того чтобы поговорить.
– Я не хочу ни о чем говорить.
– Но ты должна.
Я отрезала:
– Моя мама умерла, кроме этого, у меня нет новостей.
Селена переменилась в лице, и я тут же пожалела, что сорвалась. Несколько секунд потоптавшись на месте, я прошла к кровати и присела рядом.
– Кая… мы можем и не говорить, – сипло произнесла подруга, глядя на свои колени. – Я просто не знаю, как себя вести… – Она посмотрела на меня в поисках поддержки и понимания. – Это все так… странно.
Я прочистила горло и посмотрела в ясные глаза Селены за стеклами очков.
– Да, я предпочла бы не говорить об этом, но… – Я начала ощущать беспокойство, встала, прошлась по комнате, отперла дверь и постояла немного на пороге. Вздохнула. Селена молчала, никак не комментируя мое поведение – она знала и о клаустрофобии, и о посттравматическом стрессовом расстройстве. Решившись, я обернулась и тихо сказала: – Я нашла ее письмо.
– Какое письмо? – Она медленно приблизилась, вытянув руки по швам. На лице ровным счетом ничего не отразилось.
– Я нашла мамино письмо. Она просила меня уехать в Румынию.
– Зачем?
– Она боялась, что со мной что-нибудь случится.
– Кая, постой… – Селена вновь сцепила руки, пальцы хрустнули. Глаза расширились от удивления. – Ты хочешь сказать, что твоя мама считала, что вам грозит опасность?
Я кивнула, уже зная, что последует дальше.
– Кая… ты не можешь… – Уголки ее губ опустились, а морщинка между бровей стала еще глубже. – Ты не можешь так думать всерьез… Я тебя знаю, и это не ты, ты бы не цеплялась за такие вещи, ты не такая… – Селена коснулась пальцами моих локтей, и я вздрогнула. – Твой папа всегда говорил, что ты сильная, ну так будь, как он. Просто бери с него пример…
– ХВАТИТ СРАВНИВАТЬ МЕНЯ С ОТЦОМ! – завопила я так громко, что внизу, наверное, миссис Нэтвик подскочила у плиты. Я с треском захлопнула дверь, и Селена вздрогнула и отшатнулась, будто я ее ударила. – Я не мой отец! Он оставил нас, потому что ему трудно было на меня смотреть!..
Приступ нагрянул так внезапно, что я не успела подготовиться – лишь схватилась за ручку двери, желая найти опору. Пальцы скользнули по гладкой поверхности, ноги отнялись, и я почувствовала, как ударилась затылком, когда шлепнулась на пол. Я открывала и закрывала рот, пытаясь вздохнуть, но безуспешно. Откуда-то издалека послышался голос Селены:
– Кая, прости! Я не хотела!
Дрожащей рукой я потянулась к карману штанов, но с опозданием вспомнила, что таблеток там нет. Селена подлетела к моей сумке, лежащей под кроватью, нашла контейнер с таблетками и с сосредоточенным выражением протянула его мне. Я проглотила одну и стала ждать.
Прошла целая вечность, когда в ушах перестала гудеть кровь, перед глазами все прояснилось и легкие наполнились воздухом. Дыхание Селены, напротив, стало прерывистым. Она отползла от меня и, облокотившись о спинку кровати и обхватив колени руками, принялась плакать.
– Прости, Кая, я не хотела тебя расстраивать…
Она плакала из-за чувства вины, из-за смерти моей мамы, из-за приступа – все навалилось внезапно. Я покачала головой, не зная, что сказать, еще с трудом соображая.
Некоторое время спустя мне удалось сесть, и я провела ладонью по затылку, чтобы убедиться, что не расшибла голову. Селена наблюдала за мной. Глаза ее покраснели, очки съехали набок, челка была всклочена.
– Селена, – сказала я медленно, – кто-то убил мою маму.
