Уйти, чтобы выжить

— Мне показалось, вы не понимали, что в реальной битве против вас могут применить любой прием, даже доской по голове. Рыцарского поведения там ждать не стоит. Возможно, и победил бы, я уже начал понимать стиль вашего боя, а может, вы еще подкинули бы какой сюрприз. Я не настолько самоуверен, чтобы думать, будто могу понять вашу школу после нескольких минут боя.

— А вот ваша школа совершенно необычна.

— Ничего удивительного — ваша для меня тоже кажется необычной. Филипп, например, сумел сильно удивить меня, из-за этого, кстати, я так осторожно сражался с вами.

— А можно ваши мечи посмотреть? — вдруг спросил граф.

Володя пожал плечами, подкинул один меч, перехватил его за лезвие и протянул рукояткой вперед.

— Ого! — вырвалось у графа, когда он принял меч. — Такой легкий? Он прочный?

Мальчик указал на молодую осину у обочины:

— Попробуйте сломать.

Граф недоверчиво оглядел узкое, чуть изогнутое лезвие меча, кажущегося игрушкой. Потом подошел к дереву и со всей силы рубанул… Аккуратно срезанная осина рухнула прямо на ругающегося графа, с головой накрыв его ветками.

— Я не парировал ваши удары лезвиями мечей, — совершенно невозмутимо отозвался Володя.

Граф выбрался из-под дерева, уже более уважительно посмотрел на меч, потом на срубленную осину, толщиной ствола в обхват ладонью. Обошел дерево и изучил место сруба.

— А если бы вы приняли мой удар на лезвие? — задумчиво поинтересовался он.

— Мне было бы жалко ваш родовой меч. Я не мог себе позволить такого.

— Что это за металл?

— Не знаю, — совершенно честно ответил Володя. — Я не оружейник, а те свои тайны хранить умеют. Эти мечи сделали специально для меня, когда я собирался в это путешествие.

— А ваш родовой меч?

— Он остался в империи и пойдет следующему наследнику рода. Я в империю уже не вернусь.

Граф вернул меч и чуть склонил голову:

— Что ж, позвольте откланяться. Мы с моим оруженосцем спешим, потому плестись вместе с вашей телегой не хотим. Какое счастье, что нам не досталась эта кляча…

— Конечно, — согласно кивнул Володя. — В отличие от вас, мы никуда не торопимся.

Вскоре граф Артон и его оруженосец уже шагали к городу, где собирались приобрести коней и отправиться в столицу.

— Вы же тоже собирались в столицу? — поинтересовался Володя у Филиппа. — Могли бы отправиться с ними.

— Я тоже не тороплюсь, — ответил солдат. — Все думал над вашими словами, милорд. Ваше сиятельство… у меня к вам просьба… Вы согласитесь принять мою присягу?

Володя чуть обернулся:

— Хочешь мне служить? Почему? Замков у меня нет, сам я не знаю, где буду через неделю, о стабильном доходе речь тоже не идет, так что не факт, что еда будет каждый день.

— Тем не менее слугу вы наняли.

— Вот именно. Нанял. Он со мной, пока я ему плачу, перестану платить — он волен уйти. Присяга, как я понимаю, нечто совсем другое, и добровольный отказ не предусмотрен.

— Ну… вы можете меня освободить от нее, однако вы правы, ваше сиятельство, о материальной стороне дела я думал в последнюю очередь. Тем не менее я готов повторить свою просьбу принять меня под вашу руку, милорд.

Володя задумался.

— Что ж… лишний меч нам не помешает, особенно в путешествии по стране, в которой идет война. Если действительно хочешь этого, я согласен. Только я не знаю, как у вас это положено делать.

Филипп отстегнул меч в ножнах и протянул мальчику.

— Вы должны дать мне оружие, ваше сиятельство.

Володя принял меч, повертел его, потом протянул двумя руками. Филипп опустился на одно колено, принял меч и коснулся им лба.

— Я, Филипп Норт, клянусь служить князю Старинову мечом и сердцем. — Солдат поднял голову и выжидательно посмотрел на мальчика.

Тот на миг замялся, потом сообразил, чего от него ждут.

— Я, князь Вольдемар Старинов, принимаю под свою руку Филиппа Норта. Этого достаточно?

— Да, ваше сиятельство.


— А я размялась! — подбежала разгоряченная Аливия. — Теперь ты со мной позанимаешься?

