У всякой драмы свой финал

Ольга вошла в отдельный кабинет, села в кресло. Она постоянно посещала этот салон, ее устраивали косметологи, нравилось вежливое обслуживание, спокойная дружеская атмосфера, нравился дизайн помещений.

В середине процедуры, когда Ольга полулежала с закрытыми глазами, услыхала шум в дверях кабинета, и потом громкое дыхание у себя над ухом и сильный запах табака. Распахнула глаза и увидала двух человек в масках с пистолетами в руках. Один склонился над нею, а второй прижал к стене перепуганного мастера-косметолога, высокую девушку в бордовом узком халате с белым воротничком и коротко стрижеными волосами.

Ольга не успела опомниться, как ее вырвали из кресла, изъяли телефон, толкнули к двери, и голос из-под маски угрожающе сказал:

— Двигай костылями, жучка! Станешь визжать, башку проломлю! Так что решай сама, что для тебя лучше! — и завернул ей руку за спину.

За дверью кабинета она увидала на полу оглоушенного охранника. Грустно вздохнула.

Ее вывели на улицу.

У ступеней крыльца стояла машина. Ольгу втолкнули в нее. Похитители расположились с двух сторон. Молча натянули ей на голову черный мешок.

Дальше — дорога. Машина понеслась на высокой скорости, поворачивая то вправо, то влево.

Ольга потянулась рукой, чтобы сдернуть с головы мешок, но, бандиты крепко зажали ее, и один из них, обдавая запахом табака, предупредил, больно надавив на плечо:

— Будешь барахтаться, браслеты надену, рот заклею и ребра посчитаю! Так что сиди не вошкайся, жучка!

Несколько раз она пыталась заговорить. Но ее голос был, как голос вопиющего в пустыне. Никто в машине на него не реагировал.

Мешок стащили с ее головы, когда подвезли к подъезду дома. Тот же голос выговорил:

— Приехали, жучка. Не будь тупым валенком. Иди смирно. Иначе зашибу!

Ольга увидала в салоне трех парней без масок в цветных рубахах. Один — за рулем, двое — у нее по бокам. Тот, от которого разило табаком, худой с тяжелой нижней челюстью. Второй — чуть плотнее, с выпирающими скулами. Водитель — с бесцветными бровями и толстыми губами.

Ее высадили и, подхватив под мышки, провели в подъезд.

Она даже не успела оглядеться и понять, где находится. Ухватила лишь то, что в доме было несколько подъездов. Вдоль них череда припаркованных автомобилей. У подъезда, куда ввели ее, ни одной живой души. И в подъезде тоже мертвое царство. Не попалось ни одного человека, пока ходко частили ногами по ступеням вверх.

Перед дверью квартиры на минуту задержались, худой похититель вставил ключ, щелкнул замком и распахнул ее.

Войдя внутрь, похитители закрыли дверь на ключ и разом молча испарились с глаз Ольги, предоставив ее самой себе. Через минуту она услыхала из дальней комнаты голос худого:

— Она на курорте, — сказал тот.

Ольга усмехнулась и оглядела большую прихожую. Меблирована, но не обжита. Не заметны следы проживания. Дух не тот. Курорт. Любопытно, кто выдал ей путевку на этот курорт?

Комната, куда ступила Ольга, были с дорогой отделкой, с дорогой мебелью. Ольга прошла к креслу, постояла около него в раздумье и села за стол на выдвинутый стул. Положила руки на столешницу и стала ждать, что будет дальше. Но дальше, к ее немалому удивлению ничего не происходило, о ней как будто забыли.

Трое парней за это время переместились вместе со стульями из дальней комнаты в прихожую. Сидели, поглядывая друг на друга, и словно не замечали Ольги.

Ожидание томило ее. Представив, как сейчас мечется в поисках Глеб, она сжала кулаки. Это ужасно, что она никак не могла сообщить ему, где она и что с нею. Собственно, она даже не представляла, что означало это похищение. Предполагала, что связано с бизнесом мужа. Не зря же тот последние дни выражал беспокойство. Вот только охранник оказался хороший губошлеп, коль так близко подпустил к себе бандитов и позволил оглоушить себя. Да и похитители как-то странно ведут себя в квартире. Они рядом с нею, но их как будто нет. Попыталась опять заговорить с ними. Бесполезно. Молчат, как в рот воды набрали. Сами ничего не говорят и на ее вопросы не отвечают. Хотя бы угрожали, как водится, ведь бандиты должны угрожать. Ан, нет. Ничего не требуют и ни о чем не просят.

Ее терпение перерастало в раздражение, все начинало походить на клоунаду с пантомимой. Только от клоунады этой плохо попахивало.

