Улыбки темного времени. Цикл историй

– Предлагаю продолжать обсуждение в таком формате, для общей безопасности! – негромко проговорил Фима. – Просто кивните в знак согласия!

Все дружно кивнули и продолжили игру. Когда они закончили, было уже совсем темно. Но на руках у них были идея будущей фирмы, несколько бизнес-планов и распределенные должности. Неплохая игра в мяч! Уже прощаясь, ребята с чистыми и сияющими лицами вдруг пошутили про кексы:

– Я иду в бар, кто со мной?

– Да ладно! Ну-ка покажи нам, как ты туда пойдёшь с такими-то грандиозными планами? – смеясь поинтересовались остальные. – И, главное, что ты там будешь делать?

– Ясное дело, завоёвывать мир, уговаривая людей не есть кексы и посмотреть на мир шире! – улыбнулся Митя.

– Давай каждый совершит главную революцию в себе, а остальные подтянутся! Открытый кексобунт нам не нужен! Мы же команда! – засмеялась Аглаша.

– Я ж пошутил! Как можно променять целый мир возможностей на какие-то кексы?! – ухмыльнулся Митя и исчез в подземке.





1


Аглаша пришла домой радостная и возбужденная. В их семейных апартаментах царили тишина и полумрак. Лишь в гостиной мелькали блики ночных телепередач. На диване сидел муж и задумчиво смотрел на парящий в воздухе экран.

– Ты поздно сегодня. Что случилось? – спросил он, почти не поворачивая головы, безо всякой эмоции в голосе.

Аглая замерла у порога, в ужасе разглядывая своего любимого и родного мужа. Мужа, который всегда был на её стороне, шутил над её слабостями, поддерживал, когда было нелегко, любил её разной… Сейчас же он напоминал ей контроллера, тьютора-андроида из клуба кексоголиков, формального кексолога – любого представителя той самой системы, которая с детства душила все её естественные порывы. Аглаше стало зябко и как-то не по себе, но она всё же ответила ему:

– Игорёк, мы с ребятами добились сегодня немалых успехов и нам сократили срок обязательного посещения клуба до одного месяца!

– И вы пошли в сладкий бар отметить это событие? – едко спросил Игорь.

– Нет, совсем нет! Почему ты так думаешь обо мне? Мы гуляли в парке, играли в мяч и обсуждали дальнейшие планы!

– Почему я так думаю? Аглаша, у тебя зависимость, и ты это знаешь!

– Игорь, у меня нехватка любви и принятия, дефицит хорошего отношения и подрезанные крылья возможностей! – пылко возразила ему Аглая, сев на журнальный столик прямо напротив мужа и уперев свой горячий взгляд в его глаза. Игорь нервно моргнул и сменил позу: другая, новая жена была ему не комфортна.

– Кто тебе поставил такие диагнозы? – свысока усмехнулся он.

– Я сама это поняла, никто не знает меня лучше меня самой! – уверенно заявила Аглаша.

– Все кексоголики страдают разными маниями, известно ли это тебе?

– Зачем ты навешиваешь на меня то, что не имеет ко мне никакого отношения? Я думала, ты порадуешься за меня, увидишь, что я стала другой! Сама нашла причину, и мне нет нужды дальше бороться с надуманными следствиями и общепринятыми отклонениями, которые вызваны странными приоритетами в нашем обществе! И ты всё это знаешь, я уверена! – горячо воскликнула Аглая.

Игорь молча смотрел на свою жену и не узнавал её. Прежде она была такой испуганной, слабой, зависимой и нуждалась в нём, как в воздухе. Теперь же перед ним сидела уверенная в себе, свободная женщина, излучающая силу и бесстрашие.

– Дай-ка померим твой уровень сахара в крови! – деловито заявило он, снова надев маску государственного кексолога.

– Зачем? – растерялась Аглаша.

– Чтобы убедиться, что твои перепады настроения не вызваны сладким или чем-то таким, – сухо ответил муж.

– То есть, ты хочешь сказать, что не веришь мне? Не доверяешь своей жене? – ужаснулась она.

– Я верю цифрам, – ответил он.

