Удержаться на краю
Часть 29 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Какое-то время они молча ели, но каждый думал о деле, о той части головоломки, которая была у него. Сейчас они сведут все воедино и, возможно, станут гораздо ближе к разгадке.
– Говори, Виталий. – Реутов бросил пустую тарелку в корзину, допил пиво и вздохнул: – Надо все-таки стараться есть днем, ребята, недаром Диана так Михалыча тиранит на предмет обеда, питаться нужно регулярно.
– Особенно при нашей работе, ага. – Виктор достал из холодильника банку пива и открыл папку с документами. – Да, ребята, давно у меня не было таких разнообразных и никак между собой не связанных результатов, но я выступлю потом. Мне еще надо подумать.
– Вот вместе и подумаем. Виталий, докладывай.
Семенов открыл свою рабочую папку и разложил на столе фотографии.
– Занятная история. – Взяв одну, он разместил ее в центре стола. – Вот этот парень – Кирилл Митрофанов, двадцать два года, студент Инженерной академии. Был доставлен в больницу поселка Балабино с черепно-мозговой травмой, ушибами разной степени тяжести и обширными ожогами волосистой части головы, спины и ягодиц. Попросту говоря, парня отмудохали, стукнули чем-то по голове, облили бензином и подожгли. И счастье, что преступники бросили его там, не оставшись понаблюдать, как он горит.
– А кто доставил его в больницу? – Виктор рассматривает фотографию худощавого парня с татуировкой на длинной шее. – Значит, там был свидетель?
– Был, но где его искать? – Семенов достал следующую фотографию. – В приемный покой нашего потерпевшего доставила какая-то девица. Причем выволокла его из багажника – медсестра не успела ее толком рассмотреть, было уже темно. Марку машины назвать не может, цвет – предположительно светло-зеленый, единственная особая примета девушки – совершенно белые волосы. Вполне может быть и парик, и краска, так что в данном случае это не примета.
– Ну да. – Виктор рассматривает следующую фотографию. – Что это за руины замка Дракулы?
– А, это интересно. – Семенов открыл какой-то протокол. – После того как Митрофанова перевели в наш Центр экстремальной медицины, он показал положительную динамику, и с ним удалось поговорить. По его словам, он ничего не помнит, но дело в том, что он нагло врет. Он отлично знает, кто с ним все это сотворил и за что, но боится этих людей до уссачки. Давить я на него не стал, он еще очень слаб, Семеныч мне голову бы оторвал… Ну, вы знаете, какой у нас Семеныч, за своих пациентов всегда горой… но мы забрали на экспертизу одежду потерпевшего. В больнице Балабино, где лежал парень, эти шмотки упаковали на хранение, но мамаше парня их не отдали, потому что там были одни лохмотья, а утилизировать не успели, так что я изъял их под протокол, и выводы экспертизы меня порадовали. На подошвах кроссовок потерпевшего был грунт, химический состав которого характерен для хвойного леса, а такой около Балабино где? Правильно, ребята: это полоса вокруг старого монастыря Святого Августина. И уцелело там лишь одно строение – дом настоятеля… ну, как уцелел – стены и перекрытия. Мы туда съездили и нашли любопытные улики.
Семенов выложил на стол больше десятка фотографий.
– Несомненно, нападение на Кирилла Митрофанова произошло именно там. Судя по оставленным следам, люди приехали на машине, от нее потерпевшего тащили – на земле следы волочения, волокна одежды, идентичные тем остаткам ткани, которые мы изъяли в больнице поселка Балабино. На первом этаже, как видите, изначально было большое помещение – я поинтересовался у местного краеведа, и он сказал, что это так называемая парадная трапезная, по большим церковным праздникам братия и гости обедали именно там. Сейчас весь первый этаж завален мусором – кое-где провалился потолок, падает штукатурка, нанесло листьев, стоят металлические бочки, есть следы пребывания лиц без определенного места жительства. Но в какой-то момент бродяги оттуда ушли: суеверия, понимаете ли, там же монастырское кладбище, давно оскверненное вандалами, и бомжи говорят, что не раз видели призраков.
– Напившись, и не такое увидишь. – Виктор хмыкнул. – А это что, следы протекторов?
– Да. – Семенов выбрал фотографию и подал ему. – Эксперт говорит, что машина – внедорожник, судя по следам ног, в ней находилось человек пять-шесть. Видимо, потерпевшего везли в багажнике.
– Ну, и обратно тоже.
– Да, а вот это весьма показательно. – Семенов отодвинул фотографии. – Следы волочения присутствуют, но вот следов машины нет.
