Ученица

Кровь разошлась по телу, пульсировала в висках. Стало чуть теплее. Историк сунул кисть в карман, связка ключей звякнула. Краем глаза он уловил движение возле стен школы.

Обернувшись, он увидел пятеро пацанов. Ухмылки, смешки. Судя по тому, что дерьмо хорошенько застыло и присохло к лобовому стеклу, «композиция» жила уже многие часы. А эти подонки ошиваются тут, ожидая его, несомненно. Вчера караулили, и вот сегодня тоже.

— Андрей Викторович! — послышался знакомый голос. — Вас отпустили?

Историк молча смотрел на приближающуюся шпану. Плотников, конечно. Странно, что Шули и Андраника нет.

— Отпустили.

— О-о-о… Вот это да! У вас есть идеи, кто это замутил? — Плотников улыбался будто бы добродушно, но глаза его оставались холодными и сосредоточенными. Другие парни ухмылялись. Все как на подбор — крепкие, широкоплечие. В школе их Андрей Викторович не встречал.

— Мы тут так, с друзьями прогуливались, смотрим… Вот эт да!

— Ладно, я только после… В общем, мне пора, — Андрей Викторович вытащил из кармана ключи, а тут один из громил ткнул его кулаком в плечо, не меняя выражения лица. От неожиданности историк выронил связку, а Плотников тут же пнул ее, и успел подхватить раньше бросившегося к ней мужчины.

— Ага! Где ж ваша скорость, Андрей Викторович? И это… как вы там говорили, история учит не повторять ошибок?

— Отдай ключи.

— Да я отдам… Конечно, отдам!

— Ключи сюда. Быстро.

— Ты чего так базаришь? — пробасил тип, толкнувший историка. — В репу давно не выхватывал, педофил?

— Э, Дима, ты потише! — сказал Плотников. — Он нас как котят может раскидать, если его разозлить. Тем более, это преподаватель, а не говно какое-нибудь. Уважение имей.

Здоровяк хмыкнул, прочистил горло и сплюнул в сторону. На щеках Андрея Викторовича заиграли желваки. Внутри разлилась ледяная пустота.

— Плотников, ты хочешь проблем? Или насчет педофила обсудить?

— Нет, что вы, Андрей Викторович. Я знаю, вы мне можете ТАКОЕ устроить! Из школы выгонят, поставят на учет… А, блин, забыл — я ж и так на учете давно. Ну, посадить могут. Я не собирался ничего такого делать, и знаете, даже могу сказать, кто вам на капот насрал. Думаете, кто-то из нас? Да мы такой хренью заниматься не стали бы, не дегенераты же. А потом еще и петарду совать прямо в дымящийся вулкан! И как он разлетелся… Я сам-то не видел. Ну, предполагаю, вот если даже посмотреть на брызги…

— Заканчивай треп, Плотников. Верни ключи, иначе пожалеешь.

— Предлагаю обмен. Ключи на мой телефон. Вы даете мне его, я вам ключи и мы расходимся.

Андрей Викторович посмотрел на здоровяка, на другие ухмыляющиеся рожи. В другой ситуации он может, начал бы махать кулаками. Не сказать, что испугался. Но понимал, что толпой они его быстро уработают. Плотникову на самом еле, нечего терять, раз он дошел до такого. И дело тут совсем не в мобильнике.

Но сейчас историк хотел, чтоб все побыстрее закончилось. Мозг и тело туманила усталость. Поборов зевоту, он сказал:

— Твой телефон в классе. Завтра отдам на уроке.

— Ага, а если вас закроют опять? Что мне, годами потом ждать свою мобилу? У вас стол запирается хотя бы? Потому что если мобила пропадет, вы расплачиваться будете. Тел нормальных денег стоит.

Андрей Викторович вновь поиграл желваками.

— Пойдемте в школу прямо сейчас.

— Вас всех не пропустят, — покачал головой историк. — Меня и одного в таком виде не пустят, наверное.