Ольга поднялась из-за стола, стала неспокойно ходить по комнате. Вышла в прихожую, парни — ноль внимания на нее, молчком прошла мимо них в другую комнату. Такая же дорогая меблировка. Безмолвно прошлась по всей квартире. Похитители не препятствовали. Она смекнула, что ей была предоставлена полная свобода перемещения внутри этих стен.

Исходила квартиру вдоль и поперек, смотрела в окна, пытаясь сообразить, в каком месте она находится. Но тщетно. Разгадка осталась за семью печатями. Со всех сторон жилые дома, бывать здесь не приходилось. Даже если бы она сейчас связалась с Глебом, сказать ему о своем местонахождении ничего не смогла б.

Минуло несколько утомительных часов. Желудок стало подводить. Ольга прошла в кухню, открыла холодильник. Тот был до отказа набит разными продуктами, как будто заготовлено на месяц вперед. Выглянула в прихожую, не сомневаясь, что у парней кишка кишке протокол пишет, спросила:

— Пожевать не откажетесь?

Парни переглянулись. Конечно, никто из них не отказался бы от порядочного куска бутерброда, да что там куска, животы готовы принять порции куда больше. Бандит с выпирающими скулами разлепил губы:

— Похавать не мешало бы.

Она на скорую руку из того, что подвернулось в холодильнике, приготовила немудреную еду для всех, разложила на тарелках, разлила по бокалам чай, села за стол и позвала парней. Те живо подхватились с мест, протопали в кухню. Быстро смели со стола все, что было приготовлено, запили чаем и молочком потопали в прихожую.

— Скажите, хоть как вас зовут? Как обращаться? — спросила Ольга, надеясь на этот раз услышать что-нибудь вразумительное в ответ.

Однако трое, не проронив ни слова, вернулись на свои стулья. И Ольга услыхала только несколько слов, сказанных худым своим подельникам:

— Покурить бы сейчас.

Но ему никто не ответил.

И до самого вечера Ольге не удалось вытянуть из них ни единого слова.

Несколько раз она включала и выключала телевизор: долго пялиться в него настроения не было. Тупое гнетущее молчание парней, их сопение в прихожей, тоже выводило из себя. Однако выбора не было. Приходилось терпеть и ждать. Но чего ждать, тоже непонятно.

О похищении жены, Корозов узнал буквально спустя десять минут, ему позвонил охранник, которого привели в сознание работницы салона.


Глеб немедленно сорвался с места и выехал туда вместе с Исаем. Но приезд в салон ничего не дал. Никаких следов обнаружить не удалось. Работницы лишь назвали марку машины, которая увезла Ольгу, цвет, и направление, куда поехала. Еще сказали, что машина была грязная, номера залеплены, прочитать просто невозможно. Правда, мастер-косметолог, у которой была Ольга, добавила, что один из бандитов был тощий, а второй более-менее. И все.

Исай почесал затылок. Мало. Почти ничего.

Глеб и сам понимал, что этого мало даже для Акламина. Между тем, немедля позвонил Аристарху.

Акламин вскоре подъехал с двумя оперативниками. Те сразу включились в работу. Исай мотнулся за ними.

Глеб был взвинчен, не находил себе места. Вышагивал около своей машины взад-вперед. То нервно расстегивал пуговицы пиджака, то снова застегивал, то закладывал руки за спину. Они как будто ему мешали. Недовольно смотрел на сосредоточенного охранника и напряженного водителя, маячивших сбоку от него. Ждал. Надеялся, что операм удастся хотя бы что-то прояснить. Но ожидание ни к чему не привело.

— Что думаешь, Аристарх, — спросил, глядя в неулыбчивое лицо, когда тот показался из салона.

— Сначала ты мне ответь, куда ты опять вляпался, Глеб? — в свою очередь задал вопрос Акламин, цепко вглядываясь в него.

— Да ты же в курсе всех последних событий, — сказал Ко-розов. — Ничего кроме них не было! — он говорил, а в голове у него разъедала мозг мысль о Нарлинской. Он подумывал рассказать Аристарху о ее визите и о предупреждении, но сдержал себя, потому что сначала решил сам немедленно во всем разобраться.

— Если это продолжение истории с кинжалом, тогда все гораздо серьезнее, чем можно было предположить, — проговорил Акламин. — А если это новая история, тогда час от часу не легче, — помолчал. — Будем искать, Глеб. Не исключено, что похитители сами выйдут на тебя.

— А если не выйдут?

— А если не выйдут, тогда все равно найдем Ольгу! Не сомневайся! — уверенно ответил Аристарх и застегнул пиджак на все пуговицы.

— Я не сомневаюсь! Я просто беспокоюсь за Ольгу. Не хочу, чтобы она снова была в опасности! Она уже натерпелась со мной! Постарайся быстрее раскрутить это дело!