– Это как?
– Там смешная вещь вышла. – Он пожал плечами. – Вдоль трассы лесополоса, а за ней проселок. Местные добились, чтобы его засыпали гравием, потому что в дождь он превращался в болото, и гравий крупный, причем его там достаточно, чтобы не осталось следов. Так что по второй машине зацепка только со слов свидетельницы.
– Ясно. – Реутов перебирает фотографии. – А внутри строения?
– К этому я и иду. – Семенов достал еще пачку фотографий. – На втором этаже здания обнаружены следы крови. Кто-то пытался их затереть, присыпал листьями и мусором, но наши обнаружили. Кровь собачья, да.
– О как! – Реутов с Виктором переглянулись. – Витек, а ведь ротвейлер Миланы…
– Ага, на арматуру напоролся. – Виктор ухмыльнулся. – И машинка у барышни – светло-зеленая «Тойота Камри» седан. И волосы у нее…
– Белые, как у всех Клемпачей. – Реутов усмехнулся: – Вот и сошлась картинка.
Семенов вскинул брови:
– Так вы нашли мою свидетельницу? Вот удружили так удружили!
– Остынь, она неконтактна. – Виктор бросил пустую банку в корзину. – Видали? Прямо в центр! Пойду запишусь в сборную по баскетболу.
– Ага, только протащим изменения в правила – играть не мячом, а пивными банками. – Семенов нетерпеливо смотрит на приятеля. – Так что с моей свидетельницей?
– Твоя свидетельница – потерпевшая по нашему делу Милана Сокол. – Виктор прикидывает, не выпить ли еще одну банку, и по всему выходит, что надо, так ему лучше думается. – Три дня назад кто-то дважды совершил на нее покушение, дело почитай. Девушка была в коме, сегодня ненадолго пришла в себя, но к ней пока не пускают никого, так что ничего она тебе не скажет. Палата под круглосуточной охраной, конечно. Как только она придет в себя настолько, чтобы поговорить, нам сообщат, а пока ничего интересного в данном направлении. Но у меня есть информация, которая всех заинтересует. Наши эксперты достали удаленный из телефона Миланы видеоролик. Думаю, это как раз и есть запись того, как твоего, Виталий, потерпевшего обрабатывает по-свойски группа пока еще не установленных лиц. Прошу к просмотру, я слил видео к себе на телефон. Ракурс, с которого это снято, позволяет предположить, что снимавший находился наверху.
– Как раз там, где обнаружена собачья кровь. – Семенов вглядывается в экран. – Паршиво видно, темно там было, свет лишь от горящего в бочках мазута. Надо отдать запись экспертам, пусть вытащат, что смогут. Ну, зато теперь количество преступников нам известно – пятеро. А вот если эксперты не дадут зацепок, установить личный состав преступной группы будет непросто.
– Как знать, как знать. – Реутов задумался, сводя воедино все факты. – Ну, это уже что-то. А у меня тоже есть в кармане часть головоломки.
Ему отчего-то по-прежнему казалось, будто они что-то упускают. То, что лежит прямо на поверхности, только руку протяни.
Но мысль ускользает.
* * *
Люба закончила уборку и оглядела квартиру – осталось обработать все дезинфектором, и будет чисто, даже стерильно.
Три пары глаз наблюдали за ее действиями с дивана.
– Мам, ты все?
– Нет, сидите там и не путайтесь под ногами. – Люба налила в ведро остро пахнущую вязкую жидкость. – Вот сейчас протру все хлоркой, высохнет – тогда все. Укройся, я открою окно.
Люба постоянно мыла квартиру, потому что количество жильцов увеличилось. Она и раньше ежедневно убиралась, а теперь делала это дважды в день.
– Все, слезайте, я обработаю диван.
Декстер, завидев пылесос, сбежал на кухню, туда же направились Женька и Бруно.
– Жень, не позволяй коту есть из твоей тарелки.
– Мам, он с самого краешка.
Люба вздохнула – да, это аргумент…
Протерев диван влажной тряпкой, смоченной в растворе хлора, она достала свою любимую игрушку-пароочиститель. Она считает его незаменимым при уборке и представляет, как горят в аду все страшные бактерии, которые находятся на поверхности дивана, и в Женькином матраце, и на ковре, и на подстилке Бруно, и…
В дверь позвонили, но Люба не слышит.
– Мам, там кто-то пришел. – Женька дернул ее за рукав: – Ты разве не слышишь?
Выключив пароочиститель, Люба прошла в прихожую.