— Всех и не надо, — Плотников опять расплылся в широкой, неискренней улыбке. — Мы с вами сходим, ребята здесь побудут. Думаю, бабу Лелю мы уговорим.





Глава 19. МУЖСКИЕ ПОСТУПКИ




— Эй! Помоги машину толкнуть.

Вова вздрогнул и остановился. Плохое предчувствие до этого момента его не посещало, но вот сейчас тревога холодным ужом вползла под грудину. Он посмотрел на забрызганный грязью «Жигуль», стоящий под фонарем. Тонированные стекла, вмятина на переднем крыле — приличная такая, как минимум со столбом поцеловалась машина. Почему-то этот «шрам», уже успевший поржаветь, бросился Вове в глаза.

Такая уж нужда идти в магазин не стояла. В обед Вова сгонял за хлебом, яйцами и картошкой, а тут вечером самому приспичило купить сока и шоколадок. А еще у мамы не хватило сметаны на оливье, да и горошка маловато осталось, поэтому он и решил прогуляться.

И вот теперь парень сначала замер с пакетом, моргнул и ускорил шаг. До дома пара кварталов, машина подозрительная, да и вообще, как там она могла застрять? Мороза нет, льда нет. Заглохли просто? Так сами с толкача заводите, он тут при чем?

— Эй, дружище! Куда ты, машинку толкнуть надо… — не отставал гнусавый голос. Вова даже оборачиваться не стал. Пакет шелестел, бился об ноги, змея холодила грудь изнутри, а Вова хотел уже сорваться на бег, но выглядело бы это глупо. Он слышал шаги позади себя и увещевания гнусавого чувака.

Спустя несколько секунд он услышал стук совсем уж близко, а когда обернулся — мир взорвался яркими искрами. Рот тут же наполнила соленая горечь, пакет выскользнул из пальцев. Из него выкатилась банка горошка, вылетели две плитки шоколада, опасливо выглянула упаковка сока.


— Чо ты так спешишь? Западло пацанам помочь? — послышался еще один голос, для Вовы смутно знакомый. — Отвечай, когда с тобой разговаривают, чмо!

Тупой носок ботинка врезался в бок, ребра обожгла боль.

— Ой… Ой, — выдавил Вова. Еще один тип, гнусавый, пнул банку горошка и она, прокатившись по дороге, врезалась в бордюр. Вова что-то хотел сказать, но еще один удар — на этот раз ногой в живот, — заставил его надсадно кашлять.

— Т-вварь, — прорычал знакомый голос. Следующий удар пришелся в челюсть, после которого мышцы Вовы обмякли. Нападавший продолжил месить уже не прикрывающееся тело, пока Гнусавый и подоспевший Шуля не оттащили его.

— Хватит! Убьешь его, харэ, Туз!

— Точно, — тяжело выдохнул Тузов, смахивая рукавом куртки пот. — Раньше времени это чмо гасить нельзя. Давай, машину подкати прям сюда.

Мимо по тротуару шел пожилой мужчина. Остановившись, он присмотрелся к лежащему на дороге человеку. Затем помялся, и все-таки выкрикнул:

— Ребята! Вы чего там, беспределите что ли?

— Да какой беспредел, дядь, — ответил Тузов. — Плохо ему стало… Дозу не рассчитал. Еще и за добавкой в магазин поперся, вишь, разморило. Щас повезем откачивать. Словно в подтверждение слов, Вовка застонал и пошевелился, пытаясь встать.

— А-а, — протянул с недоверием прохожий, шагнув чуть ближе. Он не поверил твердолобому верзиле, потому что два других парня растерялись на мгновение, как будто даже отступили к машине. Да и видно было, что в пакете совсем не «добавка». Однако, поразмыслив, «самаритянин» решил кивнуть и идти своей дорогой, заглушая доводы разума и совести. Ведь его дома ждет жена (послала в аптеку, давление разыгралось), а если он начнет выяснять, что же там произошло, то и сам может оказаться на асфальте примерно в такой же позе. Неизвестно, встанет ли вообще потом. А вдруг жене совсем поплохеет, кто ей тогда поможет? Так что, он пошел прочь, стараясь убедить себя в том, что поступил правильно.