— Что ж… — Володя с сомнением посмотрел в сторону близкого города и вздохнул — ведь действительно обещал. — Давай. Свободный бой…



В город входили так же неторопливо, как и двигались к нему. Впрочем, эта лошадка принципиально не желала куда-либо спешить.

— Как там этот город? Рогур?

— Совершенно верно, ваше сиятельство.

— Скажи, Филипп, тут можно достать приличную лошадь?

— Приличную вряд ли, милорд. Война же, всех приличных забрали. Так что лучше этой вряд ли отыщем.

— И все же посмотри, пожалуйста. Тащиться год до соседнего города у меня нет никакого желания. Да еще кормить эту скотину, которая и так жрет не переставая.

— Она хорошая! — возмутилась Аливия.

— Она очень хорошая, — согласился мальчик. — Но нам не подходит. Джером, знаешь, где тут можно остановиться?

— Смотря сколько вы собираетесь пробыть в городе, сэр.

— Чем меньше, тем лучше. — Володя брезгливо оглядел пыльные улицы, мощенные досками. Трудно даже вообразить, что на них творится после дождя. Кто-то ругал российские дороги? Они автобаны по сравнению с этими.

Телегу тряхнуло, когда гнилая доска проломилась под колесом, и мальчик чувствительно приложился копчиком, несмотря на смягчающую подушку из соломы. Помянул всех чертей и тут же торопливо натянул капюшон накидки, когда из ближайшего окна перед ними вдруг выплеснули что-то вонючее.

— Это то, что я думаю? — он даже побледнел слегка и его замутило.

— Ночной горшок, сэр, — без нужды пояснил Джером.

— Я знаю, что это такое! — раздраженно отозвался Володя.

Аливия удивленно поглядела на него — никогда еще ее спокойный друг не был таким возбужденным. При этом он с заметным страхом посматривал на окна вторых и третьих этажей.

— Разве у вас так не делают?

Володя так глянул на слугу, что тот побледнел и поспешно проглотил язык.

— У нас ТАК не делают. Для этих целей канализация должна быть. — Тут он углядел лавку менялы и соскочил с телеги. — Подождите.

С явным облегчением он вошел внутрь. Ему навстречу поднялся сутуловатый старичок и неторопливо подошел к прилавку.

— Што шелает господин?

— Обменять монеты на местные. — Володя выложил на прилавок пять серебряных монет и одну золотую.

— Я беру четыре процента, господин.

— Устраивает.

Старик взял монеты и внимательно изучил их на свету.

— Удивительно… просто удивительно. Никогда таких не видел.

Он попробовал золото на зуб, чем-то капнул на него из флакона, покачал головой, потом достал из-под прилавка небольшие весы и самым тщательным образом взвесил каждую монетку. Что-то подсчитал и выложил на прилавок равное количество серебра и золота.

— Кашество ваших монет, милорд, выше местных, потому я посшитал один к одному.

«И то остался в выигрыше», — подумал Володя, рассматривая выданные монеты.

Он что-то прикинул и потребовал добавить серебра. Меняла, поколебавшись, со вздохом выложил на прилавок еще одну серебряную монету, полностью подтверждая выводы Володи. Можно бы еще поторговаться, но Володя решил, что не стоит слишком наглеть, потому убрал монеты в кошелек и вышел на улицу.

— Так где лучше остановиться, Джером?

— На постоялом дворе, если мы недолго тут задержимся, сэр. Там и телегу можно пристроить.

— Отлично. Я полагаюсь на тебя.

Телега медленно покатила дальше.

Володя достал карту, все еще не расставшись с идеей сделать привязку географических названий. Точнее, привязку сделать у него получалось, но только тех мест, где он уже побывал, а следовательно совершенно ненужных для прокладки нового маршрута. Например, Тортоном, куда они направлялись, могли быть аж три отмеченных на карте населенных пункта, и никакие наводящие вопросы не могли прояснить ситуацию. Добыть бы где пусть плохонькую, но местную карту… но где ее достанешь? В киоске не купишь. Вот и приходится полагаться на указания случайных людей. И не факт, что этот маршрут оптимальный.

Телега вкатилась в какой-то двор и остановилась. К ним выскочил невысокий человек, замер, с сомнением оглядывая приезжих и пытаясь определить их социальный статус. Наткнулся взглядом на вооружение одного, на доспехи под накидкой другого и согнулся в глубоком поклоне.