За дверью обретаются две средних лет тетки, над ними возвышается полицейский.
– Служба по делам детей. – Тетка постарше хмуро зыркнула на Любу. – У нас направление на проверку семьи, находящейся в сложных обстоятельствах, где есть опасность для жизни и здоровья ребенка.
– Что?!
– Жалоба на вас поступила, гражданка. – Полицейский выступил вперед: – Пропускаем проверяющих в квартирку или будем скандалить?
– Ни то, ни другое. – Люба заперла дверь перед носом у визитеров, не ожидавших такого поворота. – Мне нужно позвонить.
– Артем, вызывай группу.
Это голос одной из теток.
Люба понимает, что времени у нее немного, и хочет лишь одного – чтобы кто-то ответил на ее звонок.
– Да, Люба, я слушаю.
Голос Реутова нейтрально доброжелательный, но ей не до тонкостей. Она кратко описала ситуацию.
– Дяде Андрею дозвониться не смогла, а тут…
– Я уже сажусь в машину. Люба, дождись нас, дверь никому не открывай.
– Они какую-то группу вызывают…
– Просто дождись нас, минут десять продержись.
В дверь непрерывно звонят.
– Гражданка, откройте! – Голос полицейского гулко звучит в подъезде, и Люба слышит, как открываются соседские двери. – Откройте по-хорошему или хуже будет!
– Ага, скажи еще – именем закона.
Женька выглянул из кухни, его руки и рот перемазаны шоколадной пастой.
– Мам?!
– Не обращай внимания, Жека, это ерунда.
Люба прячет пароочиститель, вытирает на кухне стол и моет Женькину чашку. Три пары глаз следят за ней с одинаковым выражением.
– Все нормально, ребята, помощь уже в пути. Жень, давай-ка умоемся, смотри, весь испачкался.
Люба понимает, что происходит нечто скверное. Если пришли эти люди, значит, есть заявление – на нее! Кто его мог написать?
– Ну конечно же. – Люба вспомнила брезгливую гримасу отца, когда он увидел Бруно и Декстера. – Господи, зачем ему это понадобилось?
Ответ прост – Надина квартира. У отца есть связи, и он мог натравить на нее разные службы по охране детства, а потом скажет: хочешь, чтоб тебя не трогали, – откажись от наследства. И то, что отец не сам это придумал, очевидно, только вот исполнил это он, у Татьяны таких связей нет.
Или есть?
– Говори, Виталий. – Реутов бросил пустую тарелку в корзину, допил пиво и вздохнул: – Надо все-таки стараться есть днем, ребята, недаром Диана так Михалыча тиранит на предмет обеда, питаться нужно регулярно.
– Особенно при нашей работе, ага. – Виктор достал из холодильника банку пива и открыл папку с документами. – Да, ребята, давно у меня не было таких разнообразных и никак между собой не связанных результатов, но я выступлю потом. Мне еще надо подумать.
– Вот вместе и подумаем. Виталий, докладывай.
Семенов открыл свою рабочую папку и разложил на столе фотографии.
– Занятная история. – Взяв одну, он разместил ее в центре стола. – Вот этот парень – Кирилл Митрофанов, двадцать два года, студент Инженерной академии. Был доставлен в больницу поселка Балабино с черепно-мозговой травмой, ушибами разной степени тяжести и обширными ожогами волосистой части головы, спины и ягодиц. Попросту говоря, парня отмудохали, стукнули чем-то по голове, облили бензином и подожгли. И счастье, что преступники бросили его там, не оставшись понаблюдать, как он горит.
– А кто доставил его в больницу? – Виктор рассматривает фотографию худощавого парня с татуировкой на длинной шее. – Значит, там был свидетель?
– Был, но где его искать? – Семенов достал следующую фотографию. – В приемный покой нашего потерпевшего доставила какая-то девица. Причем выволокла его из багажника – медсестра не успела ее толком рассмотреть, было уже темно. Марку машины назвать не может, цвет – предположительно светло-зеленый, единственная особая примета девушки – совершенно белые волосы. Вполне может быть и парик, и краска, так что в данном случае это не примета.
– Ну да. – Виктор рассматривает следующую фотографию. – Что это за руины замка Дракулы?