Убедившись, что старый козел свалил, Тузов харкнул в сторону и рявкнул:

— Мульт! Сколько ты будешь яйца катать? Машину, быстро! Шуля, давай, под руки его бери. Крепкий, чмошник, вон, уже оклемался почти. Ну!

Шуля почувствовал себя ровно так же, как тогда, в роще. Вот ему в ладонь вложили бутылку с зажигательной смесью, вот уже подпалили фитиль. Горящий бродяга, оранжевые языки слизывают сухую траву, валит дым, а потом — замах, бросок. Еще одна бутылка разрывается у ног бомжа.

— Ну! Чего вы тормозите? Сейчас выйдет кто-нибудь, — прошипел Тузов.

До этого Шуля как-то не задумывался, что именно будет после того, как они скрутят ботана. Понимал, что если Тузу нужна машина, то все не закончится быстро и тем более банальным избиением. Куда конкретно они повезут ботана, Туз тоже не говорил, но Шуля не привык планировать. Была задача — выследить и скрутить лоха. Вот, сделали. А что потом — ну, видно будет.

Но теперь ему стало не по себе. Ведь Тузов хочет отомстить по-настоящему, а это означает, что он может зайти как угодно далеко.

— Сышь, Туз… Ты это, давай полегче там, ладно? Мы же это… сесть не хотим?

И теперь взгляд Тузова наполнился не только злобой и ненавистью, но и чем-то еще, как и тогда, в роще.

— Не ссы. Все будет в ажуре.

Шуля кивнул, хотя ничуть не успокоился. Они потащили вяло сопротивляющегося Вову в салон «шестерки», закинули на заднее сидение, хотя изначально планировали запихнуть его в багажник. В салоне пахло собачатиной, куревом и застарелым перегаром. Шуля подумал, что даже заикнуться о том, что ему пора домой не может, потому что… боится Тузова.





* * *


Турка вернулся домой, ожидая что отец накинется на него с прежними вопросами. Но нет, тот сидел на кухне и читал книгу, вооружившись очками и настольной лампой. Оторвавшись от страниц, он посмотрел на сына:

— Опять у девушки был?

— Да. Копию дневника Лены забрал.

— На вот, — отец протянул Турке брошюру. — Изучай на досуге. Выбирай, куда поступать. Может, ты в университет хочешь? В одиннадцатом классе остаться?

— Нет, — усмехнулся Турка, листая книженцию «Справочник абитуриента». — Еще чего! Мне ЕГЭ сдавать никайф.

— У вас разве нет его в девятом?

— Ну, пробное тестирование… Несерьезное. По русскому и математике.

— Ладно. Сам решай, короче. Взрослый же… Не хочу, чтоб мать за тебя волновалась, приходится ей врать. Можешь мне пообещать, что будешь нормально учиться, а не шляться по улицам?

— Нет, не могу, — ответил Турка. — Потому что…

— Нет, давай ты все-таки пообещаешь.

— Хорошо. Обещаю.

После Турка попытался вспомнить, что там завтра за уроки, какой вообще день недели. Глянул на календарь и удивился, что уже считай, середина марта — так быстро! Вроде только Новый год отмечали.

Совсем скоро закончится учеба, сдать экзамены — и… не свобода. Перед девятым классом — да, он так и думал. А сейчас неизвестно, что будет, но какая там свобода. Нужно поступать, учиться, а никаких интересов нет. Может, стоило в секцию записаться, да или в спорт уйти, вон как Плотников. Даже у такого балбеса и то, есть какие-то планы, цели, а Турка только и может, что лежать вот так и глядеть в потолок. Никаких устремлений в жизни. Разве что Ленку найти, которая, может, давно в другом городе живет и не вспоминает про него.

Турка взял мобильник и набрал Вову — тот не отвечал. После пары неудачных попыток, Турка сел за стол. Достал тетрадь по алгебре, учебник, рядом положил листки дневника, заботливо отксерокопированные Аней.