– А я думала, ты меня любишь! Такой, какая я есть! Но сейчас мне кажется, ты никогда не хотел знать, какая я на самом деле и что по-настоящему лучше для меня… Ты помогал мне быть незаметной и удобной для системы! А теперь мне это не нужно! Теперь я хочу жить, радоваться и творить! Что в этом плохого? Я не нравлюсь тебе такой? – со слезами в голосе воскликнула Аглаша.

– Я не знаю, ты ли это… а не какое-то вещество… – неуверенно проговорил Игорь.

– Какое вещество? – насторожилась Аглая.

– Только не говори, что ты с твоим умом не поняла этого! Ты не знала, что во всю сладкую продукцию добавляются разные вещества? И что любой человек с детства находится под подозрением, потому что ест сладкое с этими добавками? Не знала ты и то, что стоит кому-то перебрать, его ставят на учёт и всячески преследуют, а между тем этим кем-то может стать каждый первый? Однако поощряется потребление сладкого во всех госучреждениях и сладких барах? Но дома запрещено готовить сладкое? И всё это оставалось для тебя незаметным!? – разразился страстной тирадой её муж.

Потрясённая Аглая застыла не шелохнувшись, всё ещё ощущая звон страшных вопросов Игоря в своей голове. Затем она покачала головой.

– Я не знала. Мне казалось, сладкое само по себе вызывает такой эффект… безо всяких там веществ. Я недавно пришла к этой мысли. Но то, что ты говоришь, это против людей, это массовое запланированное убийство, это… – произнесла она и разрыдалась, закрыв лицо руками.

Муж подошел к ней и, взяв на руки, осторожно отнёс её на диван и прикрыл пледом.

– Кексик хочешь? – пошутил он.

Аглаша с отвращением посмотрела на него, но всё же нашла в себе силы ответить вопросом на вопрос:


– Лучше скажи, почему ты на мне женился? Потому что я зависела от тебя? Была такой, какой тебе нужно?

Игорь со вздохом сел рядом и сосредоточенно потер лоб руками.

– Это немного сложнее, чем ты думаешь! Главное, ты нуждалась во мне, моей защите, моих решениях. С тобой я чувствовал себя нужным, сильным, главным… – устало ответил он.

– Ты знаешь, что ты сейчас говоришь обо мне в прошедшем времени? Ведь я здесь, сейчас с тобой! Я изменилась, но по-прежнему люблю тебя и нуждаюсь в тебе! – эмоционально заметила Аглая.

– Это ты, Аглаша? Ты – настоящая, ты уверена? – серьёзно спросил Игорь, глядя ей в глаза.

– Конечно, это я, самая-самая настоящая, твоя Аглаша! – снова прослезилась она.

– Моя-моя! Чуть что слёзы льёт, точно моя, – улыбнулся Игорь и обнял её.

– Вещество, которое добавляют с детства в кексы в микродозах и наращивают дозу в соответствии с возрастом и весом, призвано подавлять любые крайние проявления эмоций. Но в случае передозировки вызывает эйфорию и, как следствие, раскрепощает подавленные чувства, развязывает руки, так сказать. А ты уникальна в своей реакции и никогда не была предсказуемой… Я приносил тебе кексики от моего коллеги – их изготавливали в секретной пекарне для высших чинов. В тех кексах не было этого вещества. Поэтому анализы у тебя всегда были хорошие. Понимаешь? Дело вообще не в кексах! – поведал Аглае муж.

– Значит, я не кексоголик? – прошептала она.

– Именно. Ты спонтанная, эмоциональная женщина, которая хочет жить… и похоже, сейчас ты стала увереннее и смелее, чем когда-либо… Это напугало меня. Я думал, ты была в каком-то подпольном баре и у тебя передоз… кексов, будем придерживаться официальной терминологии… – мягко ответил Игорь.

– Моя работа бессмысленна. Я просто подтверждаю, что люди получили дозу вещества через кексы, но называю это кексозависимостью и вынужден лечить то, чего нет. В последние годы меня держало то, что моя работа позволяет оберегать тебя и всю семью! Но вот ты приходишь, сильная и независимая, другая, и я понимаю тщетность всех моих усилий… – грустно добавил он.

Аглаша нежно обняла мужа.

– Всё, что ты делал очень важно и несёт большой смысл! С тобой я впервые почувствовала себя защищенной и любимой, впервые в жизни, понимаешь? И ты можешь мягко направлять людей подальше от кексов, у тебя в руках мощное знание! – страстно проговорила она.