Мой голос прозвучал неожиданно громко и решительно. Может, поэтому Селена не стала переубеждать меня, а может, потому, что ей просто меня жаль – не имеет значения. Я уверена лишь в одном: моя мама умерла не просто так, кто-то ее убил.
* * *
Леда Стивенсон притаилась в самом дальнем углу студенческого кафе. Втянув голову в плечи, она пыталась справиться с куском рисовой запеканки. Аппетита не было. Она все вспоминала этот ужасный допрос в палате и не могла отделаться от мысли, что детектив Эндрю Дин подозревает ее в убийстве Майи и Ричарда. Леда хотела поскорее покончить со своим обедом и отправиться домой, потому что здесь, среди людей, она чувствовала себя неуверенно. Ей казалось, что кто-то может заметить ее одинокую фигурку и взять на себя роль Майи.
– Эй, давайте! – услышала она гогот за столиком посреди кафе. – Завтра матч, так что не скупитесь! Сыграем!
– Ребята, не здесь! – крикнула, проходя мимо, официантка с подносом.
– Привет. – Леда подскочила, едва не выронив из руки телефон. Она всегда держала его поблизости, чтобы в удобный момент притвориться, что набирает кому-то сообщение. – Я присяду?
Леда подняла голову и увидела напротив себя Сьюзен Смитт. Леда почти не боялась ее, но подсознательно ожидала подвоха, опасаясь, что за добротой кроется нечто большее. Доброта не бывает беспричинна. Потом всегда следует что-то ужасное.
– Все места оказались заняты, – объяснила Сьюзен, пододвигая к себе тарелку с чизбургером и огромный стакан воды. Леда натянуто улыбнулась, поерзав на сиденье. Сьюзен ответила ей добродушной улыбкой и принялась за еду.
Минуты для Леды превратились в пытку. Она больше не была голодна и придумывала, как лучше выскользнуть из-за стола. Что сказать и каким тоном? Встать просто и уйти будет невежливо.
– Все нормально? – спросила Сьюзен, убирая с глаз волосы. Леда собиралась ответить, что да, все нормально и ей срочно нужно домой, но взгляд упал на огромный синяк на запястье Сьюзен.
– Ох, тебе не больно? Здесь огромный синяк!
Сьюзен натянула рукав почти до самых кончиков пальцев, покачала головой и улыбнулась:
– Нисколечки. Я все время ударяюсь о кровать, когда выхожу из комнаты. Я ужасно неуклюжая.
Леда Стивенсон притворилась, что у нее не возникло вопроса, как можно удариться о кровать запястьем. Она не знала, что еще сказать и о чем вообще говорить, чтобы нарушить тягостное молчание, но тут внезапно услышала мужской голос, полный облегчения:
– Малышка!
Второй раз за несколько минут Леда Стивенсон подскочила и напряглась от дурного предчувствия. Она знала, кому принадлежит этот голос, – нахальному и самоуверенному парню по имени Аспен. Он выглядел как отпетый хулиган, все время ходил в черном и вызывающе себя вел. Он настораживал Леду, если не приводил в ужас. Она всегда старалась держаться от таких парней подальше. Чего стоит только непонятная татуировка на шее.
– Я ведь говорила, Аспен, – зашипела Сьюзен, бросив извиняющийся взгляд на Леду, – у меня есть имя.
– Прости, – без сожаления отозвался он, усаживаясь за их столик. Леда вся сжалась, каждая мышца в хрупком теле приготовилась к атаке. Но тут Аспен улыбнулся, заметив ее, поздоровался и через секунду потерял к ней интерес. Леда с облегчением вздохнула – она не привыкла, что с ней ни с того ни с сего начинают заговаривать посторонние. Люди предпочитали не замечать ее.