– А, это интересно. – Семенов открыл какой-то протокол. – После того как Митрофанова перевели в наш Центр экстремальной медицины, он показал положительную динамику, и с ним удалось поговорить. По его словам, он ничего не помнит, но дело в том, что он нагло врет. Он отлично знает, кто с ним все это сотворил и за что, но боится этих людей до уссачки. Давить я на него не стал, он еще очень слаб, Семеныч мне голову бы оторвал… Ну, вы знаете, какой у нас Семеныч, за своих пациентов всегда горой… но мы забрали на экспертизу одежду потерпевшего. В больнице Балабино, где лежал парень, эти шмотки упаковали на хранение, но мамаше парня их не отдали, потому что там были одни лохмотья, а утилизировать не успели, так что я изъял их под протокол, и выводы экспертизы меня порадовали. На подошвах кроссовок потерпевшего был грунт, химический состав которого характерен для хвойного леса, а такой около Балабино где? Правильно, ребята: это полоса вокруг старого монастыря Святого Августина. И уцелело там лишь одно строение – дом настоятеля… ну, как уцелел – стены и перекрытия. Мы туда съездили и нашли любопытные улики.
Семенов выложил на стол больше десятка фотографий.
– Несомненно, нападение на Кирилла Митрофанова произошло именно там. Судя по оставленным следам, люди приехали на машине, от нее потерпевшего тащили – на земле следы волочения, волокна одежды, идентичные тем остаткам ткани, которые мы изъяли в больнице поселка Балабино. На первом этаже, как видите, изначально было большое помещение – я поинтересовался у местного краеведа, и он сказал, что это так называемая парадная трапезная, по большим церковным праздникам братия и гости обедали именно там. Сейчас весь первый этаж завален мусором – кое-где провалился потолок, падает штукатурка, нанесло листьев, стоят металлические бочки, есть следы пребывания лиц без определенного места жительства. Но в какой-то момент бродяги оттуда ушли: суеверия, понимаете ли, там же монастырское кладбище, давно оскверненное вандалами, и бомжи говорят, что не раз видели призраков.
– Напившись, и не такое увидишь. – Виктор хмыкнул. – А это что, следы протекторов?
– Да. – Семенов выбрал фотографию и подал ему. – Эксперт говорит, что машина – внедорожник, судя по следам ног, в ней находилось человек пять-шесть. Видимо, потерпевшего везли в багажнике.
– Ну, и обратно тоже.
– Да, а вот это весьма показательно. – Семенов отодвинул фотографии. – Следы волочения присутствуют, но вот следов машины нет.
– Это как?
– Там смешная вещь вышла. – Он пожал плечами. – Вдоль трассы лесополоса, а за ней проселок. Местные добились, чтобы его засыпали гравием, потому что в дождь он превращался в болото, и гравий крупный, причем его там достаточно, чтобы не осталось следов. Так что по второй машине зацепка только со слов свидетельницы.
– Ясно. – Реутов перебирает фотографии. – А внутри строения?
– К этому я и иду. – Семенов достал еще пачку фотографий. – На втором этаже здания обнаружены следы крови. Кто-то пытался их затереть, присыпал листьями и мусором, но наши обнаружили. Кровь собачья, да.
– О как! – Реутов с Виктором переглянулись. – Витек, а ведь ротвейлер Миланы…
– Ага, на арматуру напоролся. – Виктор ухмыльнулся. – И машинка у барышни – светло-зеленая «Тойота Камри» седан. И волосы у нее…
– Белые, как у всех Клемпачей. – Реутов усмехнулся: – Вот и сошлась картинка.
Семенов вскинул брови:
– Так вы нашли мою свидетельницу? Вот удружили так удружили!
– Остынь, она неконтактна. – Виктор бросил пустую банку в корзину. – Видали? Прямо в центр! Пойду запишусь в сборную по баскетболу.
– Ага, только протащим изменения в правила – играть не мячом, а пивными банками. – Семенов нетерпеливо смотрит на приятеля. – Так что с моей свидетельницей?
– Твоя свидетельница – потерпевшая по нашему делу Милана Сокол. – Виктор прикидывает, не выпить ли еще одну банку, и по всему выходит, что надо, так ему лучше думается. – Три дня назад кто-то дважды совершил на нее покушение, дело почитай. Девушка была в коме, сегодня ненадолго пришла в себя, но к ней пока не пускают никого, так что ничего она тебе не скажет. Палата под круглосуточной охраной, конечно. Как только она придет в себя настолько, чтобы поговорить, нам сообщат, а пока ничего интересного в данном направлении. Но у меня есть информация, которая всех заинтересует. Наши эксперты достали удаленный из телефона Миланы видеоролик. Думаю, это как раз и есть запись того, как твоего, Виталий, потерпевшего обрабатывает по-свойски группа пока еще не установленных лиц. Прошу к просмотру, я слил видео к себе на телефон. Ракурс, с которого это снято, позволяет предположить, что снимавший находился наверху.