– К тому же, мы с ребятами из клуба общались не просто так! После снятия с учета мы хотим открыть свою фирму, где каждый из нас будет занимать несколько должностей! Мы уже и бизнес-план обсудили! И я хотела с тобой посоветоваться! – увлеченно продолжила она.

– Идея, конечно, была твоей? – тепло проговорил Игорь.

– Моей! – просияла Аглая.

Они вышли на балкон и ещё долго смотрели на звёзды, позволив тёплой, летней ночи укутать их своим одеялом. Вместе мечталось смелее, шире, дальше! Воображение несло супругов в будущее, и оно казалось им вкусным и радужным. Вдоволь нашептавшись, Аглаша с Игорем выпили чаю и отправились спать.

Наутро всё казалось иным: солнце светило ярче, детские поцелуйчики были слаще, а взгляд любимого и любимой – во сто крат теплее, чем прежде. Даже на завтрак без спешки отчего-то хватило времени. Ласково проводив мужа на работу, Аглаша попросила детей поиграть у себя, а сама устроилась с компанелью на диване. Проверка почты и ежедневное написание статей для разных изданий давно стало её утренним ритуалом. Сейчас ей захотелось отступить от привычного, пусть в мелочах, но распустить свои устоявшиеся шаблоны, как старый вязаный шарф. Комфортные, уютные, безопасные шаблоны всего. Аглае вдруг стало казаться, что её прежняя жизнь была сродни движению андроида по рутинным задачам. Это было движение без жизни, и, пожалуй, только кексы вносили свою яркую вкусовую нотку в её обыденность. Получается, в глубине души она кексоголик, страждущий новых ощущений и сладости, привнесенной извне? Прислушавшись к себе, Аглаша поняла, что это не так. Она ясно слышала запах травы, доносящийся с улицы, с покошенного газона. Её щёки ещё помнили утренние нежные прикосновения мужа. Она слышала детский смех из соседней комнаты, и от этого внутри ей становилось тепло и наполненно. На губах Аглаи таял утренний чай с цветочным букетом из далёкой южной страны. Все её чувства заработали так, словно кто-то снял с них невидимую пелену и протёр волшебной тряпочкой глаза, уши, нос и всю её целиком. Мысль о кексах сейчас ей казалась нелепой.

Поэтому Аглаша улыбнулась и принялась набрасывать в виртуальный блокнот вчерашние идеи ребят по общему бизнесу. Получалось интересно и ярко. Главное, было оформить все сопутствующие документы аккуратно и по всем правилам. А ещё не привлечь к ним всем ненужного внимания. Или наоборот сразу привлечь, чтобы вся общественность узнала про их идеи, новаторство и смелость, про новые возможности для всех? Новая Аглая была смелой, но всё же неглупой: ей до болезненной гримасы не хотелось подвести своих друзей. Перечитав только что написанное, она удовлетворенно кивнула и решила показать это мужу прежде всех. Своему близкому человеку, с которым ей было так спокойно и тепло.

Отложив все дела в сторону, Аглая позвонила утренней няне и отменила её визит. Ей захотелось самой погулять и порезвиться с детьми, а статья не убежит. Что-нибудь придумается! Ночью муж сказал ей, что она – сердце всей семьи и её счастье важно для всех! От этих неожиданных слов у неё пробежали мурашки по спине и захотелось всех обнять и обрадовать немедленно! Поцеловав спящих Тишу и Ладу, она почувствовала, как её собственное сердце будто растёт и расширяется в груди, требуя всё больше места. Это было новое, отчасти странное, но всё же невероятно приятное ощущение. Ощущение себя в живом, растущем сердце. Ей вдруг показалось, что она повсюду – в ночном порыве летнего ветерка, в улыбке мужа, в горящей свече, в нежных щёчках детей. Мир стал частью неё самой, а она – им. В точности всем, что окружало её в каждый момент жизни.

Подкравшись к двери детской, она проухала совой пять раз и проговорила низким голосом:

– А кто быстро соберется, тот с мамой в парк пойдёт! Пускать пузыри, играть в мяч, ловить жуков и устраивать пикник прямо на траве!