Из салона вышел Исай с непроницаемым застывшим взглядом на узком лице. Но Корозов хорошо знал своего начальника охраны, поэтому по его сжатым губам и дергающимся скулам понял, что дела хуже, чем он ожидал. Затем из дверей выступили опера и, не глядя по сторонам, молчком сели в машину, в которой приехали.

— Да я вроде никогда раньше не тянул. И теперь не собираюсь! — серьезно ответил Акламин, усаживаясь в машину вслед за оперативниками. — Буду держать тебя в курсе дела. И смотри, пока не поймем, откуда ветер дует, никуда сам не суйся, чтобы ненароком не навредить Ольге! А то ведь я тебя знаю! Ты услышал меня, Глеб?

— Да услышал, услышал. Буду на связи с тобой.

— Вот и хорошо.

Однако едва наступил вечер, как Глеб нетерпеливо помчался с Исаем в театр.

Но в этот вечер шел спектакль без участия Нарлинской. В театре Глеб не нашел ее. Узнал адрес и поехал к ней домой. Дверь никто не открыл, Евы дома не было.

Корозов остался ждать во дворе. Во что бы то ни было, решил сейчас истребовать от Нарлинской информацию, которую, по его убеждению, она не могла не знать, предупреждая об опасности для Ольги.

Фонари освещали вечерний двор. Мелькали жильцы дома, скрываясь за дверьми подъездов. Парковались автомобили, из них выбирались люди и тоже рассасывались по подъездам. К ночи эта суета затихала, свет в окнах постепенно гас. И в наступившей тишине оставались гореть всего два три окна у закоренелых полуночников. Двор будто затаился, отдыхая от дневного шума.

Ева не появлялась.

Машина Корозова стояла недалеко от подъезда. На заднем сиденье располагались Глеб и Исай, впереди — водитель с охранником. Корозов был хмур и малоразговорчив. Впалые щеки Исая в полутьме салона казались темными пятнами, и только колкие глаза горели холодным огоньком.

Шли секунды, минуты, часы, а Нарлинской не было.

Двор вымер. Откуда-то из-за домов с дороги доносились редкие шумы автомобилей.

В середине ночи Исай предложил Глебу поехать домой, отдохнуть. Сам намеревался ждать здесь Еву до победы. Но Ко-розов отверг предложение. Какой сон? О чем он говорит? Глеб весь был, как на иголках.

Нарлинская явилась ранним утром.

Когда рассвело, к дому подъехал автомобиль Ватюшкова. Ева выпрыгнула из него в легком воздушном сиреневом платье, с усталой улыбкой на губах, с чуть взъерошенными волосами. Андрей тоже вышел и, поцеловав девушку в губы, спросил:

— К тебе можно подняться, моя красавица?

— Нет, что ты? — отказала она. — Ты измучил меня сегодня, я так устала, пойду спать! — тряхнула головой и пальцами откинула волосы за уши.

Ватюшков с любовью проводил ее до подъезда, опять чмокнул, и когда за нею закрылась дверь, вернулся в машину. Прежде чем уехать, долго сидел, смотрел сквозь лобовое стекло на окна.

Корозов нетерпеливо ждал, в душе подгоняя и раздражаясь его медлительностью. Затем распахнул дверь своего автомобиля и торопливо вымахнул на асфальт.

Ева, войдя в квартиру, мгновенно разделась, раскидала одежду по полу, шагнула в комнату и села на диван. Разбросалась на нем, прикрыв глаза и отдыхая в тишине. Чертовски хотелось спать. Но, преодолевая усталость, оторвалась от дивана и направилась в ванную комнату.

Однако не успела встать под душ, как на входной двери настойчиво зазвонил звонок. Решив, что это был Ватюшков, недовольно поморщила лицо и, шлепая босыми ногами по полу, пробежала к двери. Не глядя в глазок, стала открывать:

— Я же сказала, что сильно устала и хочу спать, — произнесла вяло.

Дверь распахнулась, и Глеб увидал в проеме голую Еву. Нарлинская оторопела от неожиданного гостя. Короткая немая сцена. И она выпихнула из себя:

— Глеб? Ты? Как это? А где? — хотела спросить, где Андрей, но вовремя спохватилась. — Ты откуда? В такую рань? — она стояла перед ним, забыв, что раздета, а, может быть, не забыв, но зная, что она актриса и что любую роль должна суметь сыграть так, чтобы понравиться зрителю. Впрочем, и без роли ее тело не могло не нравиться мужчинам. — Ну, проходи, что же ты столбом стоишь в дверях?

Корозов окинул ее взглядом, и, видя, как она без стеснения ведет себя перед ним, тоже сделал вид, что ничего особенного не происходило, хотя, впрочем, так оно и было на самом деле. Просто он видел перед собой актрису, способную управлять своими эмоциями и настроением.