– Как раз там, где обнаружена собачья кровь. – Семенов вглядывается в экран. – Паршиво видно, темно там было, свет лишь от горящего в бочках мазута. Надо отдать запись экспертам, пусть вытащат, что смогут. Ну, зато теперь количество преступников нам известно – пятеро. А вот если эксперты не дадут зацепок, установить личный состав преступной группы будет непросто.
– Как знать, как знать. – Реутов задумался, сводя воедино все факты. – Ну, это уже что-то. А у меня тоже есть в кармане часть головоломки.
Ему отчего-то по-прежнему казалось, будто они что-то упускают. То, что лежит прямо на поверхности, только руку протяни.
Но мысль ускользает.
* * *
Люба закончила уборку и оглядела квартиру – осталось обработать все дезинфектором, и будет чисто, даже стерильно.
Три пары глаз наблюдали за ее действиями с дивана.
– Мам, ты все?
– Нет, сидите там и не путайтесь под ногами. – Люба налила в ведро остро пахнущую вязкую жидкость. – Вот сейчас протру все хлоркой, высохнет – тогда все. Укройся, я открою окно.
Люба постоянно мыла квартиру, потому что количество жильцов увеличилось. Она и раньше ежедневно убиралась, а теперь делала это дважды в день.
– Все, слезайте, я обработаю диван.
Декстер, завидев пылесос, сбежал на кухню, туда же направились Женька и Бруно.
– Жень, не позволяй коту есть из твоей тарелки.
– Мам, он с самого краешка.
Люба вздохнула – да, это аргумент…
Протерев диван влажной тряпкой, смоченной в растворе хлора, она достала свою любимую игрушку-пароочиститель. Она считает его незаменимым при уборке и представляет, как горят в аду все страшные бактерии, которые находятся на поверхности дивана, и в Женькином матраце, и на ковре, и на подстилке Бруно, и…
В дверь позвонили, но Люба не слышит.
– Мам, там кто-то пришел. – Женька дернул ее за рукав: – Ты разве не слышишь?
Выключив пароочиститель, Люба прошла в прихожую.
За дверью обретаются две средних лет тетки, над ними возвышается полицейский.
– Служба по делам детей. – Тетка постарше хмуро зыркнула на Любу. – У нас направление на проверку семьи, находящейся в сложных обстоятельствах, где есть опасность для жизни и здоровья ребенка.
– Что?!
– Жалоба на вас поступила, гражданка. – Полицейский выступил вперед: – Пропускаем проверяющих в квартирку или будем скандалить?
– Ни то, ни другое. – Люба заперла дверь перед носом у визитеров, не ожидавших такого поворота. – Мне нужно позвонить.
– Артем, вызывай группу.
Это голос одной из теток.
Люба понимает, что времени у нее немного, и хочет лишь одного – чтобы кто-то ответил на ее звонок.
– Да, Люба, я слушаю.
Голос Реутова нейтрально доброжелательный, но ей не до тонкостей. Она кратко описала ситуацию.
– Дяде Андрею дозвониться не смогла, а тут…
– Я уже сажусь в машину. Люба, дождись нас, дверь никому не открывай.
– Они какую-то группу вызывают…
– Просто дождись нас, минут десять продержись.
В дверь непрерывно звонят.
– Гражданка, откройте! – Голос полицейского гулко звучит в подъезде, и Люба слышит, как открываются соседские двери. – Откройте по-хорошему или хуже будет!
– Ага, скажи еще – именем закона.
Женька выглянул из кухни, его руки и рот перемазаны шоколадной пастой.
– Мам?!
– Не обращай внимания, Жека, это ерунда.
Люба прячет пароочиститель, вытирает на кухне стол и моет Женькину чашку. Три пары глаз следят за ней с одинаковым выражением.
– Все нормально, ребята, помощь уже в пути. Жень, давай-ка умоемся, смотри, весь испачкался.
Люба понимает, что происходит нечто скверное. Если пришли эти люди, значит, есть заявление – на нее! Кто его мог написать?
– Ну конечно же. – Люба вспомнила брезгливую гримасу отца, когда он увидел Бруно и Декстера. – Господи, зачем ему это понадобилось?
Ответ прост – Надина квартира. У отца есть связи, и он мог натравить на нее разные службы по охране детства, а потом скажет: хочешь, чтоб тебя не трогали, – откажись от наследства. И то, что отец не сам это придумал, очевидно, только вот исполнил это он, у Татьяны таких связей нет.
Или есть?