Дети замерли от неожиданности, непонимающе уставившись на дверь, а затем разразились громким, радостным кличем:

– Ура! Сегодня воскресенье, да? Ура-ура-ура!

– Тише, дорогие, не пугайте соседей! Сегодня отличный день для прогулки, а с остальным разберемся!

Двойняшки захлопали в ладоши и побежали неловко собирать кубики обратно в коробку ради такого события. Аглаша улыбаясь присоединилась к ним. Обняв детей, она снова ощутила, как растёт её сердце, и ей стало так тепло и уютно, что захотелось мурчать.

– Мур-мур, мои котятки! Побежали скорее гулять!

– Мам, а мы возьмём кексиков на пикник? – хитро спросила её дочка.

– Нет, Ладушка! Мы что-то поинтереснее придумаем! Шашлык из фруктов, например, или колбаску из орехов и фиников или самые вкусные бутерброды на свете! Да что угодно, мы ведь фантазеры, правда? – азартно предложила Аглая, наблюдая за реакцией Лады.

Девочка сначала было расстроилась, а потом радостно захлопала в ладоши.

– Шашлык из фруктов? Понарошку, да?

– Шашлык понарошку, а фрукты настоящие! – улыбнулась Аглаша и побежала на кухню за провизией.

Одновременно с этим раздался телефонный звонок, но Аглаша быстро включила автоответчик и притворилась, что её нет дома. Она ощутила сердцем смутную тревогу, однако не взяла трубку. Вряд ли сейчас какая-либо земная сила могла удержать её дома!





2


Аглая с детьми шагала по зелёным улицам. Был август, и всё дышало зноем. Солнечные блики зайчиками отскакивали от стеклянных небоскребов, растворяясь затем в городской пыли. Но сегодня Аглаша не замечала того, что прежде так угнетало её. Она ощущала в своих ладонях пухлые, маленькие ручки детей и вспоминала своё детство. Память нахлынула внутри неё мощной волной ярких, обрывочных воспоминаний. Перед глазами встал цветочный луг у бабушки на даче. В траве стрекотали кузнечики, тревожно вскрикивали крошечные полевые птички. Бабочки порхали в своём общем причудливом танце. И весь мир вокруг был рад маленькой Аглаше. Никто не указывал ей, кем ей быть, а кем нет. Не было бесконечных «нельзя», «если не сделаешь, то…» и прочих неприятных слов. Всё было просто и радостно. Вечером на даче плыл чудесный аромат яблочного пирога, и добрые бабушкины руки раздавали всем тарелки с заветным лакомством. Затем всё пропало, и перед глазами возникло балтийское взморье зимой. Папа держал её за руку, и холодный, колючий ветер был не так страшен. Серые волны с воем врезались в песок, выбрасывая всё новые и новые осколки янтаря, похожие на жжёную карамель. Аглаша с азартом подскакивала к самой кромке воды и быстро собирала, сколько успевала до следующей волны. С визгом убегая обратно к папе, она всякий раз слегка замачивала ноги. Он сердился и вёл её домой. На обратном пути они шли мимо знакомого соседа, и тот угощал их красными яблочками, покрытыми ледяной коркой. Они всё ещё висели на дереве, напоминая яркие фонарики или снегирей. Вдруг появилась другая картина: Аглаша закончила первый класс, была поздняя весна, и всё утопало в яблоневом цвету. Девочка спустилась со ступенек школьного крыльца и, заметив родное лицо в толпе встречающих, с радостным кличем ринулась в толпу. Мама протянула руки к ней навстречу и нежно обняла её. Мягкое хлопковое платье прижалось к Аглашиной щеке вместе с мамой, и для дочки оно навсегда осталось синонимом нежности и ласки. Поэтому покупая детям одежду, Аглая всегда украдкой прикладывала её к щекам и с прикрытыми глазами решала, приятна ли ей такая ткань. Мама в тот день пахла жасмином. Аромат был нежным и загадочным. Он сообщал особое отношение и нежность всем, кто общался с ней. Жасмин – символ безусловной любви на Востоке… Где же ты, тот самый, самый сладкий, самый волшебный жасмин? Отчего-то с годами этот аромат поблек и выветрился, словно в последующие школьные годы Аглаша чем-то провинилась или стала совсем иной.