Они принялись обсуждать свои планы на выходные, и при этом Аспен не выглядел довольным. Леда тем временем украдкой рассматривала его: длинные ноги в черных джинсах, ботинки, потрепанная кожаная куртка, татуировка на шее, волосы коньячного цвета. Стараясь не пялиться, она все же заметила, что у него покраснели глаза, и вспомнила сплетни, что у Аспена можно достать наркотики. Может, это он не рассчитал силу и так схватил Сьюзен, что оставил на запястье синяк? А что, если у нее стокгольмский синдром?
– Леда.
Она подскочила, опрокинув свой пустой стакан. Аспен как ни в чем не бывало поднял его, но вежливо спросил:
– Ты в порядке?
– Эм… да. Да, все нормально.
– Точно все хорошо? Ты побледнела.
– Да, я…
– Подвезти тебя? Я на машине, могу подвезти.
Леде показалось, что ее сейчас стошнит от страха. Что, если Аспен хочет ее похитить и убить? А Сьюзен для него лишь прикрытие? Не похоже, чтобы она его боялась, но ведь это чувство она могла подавить в себе за годы издевательств.
– Леда? – Сьюзен накрыла руку девушки своей ладонью.
– Да, хорошо. – Она едва сдержалась, чтобы не поежиться, и поднялась из-за стола, делая вид, что не заметила, как озадаченно Аспен посмотрел на Сьюзен и каким хмурым взглядом та ему ответила. Леда закуталась в шарф и неуверенно пошла следом за Аспеном, ощущая рядом плечо Сьюзен. Чувство было такое, словно девушка решила взять Леду под свое крыло, как беззащитного птенчика. Конечно, в университете они вновь перестанут ее замечать, но это и к лучшему. Когда люди тебя напрочь не видят, они не доставят никаких проблем. Они не обидят, не ударят, не ранят словами. Они будут проходить мимо, ведь ты невидимка.
– Эй, машина здесь!
Леда обернулась и, покраснев от смущения, поспешила назад к музыкальному магазину, где ее ждали ребята – погруженная в размышления, она не заметила, что оставила Сьюзен и Аспена позади.
Они свернули в переулок, сделали еще несколько шагов и остановились перед сверкающей в лучах осеннего солнца новехонькой машиной. Сьюзен распахнула перед Ледой дверь, жестом приглашая сесть. Девушка поблагодарила и забралась на заднее сиденье, все сильнее чувствуя себя не в своей тарелке.
Наверное, решила Леда, Аспен не только принимает, но и продает наркотики, чтобы заработать на пропитание и такие дорогие вещи.
Она глянула под ноги, затем украдкой осмотрела салон. Пахнет лимоном, чисто, нет ни бумажек, ни мусора, даже не чувствуется запах сигаретного дыма. Может, Аспен и не курит, а делает кое-что похуже…
Он сел за руль, на соседнее сиденье забралась Сьюзен. Их руки тут же соединились, словно Аспен и Сьюзен были двумя магнитами, которые не могли существовать по отдельности.
Может, он вовсе не такой уж и плохой?..
Машина с тихим гулом тронулась с места, и Леда, немного расслабившись, отвернулась к окну. Она старательно разглядывала Эттон-Крик и заговорила лишь один раз, когда Аспен спросил адрес ее дома. Сьюзен попыталась втянуть Леду в непринужденный разговор, но, наткнувшись на глухую стену молчания, сдалась.
Несколько минут прошли в относительной тишине, а затем Леда навострила уши, услышав едва различимый шепот Сьюзен:
– Аспен, пожалуйста. Прекрати. Давай обсудим это потом. Обещаю. Честно-честно.
Леда вытащила телефон из кармана и уткнулась в экран.
– Нет, Сьюз, просто пообещай. Тебе ничего не стоит остаться сегодня у меня. Давай. Это несложно. Я буду вести себя хорошо. Честно-честно.
– Аспен, – зло зашипела она. – Не сейчас.
Леда до боли в пальцах сжала телефон, притворяясь, что пишет сообщение воображаемому другу.